Время Имен

Глава 1

— Вся соль в именах, Жозе…

— Да там и без того полна коробочка.

Розовая дымка на востоке стелилась по земле едва уловимым теплом. Первые солнечные лучи золотистыми копьями пронзали темную завесу ветвей. Зажглись на траве бисеринки росы — горошины света, что дрожали и переливались под наплывами легкого ветерка. Серебром вспыхнула вуаль паутины, напоминая о прозрачной сети растительных вен. За бахромой листьев притаились капли пахучей смолы, мшистая кора, гнездо в развилке ветвей… Птичья обитель, украшенная парой желтых клиновых листьев; хвоя и мох — темно-зеленые, с проблесками случайных лепестков колокольчиков — на мягком дне. Таков заведенный природой порядок — гармония с тремя пятнистыми яйцами небесного цвета на темной подстилке.

Утренняя тишь…

Импульсный разряд перемолол гнездо в пыль.

Грохот выстрела мгновенно оживил по-утреннему спокойный Андарский парк. Трескучее эхо прокатилось меж деревьев, спугнуло стаю птиц и кануло, растворенное в хаосе лучевого залпа. Алые трассы яркими красками разбили листву и ветви. Белесыми щепками взвихрились древесные стволы…

Бат встряхнулся. До эвакуации оставалось не менее тридцати минут — непозволительно долгий срок, учитывая внезапную атаку. Необходимо полностью сосредоточиться на скваде десантников, чьи пятнистые тени мелькали за кустарниковой полосой.

Он мельком проверил энергорезерв лима — скорее по привычке, нежели из-за беспокойства. Ситуация решаема. Их группу засекли — да, но с другой стороны моргов — бойцов тренировали именно для таких случаев. Быстрый огневой контакт, ограниченная видимость — привычная тактическая картина.

Неучтенными деталями обстановки сверху посыпался мусор — ветки, хвойные россыпи и скорлупа. Это отвлекало — самую малость. На слух определив местоположение противника, Бат поднял лим. Алый луч унесся по направлению к десанту.

Сигнал дан — как для моргов, так и для «львов» Кристоферсона. Первые, отточенными бросками, без понуканий командования заняли ближайшие огневые позиции — за разлапистым кустарником, в блестевших влагой ложбинках, под навесом аркообразных корней. Десантники, размякшие на необременительной службе в земном филиале УКОБа, замешкались.

Прокатившись по траве, Кристоферсон уткнулся в поваленное непогодой дерево и схватился за грудь. Цел, алая нить энергии прошла в миллиметре.

Он резкими жестами приказал десантникам рассредоточиться полумесяцем и залечь. Противник зарядов не жалел. Какого рожна происходит? Гранатов, посылая «львов» в парк, и словом не обмолвился о вероятном боевом контакте. Не знал?

Капитан притиснулся к земле — укрытие обработало стаккато пульсатора. Треск и мелкая пыль волной накрыли десантника. А ведь он зарекался связываться с Охотниками. По словам Мара Ник Рос вернулся, но вместо подготовленной встречи они наткнулись на импульсное противостояние.

Кто? — отличный вопрос. Кристоферсон ровным счетом ничего не понимал. А он не любил непонятное. То, что происходило в парке, посреди цивилизованного, укрытого многочисленными системами безопасности Мега, попросту невозможно.

— Не высовываться! — Он заметил, как Фитиль — Томас МакГри по штатному расписанию — покинул укрытие и открыл огонь, рассекая пространство веером импульсных лучей. Алая всепроникающая плетка — темные комья грунта и перебитые деревца отметили ее путь непроницаемой завесой.

Бат толчком ушел с вектора поражения. Извернулся и вдавил гашетку, чередой красноватых вспышек промелькнув над травой. Минус один.

Заряд попал МакГри в левое плечо. Развернутый ударом на 180 градусов, десантник медленно опрокинулся на спину. Падал секунды три — проблесками сознания ловил круговерть окружавших красот — цепочку разрядов, не по сезону обильный листопад, небо…

Капитан «львов» сполна прочувствовал настрой противника. Ни переговоров, ни требований, ни ультиматумов — бой насмерть и никак иначе. А он-то по наивности полагал воспользоваться парализаторами. Произвести контрольный выстрел, показать неизвестным, что с десантниками шутки плохи, и вырубить цели. Глупо. У подчинённых схожие выводы. Не стремясь расставаться с жизнью, они мгновенно припомнили тренинги. Расклад простой: впереди угроза, которая подлежит ликвидации, под боком раненный товарищ…

Ближний к МакГри оперативник извлек из подсумка блок аптечки. Но воспользовался не сразу; ураганным огнем враг подавлял любые попытки оторваться от земли.

Либо действие, либо посмертный наградной шеврон — небогатый выбор. Дрожь. Контроль. Капитан сделал глубокий вдох, выдох… и глянул по сторонам — на залегших десантников. Четыре незамысловатых пасса руками указали «львам» намеченную модель боя.

Четверо — по двойкам с правого и левого флангов — скользнули в обход цепи противника. Прикрывая, пятеро оставшихся УКОБовцев синхронно вскинули лимы к плечу и открыли огонь на подавление. Пять изваяний, отмеченных равномерными багровыми вспышками.

«Немного», — оценил количество Бат. Но достаточно, чтобы моргские бойцы притиснулись к грунту. Роли поменялись: десант крошил парковые достопримечательности с завидной интенсивностью — непрерывно, с полной самоотдачей.

Мир в блеске разрядов стал зыбким и нереальным. Походил на ад… Или на долину багровых скачек — припомнил родину Бат. Ни то, ни другое ему не нравилось.

Он посмотрел на часы; еще три минуты.

Две. Лучевая дуэль ярким мостом раздвинула изумруд деревьев. Одна… Срок истек.

Ощутимо пахнуло горечью…

Разрываемый энергией морг сумел подняться на ноги. Подхватил в довесок пульсатор мертвого напарника, скалясь развернулся к пятнистым формам и отбрасываемый выстрелами рубанул врага короткой очередью.

Бат метнулся к серебристой воронке Перехода, вспыхнувшей за деревьями. Призрачные волны украсили землю световой рябью, обрисовали идеально правильный круг.

Позади крики и топот, адский вой излучателей. Черной тенью Бат пробил серебро портала — застыл на миг образом тьмы и канул в радужных всполохах. Прыгнувший следом морг не успел — массированный залп превратил его в облако хлесткого фиолета.

— Прекратить огонь! — Кристоферсон осторожно приблизился к провалу в никуда. Хотел коснуться… и торопливо отскочил; Переход полыхнул цепочкой белых завихрений и растворился в парковым обыкновении.

Наступила тишина. Одиноко застрекотала далекая пичуга.

— Статус?! — рискнул спросить один из десантников, избавляя лицо от капелек пота.

Ответить никто не успел. Шорох, что раздался в одной из ложбинок, мгновенно развернул всех к источнику звука

«Хетч». — Николай осознал, что находится на линии огня. Ничего удивительного — мерзкое начало не могло закончиться шампанским и девочками.

Но ругательство скорее проформа — в душе укоренился лед и равнодушие. Ни грана чувств, которые он попытался найти во избежание. Как операционный стол, залитый белизной, — стерильно и ровно.

Номер «4», номер «8» и номер «15».

Он припомнил, как неумолимая сила оттащила его от образов тепла и холода — поставила крест на «4» и «8». И радушно швырнула в ничто.

А чувств нет.

Он ступил в Андарский парк чем-то иным, неживым. Стремительная и преисполненная боли карусель возрождения швырнула в серость — краски точно припорошены пеплом, тусклые, невыразительные, смазанные. Сумрак полнился тихими шорохами, на грани слышимости звучал тонкий затухавший шепоток — точно бормотание безумца в неведомой дали. Среди ветвей колыхались лоскутки белесого тумана — время от времени срывались в полет, исчезали, вновь вспыхивали. Но самое страшное в небе — в прорехах листвы, на фоне выцветшего ситца, высились три огромных черных уса — вздымались из-за горизонта чуть размытыми контурами. Размытость могла объяснить вибрация… если бы в увиденном оставалась хоть крупица рационального.

Способность к анализу сбоила…

Выстрелы ударили Николая в грудь. Инстинктивно, на уровне воспитанных УКОБом рефлексов, он попытался уклониться…

Плоть всколыхнулось туманной пеленой, расступаясь перед жгучими лучами. Белесое нечто протянулось вослед зарядам…

Охотник непонимающе заглянул в дыру на животе, образованную ударами. Сквозь нее виднелось немногое — тусклая фиолетовая дымка на траве и странно вывернутые ноги трупа. Через мгновение пробоина затянулась. И что теперь?

Шепот чуть усилился, замельтешили белесые лоскутья… и серость вновь вернулась к вялому течению.

— Эй… — выдохнул Николай.

Десантники, повинуясь оклику капитана, удалялись с места боя. Двигались прямиком на Охотника. Уклониться? Он замер в преддверии контакта с невысоким, крепко сбитым блондином, чье лицо укрывал тонкий слой земляного пепла.

Поворот, последующее касание…

Ощущения довольно странные и привычные до боли. Ни ряби, ни значительных всплесков — десантник на мгновение углубился в сосредоточие охотничьей энергии. Вспыхнули привычные краски, умолкли шорохи. Чужие мысли зароились в голове, легкий укол голода приласкал желудок, плечо восприняло давление ремня лима, а галька начала упорно терроризировать левую пятку…

Жизнь. Охотник попытался удержать контакт…

Десантник уходил. Медленно брел к точке общего сбора, а за ним клейкими лентами тянулись нереальные клочья охотничьего образа. Серость вернулась. Николай поспешил за бойцом к знакомому берегу тенистого пруда — месту сбора потрепанных «львов».

Морщинистые откосы темными глыбами парили в зеркальной глади воды, золотистыми бликами в отражении изредка мелькало солнце. Но стоило «львам» выбраться на прибрежный песок, и утренняя картина мира разительно изменилась. Первыми вестниками перемен прозвучали возгласы двух техников подле пяти черно-белых флайтов службы безопасности. Они воззрились на удивительное зрелище — исцарапанных, покрытых грязью бойцов, окровавленное тело оперативника на руках у капитана, отрешенные взгляды и неопределенные эмоции на лицах.

— Что происходит?!

— Развернуть периметр. — Игнорируя вопрос, Кристоферсон четким шагом проследовал в командный флайт. Рывком открыл входную мембрану, протиснулся на место пилота и замер, упершись руками в панель управления. Просидел минут пять — собирался с мыслями.

Вздрогнув по неведомым причинам, командир сквада принял вид образцового военного и играючи пробежал пальцами по сенсорам коммутатора. Судя по коду, на другом конце линии ожидалось крупное начальство — либо ангел безопасности Гранатов, либо один из замов. СВОК, например…

Перед десантником голубоватым мерцанием развернулся экран визор-связи — идеальный прямоугольник. отмеченный УКОБовской эмблемой. Далее стилизованное изображение сменило спокойное и деловое лицо Эдэи — картина, удачно дополненная темным фоном кабинетных стен и верхом идеально подогнанной формы.

Миниатюрный пожелтевший листочек березы скользнул по лобовому стеклу флайта. На секунду замер у левой боковой опоры и подхваченный ветром канул в зелени парка.

— Докладывайте. — Голос Эдэи звучал официально и сухо.

Кристоферсон неприметно вздохнул:

— Согласно вводной мы проверили сектор вокруг точки контакта… — последовала долгая пауза.

— Я слушаю, — напомнила женщина.

— Обнаружено девять объектов, восемь ликвидированы. Потеряли одного… — Капитан заметно напрягся. — Задание выполнено.

— Восемь из девяти… — Эдэя нахмурилась, отдаваясь мысленному анализу ситуации… и опомнилась под пристальным взглядом оперативника. — Задание будет выполнено, после того как «львы», капитан, сутки отдежурят на периметре.

— Сутки? — невольно вытянулся десантник.

— О любых изменениях докладывайте мне лично. Отбой.

— Но у вас завтра…

— Свадьба. — Эдэя слегка расслабилась. — Как выкроишь минутку, забегай в брифинг-зал.

— Постараюсь, — кивнул оперативник. По его виду заметно, что он вряд ли надеется выкроить минутку — неудивительно, учитывая текущий расклад: непонятные приказы, гибель подчиненного… Он скупо улыбнулся: — На всякий случай, поздравляю заранее.

— Принято. Конец связи.

Экран резко померк, отдав кабину флайта во власть изумрудно-золотистых теней близкого леса. Один из десантников стуком по входной мембране привлек внимание командования:

— Мы закончили.

Николай отступил от флайта. Попятился к берегу пруда, невидяще созерцая суету бойцов. Они точно за невидимой завесой — бесконечно далекие в чуждой жизни. Осознание, что надо искать хоть какое-то решение в сложившейся бесперспективности, кольнуло иглой. Есть ли в том смысл? Он услышал достаточно — в душе всколыхнулось нечто чуждое, точно пробудился дремавший зверь.

Охотник закричал — с полной выкладкой. Не на эмоциях, а скорее от отсутствия таковых.

Вновь усилился шепот, а с небес донесся слабый гул. «Усы» закачались…

— Тише ты, — прошипели за спиной.

Николай развернулся. И ни одна травинка не дрогнула под ногами.

На кусочке береговой линии присутствовал туманный образ — полноватый низенький мужчина в старомодном потасканном сюртуке из серебристой взвеси. Он испуганно посмотрел на небо, потом на димпа и выразительно прижал палец к губам.

— Сбавь обороты, услышат.

Николай рухнул на прибрежный откос — вроде как присел. Земля пока держала.

— Что, перемкнуло? — сочувственно спросил мужчина. Устроился рядом.

Неопределенно поведя рукой в воздухе, Охотник открыл рот, подумал, закрыл. И вдруг спросил:

— Ты кто?

— Погонщик я…

— Где я?

— Ты что по списку вопросы задаешь? — Мужчина сложил руки на животе и заинтересованно посмотрел на собеседника. Видно, поговорить не прочь, даже любит перемолвиться словечком. — Та не дергайся, шучу я так. Ты на другой стороне.

Картина не прояснилась. Мозг отказывался перерабатывать информацию, да и той информации — с зернышко.

— Ну как у монеты… Две стороны. На одной, вон те — присно суетные, а на другой… добро пожаловать — Погонщик широким жестом обвел тусклый мир. — Считай, обратная сторона…

— Я не мертв. — Николай посмотрел на пальцы рук, на указательном правой алела царапина. Правда, цвет столь же невыразительный.

— Раз так говоришь, — Мужчина затрясся, заперхал. То, что это смех, димп понял не сразу.

— Хватит ржать, с религией я только по картинкам…

— Чего? — Погонщик искренне удивился. — А при чем тут… Ты не понимаешь, да? Это. Другая. Сторона. Вообще ни разу не теология.

Он выжидательно уставился на Охотника. Не найдя понимания, фыркнул. Охотник коснулся травы — стебель прошел сквозь пальцы.

— Тогда что это?

— Походу, у нас проблемы с коммуникацией…

— Хорошо, чем занимаются Погонщики?

— А вон, видишь? — Мужчина ткнул в близко порскнувший белесый лоскут. — Когда попадают сюда, теряются. Приходится направлять, возвращать на стезю, так сказать. Это из официальной версии. Мало кто из Погонщиков старается. Нудно, пресно, надоело. Рано или поздно отклики и без понуканий оказываются там…

— Где?

— Там. — Толстячок украдкой кивнул в сторону «усов», точно боялся лишнего внимания.

— И что там? — терпеливо спросил Николай. Злости нет, без информации он рискует остаться за обочиной до скончания веков.

— Ты че, совсем отмороженный? — всполошился мужчина. Слетел на прибрежный песок, воровато огляделся. — Не принято о таком… услышат…

— Хорошо, и не таких ломали. — Николай припомнил слово, за которое уцепился разум. — Ты упоминал отклики. О них можно?

— Да без проблем, — успокоился Погонщик. — Люди угасают. Всегда думают, что в запасе вечность, но в итоге меркнут… по тем или иным причинам. Остается отголосок, который принимает другая сторона, а через некоторое время они завершают путь… я уже сказал где.

Николай глянул на исполинские тени усов. Разобраться в происходящем не просто. Но необходимо.

— Двери… — вскинулся он. — Меня привели сюда двери.

— Слушай, это индивидуально… Кто-то видит свет, кто — то тоннель. Облако, луч, черная карета, поезд ржавого Бо, болотная тропа, серый клипер… Но двери тоже норм.

— Тогда почему я не похож на эти клочки?

— Они угасли, — как непонятливому дитю объяснил Погонщик. — А тебя вырвали из контекста. Ты крик, вопль. Разумеешь? Иногда случается, жаль редко… А так хоть поговорить можно. Главное, не шуметь.

Охотник вопросительно приподнял брови.

— Судьба-то одна. — Мужчина покосился на небесную композицию — Просто крик держится дольше…

— А есть шанс вернуться?

— И вот, наконец, вопрос… Томить не буду, другая сторона не отпустит, но срок продлить можно… хорошо так продлить. Почти все соглашаются…

— Что надо сделать? — Николай подобрался.

— Поиметь куклу.

— Чего, б…?

— Угм, снизим интеллектуальную планку… Когда столкнулся с тем солдатом, что почувствовал?

— Все вернулось…

— Допустим не все, но… Ты крик, вопль, понимаешь? А он будущий отклик и твой крик загнал его на задворки. Просто задержись немного и тело твое. Не то, чтобы надолго… природу не обманешь, через некоторое время тебя вытолкнет обратно. В идеале, сработает с «овощем», оболочкой без разума, там можно задержаться надолго. Но есть минус — свыкнешься с «овощем» и можешь угаснуть, вернувшись сюда блеклой паутиной. Рекомендую простых кукол, пару лет протянешь…

— Да. — Охотник подобрался. Слабые наметки плана обрисовали возможное будущее. Погонщик подсказал реальный способ вернуться к дверям и вновь попытаться сделать правильный выбор. Дело за малым — найти оболочку и умереть.

Вот только есть одно «но» — свадьба. Николаю хотелось присутствовать, чтобы узнать… выдернуть из себя неопределенную занозу и подавить память. Или же поймать крохотный шанс вернуться к прошлому и разбить арктическую пустыню в душе. Погрузить зверя в дрему…

Николай криво усмехнулся. Поднялся на ноги, проследил за полетом шмеля сквозь бедро и направился прочь.

— Желать удачи не буду, — догнал его веселый голос Погонщика.

Брифинг-зал УКОБа блистал зеркалами, установленными вдоль стен и задрапированных отрядными штандартами. Потоки световых бликов и калейдоскоп отражений танцевали в обрамлении полированного мрамора; разводы чистой лазури, сахарной белизны и малахита дарили пространству безмятежность ясного неба, прохладу горных хребтов и ненавязчивую теплоту согретого солнцем луга. Пирамидальные люстры из хрусталя нависали над буйством красок, отметая необходимость в окнах. Закрытый от взгляда мегаполиса кусочек разудалой жизни. П-образный стол приютил разнообразие снеди и напитков: радугу фруктов, аккуратные ряды закусок и многочисленные группы витиеватых бутылок. Лазерные проекторы, усилиями техников-безопасников переоборудованные в световые установки, разноцветной гаммой волн создавали над многообразием яств изменчивый шатер — купол, слагаемый из полутонов, неясных разводов и ярких искр искусственных звезд.

Ни одна живая душа, а их за столом присутствовало около пяти десятков, не забыла воздать должное мастерству оформителей. Единственные, кого великолепие зала оставило равнодушным, — роботизированные сервиз-столики подле гостей, и Николай, присутствовавший на задворках. По началу Охотник надеялся, что Эдэя почувствует его, но нет — друг друга они не восприняли.

Димп поудобнее устроился на кожухе проектора. Ему открывался чудесный вид — на оскверненный салатами фарфор; янтарные сгустки бокалов, охапки цветов и людей, что переплетением голосов удачно дополняли мелодию из установленного в глубинке автомата.

За неимением лучшего Николай обратил внимание на участников торжества. Белая, непорочная, однако далеко не святая Эдэя мило ютилась близ высокого брюнета, чинно восседавшего справа от нее. Резкие черты лица, серые глаза, унаследованные от отца, и мягкая, слегка вопросительная улыбка — Сергей Гранатов, доктор и ныне муж. В черном элегантном костюме смотрелся неплохо, как объективно отметил димп.

Гости под стать. Танкоподобный Гранатов и его миниатюрная, но чрезвычайно бойкая супруга; десантники, пестревшие наградными шевронами; люди, о которых Рос понятия не имел… Лазурный Т’хар и сине-черный Дэм — оба смирные и парадоксально незаметные. Они сидели близ Эдэи и умудрялись оставаться в тени. Дэм все порывался достать из-под куртки флягу, выслушивал нотации Повелителя и мило улыбался Белой Леди. Родственники забавлялись…

Ни одного грустного лица, только улыбки и смех. Единственный серьезный момент — два поздравления Т’хара: официальное на публику и тихое — в обнимку с Эдэей. Второе отчего-то преисполнилось значимости. Дама настойчиво сверлила взглядом правителя Фо-рига и в свою очередь подвергалась не менее пристальному изучению. После десятка секунд визуального препарирования приникла к груди Старика, чем и вызвала гром аплодисментов. Кое-что из сказанного Т’харом Николай разобрал:

— Путь выбран…

Неясность. Николай нахмурился. Зачем он пришел сюда? Вокруг счастливые лица и никто не вспоминает о нем — бывшем десантнике, бывшем Охотнике, бывшем человеке. Для столь яркого скопления индивидуумов он ноль, который сделал свое дело и ушел. Внутренний зверь недовольно рыкнул, всколыхнув тьму… Свет виден только в контрасте. Свет он увидел сегодня, так пусть темнота подчеркнет яркий поток. Радость не прочувствовать сполна, если не хлебнуть печали. Чем не подарок?

Димп потянулся. Глянул на собравшихся и удовлетворенно кивнул: сами того не ведая, они помогли определиться. Федерация поставила точку — провела болезненной дорожкой и списала. Так почему не совместить приятное с полезным — в поисках смерти подарить Федерации пару приятных моментов.

Он двинулся к выходу. Неясные до сего момента планы сложились в определенную картину, для прорисовки которой требовалось реализовать два пункта: захват тела и перелет в нулевые — административные сектора.

С первым Николай справился часа за три. В районе Арден, где дислоцировались представительства галактических корпораций, он подыскал менеджера среднего звена — уставшего, перегруженного финансовыми сводками человечка с заскорузлыми амбициями, пестуемыми годами. Вайнс Хирхе, сорока лет, уроженец Ишры -9, завидующий свободному миру, что пестрыми пейзажами проступал за окном.

Хирхе направлялся в туалет, когда накрыло. Мысли, чувства, желания испуганно трепыхнулись, накрытые черным облаком, и замерли в стазисе немого крика. Николая повело — он врезался плечом в пластик кабинки, почувствовал укол боли и расплылся в улыбке. Губы Хирхе подчинялись с трудом — увидь кто в туалете параличные дергания менеджера с искаженной пластилиновой улыбкой, пропишется у психотерапевта.

Контроль, самодисциплина и навык. Чужое тело сдалось на четвертой минуте.

Николай приблизился к зеркалу. Краски вернулись в мир, другая сторона отступила, но ее шепот чувствовался рядом. Внешность у Вайнса непримечательная, просто подарок для задуманного.

Охотник извлек коммуникатор, сверился с памятью Хитхе и вызвал непосредственного начальника:

— Роман, привет, сегодня еще не виделись…

— Ты пил что ли?

— Сухой как лист. Слушай, на родину потянуло, могу взять недельку?

— Хоть две, толку от тебя… Учти, опять нажрешься, из КОМСКа вытаскивать не буду.

— Буду должен, Ром.

— Лады, проваливай.

Вайнсу Хирхе предстояло путешествие. Прима-сектор, планета Юна — базовый мир интергалактической торговой сети. Там в чудовищном подобии биржи, растянутом по всей планетарной поверхности, со времен основания единой Федерации совершались любого рода сделки: операции с ценными бумагами, акциями, недвижимостью, технологиями, готовым оборудованием, контрактами на изготовление и поставку — всем, что имело цену.

Сборы — лишь мгновение. Пару приятных мелочей и бельишко в кейс, персон-карту на изготовку и вперед — к муниципальному транспорту.

Оправив элегантный костюм, Николай изучил голографическое табло в зале ожидания тирского космопорта… и едва не ударился об угол гравитележки, транспортировавшей стопку чемоданов к приемнику багажного сорт-коммутатора. С лихорадочным перемигиванием сенсоров транспорт отпрянул, чем и вызвал у Охотника легкий приступ беспокойства. Тело Хитхе неохотно привыкало к временному хозяину. На всякий случай Николай еще раз проверил все «уголки» захваченный личности…

Звонкая трель выдернула его к реальности ожидания челнока. Мягкий, неуловимо уютный голос, скользнул по залу и заставил пеструю толпу пассажиров обратиться в слух.

— Объявляется посадка на рейс 17-8-276 до Прима-Сортировочной. Время отбытия 19–27…

Николай бросил взгляд на куполообразное окно, рассеченное массивными опорами. В чистом аквамарине неба плыли алые цифры системных часов: 19 часов и две минуты. Он направился к восьмому терминалу. Первая фаза успешна; он летит в бизнес-центр галактики, УКОБ, возымей Гранатов или Эдэя желание отследить димпа, не в состоянии придраться к чистой карте Вайнса Хитхе. Николай Рос безвременно почил среди великолепия Андарского парка — аминь.

«Счастье для всех». — Охотник решительно ступил в тоннель переходника.