Времена выбирают

Глава 10

Эйфория – вот что она чувствовала, когда колонна машин, в которой был и их БТР, только приехала в Останкино. Вообще эйфорию испытает любой, когда он мчится по улицам на броне БТРа с автоматом в руках. Но здесь было нечто большее – и закатное солнце, и красный флаг на БТРе, и приветственные возгласы прохожих, а самое главное – единомышленники, так же, как и она, одержимые великой целью – спасти страну!

Они встали у телецентра, готовые действовать. Но поступила команда – ждать, пока генерал ведёт переговоры с руководством телецентра. Точнее – пытается вести, потому что руководство увиливало от прямого разговора. Но приехавшие от Верховного Совета были настроены решительно. Толпа единомышленников создавала впечатление, что все думают так же, как и они, и только тупость и верность президенту не даёт телевизионному начальству выполнить их требования – дать прямой эфир сторонникам Верховного Совета.

Внимание Марии привлекла группа молодёжи лет шестнадцати, скорее всего – старшеклассники. Среди них выделялась одна девочка – невысокого роста, симпатичная, но не красавица, подвижная и общительная. Мария подошла к ним поближе.

– Ребята, а вы что тут делаете?

– Мы пришли сюда бороться за наше будущее, – вразнобой ответили школьники.

– А как вы его себе представляете?

Выяснилось, что представление о будущем у молодёжи весьма туманно, зато они очень хорошо знали, что их не устраивает в дне сегодняшнем.

– У родителей работы нет, или зарплату задерживают, – наперебой объясняли они. – А как цены отпустили – купить что-то вообще невозможно стало. Ельцин обещал, что когда компартию запретят, то станет лучше, а стало только хуже.

Тут по толпе прошёл слух, что переговоры с телевизионным начальством ничего не дали. Послышались возгласы: «Идём на штурм!» Прибежал какой-то парень и стал объяснять, что главное телевизионное здание на самом деле – через дорогу, ближе к телебашне, в эфир выходят именно оттуда. Толпа перекрыла дорогу и двинулась к другому зданию. Уже стемнело, и зажглись фонари. А город жил своей жизнью – в домах зажгли свет, ездили троллейбусы, откуда-то из-за деревьев доносился шум электрички.

Вдруг Мария увидела армейский грузовик, который подъехал к дверям телецентра и, не сбавляя скорости, протаранил их, наполовину влетев в фойе. «На штурм!» – закричали в толпе, и люди бросились к разбитым дверям, раздались одиночные выстрелы. И тут из окон здания загремели автоматные очереди.

Кто-то побежал прочь, кто-то попытался лечь на землю, некоторые попытались отстреливаться. Мария тоже стянула с плеча автомат и присела на одно колено, но прежде чем сдвинуть скобу предохранителя, она глянула в ту сторону, куда предстояло стрелять. В оконном проёме мелькнула тень солдата – в каске, бронежилете, с автоматом. Но главное, что успела заметить Мария – это молодой пацан-срочник, на несколько лет моложе её. Палец не успел сдвинуть предохранитель автомата, она упала на землю и попыталась ползком выбраться из сектора обстрела. И вдруг наткнулась на что-то мягкое, тёплое и липкое. Она подняла голову и в свете уличных фонарей разглядела, что перед ней лежит та самая девочка-школьница, с которой она говорила полчаса назад. Автоматная очередь снесла у девочки полголовы.

Недавняя эйфория сменилась ужасом – что они делают?! Ведь это советские люди, пусть и бывшие, убивают друг друга, ещё чуть-чуть – и это уже не остановить. Из оцепенения её вывели стоны раненых и сирена «Скорой помощи». Мария поднялась, хоть кругом свистели пули – надо помочь раненым! Но что-то мешает. Ах да, это автомат в руках. Но оружие бросать нельзя – это правило ей вбили твёрдо. Она подняла чью-то сумку, вытряхнула вещи, убрала в неё автомат, а сумку перекинула через плечо. Теперь её руки свободны.

– Сюда! – закричала она врачам «Скорой». Мужчина оказался тяжёлым, вместе с врачом они еле подняли носилки, чтобы погрузить их в машину.

– Там ещё один! – показала Мария.

– Места больше нет, – ответила врач «Скорой».

– Он же ранен!

– Бери носилки! – крикнула врач. – Сама под пули не попади!

Вторым был молодой парень, которому перебило ногу. С ним оказалось легче.

– Мы поехали, – сказала врач. – Вон ещё машины идут.

Со стороны гостиницы «Космос» мелькал синий маячок «Скорой». Мария огляделась – на площади перед телецентром лежало несколько человек, остальные прятались за машинами и каменным парапетом.

– Ложись! – закричали ей, и замахали руками – мол, пригнись ниже! Под ногами высекла из асфальта искры автоматная пуля. Только сейчас до неё дошла опасность её положения.

Как она выбралась из-под обстрела, а потом – за кольцо оцепления, она потом вспомнить так и не смогла, как не пыталась. Ясно воспринимать происходящее вокруг она стала, только когда оказалась на противоположной стороне проспекта Мира. Прохожие шарахались от девушки в грязной одежде, перемазанной кровью. Но она не обращала на это внимания. Только что она заглянула в омут гражданской войны, и он чуть не затянул её. А если это не удастся остановить, что будет со страной? Требования политиков теперь казались ей мелкими и нелепыми. Эфирное время? Кому теперь нужно это эфирное время?! Этой девочке, которая осталась там, на асфальте перед телецентром? Или её родителям?

Сейчас она не могла об этом думать. На душе было тошно. Её всю трясло, как в лихорадке. Как тогда сказал фронтовой доктор – окопная болезнь. Но его лекарство помогло. Так она дошла до железнодорожной платформы. Мария огляделась – на привокзальной площади стоял ряд ярко освещённых палаток. Она подошла к крайней.

– Водка есть?

– Вам какую? – из-за железной решётки спросила продавщица.

– Любую.

– Две тысячи рублей, – продавщица полезла под прилавок.

Мария сунула руку в карман и вытащила все свои деньги – две синенькие сотенные бумажки и мелочь. Облом! Но если она сейчас не выпьет, то… Она снова вспомнила кровавые сгустки на асфальте. Чего она после этого боится? Что ещё может случиться? Она расстегнула сумку и достала автомат. Ствол лязгнул о прутья решётки.

– Я беру, – она забрала бутылку из трясущихся рук продавщицы. – Сдачи не надо!

Электричка уже подходила к платформе, пришлось пробежаться. Она вскочила в тамбур, и двери захлопнулись у неё за спиной. Народу в электричке было немного. Она прошла в вагон, раскупорила бутылку и стала пить прямо из горлышка.

Водка на неё почти не подействовала, хотя дрожь унялась. Да, она была на войне, и там люди гибли у неё на глазах. Но это была война, и это были солдаты. И она тоже была солдатом. Но стрелять здесь, в центре многолюдного мирного города – это безумие! Какими бы благими целями это не оправдывалось. Кому это добавит счастья – матерям тех солдат, которые охраняли телецентр? Ради чего всё это? Ради защиты Советского Союза? Так его уже два года как нет. И тем более нелепо ради этого убивать граждан Советского Союза, с какой бы стороны они не были. Она поправила сумку – два полных магазина патронов, помимо автомата, заметно оттягивали плечо. Она не смогла стрелять по своим же, советским, русским людям.

Право на насилие имеет только законная власть. Но где она сегодня – законная власть? Получается, у кого оружия больше – тот и власть? Вот у неё сейчас есть оружие, и что – она власть? Может насаждать порядок и справедливость, как она их понимает?

Уже выйдя на свою улицу, вдалеке под фонарём Мария увидела людей, стоящих перед домом Михаила. На всякий случай она свернула с дороги и пошла по тротуару, где кусты закрывали её от постороннего взгляда. Подойдя ближе, она услышала грубый мужской голос:

– Тащи их сюда!

Двое мужиков вытащили под свет фонаря Михаила, следом бежала ревущая Света. Со двора раздался крик:

– Эй, вы что делаете?!

Мария сошла с тротуара и стала пробираться через кусты, не спуская глаз с происходящего перед домом. Стоящий под фонарём ударил Михаила бейсбольной битой под колени, и тот упал на асфальт. Света закричала. Наконец Мария поняла, что происходит – это те самые бандиты, которые вымогают у Михаила деньги. А который с бейсбольной битой – это их главарь.

– Заткни её, и иди разберись, чего там, – приказал главарь своему подручному. Подельник ударил Свету по лицу, и вдвоём с другим бандитом бросился во двор. Там раздались звуки борьбы, и вскоре бандюки вытащили под фонарь Андрея.

– Ну ты смотри! – главарь прохаживался по асфальту, поигрывая битой. – Прямо шведская семья.

– Заткнись, урод! – крикнул Михаил. Главарь наотмашь ударил его битой, и Михаил упал навзничь, видимо потеряв сознание.

Мария остановилась и, не отрываясь, смотрела на освещённое пространство, где убивали её друзей.

Главарь подошёл к Андрею и скомандовал:

– Поднимите его!

– Он мне нос сломал! – прогундосил один бандит, держась за лицо.

Бандиты вдвоём подняли Андрея с асфальта.

– Бабки где? – закричал на него главарь.

– Что? – не понял Андрей. – Какая бабка?

– Бабки, бабульки! Не въезжаешь?

– Я не понимаю, – ответил Андрей. Главарь с размаху ударил его кулаком в живот и скомандовал:

– Давайте бабу сюда!

Один из бандитов за волосы подтащил Свету к главарю. Тот рванул на ней блузку и закричал Андрею:

– Слышь ты, умник! Если не скажешь, где бабки, мы её прямо здесь поимеем!

Мария достала из сумки автомат, сняла с предохранителя и передёрнула затвор. Металлический щелчок гулко отозвался в ночной тишине. Бандиты одновременно повернулись на звук.

– Кто там? Выходи!

Мария шагнула из кустов на освещённое пространство и подняла автомат.

– Ты кто? – удивился главарь.

Мария не ответила и нажала на спусковой крючок. Автоматная очередь отбросила главаря на асфальт. Державшие Андрея бросили его и попытались убежать, но пули их догнали. Мария подошла к лежащим бандитам и короткими очередями добила их.

– Ты вовремя, – скривившись от боли, сказал Андрей. – А автомат где взяла?

– Там, – Мария рассердилась – нашёл время для расспросов. – Света, посмотри, что с Михаилом.

Света наклонилась над мужем, и, вскрикнув, подняла окровавленные руки.

– У него голова разбита!

– Сильно?

– Не очень, – ответил пришедший в себя Михаил.

Мария наклонилась над ним, пощупала пульс, заглянула в глаза.

– Светка, вызывай «Скорую», это может быть серьёзно.

– А милицию? – Света кивнула на убитых бандитов.

– Этим торопиться некуда. Сначала «Скорую».

Белый «Рафик» подъехал через десять минут. За это время Мария осмотрела Андрея и убедилась, что с ним более-менее всё в порядке. А вот Михаил снова потерял сознание. Фельдшер «Скорой» окинул взглядом лежащие трупы и обречённо произнёс:

– Опять бандитские разборки! Кого лечить-то? Эти вроде уже того… Огнестрел. Милицию вызвали?

– У него голова разбита! – Света показала на мужа, лежащего без сознания.

Фельдшер достал из машины носилки.

– Грузим. Мужик, помоги! – позвал он Андрея.

– Я поеду с вами! – тоном, не терпящим возражений, заявила Мария. Кивнула Свете. – Останься здесь, дождись милиции. Разберёшься, что им говорить.

Света сунула ей в руку комок купюр.

– Возьми на всякий случай.

– Всё, едем, – скомандовал фельдшер. Водитель «Скорой» отбросил окурок и уселся за руль. Мария подхватила сумку с автоматом и тоже забралась в машину.

Подъехали к больнице. Фельдшер сбегал за каталкой, скомандовал Марии:

– Помоги переложить! Покатили в приёмник.

Мария закинула сумку на плечо и помогла закатить каталку на пандус. Дежурный врач приёмного отделения лениво спросил:

– Что там?

– Травма головы, – ответил фельдшер «Скорой». – Опять бандитские разборки. Остальные готовы, потом менты труповозку вызовут. Ну всё, я поехал.

Фельдшер ушёл, а дежурный врач вернулся за свой стол.

– Вы его даже не посмотрите? – возмутилась Мария.

– А чего его смотреть? «Скорая» его перевязала, а утром придёт травматолог и посмотрит.

– Но вы же врач! Вы что, не видите, что он без сознания?

– Чего орёшь?! – сердито ответил врач. – Не указывай мне, что делать!

Мария вспомнила врачей «Скорой» там, у телецентра – они вытаскивали раненых прямо из-под пуль, а этот!.. Она скинула с плеча сумку и выхватила автомат. Выстрел гулко отозвался в пустынных коридорах больницы, с потолка посыпалась штукатурка.

– Встал, быстро! – скомандовала Мария побледневшему доктору. – Давай делай, что в таких случаях положено!

– Рентген нужно сделать, – промямлил доктор.

– Давай делай!

– Это туда дальше по коридору. Но сейчас рентгенолога нет.

– А ты кто?

– Я хирург.

– Значит, сейчас и хирурга не будет, – она подняла автомат.

– Я попробую за рентгенолога, – пообещал доктор и взялся за ручки каталки.

Михаил очнулся и попытался сесть.

– Полежи пока, надо рентген сделать, – остановила его Мария.

Наконец все необходимые процедуры были проделаны, и доктор вышел из рентгенкабинета с мокрым снимком в руках. Опасливо покосившись на автомат в руках Марии, он сказал:

– Переломов нет, только ушибы. Сейчас я сделаю укол и напишу, какие лекарства будут нужны.

После укола Михаил почувствовал себя лучше, и даже смог сам спуститься с каталки. Мария достала из кармана комок денег, отсчитала несколько купюр и бросила их на стол дежурному доктору.

– Спасибо за помощь!

Потом убрала автомат в сумку и помогла Михаилу выйти на крыльцо. Водитель стоявшей неподалёку «Скорой» поинтересовался:

– Куда едем?

– До пригорода сколько? – спросила Мария.

– Двадцать пять штук, – назвал цену водила.

– Поехали! – кивнула Мария.

Когда Мария привезла Михаила из больницы домой, было уже глубоко за полночь. Света с плачем бросилась к ним навстречу.

– Не реви, всё в порядке, – успокоила её Мария. – Милиция была?

– Да, забрали убитых бандитов. Вздохнули с облегчением, сказали – достали уже всех своим беспределом, неудивительно, что их грохнули.

Мария повернулась к Андрею.

– А ты как?

– Синяки заживут, – отозвался напарник. – Ты лучше скажи – откуда у тебя автомат?

– А вы телевизор не смотрели?

– Там нечего смотреть – часов в восемь вечера все каналы отключили. Ты что – была там?

– Да, – кивнула Мария. – И автомат оттуда.

– Искать не будут? – спросил Андрей.

– Там такая бойня и хаос, что следователям ещё долго расхлёбывать придётся, – ответила Мария и вздрогнула от воспоминаний. – Наверное, ты был прав, когда пытался меня остановить. Но там я не стреляла!

– Что, повлиять на исторические процессы не получилось?

– Андрей, ты напрасно смеёшься. Там погибли люди, много людей! Только за что – я не знаю.

– За светлое будущее, – предположил Андрей.

– Вот только не надо этих сказок! – разозлилась Мария. – У них уже нет будущего – ни светлого, ни тёмного. Их убили. И с той стороны наверняка есть жертвы. Зачем это всё?

– Они отстаивают свои идеалы, каждый – свои.

– А люди должны умирать? – Мария опять вспомнила мёртвую девочку. – Света, у тебя спирт остался?

– Машка, ты же нас спасла! – Света наконец пришла в себя. Она достала бутылку, налила Марии, потом взяла ещё два стакана. – Мишка, я тебе не наливаю, тебе какие-то уколы делали.

Мария подняла стакан.

– Ребята, за вас! Чтобы у вас всё было хорошо!

Закусив, Андрей спросил:

– А что за бабка им была нужна?

– Не бабка, а бабки, – засмеялась Света. – Это они так деньги называют.

В эту ночь Мария и Андрей не пошли в сарай, а спали в доме. Перед сном Мария на всякий случай положила автомат рядом с кроватью. Проснувшись утром, она первым делом включила телевизор. Показывали только два канала – прямая трансляция CNN с камер, установленных вокруг здания Верховного Совета. Проснулась Света, и тоже уселась перед телевизором.

– Торговли сегодня не будет, – недовольно сказала она. – Пока Мишка не поправится – мы в пролёте. Разве что самой только и печь, и торговать.

– Мы можем помочь, – предложила Мария. Вдруг на экране телевизора возникло какое-то оживление. – Смотри, чего делают!

– Это танки, что ли? – удивилась Света.

Проснулся Андрей. Лицо его отекло от вчерашней драки с бандитами.

– Уже десять часов. Ничего себе я поспал!

– Иди сюда! – позвала его Мария и показала на экран телевизора. Там танки занимали позицию напротив Белого дома.

– Это где такое происходит? – равнодушно спросил Андрей.

– Где мы вчера с тобой были – на Краснопресненской набережной!

Андрей приник к экрану.

– Неужели они будут стрелять?!

Мария на память продекламировала:

«Танки идут по Праге

в закатной крови рассвета.

Танки идут по правде,

которая не газета».

– Да, это уже не Прага, – задумчиво сказал Андрей. Танк напротив Белого дома сделал первый выстрел. Облако бумаг вырвалось из расколовшихся окон и полетело вдоль фасада.

– Конфликт между ветвями власти зашёл слишком далеко.

– Пока не слишком – авиации нет, – возразила Мария. Тут прошла новость, что Руцкой призывает коллег-лётчиков вмешаться в конфликт.

– Интересно, а на чьей стороне народ? – озадачился Андрей.

– Народ на своей стороне, – Мария ткнула пальцем в экран, когда показывали усеянные зрителями крыши домов напротив Белого дома.

Они смотрели трансляцию, не отрываясь, до тех пор, пока не показали, как Руцкого и Хазбулатова выводят из Белого дома.

– Надо поговорить, – сказал Андрей и кивнул на кухню, где Света шумела посудой. – Наедине.

– Пойдём тогда к нам, – ответила Мария, имея в виду сарай.

– Я больше не могу здесь жить! – плотно прикрыв дверь, признался Андрей. Мария удивлённо уставилась на него.

– Это не мой мир, здесь всё чужое. Хуже того – это напоминает ночной кошмар, без смысла и логики. Я хочу домой, я больше не могу!

– И как ты себе это представляешь? – Мария внимательно глядела на него. – Остановите землю – я сойду?

– Не знаю. Ты говорила, что после перемещения во времени возникает чувство, что это всё ненастоящее, спектакль, сон. Так вот – я хочу проснуться! Мне здесь не нравится всё – и танки, и бандиты, – Андрей осторожно потрогал распухшее лицо.

– Это нервный срыв. Тебе надо успокоиться. Мы ещё не выполнили задание. И до возвращения ещё двадцать дней.

– Задание? – Андрей усмехнулся. – Его невозможно выполнить, и Арнольд Оскарович это прекрасно знает! Нет такой точки во времени, про которую можно сказать, что до неё Советский Союз был жизнеспособен, а после неё начались негативные изменения. Советский Союз в том виде, в каком он существовал, был изначально обречён.

– Ты что несёшь? – удивилась Мария. – Перестроечных газет обчитался? Или уже дошло до трудов фон Мизеса?

– Ладно, объясню на пальцах. Ты помнишь лозунги «Мы строим социализм», «Мы строим коммунизм»?

– Ну? – не поняла подвоха Мария.

– А ты когда-нибудь слышала лозунг «Мы строим капитализм»?

Мария задумалась. Андрей продолжил.

– Это потому, что капитализм – естественное состояние человечества. А социализм – искусственная конструкция, её надо специально строить. И потом специально поддерживать, а то он развалится. То, что называется мировой системой социализма, возникло в результате мировой войны. Где были советские танки – там социализм, куда не доехали – там капитализм. Ты скажешь – Куба? Там тоже социализм возник не в результате свободных выборов. А потом социализм пришлось поддерживать танками. Факты? Пожалуйста! Берлинское восстание 17 июня 1953 года – танки на улицах Берлина и других немецких городов. События в Венгрии 1956 года – танки на улицах Будапешта. События в Чехословакии 1968 года – танки на улицах Праги. 1979 год – ввод советских войск в Афганистан. В 1980 году поляки во главе с Ярузельским выкрутились – а то были бы танки на улицах Варшавы. Январь 1991-го – танки на улицах Вильнюса. Август 1991-го – танки уже в Москве, но тогда хоть не стреляли. Сейчас уже стреляют. Что дальше – бомбёжки Воронежа?!

Мария молчала, придавленная его эрудицией. Андрей категорично заявил:

– Поэтому, когда мы вернёмся, я доложу: ключевая точка – 7 ноября 1917 года.

– Да, ты был прав, – наконец заговорила Мария. – Путешествие во времени разлагающе действует на неокрепшие умы. И не надо было сюда посылать профессионального разведчика-аналитика. Здесь нужен упёртый комиссар. Но я тоже не гожусь на его роль.

В дверь осторожно постучали. Мария открыла – на пороге стояла Света с каким-то незнакомым мужчиной.

– Маша, можно тебя? Вот человек хочет с тобой поговорить.

– Говорите, – насторожилась Мария.

– Я Мишкин сосед, – представился мужчина. – Я так понимаю, мы теперь под тобой будем?

– Не поняла! – озадачилась Мария.

– Ну как же! Ты бандюков завалила? А они наш посёлок крышевали. Значит, теперь ты наша крыша. И мы теперь тебе платим. Только ты это самое – скости немного. А то прежние бандюки совсем берега потеряли – последнее отбирали.

Мария в изумлении уставилась на Светку. А мужик продолжил.

– Сейчас там ещё народ подойдёт. Так что если кто на нас теперь наезжать будет – мы на тебя стрелки переводим. У тебя какая кликуха?

– Мария, – растерянно ответила она. – Просто Мария.

Когда мужик ушёл, Андрей сказал:

– Маша, поздравляю! Наконец-то ты нашла своё место в новой России.

– И что же это за место?

– А ты ещё не поняла? Бандит!

– А ты, значит, своё место не нашёл? – сердито спросила Мария.

– Нет, не нашёл, – согласился Андрей. – Поэтому хочу отсюда свалить назад.

– И как ты хочешь это сделать?

– Поехали в часть. Да, в Чехов-33. Пусть сделают что-нибудь.