Время клятвы

Глава 11. Кость от кости

— Плита… — шептал голос.

— Плита… — повторял Полоний.

— Видишь её?

— Вижу…

— Чтобы попасть в Пещеры, тебе нужно запомнить последовательность…

— Мне нужно запомнить последовательность… — старательно повторял жрец.

— Внимательно смотри и… Август, вы так и будете дрыхнуть? Просыпайтесь уже, чёрт возьми, все давно приступили к трапезе! Август! Август! ЖРЕЦ!

Полоний вздрогнул, почувствовав, как его кто-то трясёт за плечо. Он перевернулся на спину, с трудом разлепил глаза, прищурился и увидел барона.

— Жрец! Ты чего столько спишь? Ты вчера точно Воду Жизни пил вместе с нами?

— Проклятье! — не выдержал Полоний, поднимаясь на ноги. — Барон, вы непроходимый тупица! Какого… — Он глубоко вдохнул и выдохнул, чтобы сохранить спокойствие. — Кто вас просил будить меня именно в тот момент, когда я видел священный сон? Мы могли бы узнать, как попасть в Пещеры Ужаса, а сейчас мы не знаем ничего!

— Вы видели священный сон? — заинтересовался подошедший Ирвин. — Расскажите нам.

— Что тут рассказывать? — всплеснул руками Полоний. — Был голос. Он показал мне каменную плиту и хотел рассказать, как попасть внутрь, но тут… — Полоний бросил раздражённый взгляд на Рокуэлла.

— Значит, вход в Пещеры Ужаса скрыт за каменной плитой, — подытожил гвардеец. — Ладно, вы хотя бы запомнили, как эта плита выглядит?

— Запомнил, — подумав, кивнул жрец.

— Очень хорошо. Тогда пойдёте впереди и покажете нам эту плиту.

— Разумеется, — ответил жрец. — А если этот… толстяк снова попробует подойти ко мне…

— Замолчите, Август! — внезапно перебила его Люмора. — Ларс ничего вам не сделал! А если продолжите оскорблять его, — ярко-красные глаза девушки сверкнули, — то почувствуете мой гнев!

— Это угроза, госпожа Люмора? — поднял брови жрец. — Вы всерьёз…

— ХВАТИТ! — рявкнул гвардеец, вставая между ними. — Сейчас самое неподходящее время для ругани! Немедленно заткнитесь и собирайтесь в путь!

Компаньоны прекратили пререкаться и разбрелись по плато. Тролль, стороживший их покой до рассвета, уже давно отдыхал в табакерке. Невыспавшийся мальчишка-оруженосец, сидя на камне, смотрел на восходящего Фера, и глаза его слипались после плотного завтрака.

— Вы не ошиблись, Август? — уточнил Ирвин на всякий случай.

— Нет, — коротко ответил Полоний, отойдя от стены. — Но как пробраться в Пещеры, господин гвардеец, я ума не приложу. Никаких потайных рычагов, задвижек или…

— Дайте попробую! — решительно произнёс Эббот, встал напротив каменной плиты и сосредоточился.

Компаньоны терпеливо ждали. Путь с плато к подножию высоких скал занял у них не более трёх часов. Серая гранитная стена мало чем отличалась от похожих стен поблизости, так что помощь неведомого голоса оказалась как нельзя кстати. Но самое трудное было впереди.

Для начала Ирвин напряг голову и прощупал плиту магией на предмет чужеродного колдовства. Это не помогло.

— Хм, — только и сказал он, почесав подбородок.

Затем Эббот сотворил несколько простеньких пурпурных заклинаний и пронзил ими толстый камень. Камню было на них наплевать.

— Однако, — тряхнул головой гвардеец и в недоумении почесал затылок.

Как следует размахнувшись, он всадил в плиту здоровенный магический шар. Плита вспыхнула ровным фиолетовым светом и осталась стоять на месте.

— Да что ж такое! — всплеснул руками Эббот. — Эту стену, наверное, под силу разрушить Томасу, но он сейчас…

— Позвольте мне, Ирвин, — вызвалась Люмора, доставая из складок плаща Перламутровый Реферакт. — И лучше отойдите подальше.

Компаньоны пожали плечами и послушно отступили.

Девушка развернула боевой веер, поднесла его к лицу и сосредоточенно уставилась на гранит через вырезанный глазок. Ярко-красное око бешено запульсировало. Из Реферакта вырвался поток горячего воздуха, который тут же перевоплотился в большое пламя. Огненный вихрь с рёвом набросился на скалу и развеялся. Затем собрался в большой огненный шар и вновь налетел на камень. Безрезультатно.

— Барон? — Гвардеец повернулся к Рокуэллу. — Не хотите попробовать?

Рокуэлл усмехнулся и вышел вперёд, беря в руки Булаву Возмездия.

— Стойте! — внезапно крикнул мальчишка. — Позвольте мне!

Компаньоны недоумённо посмотрели на оруженосца.

— И что ты можешь сделать? — проворчал барон. — Вежливо попросить её подвинуться?

— Мессир, доверьтесь мне! — улыбнулся мальчишка и подбежал к каменной плите. — Аве, Фортуна! — с замиранием сердца прошептал он, приложив ухо к камню.

— Вот так бы сразу! — обиженно прошамкала плита и начала со скрежетом открываться.

Барон потерял дар речи. Ирвин удивлённо поднял брови:

— Вот чего-чего, а от тебя не ожидал! Как ты узнал?

Мальчишка засмеялся:

— Мне подсказал чей-то голос во сне!

— Голос во сне? — эхом отозвался жрец.

— Да! После завтрака я случайно прикорнул и услышал чей-то голос. Он и сказал заветные слова.

— Хм. Значит, голос подсказывал не только Августу, но и нашему юному другу, — размышлял Ирвин. — Неужто сам Фер ведёт нас к заветной цели? Как вы считаете, Полоний?

— Наши молитвы были услышаны, — радостно подхватил жрец. — Это хороший знак. Нужно поблагодарить Верховного Бога перед тем, как войти в эти жуткие Пещеры.

Никто не стал спорить. Опустившись на колени, компаньоны произносили молитвы и чертили круги в воздухе перед лицами.

— Что ж, — произнёс Ирвин, вставая, — держите оружие наготове! Мы с вами спускаемся в подземелья!

— А там будут драконы? — затаив дыхание, спросил мальчишка.

— Я думаю, с нас достаточно и одних подземелий, — ответил Эббот. — А в остальном — как лягут кости!

— Держите её! Держите!

— Аве, Фортуна! Аве, Фортуна! Она больше не открывается, господин Ирвин.

— Проклятье! Ну ладно! Август, зовите на помощь Фера!

— Одну минуту, господин Эббот.

— И надо вести себя потише. Пока вокруг нас совершеннейшая тьма, на нас может выскочить кто угодно.

— Ларс, убери, пожалуйста, руку с моей шеи.

— Август, где наш свет?

— Терпение, господин Эббот. Имейте терпение.

— Ай! Мессир! Вы зачем так крепко схватили меня?

— Да что вы все заладили?! Думаете, Костоправ Рокуэлл боится темноты?

— Нет, Ларс, но не хватай меня за шею. Лучше возьми за руку.

— Да я даже не… Полоний! Где свет?

— Ничего не понимаю! Это какая-то неправильная молитва…

— Что значит «неправильная молитва»?! Молись Феру правильно, чёрт бы тебя побрал!

— Я стараюсь, господин барон, но…

— Жрец, только не говори мне, что света не будет!

— Света не будет, господин барон.

— Что?!

— Как это «не будет», жрец?!

— Верховный Бог Фер… Верховный Бог Фер не слышит мои молитвы.

— Август, вы что, шутите? Если… Эй! Кто вцепился мне в шею, признава… Подождите! Я не чувствую руки! Кто из вас колдует? Люмора?

— Нет, Ирвин!

— Август! Вы чем занимаетесь? Молитесь Феру или молите, чтобы Он меня придушил? Август!

— Ниииияяяяяхххх…. ххххввввв….

— АВГУСТ! Агкх!

— Месси… А-а-а-а-а-м-м-м-м-х-х-х!

— М-м-м-м-м-уу-у-у-у-э-э-х-х!

— Возду…. К-х-х! Воздуха…

— Аве, Ф… Аве…

— К-р-р-рх-х-х!

Под высокие своды Пещеры взметнулся светящийся фиолетовый шар. Компаньоны почувствовали, как хватка чьих-то невидимых пальцев ослабла, и зашлись в страшном кашле. Мальчишка упал на колени, дрожащими руками ощупывая горло. Ирвин, прислонившись к стене, смотрел на запущенный им фиолетовый шар и глубоко дышал, пытаясь осознать произошедшее.

— Тьма, — прошептал он, повернувшись к откашливающимся жрецу, барону и колдунье. — Это была тьма.

— Инферно? — выдохнула Люмора сквозь кашель.

— Пытался нас задушить, — продолжил гвардеец. — Похоже, мы с вами в ещё большей опасности, чем можно было представить.

Полоний, тяжело дыша, стоял на коленях, уставившись в одну точку. У него был такой потерянный вид, словно его предал самый близкий друг.

— Август, — вымолвил гвардеец, подошёл к жрецу и похлопал его по плечу. — Прошу вас, возьмите себя в руки. Это было делом времени. Рано или поздно Он всё равно отрёкся бы от нас…

— Почему? — одними губами прошептал жрец. — Почему это случилось?

— Похоже, мы впали в немилость, — ответил Ирвин. — А может быть, — он задумался, — может быть, это с самого начала была ловушка, расставленная самим Богом Фером? Возможно, мы и не должны были найти Сферу Хаоса? Но тогда… Зачем было высылать нас из столицы? Чтобы… просто убить?

Полоний энергично затряс головой.

— Нет! — твёрдо сказал он. — Я отказываюсь в это верить!

Эббот вздохнул:

— Если все Боги хотят уничтожить нас… Чей же голос звучал во сне?

— Не все Боги, Ирвин, — поправила Люмора. — Биус, Литос и Магнос не пытались нас уничтожить.

— Бог Магнос отвернулся от нас на мосту, госпожа Люмора, — напомнил Полоний. — Он не ответил на мои молитвы. Бог Литос спит и не ведает, что происходит в мире. А что касается Биуса … Смею вам напомнить, господин Эббот, что Источник Жизни мы отыскали, можно сказать, случайно. Если бы вы не выпустили тролля из табакерки, а тот не выпрыгнул бы из толщи земли как раз в том месте, где пролегала Река Жизни, мы бы, возможно, так и не отыскали Источник.

— То есть вы хотите сказать, что молитвы Биусу были напрасны? — нахмурился Ирвин. — Нам просто… повезло?

— Я начинаю думать, что да, — кивнул Полоний. — Я бы не был так уверен в доброй воле Биуса, господин Эббот.

Ирвин задумался.

— Так! — решил он. — Никому не уходить в темноту! Держимся вместе и следуем за магическим шаром! Он — наше единственное спасение! Всем ясно?

Гвардеец взял в руки цепочку с табакеркой.

— Томас, слышал? — крикнул он, приложив ухо. — Это и тебя касается! А? Выпустить? А ты не… Ну, как хочешь!

Ирвин открыл крышку и вдохнул щепотку порошка.

— Я не знаю, откуда он появится, — честно предупредил гвардеец компаньонов. — На всякий случай замрите у стенки!

Люмора, Полоний и мальчишка послушно вжались в стену.

Через несколько секунд из темноты выступил тролль. Без прыжков, ужимок, выбивания дверей и прочего. Просто вышел.

— Инферно ничего мне не сделает, гвардеец, — сказал Томас. — Или ты забыл, что мы с ним давние друзья?

— Ах, да! — вспомнил Ирвин. — Да, конечно, Тьма и Камень — твои родные стихии. Вот и пойдёшь первым, а мы следом за тобой.

— Как пожелаете, — ответил Томас, разворачиваясь.

— Смотрите! — крикнул мальчишка. — Вон там!

Он показал пальцем вверх, на какую-то настенную надпись, выхваченную из мрака мягким светом пурпурного шара.

— Хм, — призадумался Ирвин. — Это старый язык. Древне…

— Древнеэйферийский! — выпалила Люмора. — Я когда-то изучала его… Просто так, для себя. Здесь сказано следующее: «Всех гномов»… м-м-м-м… «эльфов, дворфов, гоблинов ждёт мучительная смерть». «Однажды мир»… м-м-м… «очистится от этой скверны».

Компаньоны покачали головами.

— Решительно осуждаю, — поморщился Полоний.

— Фу, как нетерпимо, — цокнул языком Ирвин.

— Ну, — замялся Рокуэлл, усмехнувшись, — по крайней мере, это не про людей! Значит, мы можем спокойно пройти! Ведь среди нас, слава яйцам дракона, нет ни одного тёмного или светлого эльфа, краснорожего гнома или зелёного гоблина! И правильно, нечего им тут делать! Его Светлейшество абы кого не посылает! Здесь что ни человек, то личность! А эти пустозвоны вечно лезут во все щели, чтобы заявить о себе!

— М-да, — подытожил Ирвин. — Хозяин пещеры не стеснялся в выражениях. А у нас остаётся лишь один путь. Боюсь, наверху нас всё равно не ждёт ничего хорошего от Верховного Бога Фера. Поджарит, как того спятившего Ферзя, который хотел предать забвению вечно спящего Литоса… И потом, мы не можем вернуться с пустыми руками, нарушив клятву и не докопавшись до сути.

Гвардеец повернулся к троллю.

— Томас! Отправляйся на разведку и… будь осторожен!

Томас кивнул и потопал обратно во тьму.

Магический шар по мановению руки гвардейца медленно поплыл в сторону узкого каменного прохода. Компаньоны двинулись за ним, стараясь не отставать.

— Смотрите на стены и под ноги! — предупредил Ирвин, который шёл впереди и ощущал знакомый прилив магии к голове. — В таких местах может быть полно ловушек! — добавил он, внимательно проверяя, нет ли в окружающем пространстве следов тёмной магии.

Оруженосец, затаив дыхание, осторожно ступал с мечом в руках, вздрагивая от малейшего шороха. Рокуэлл, крепко держа Булаву Возмездия, двигался рядом с мальчишкой, готовый к любым неожиданностям. Полоний, понемногу смирившийся с тем, что Боги оставили его, больше не молился и полагался лишь на собственный острый слух. Внешне спокойная Люмора кралась следом за жрецом, бароном и мальчишкой, зорко следя за тем, чтобы никто не мог подобраться с тыла.

— Плита! — прошипел Ирвин, показывая на каменный пол. — Видите? Немного выпуклая!

— В-вижу, — испуганно закивал оруженосец.

— Томас, наверное, переступил через неё и не заметил. И вы тоже перешагните! Я не хочу, чтобы под нами открылся люк и мы провалились в пропасть!

Гвардеец сделал большой шаг вперёд. Его примеру последовал барон. Мальчишка сначала замялся, но быстро собрался с духом и перепрыгнул подозрительную плиту.

— Любимая? — Барон галантно вытянул руку и помог Люморе перешагнуть.

— Спасибо, Ларс. — Девушка озарила Рокуэлла благодарной улыбкой.

— Всё в порядке? — уточнил Эббот. — Тогда идём дальше.

Узкий проход вывел компаньонов к развилке. На север, восток и запад расходились такие же тесноватые каменные проходы с невысокими потолками. Томаса нигде не было. Судя по всему, он выбрал свой путь и ушёл далеко вперёд.

— Да здесь настоящий лабиринт, — присвистнул Ирвин. — Мы могли бы разделиться, но, во-первых, магический шар лишь один, а повелевать им могу только я. Во-вторых, это опасно. Поодиночке у нас меньше шансов выжить в Пещерах.

— И что вы предлагаете, Ирвин? — нахмурился барон. — Просто стоять здесь?

— Да, — ответил гвардеец. — Подождём Томаса с новостями. Торопиться нам всё равно некуда. Кстати!

Эббот подошёл к ближайшей стене и нащупал в ней выемку.

— Кто-нибудь, поставьте сюда статуэтку, чтобы не пришлось топать обратно. Нужно было сделать это ещё у плиты, но… — он с сожалением развёл руками, — сами понимаете.

Компаньоны выжидающе уставились на Ирвина.

— Что? Никто не хочет? — удивился Эббот. — Август! Может быть, вы…

— Я поставлю! — радостно вызвался мальчишка, быстро вытаскивая из-за пояса статуэтку.

— Правильно! Так держать, малец! — подмигнул маг. — Я где-то обронил свою «летучую мышку», — добавил он извиняющимся тоном. — Люмора, Ларс! Не могли бы вы одол…

— Тихо! — внезапно рявкнул барон. — Кто-то идёт из коридора!

Компаньоны с тревогой уставились во мрак. Где-то в глубине прохода, ведущего на север, происходило какое-то мельтешение.

— Кажется, это не Томас, — предположил Ирвин, прищурившись.

— Кажется, это наши новые враги, — добавила Люмора, напрягшись.

— Кажется, это мои старые приятели, — подытожил Рокуэлл, расслабившись.

Из кромешной тьмы в лучи ярко-фиолетового света безмолвно выходили скелеты. Их было много, и они были вооружены ржавыми мечами и топорами. Некоторые имели при себе круглые деревянные щиты.

— И здесь они! — выпалил Ирвин, показывая пальцем в западный проход. — Похоже, нас окружают!

— Чёрта с два! — усмехнулся барон. — Этим тварям самое время напомнить, кто такой Костоправ Рокуэлл!

Барон двинулся в северный коридор, не без труда парировал удар топора Булавой Возмездия, а затем смачно проломил череп скелета. Подобрав упавший деревянный щит и закрывшись им, Рокуэлл начал вовсю крушить вражьи кости. Мальчишка с мечом наперевес бросился следом и попытался вынырнуть из-за спины барона, но узкий коридор не позволял ему внести свою лепту.

— Я займусь западным проходом! — крикнула Люмора гвардейцу.

Девушка встала посередине коридора, поднесла к лицу боевой веер, и ее испепеляющий взгляд в мгновение ока превратил надвигающуюся нежить в горсть праха. В этот момент в восточном проходе послышался чей-то страшный топот.

— Томас?! — крикнул Ирвин, вглядываясь во мрак.

Но это был не Томас. В сторону гвардейца мчался гигантский зелёный варан. Ирвин выпустил в его сторону несколько боевых заклятий. Ослеплённый ящер взвыл, однако страшная боль только сильнее разозлила его. Люмора тут же послала в чудовище огненный шар. Варан издал истошный рёв, закрутился на месте, пытаясь сбить пламя со шкуры, а колдунья и гвардеец тем временем продолжали забрасывать его огнём и заклинаниями. Несмотря на дикую боль, умирающий зверь отчаянно рванул вперёд, чтобы забрать с собой и врагов. Люмора с Ирвином нерешительно попятились, пытаясь остановить горящего хищника. Первым опомнился гвардеец. Он воздвиг магическую стену, и варан со всей силы ударился об неё головой. Туша обмякла, больше не подавая признаков жизни.

Эббот и Люмора облегчённо вздохнули. И тут из-за догорающих останков показались очередные вараны, злорадно высовывающие раздвоенные языки.

— Нет-нет-нет! — замотал головой гвардеец. — Вот там и стойте, за стенкой! Она… прочная, как Камень!

В этот момент, растолкав чудовищ, на свет вышел высокий скелет в сверкающей красной мантии и с металлическим посохом в руках.

— Ты ещё кто такой? Эй! А ну-ка положи его! Даже не вздумай! — заорал Ирвин.

Если бы у скелета были мышцы лица, он бы, наверное, саркастически улыбнулся. Костлявая рука в красном ткнула посохом в магию, и хвалёная защита рассыпалась как карточный домик.

Чудовища чуть ли не замурлыкали от удовольствия, но тут, ломая текстуры камня, из-под земли вырвался тролль и начал угощать варанов кулаками и швырять их об стены.

Появление нового противника оказалось столь внезапным, что скелет точно прикусил бы свой язык, если бы он у него был. Правда, вскоре у него не осталось вообще ничего, потому что от мощнейшего удара об пол его кости разлетелись в разные стороны, а череп треснул под ногами Томаса.

— Слабаки! — орал Рокуэлл, расчищая путь Булавой и упиваясь собственным превосходством. — Нарастите мяса, чтоб сражаться со мной!

Закрываясь щитом, барон с азартом крушил нежить. В пылу схватки он не заметил, как оставил границы света, и Тьма начала потихоньку обвивать его горло. Зато это сразу почувствовал мальчишка.

— Мессир! — вскрикнул он от ужаса. — Нам нужно отступить!

— Отступить?! — рявкнул барон, не переставая наносить удары. — Ты что несёшь, подлец?!

— Мессир! — не унимался оруженосец. — Мне тяжело дышать! Нас опять душит…

— ТРУС! — взревел Рокуэлл, едва успев прикрыться щитом от вражеского меча. — Или ты идёшь со мной до конца, или я лично…

И тут барон наступил на плиту.

— Месси-и-и-и-р! — заорал парень, обхватил Рокуэлла за пояс и что есть силы дёрнул назад. Барон с оруженосцем рухнули на холодный каменный пол, а на том месте, где они стояли, разверзлась бездна, в которую гурьбой повалились скелеты, размахивающие ржавыми мечами и топорами.

— Ирвин! — вскрикнула Люмора, хватая гвардейца за плечо и показывая в западный проход. — Опять нежить!

— МОЯ! — заявил Томас, оторвавшись от окоченевших варанов и вытерев лапой окровавленный рот. Затем сорвался с места и побежал по коридору с такой скоростью, что появившимся скелетам оставалось лишь с сожалением вспомнить о тех днях, когда они тихо-мирно вертелись в своих гробах, с удовольствием перебирая косточки всех, чьи тайны они унесли с собой в могилу.

— Да! — обрадовались Люмора и Ирвин, глядя, как Томас на полном ходу сносит нежить, оставляя за собой лишь черепа и труху.

Позади гвардейца и колдуньи Август Полоний, всё это время скромно державшийся в сторонке, незаметно нагнулся и подобрал с пола сияющую красную мантию скелета. В его голове потихоньку созревал план.

Барон с мальчишкой спешно поднимались на ноги. Оставшиеся по ту сторону ямы скелеты дернули за какой-то рычаг, и плита вновь встала на прежнее место. Рокуэлл, стиснув зубы, кинулся в бой, а мальчишка, на мгновение повернувшийся к компаньонам, с ужасом увидел, как рядом с развилкой открылась стена и из неё хлынули очередные скелеты с мечами в руках.

— Господин Эббот! — в отчаянии крикнул оруженосец. — Госпожа Люмора!

Бряцая оружием, полчища нежити, с которых еще даже не успели отвалиться куски воняющего человеческого мяса, устремились в сторону оруженосца и барона. Мальчишка, прикрывая Рокуэлла, немедля рванул навстречу им, а услышавшие крики Ирвин и Люмора бросились на помощь юноше, вынося заклинаниями всех, до кого могли дотянуться. Полоний остался позади всех. Прищурившись, жрец заметил в глубине образовавшегося прохода открывающий механизм и понял, что надо действовать. Молниеносно накрывшись сияющей мантией, а также подхватив с пола металлический посох, он нырнул в тайник, бегло осмотрелся и, не увидев поблизости новых врагов, закрыл за собой стену.

Оруженосец метелил скелетов с отвагой, достойной лучших защитников Эйферии. Он наносил зверские удары мечом, уворачивался от атак противника, собравшись, мигом контратаковал, пока впереди, за толпами скелетов, к нему пытались прорубиться маг и волшебница. Под ногами злобно хрустели кости и черепа, но их хриплые проклятия не могли сбить с толку уже не мальчика, но мужа, позабывшего страх и отчаяние, сомнения и терзания. Сквозь ораву нежити, рассекая доспехи и кости, щиты и шлемы, прокладывал путь настоящий рыцарь, крещенный боем с превосходящими силами противника. Если кто и заслуживал в эти мгновения называться истинным наследником легендарного Костоправа Рокуэлла, ветерана двух войн, потом и кровью защищавшего королевство от орд нежити, то только этот храбрый малый, без устали рубивший бессердечных врагов, чтобы его добрый господин был жив, чтобы Ирвин, Люмора и Полоний смогли найти Сферу Хаоса, чтобы прекрасная Берта, нежно шептавшая ему на сеновале: «Возвращайся скорее, любимый», дождалась его — настоящего воина, раз и навсегда сокрушившего, растоптавшего, уничтожившего хныкающего ребёнка внутри себя.

В подобные мгновения где-то на Фавме неизменно появляется радуга, возвещающая, что на свет появился ещё один бесстрашный герой…

…И, как и многим бесстрашным героям, окруженным ореолом победы, сразу за пылающим рассветом храбрецу суждено увидеть остывающий закат.

Барон Рокуэлл, разваливший Булавой Возмездия последнего сопротивляющегося врага, обернулся и с замиранием сердца увидел, как оглушенный тяжёлым молотом герой падает, задевая мечом какую-то плиту на стене, а в следующий миг каменный пол под ним и скелетами с грохотом возносится ввысь, прямо в потолок, и тот безжалостно ломает кости живой и неживой плоти.

— Хи́рас! — пронёсся красноречивый вопль барона по всем подземельям.

Ноги Рокуэлла подкосились, и он рухнул на колени. Даже свет фиолетового шара дрогнул в это мгновение. По ту сторону прохода продолжалась ожесточенная резня, а обрадовавшаяся Тьма вновь заключила барона в объятия, но ему было все равно. Бледный, изможденный, бессмысленно сжимающий в руках Булаву Возмездия, Ларс Рокуэлл потерянно смотрел на высокую плиту, перекрывшую каменный проход. Из глубин души поднималось старое, почти забытое чувство обречённости, когда на его глазах гибли лучшие друзья, и он ничего не мог с этим сделать.

Что-то щёлкнуло в коридоре. Каменный пол начал медленно опускаться. Ирвин и Люмора сразили последних скелетов, и их взору, как и взору барона, предстала страшная картина: Хирас, залитый кровью, лежал без движения, с неестественно вывернутыми руками и ногами, словно тряпичная кукла.

— С… С-с-сыно… — попытался что-то сказать Рокуэлл и, задыхаясь, закрыл лицо руками.

— Август! — крикнул Ирвин, бросившись назад, но жреца нигде не было. — Где ты? Август! АВГУСТ!

Однако Август вряд ли бы смог чем-то помочь.

Всё было кончено.

Люмора подбежала к протягивающему дрожащие руки барону, обняла его и заплакала вместе с ним. Гвардеец обессилено опустился на пол и схватился за голову.

На несколько минут коридоры, никогда не знавшие печали, наполнили рыдания.

Где-то там, в комнате за стенкой, при красном свете мантии, разгоняющем тьму, жрец Полоний тяжело вздохнул.

Он понимал, что не мог поступить по-другому. Он должен был отделиться от компаньонов.

Именно так гвардеец Эббот не сможет сделать с ним то, что собирается сделать с остальными.