Глава 5

1

После занятий Мария снова подошла к капитану. Это хорошо, что он сразу начинает говорить по делу, а не смеяться над её фантазиями, которые на самом деле не фантазии, а обыденность, но только через 25 лет.

– Товарищ капитан, разрешите?

– Да садись уж, – проворчал Тимофеич. – Чай не на плацу, обойдёмся без церемоний.

– Товарищ капитан, я вот что подумала. Ведь в будущем будут такие ракеты, которые сами на самолёт наводятся, автоматически. Как бы самолёт не маневрировал, ракета всё равно за ним летит.

– Очень даже может случиться, что такие ракеты будут, – Тимофеич не спеша сворачивал самокрутку.

– А вот бы нам такие ракеты! Пустил одну – сбил самолёт, пустил другую – второй сбил!

– Фантазёрка ты, Мария. Это ж такую технику надо придумать, построить, испытать, потом чертежи для заводов подготовить. Это целая история получается!

– А что, наши инженеры не могут разве такое придумать?

– Придумать ещё не такое могут. А вот сделать сложнее будет. Сейчас на заводах кто работает – подростки сопливые да бабы. А тут технически сложное изделие получается! Нет, сейчас наши заводы такое не потянут. Это только когда война кончится. И потом, надо же личный состав обучить на такую технику. Я вон вас никак не обучу, как из обычной пушки стрелять, а ты говоришь – ракета, которая сама на самолёт наводится! Да тебе сейчас такую сюда привези – ты не будешь знать, с какого боку к ней подойти.

– Ну а если учёные и военные инженеры опытную установку сделают, – не сдавалась Мария. – Одну-то можно сделать. И сами ей управлять будут. Так ведь можно?

– Можно, – согласился Тимофеич. – Только недолго. Как немцы такое дело увидят, они с другой стороны налетят. Или сразу с нескольких сторон. А ещё лучше – десант высадят, чтобы эту твою установку захватить, изучить, и самим такую же сделать. Ты пойми: оружие – это что можно каждому солдату раздать, только стреляй! А что-то в одном экземпляре, да ещё в котором только академики разобраться могут – это баловство одно и расходование средств.

– Вы, товарищ капитан, ретроград и тормоз прогресса! – обиделась Мария. Тимофеич добродушно усмехнулся.

– Я, милая моя, на заводе пятнадцать годков отработал, свой опыт имею. И так тебе скажу. Ежели против твоей, как ты говоришь – установки с академиками, выставить сотню наших пушек с обученными расчётами, толку больше будет. Потому что пушка – вот она, а на заводах ещё делают. Расчёты тоже есть, а если убьют, не дай бог, конечно – ещё подготовим. А твою установку только академики сделать могут, а с самим академиком случись что – столько лет ты нового будешь обучать? Так что на войне надо воевать тем, что есть, а это всё ещё до войны готовить надо.

– А если бы я достала чертежи, схемы, всю документацию? – наконец решилась Мария.

– И что? – снисходительно бросил Тимофеич. – Иногда, чем в чужом разбираться, проще своё сделать. И потом, достала ты схему, а детали, какие по схеме нужны, ты достать сможешь? А самое главное – ещё неизвестно, работает ли это всё? Это надо сделать и испытать, а уж потом говорить.

– Но ведь это же будет лучше пушек! – почти плакала Мария.

– Лучше – не всегда хорошо, – изрёк Тимофеич и затянулся самокруткой.

– Это вы сейчас ерунду какую-то сказали! – рассердилась Мария.

Тимофеич не обиделся и стал разъяснять:

– Вот у нас в хозвзводе машина трофейная была. Ходкая, удобная, идёт мягко – ну всем хороша! Не то что наша полуторка с кабиной из фанеры. Одна только беда – сломалась. А нужную деталь я ни найти, ни сделать не смог. И стали снова на полуторке ездить. Трясёт, но едет. Так что лучше пушка, которая прямо сейчас стреляет, чем твои эти самые… Ракеты, что ли?

Мария уныло побрела в свою землянку. Как же так? Получается, что все достижения из будущего, которые тут так бы пригодились, сделать невозможно?

2

В землянке её встретили девчонки.

– Ну что, Машка, уделал тебя Тимофеич? Не подошли ему твои изобретения?

– Говорит – чтобы мои изобретения сделать, надо сначала войну закончить, – пожаловалась Мария.

– Правильно говорит! Эта война проклятущая во как уже надоела! И когда она только кончится?!

– В мае 45-го, – ответила Мария.

– Ой, долго-то как! Слушай, а ты откуда знаешь?

– Знаю! – загадочно улыбнулась Мария. – Наши возьмут Берлин, и над рейхстагом будет наш красный флаг.

– Точно! Так и будет! А потом будет большой парад на Красной площади, и принимать его будет сам Сталин.

Мария улыбнулась – ну кто же не знает про Парад Победы 24 июня 1945 года! Но тут же спохватилась – до него ещё почти два года. И не все до него доживут. А ведь это касается и её – ТАМ, в 1968-м, так горячо уверяли, что вытащат отсюда в любом случае, что она подсознательно считала – здесь с ней ничего не случится. Здесь ненастоящая жизнь, а так – историческая реконструкция. И даже её ранение – составная часть игры, хотя, конечно же, было больно, и даже шрам остался. Но сейчас до неё окончательно дошло – она теперь житель этого времени, ей придётся в этом времени жить и умереть. Причём умереть, возможно, в первом же бою.

Голова закружилась, ноги стали ватными, сдавило грудь. Она тяжело осела на нары. Галка, её заместитель и соседка по нарам, забеспокоилась:

– Машка, что с тобой? Ты совсем белая стала. Плохо, да? Что, рана болит? А может, ты на улицу хочешь, на свежий воздух?

– Нет, Галя, всё в порядке, – через силу улыбнулась Мария. – Просто ещё не выздоровела после ранения. Полежу – и всё пройдёт.

– Ты если чего – зови, – взволнованно сказала Галка, укрывая её шинелью.

Мария уставилась в потолок землянки, с которого время от времени сыпались песчинки. Всё-таки хорошие девчонки в её расчёте, хоть и из глубинки. Под шинелью тепло, и вскоре она задремала. Сколько ей будет в 1968 году? А сейчас ей сколько? Она вспомнила, как смотрела документы убитой лётчицы – 1923 года рождения. Значит, сейчас ей 20 лет, а в 1968 году будет 45. В принципе, ещё нестарая тётка.

И вдруг она увидела, как откинулась плащ-палатка, и в землянку вошла девушка. Но не из её расчёта, а какая-то незнакомая, и почему-то в лётном шлеме и очках. Девушка подошла ближе и сняла очки. Это же убитая лётчица! Как она здесь оказалась, ведь Мария её похоронила?

– Ну как тебе на моём месте? – спросила гостья.

– Я… Я… – от ужаса у Марии перехватило дыхание. – Так получилось…

– Ну что уж теперь делать? – гостья присела на нары. – Живи теперь. За себя и за меня.

– А ты знаешь, что я… – Мария не знала, как сказать. – Я же из будущего…

– Я знаю, – кивнула гостья.

– А сержант Егоров, который погиб там, на переправе – он правда мой отец?

Мария была в этом уверена, но раз уж есть возможность уточнить у человека ОТТУДА – почему бы не спросить? Почему-то её не удивляло, что она разговаривает с мёртвой. А что тут особенного – вот она сама, например, ещё не родилась.

– Да, это твой отец – Егоров Сергей Васильевич, 1920 года рождения, беспартийный.

– Послушай… – Мария попыталась приподняться на нарах, но всё тело как одеревенело. – Что мне теперь делать? Я даже не знаю, кто я и откуда. Как мне дальше жить?

– Я же сказала – живи за себя и за меня, – гостья положила ладонь на её ногу, и Мария даже через шинель почувствовала могильный холод. Она попыталась поджать ноги, но запуталась в полах шинели.

– Машка, Машка! – вдруг услышала она голос подруги. – Девчонки, сбегайте кто-нибудь за врачом!

Мария приоткрыла глаза – Галка наклонилась над ней и глядела испуганно.

– Что случилось?

– Машка, ты что-то кричала во сне. Таким жутким голосом! Я так испугалась! А потом ты стала вся биться и грызть шинель. А тебя зову – а ты не слышишь, я тебя даже по щекам лупила – а тебе хоть бы что. Что с тобой было?

– Наверное, это после ранения, – предположила Мария. Приснившийся кошмар ещё не развеялся, и её продолжало трясти. Снаружи раздались голоса, и в землянку вошёл доктор из медсанбата.

– Чего у вас тут?

– Вон ей плохо, – Галка показала на Марию. – Видите – трясёт всю!

Доктор положил Марии руку на лоб, потом нащупал пульс, заглянул в глаза.

– Недавно из госпиталя?

– Да, – кивнула Мария.

– С чем лежали?

– Ранение в грудь.

Доктор чуть подумал и сказал:

– Температура нормальная, лихорадки нет. Это нервы. Окопная болезнь. Слышали про такую?

– А вы ей лекарство дадите? – попросила Галка.

– Лекарство? – задумался доктор. – Дай-ка мне стакан.

– С водой?

– Нет, пустой.

Внимательно посмотрев стакан на просвет, доктор снял с ремня фляжку и налил полстакана прозрачной жидкости.

– Пей!

– А что это? – недоверчиво спросила Мария.

– Лекарство. Пей, только залпом.

Мария выпила и тут же закашлялась – в стакане был спирт.

– Самое доступное и распространённое лекарство он нервных болезней, – пояснил доктор и сказал Галке. – Ты побудь с ней немного, пока лекарство не подействует. А я здесь больше не нужен.

3

Лекарство фронтового доктора подействовало быстро. Мария согрелась и перестала дрожать. Тоска и тревога ушли, вместо них на неё напала болтливость. Девчонки набились в землянку и слушали её рассказы.

– Пройдёт всего двадцать лет после войны, а советский человек полетит в космос, атомная энергия будет двигать подводные лодки и ледоколы. А вы знаете, что такое телевидение? Это как радио, но с картинками.

Девчонки смотрели на неё с испугом и восхищением.

– Машка, а ты в Москве была?

– А как же!

– На метро каталась, на ВДНХ гуляла?

– Конечно! Там рядом с ВДНХ сейчас построили Останкинскую телебашню. Представляете – такая игла воткнута в московское небо, высотой больше 500 метров. Что, не верите? Вот война кончится, вместе съездим, посмотрим.

– А Дворец Советов достроили?

– Какой дворец? – не поняла Мария, но её несло дальше. – Высотки построили. Главное здание МГУ на Ленинских горах – вот махина-то! Почти отовсюду видать.

– Машка, а ты Сталина видела?

– Сталина? – тут до Марии стало доходить, что она несёт лишнее. – Нет, вот Сталина не видела.

– Что же ты в Москве была, а Сталина не видела?

– Ты что думаешь, он там на метро ездит? – попыталась выкрутиться Мария.

– Девчонки, я тут недавно в газете читала, что сейчас строятся новые станции московского метро, – показала свою осведомлённость Катька-телефонистка. – К новому году обещают три новые станции открыть. Представляете, мы тут воюем, а там метро строят, как будто никакой войны и нет.

– Так война же закончится, а метро всегда нужно, – объяснила ей Галка. – Что же, раз война – то и жизнь должна остановиться?

– А я вот всегда верила, что мы победим! – гордо заявила Катька.

– А я в 41-м сомневалась, – призналась Галка. – Пока про парад на Красной Площади не узнала. Вот тогда поняла: пока Сталин в Кремле – никто нас не одолеет!

Мария вспомнила разговоры про культ личности Сталина, как ломали его памятники, как Сталина вынесли из мавзолея. Рассказать или нет? Нет, а то ещё, чего доброго, по шее надают. А подобные разговоры она слышала и раньше – кажется, в каком-то фильме. Тогда ей показалось, что всё это наиграно, на публику, но здесь девчонки говорили искренне, да и перед кем красоваться – все свои.

Её уже клонило в сон. Нервное напряжение спало, и ей стало как-то спокойнее. Да, фронтовой доктор хорошо знает, что помогает в таких случаях. Галина больше не стала приставать с расспросами.

– Машка, спи, ты же после ранения, тебе больше отдыхать надо. А завтра капитан обещал занятия по оборудованию позиций. Опять придётся копать целый день.

4

Копать пришлось, но уже не на полигоне. На утреннем разводе перед строем вышел командир полка.

– Наш полк получил боевой приказ. Нам предстоит прикрывать железнодорожный мост и прилегающие к нему станции. Поэтому занятия на полигоне заканчиваются, и приступаем к погрузке техники.

Весь день прошёл в хлопотах – сначала выдвинулись к железнодорожной станции, потом канитель с погрузкой в эшелон. К вечеру прибыли на место. На каждой станции состав загоняли в тупик и отцепляли вагоны с орудиями и имуществом очередной батареи. Батарее, в состав которой входило орудие под командованием сержанта Климовой, предстояло занять позиции у моста через реку. Разгружаться пришлось прямо с насыпи у моста – других подъездных путей не было. Орудия стаскивали с платформ чуть ли не на руках, а комендант станции всё торопил:

– Быстрее, быстрее! У меня на станции уже три эшелона стоят, ждут, когда перегон освободится!

Командир полка обозначил позиции орудий батареи. Половина орудий батареи оказалась на одном берегу, вторая половина – на другом. Связисты стали тянуть связь через мост. Солнце уже зашло, когда расчёт сержанта Климовой дотащил своё орудие до точки, намеченной командиром полка. Обессиленные девчонки опустились на землю, Мария с удовольствием последовала бы их примеру, но расслабляться нельзя.

– Девки, вставайте! Давайте окапываться, пока не до конца стемнело.

– Может, до утра оставим? – предложила Галка.

– Нет, сейчас! – потребовала Мария. – Подъём!

До темноты успели оборудовать орудийный дворик и окоп для боеприпасов, обкладывать брустверы дёрном решили утром. На рытьё землянки не осталось ни времени, ни сил. Спать пришлось у орудия, завернувшись в шинели. К счастью, ночь была тёплой. Все так умучились, что даже не обращали внимания на грохот поездов, проезжающих по мосту.

Утром Мария проснулась от окрика часовой:

– Стой! Кто идёт?

Мужской голос назвал пароль. Мария встала и накинула шинель. Уже рассвело, но солнце ещё не взошло, и было зябко. К орудию подошёл старший лейтенант.

– Командир орудия сержант Климова! – представилась Мария.

– Начальник охраны моста, – козырнул старший лейтенант. – Когда это вы успели обосноваться?

– Весь вечер копали. Вот будем прикрывать ваш мост.

– Прикрывать! – усмехнулся старший лейтенант, поглядев на спящих у орудия девчонок. – Наша ПВО – как лобковые волосы: прикрывает, но не защищает.

Лицо у Марии вспыхнуло от ярости.

– Послушай, старлей, а где были твои орлы, когда мы орудие на своём горбу сюда тащили? Или вы из нагана привыкли от немецких самолётов отбиваться?!

– Но-но, сержант! – возмутился старший лейтенант. – Перед тобой старший по званию. За такие речи под трибунал пойдёшь!

– Пойду, если жива останусь. А ты сейчас отсюда пойдёшь! Часовой, проводите старшего лейтенанта!

Чертыхаясь, старший лейтенант побрёл по траве, мокрой от утренней росы.

– Кто там? – приподняла голову Галка.

– Да ходят тут всякие! – ответила Мария и наклонилась к подруге. – Галка, а ты в бога веришь?

– На войне все верят, – ответила Галка, укутываясь в шинель. – Давай ещё немного поспим?

– Галка, а к чему мёртвые люди снятся? Ну убитые, а во сне приходят как живые.

– За собой зовут. Значит – убьют скоро, – Галка рывком поднялась. – А ты чего спрашиваешь-то?!

– Да так просто, – успокоила её Мария. – Спи давай!

5

Но поспать пришлось недолго. Не успело солнце подняться над деревьями, растущими на берегу, как прибежала Катька-телефонистка.

– Воздушная тревога!

– Расчёт, к бою! – закричала Мария.

Девчонки вскочили, сбросив шинели, и спросонья уставились на своего командира.

– По местам! – скомандовала Мария.

– Вот они! – показала Галка.

Немецкие самолёты шли строем с запада, прямо на восходящее солнце, и сразу стали ложиться на боевой курс. Похоже, они и не догадывались, что мост прикрывает батарея ПВО. И неудивительно – зенитчики, точнее – зенитчицы прибыли сюда накануне вечером.

– Ну совсем обнаглели! – возмутилась Мария. – Даже наши огневые точки подавлять не пытаются! Хоть бы уж со стороны солнца зашли! Нет, это вам не 41-й! Заряжающий, обойму! Наводчик, по переднему самолёту наводи. Огонь!

Зенитка выплюнула очередь из пяти снарядов. Ведущий самолёт задымил и стал заваливаться на крыло. Залаяли соседние орудия. Строй немецких самолётов рассыпался, но на этот раз экипажи бомбардировщиков были опытные и не стали избавляться от бомб, кидая их куда попало. Часть самолётов стали вновь заходить на мост, а другие стали атаковать зенитные орудия. Сверху послышался треск авиационных пулемётов – стрелки самолётов вели огонь по позициям зенитчиков.

– Заряжающий, ещё обойму! – кричала Мария.

Пулемётная очередь вскинула землю на бруствере. Хорошо, что вечером не поленились подготовить позиции. На реке водяные фонтаны поднялись рядом с мостом. Немцы бомбили точно, но попасть в мост не так-то просто. Несмотря на свою наглость, лётчики не стремились лезть под зенитный огонь. Главное – не дать им опуститься ниже.

Этот самолёт зенитчицы не слышали – он вынырнул из-за прибрежных деревьев, едва не касаясь винтами их крон. Немецкий наводчик всё рассчитал точно – бомба пошла прямо в зенитное орудие. Мария почувствовала, как сознание помутилось, земля ушла из-под ног, потом вспышка, удар – и темнота.

Загрузка...