Время камней

Глава 21

Чудовище было уже в пяти шагах от императора и его дочери, заслонённых телохранителями. Сафир опустил клинок, хрустнул хитиновый панцирь, существо резко дёрнулось, юношу обожгло, словно кнутом — тонкий суставчатый ус полоснул его поперёк лица и груди, отбросив футов на восемь. Сафир поднялся и вытер с лица кровь. Чудовище, не обращая на него внимания, бросилось вперёд. Последовала короткая схватка с телохранителями: Раэль-Гард был обезоружен ударом жвала, Амак-Шаиз ударил существо по голове, отсёк один ус, но тут же отлетел в сторону и, ударившись о стену гробницы, потерял сознание; Вель-Габар был убит ещё до того, как сумел достать противника, — жвала обхватили его и разрезали на четыре части; Самаль-Кадар отрубил существу переднюю конечность, увернулся от уцелевшего уса, но был сбит с ног рванувшимся вперёд монстром.

Император Камаэль стоял с обнажённым мечом, закрывая собой дочь. На лице у него была написана мрачная решимость умереть в бою. Сафир к этому времени уже находился рядом с чудовищем. Занеся меч, он рубанул изо всех сил. На него брызнула густая, дурно пахнущая жёлтая жидкость. Существо дёрнулось, изогнулось, его многочисленные ноги подкосились, и оно рухнуло на землю, шевеля жвалами и судорожно подёргиваясь. Сафир на секунду замер, не веря своим глазам, затем перехватил меч остриём вниз и вогнал клинок чудовищу в голову.

Через пару мгновений всё было кончено. Монстр превратился в длинную плоскую хитиновую ленту, неподвижно лежащую среди гробниц Ниамада. Его окружила толпа людей, с опаской приблизившихся к поверженному существу. Армиэль оказалась в объятиях Сафира, императора поддерживали под руки Раэль-Гард и Амак-Шиаз. Самаль-Кадар расталкивал толпу, расчищая дорогу. Их окружали подоспевшие легионеры, отряд которых шёл в конце процессии. Нефритовый гроб валялся на земле, брошенный в панике. Люди расходились, с опаской поглядывая на трещины и открытые входы в гробницы. Жрецы сновали взад и вперёд, окуривая место вокруг убитого чудовища на случай, если здесь было замешано колдовство.

Когда императора Камаэля, его дочь и Сафира под охраной доставили во дворец, о несостоявшемся покушении знал уже весь город. Легионеры прочёсывали Ниамад и подвалы столицы в поисках других монстров, но было ясно, что они никого не найдут. Существо перенесли в лабораторию придворных магов и алхимиков, которым предстояло разобраться в его природе. Ни в Урдисабане, ни в одной из близлежащих земель подобных тварей не водилось. В этом уверили императора самые авторитетные придворные зоологи.

Служанки уложили Армиэль в постель, и её окружили доктора. Император выпил какой-то раствор, предложенный ему придворным лекарем, но от остальных медицинских услуг отказался. Сафира осмотрели, но никаких травм, кроме синяков, не нашли. Ушибы смазали густой мазью, пахнувшей смолой, и велели пить успокаивающий настой каких-то трав, который ему вручил осматривавший его врач. И это не было лишним, ибо Сафира трясло, и он никак не мог унять дрожь, хоть и стыдился этого.

Погибшего Вель-Габара принесли, по распоряжению императора, во дворец и начали готовить тело к похоронам. Были также приглашены его родственники. Гроб императрицы Флабрии подобрали жрецы и завершили обряд захоронения сами, без лишних свидетелей, а вход в пирамиду запечатали.

Когда вечером Сафир, наконец, пришёл в свой флигель, разделся и лёг в постель, сон сразу же сморил его — сказались волнения прошедшего дня. Но ночь его не была спокойной.

Почти сразу Сафира окружили тревожные видения: конный отряд легионеров спускался по извилистой дороге по направлению к трёхэтажному дому, в котором юноша без труда узнал свой, находящийся на юге, там, где располагалось его родовое имение.

Солдаты въехали в ворота и остановились перед крыльцом. Какой-то пожилой человек в ливрее вышел им навстречу, но капитан убил его прежде, чем тот успел произнести хотя бы слово. Легионеры устремились в дом, расправляясь со всеми, кто попадался им по пути. Женский визг, грохот ломаемой мебели и бьющейся посуды наполнили дом. Кровь широкими полосами ложилась на стены, растекалась по узорчатому полу. Солдаты во главе с капитаном побежали вверх по лестнице, и сердце Сафира забилось быстрее. Он уже знал, что произойдёт там, в спальне… Но видение погасло, и вместо него появилось другое: смуглого всадника с окладистой бородой окружили всадники. В руках у него был полуторный меч, у них — копья. Он обрубил несколько направленных на него наконечников, но остальные пронзили его. Когда человек упал на землю, легионеры спешились и достали свои мечи. Потом всё померкло, но Сафир знал, кем был убитый. Он не раз видел его портрет на стене своего дома, проходил мимо него, иногда останавливаясь, чтобы вглядеться в родные черты.

Кошмар закончился, его сменили другие сны, и ночь длилась ещё долго, и слёзы, выступившие из глаз Сафира, успели высохнуть прежде, чем он проснулся.