Время камней

Эпилог

Эл подгонял коня, торопясь в Маристан, столицу Казантара. Его сопровождали только четверо телохранителей и ленивец, устроившийся на груди под плащом. Высунув голову, он таращился во тьму своими глазами-плошками.

Некромаг думал о Сафире. Он мог бы быть его сыном — если бы только казантарец был способен иметь детей. Леди Далия, впоследствии ставшая женой Каида-Маграда, предстала в его памяти, как живая. Её смеющиеся глаза, полные энергии и счастья, преследовали его долгие годы. Их любовь была подобна наваждению, и даже когда Эл уехал, чтобы не обрекать её на бездетное существование подле него, не отнимать у неё мечту иметь ребёнка, о которой она так часто говорила, он не переставал любить её.

Известие о смерти Далии стало для него страшным ударом. Он не находил себе места и целыми сутками бродил, почти не соображая, что делает. Затем, придя немного в себя, Эл бросился на поиски убийцы. С его способностями для него не составило большого труда докопаться до истины и узнать имя виновного.

Он долго готовил месть — тщательно и не торопясь, моля судьбу лишь о том, чтобы Камаэль Марад-Изтаэрд не скончался прежде, чем он доберётся до него. И вот теперь его враг был мёртв, а он не чувствовал удовлетворения. Ещё недавно ему казалось, что жизнь Сафира-Маграда ничего для него не значит, а теперь им владело сожаление. Некромаг желал бы его вернуть и всё переиграть, но было поздно. Тот, кто мог бы стать его сыном, плоть от плоти Далии, погиб, и с этим ничего нельзя было поделать!

Эл пришпоривал коня, потому что не хотел повторять ужасной ошибки. Маэрлинна значила для него столько же, сколько когда-то мать Сафира. Он даже не думал, что это чувство сможет повториться так скоро. И он дал себе слово, что ребёнок, который родился несколько дней назад, станет его — кто бы его ни зачал!

Впереди показались городские ворота. Завидев всадников, стражники выступили вперёд, повелительно поднимая руки. Один из телохранителей швырнул им пропуск с печатью барона Деморштского, и они тотчас бросились открывать ворота.

Кавалькада ворвалась в Маристан и помчалась по улицам, оглашая их звонким цоканьем. Через четверть часа всадники остановились перед четырёхэтажным домом, принадлежавшим Элу. Окна были погашены — там спали.

Один из телохранителей, свесившись с седла, потряс железные ворота, и из сторожки тотчас выскочили охранники. Увидев хозяина, они принялись поспешно отпирать ворота.

Когда они распахнулись, кавалькада направилась к дому. Там тоже пришлось стучать. На этот раз довольно долго никто не появлялся, затем защёлкали засовы, и на пороге возник дворецкий с подсвечником в руке. При виде Эла он оторопел и поспешно посторонился, пропуская его и телохранителей внутрь.

— Добрый вечер! — пролепетал он, хотя на дворе стола глубокая ночь. — Рад вас видеть, сир!

— И я тебя, Хессер, — бросил на ходу Эл, поднимаясь по лестнице. — Где Ирвин?

— В западном крыле, господин, в комнате для слуг.

— А дама Маэрлинна?

— В восточном, в своих покоях. Вместе с малышкой.

Эл остановился.

— Родилась девочка?! — спросил он.

— Да, господин, — в голосе дворецкого послышались виноватые нотки.

— Что ж, тем лучше, — кивнул Эл, продолжая подъём.

В сопровождении телохранителей он прошёл в западное крыло и толкнул дверь в комнату, предназначенную для слуг. Ирвин сел на кровати с непонимающим видом. Ему понадобилось несколько секунд, чтобы понять, кто перед ним.

— Здравствуй, Ирвин, — сказал Эл, входя.

— Мой господин! — пролепетал Ирвин, порываясь встать.

— Оставайся на месте! — велел Эл, останавливаясь возле кровати. — Я много думал том, что произошло между нами. И я тебя прощаю!

— Правда?! — Ирвин выглядел несколько ошарашенным, но, тем не менее, на его лице появилась улыбка.

— Без всякого сомнения, — кивнул Эл, вытаскивая меч. — Но знать, что ты жив, слишком тяжело! Невыносимо!

Точным движением он пронзил Ирвину сердце. Слуга упал на подушку с широко раскрытыми глазами. В них были написаны удивление и страх.

— Уберите! — приказал Эл телохранителям, выходя из комнаты.

Сам он направился в восточное крыло. По пути ему встретился дворецкий.

— Вам что-нибудь угодно, сир? — спросил он, пытаясь приноровиться к быстрому шагу хозяина.

— Да, прикажи собрать вещи! Только самое необходимое.

— Вы уже уезжаете?! — Хессер был в недоумении.

— Да. Вместе с дамой Маэрлинной. Поторопись: всё должно быть готово к рассвету.

— Слушаюсь, господин, я немедленно распоряжусь.

Дворецкий куда-то исчез, и Эл продолжил путь в одиночестве. Оказавшись перед нужной дверью, он на пару мгновений задержался. Вероятно, Маэрлинна спит, и малышка тоже, но он должен увидеть их немедленно! Эл аккуратно открыл дверь и вошёл. В темноте белел балдахин. К нему некромаг и направился.

— Кто там?! — донёсся до него тревожный голос.

— Это я, — отозвался Эл шёпотом, отодвигая занавес.

— Эл?! — Маэрлинна издала радостный возглас. — Откуда ты?

— Я приехал за тобой!

— Мы уезжаем?!

— Не сейчас. Утром.

— Но куда?!

— Далеко. Туда, где мы будем счастливы.

Маэрлинна приблизила своё лицо, чтобы видеть глаза Эла.

— Обещаешь?! — спросила она серьёзно.

— Обещаю! — ответил он.

— Я люблю тебя! — прошептала она, обвивая руками его шею.

— И я тебя! — искренне ответил он.

Их губы соединились в долгом поцелуе.

— Где малышка? — спросил Эл, когда они оторвались друг от друга.

— Там, — Маэрлинна указала в сторону, где едва виднелась покрытая белым пологом люлька. — Не буди её!

— Не буду, — пообещал Эл. — Ты уже дала ей имя?

— Нет, ждала тебя.

— Давай назовём её Далия, — предложил Эл дрогнувшим голосом.

— Далия? — нараспев повторила Маэрлинна. — Красивое имя. Я согласна!

Эл сидел на террасе своего городского дома и прислушивался к звукам, доносившимся с соседней улицы. Там начиналось празднование Дня Коронации. По старой легенде, именно седьмого числа осеннего месяца Ингваир первый владыка Казантара Устрад I провозгласил себя королём — после того, как объединил разрозненные княжества в относительное единое государство, со временем ставшее политическим соперником соседнего Урдисабана.

В этот раз праздник отмечался с особой помпезностью, поскольку негласно был приурочен к другому важному событию: Казантар начинал войну. Когда весть о смерти Камаэля Марад-Изтаэрда дошла до Маристана, было решено немедленно двинуть войска на оставшуюся без правителя империю. Ормак Квай-Джестра, временно занявший место у кормила власти в должности регента — до дня его официальной коронации — представлялся малоопасным противником. Прошло слишком мало времени, чтобы он мог разобраться в делах и эффективно отразить нападение соседа. Тем более что восточные границы Урдисабана продолжали разорять банды, которые, хотя и не представляли реальной угрозы, оттягивали на себя часть имперской армии. Так думали советники Ламагрона и он сам.

Но Эл полагал иначе. Он быстро разобрался в той роли, которую Ормак играл при дворе Марад-Изтаэрда, и знал, что Первый Советник прекрасно осведомлён о делах империи и способен взять правление в свои руки очень быстро. Но он не счёл нужным сообщать об этом Ламагрону: у него в отношении Урдисабана были свои планы.

Некромаг ждал новостей от своих агентов. Он надеялся, что Армаок не станет тянуть с данным Сафиру обещанием. Конечно, если бы стало известно, что Казантар собирается начать войну, Нармин не решился бы убить Ормака и оставить страну без правителя — но планы предстоящей кампании оставались тайной для всех, кроме ближайших советников Ламагрона, в число которых входил и Эл.

Дверь на террасу тихо отворилась, и на пороге показался Хессер.

— Ваша светлость, — проговорил он с поклоном, — к вам гонец.

Эл порывисто встал.

— Откуда?

— Не могу знать, господин.

— Я приму его в кабинете, — предчувствие подсказывало Элу, что он, наконец-то, дождался хороших вестей.

Он прошёл на второй этаж, и через минуту Хессер привёл высокого человека, чья одежда была покрыта пылью и грязью. Тот низко поклонился. Глаза его возбуждённо блестели.

Это был один из лучших агентов Эла, его звали Рогон. То, что он лично привёз новость, говорило о многом.

Когда дворецкий закрыл за собой дверь, Эл жестом указал Рогону на кресло и сел сам.

— Ваша светлость! — агент говорил тихо, но было заметно, что он едва сдерживается.

— Говори! — приказал Эл. — Он мёртв?!

— Да, мой господин! — Рогон широко улыбнулся. — Найден в своей постели с перерезанным горлом.

— Известно, кто это сделал?

— Нет, ваша светлость.

— А что Армаок?

— Ведёт себя, как ни в чём не бывало.

Эл одобрительно покачал головой.

— Что ж, он сделал своё дело. Теперь Урдисабан слаб, как никогда. Я рад, что ты сам привёз эту новость, — Эл поднялся, и Рогон тоже. — Тебя ждёт награда. А сейчас отдохни с дороги. Я распоряжусь, чтобы Хессер позаботился о тебе.

— Во славу Казантара! — Рогон яростно ударил себя кулаком в грудь.

Когда он вышел, Эл снова сел. Армия големов почти готова. Нужно не больше месяца, чтобы перебросить её из Кар-Мардуна к урдисабанской границе. За это время казантарцы оттянут легионы на север, и несколько провинций можно будет захватить почти без сопротивления. Затем придётся окопаться и ждать, пока две армии измотают друг друга. Когда они перестанут представлять угрозу, големы пройдут по Урдисабану победным маршем. Железные воины разобьют и казантарцев, и легионеров, утверждая власть своего господина.

Эл возбуждённо потёр руки. Не пройдёт и года, как у него будет своя империя! И уж он сумеет удержать её в руках. Пусть у него нет своих детей, но он подберёт Далии достойного мужа, который унаследует крепкое и сильное государство. Пора взяться за оставшееся после Чёрной Звезды зло основательно. Объединив все армии, которые он создал, Эл сумеет стереть нечисть с лица Земли!

Демоноборец решительно вышел из кабинета и направился в комнату Маэрлинны — нужно было сообщить ей отличную новость.