Время клятвы

Глава 8. Гроздья гнева

Барон Рокуэлл и жрец Полоний шли рядом, погрузившись в невесёлые размышления. Опечаленный мальчишка с котомками, арбалетом и колчаном за спиной и мечом на поясе брёл где-то сзади, держа в руках Меч Справедливости и тяжело вздыхая. Эригонский лес по-прежнему не собирался выпускать странников из своих объятий, хоть эти объятия и перестали быть такими удушливыми. Ирвин Эббот не появился, так что компаньонам не оставалось ничего другого, кроме как собраться с силами и продолжить путь к реке Сюноро.

Полоний, раз за разом прокручивающий перед глазами всё, что случилось за последние дни, кинул взгляд на бледного барона и повторил:

— Я сделал всё, что мог, господин…

— Знаю! — горько отозвался Рокуэлл, взвалив Люмору на плечо поудобнее. — Ты прав, Август, ей надо восстановить силы! Но что, если она так и не сможет проснуться?

Август нахмурился:

— На всё воля Фера, господин барон. Вам нужно молиться за неё.

— А я и молюсь! — стиснув зубы от внезапного приступа нахлынувших чувств, выдавил Рокуэлл. — Я молюсь за неё каждое чёртово мгновение, которое…

У барона в горле встал ком, и он, не закончив, яростно замотал головой.

— Вам нужно принять успокаивающую настойку, — предложил Полоний и достал из-за пазухи пузырек с прозрачным, как слеза ребёнка, зельем. — Несколько капель, и станет гораздо легче, Ларс.

— Д… Да… С… Спасибо, — с трудом ответил барон, принимая пузырёк и делая большой глоток. — Ты знаешь, — продолжил он после короткой паузы, — она ведь такая… Ну… Такая… Такая… — Барон никак не мог подобрать нужного слова. — Такая… Понимающая! Когда я смотрю в её фиолетовые… оранжевые… Да даже неважно, в какие… глаза, я чувствую, будто она читает меня, словно книгу, понимаешь?

Полоний кивнул, сделав вид, что разделяет нежные чувства барона. Хотя он их вовсе не разделял.

— Великая женщина! — подытожил барон. — Красивая, умная… А самое главное, чувственная! Когда другие девицы ложились со мной в постель, они видели лишь то, что хотели увидеть, а она… — Барон перевёл дыхание от возбуждения. — Она видит то, чем я являюсь на самом деле!

Рокуэлл повернул голову и приложился усами к стройным ножкам спящей девушки. Полоний брезгливо поджал губы.

— Хорошая настойка, Август! — широко улыбнулся барон. — Что вы туда добавляете? А? Я чувствую такой прилив сил, будто снова оказался на попойке у Бальтена из рода Бесстрашных Орлов, когда мы с ним откупорили бочонок старого доброго… Впрочем, это очень интимная история! Совсем не для ушей жрецов!

Барон захохотал, вспугнув с дерева парочку пичуг. Красный от гнева Полоний жевал губы и успокаивающе думал про себя: «Считай, что это и есть твоя очередная попойка, кретин! Теперь, когда охмуряющее зелье подействовало, ты мне расскажешь всё как на духу!»

— Эй! — окликнул оруженосца жрец. — Твоему господину нужно немного отдохнуть! Оставь оружие и котомки здесь и сходи на разведку! Мы, должно быть, уже на подступах к реке Сюноро! Проверь, нет ли там засады! Госпожа Люмора должна попасть на другой берег в целости и сохранности!

— Хорошо! — отозвался мальчишка. — Мессир, вы меня отпускаете?

— Разумеется! — улыбался барон. — Только не попади впросак, иначе… Ну, ты меня знаешь, — шутливо подмигнул он.

Рокуэлл остановился и аккуратно положил девушку на мягкий мох. Жрец же внимательно следил за удаляющимся мальчишкой, пока тот не скрылся в кустарниках.

— Господин барон, — без промедления начал Полоний, — внимательно слушайте и отвечайте на мои вопросы! Рано утром, после завтрака, вы долго разговаривали с госпожой Люморой о том, что произошло ночью, и о великане, которого она призвала. Она рассказала вам какие-нибудь подробности?

Барон осовело уставился на жреца.

— Она… — пробормотал он, — рассказала мне, что… Великан пытался убить её возлюбленного и… Чуть не убил её.

— Великан охранял что-то? — спросил Полоний.

— Д… Да, — покорно кивнул Рокуэлл. — Он охранял… Охранял… Ну…

— Что он охранял?! — прошипел жрец.

— Ну, этот… Как его… Забыл это дурацкое название!

— Перламутровый Реферакт? — застыл в напряжении Полоний.

— Да! — ухмыльнулся барон. — Ну и глупое название, правда? Хуже только имена ваших церковных…

— Где великан его охранял? — перебил Полоний. — Место! Назовите место!

— Место? — Барон почесал затылок. — А, так это легко! Вороновы горы! Перевал Красного Дракона!

«Нужно будет наведаться туда, — подумал Полоний, — как-нибудь потом. А сейчас следует разобраться с девчонкой».

— Госпожа Люмора рассказала вам о своих истинных намерениях? — допытывался жрец. — О том, зачем она с нами на самом деле? Она принуждала вас к чему-нибудь? Склоняла вас на свою сторону? Госпожа Люмора — шпион?

Последнюю фразу жрец произнёс с особенным придыханием.

Рокуэлл замотал головой.

— Она… Ничего подобного мне не говорила.

Полоний прищурился.

«Неужели девчонка ни при чём? — размышлял он. — Или она ещё недостаточно ему доверяет?»

— Ну, хоть вы-то сами не шпион, господин барон? — улыбнулся Август, не сомневаясь в ответе.

Барон внимательно посмотрел на него.

— Я… Я…

Полоний напрягся.

— Что «я»? — спросил он, чувствуя, как от волнения задрожали руки.

Барон блаженно улыбался:

— Я — верный подданный Его Светлейшества, потом и кровью защищавший…

У Полония отлегло от сердца.

— Да, да, я всё это знаю, господин… кретин, — не удержавшись, ответил он. — И вы, стало быть, не можете сообщить мне подобных сведений об Ирвине Эбботе или… — тут жрец совсем заулыбался, — о вашем оруженосце?

Рокуэлл покачал головой.

— Понятно. Что ж, господин барон, выпейте, пожалуйста, вот это снадобье. — Жрец достал из-за пазухи флакон с зелёным зельем. — Оно приведёт вас в чувства, и когда вы очнётесь, то забудете наш разговор. Хорошо?

Рокуэлл послушно пригубил флакон с зельем.

Скоро из-за кустарников появился мальчишка. Он подбежал к сидящим на мху барону и жрецу и доложил:

— Мессир, в нескольких милях отсюда действительно кончается лес и начинается река! Через неё ведёт большой каменный мост! А врагов поблизости я не обнаружил!

— Тогда нам стоит поторопиться, — принял решение жрец, поднимаясь на ноги. — Могущественный Атмос гонит тучи, чувствую, скоро будет гроза. Господин барон, как вы?

— Со мной всё в порядке, — сердито ответил Рокуэлл, вставая на ноги и поднимая Люмору, — а вот с вашим зельем что-то не так! Сначала мне было хорошо, а теперь трещит голова!

Полоний едва заметно улыбнулся:

— Это… небольшие побочные эффекты. Идёмте!

Погода вокруг и вправду переменилась. Атмос явно неровно дышал в сторону компаньонов и потому быстро затянул небо свинцовыми тучами, словно нарочно скрывая от Отца всё, что Ему видеть не полагалось. В лесу стало темно, ветрено и сыро, а размышления спешащих к мосту компаньонов прервал воинственный раскат грома.

— Раздери меня кобольд, оно приближается! — крикнул Рокуэлл, бросив взволнованный взгляд на небеса. — Куда же все-таки подевался наш смельчак-гвардеец, а?

— Предлагаете взять статуэтку и отправиться за ним? — поинтересовался жрец.

— Нет! — ответил барон, перехватив Люмору поудобнее. — Надо бежать на тот берег, пока Атмос не уничтожил… Смотрите, Август! Смотрите!

Лес редел, и впереди, за соснами, замаячило открытое пространство. Барон с жрецом припустили вперёд, а взмокшему мальчишке оставалось лишь поспевать за ними. Тяжелые, страшные тучи, вобравшие в себя, казалось, всю обиду и неземное коварство Атмоса, угрожающе крутились над лесом, готовясь обрушить гроздья гнева на горячие головы беглецов и тем самым смыть оскорбление, нанесённое Великим Богам. Вспышка молнии возвестила неотвратимость расплаты. Мальчишка в ужасе заорал, барон что-то пропыхтел сквозь усы, еще плотнее прижав к себе девушку, но его слова заглушил ветер. Полоний, расталкивая руками и ногами колючие кустарники, первым выбежал из чащи и увидел бушующую реку, волны которой яростно возносились вверх и так же яростно разбивались о гранит векового моста, переброшенного на такой далёкий каменный берег.

— Всё! — возвестил Полоний подоспевшим барону и оруженосцу. — Теперь для нас всё точно закончилось! Мы не сможем выстоять против таких волн!

— Жрец! — стиснул зубы Рокуэлл. — Я пришёл сюда не для того, чтобы слушать твои причитания! Молись Магносу, Биусу, да хоть Инферно, только сделай что-нибудь!

Сверху начали падать, одна за другой, всё быстрее и быстрее, холодные дождевые капли. Оруженосец поёжился и умоляющим взглядом посмотрел на жреца. Полоний вздохнул, обречённо закрыл глаза и быстро зашептал молитвы Богу Магносу. Через несколько мгновений он поднял руки и сотворил вокруг себя, барона и оруженосца магический купол, подобный тому, который совсем недавно создавал Ирвин Эббот.

— Что ж, господин барон, — сверкнул глазами жрец, держа руки над головой и защищая компаньонов от начинающегося ливня. — Помирать, так с молитвой на устах и Всевышним Богом в сердце!

Они ступили на холодный и скользкий гранит высокого моста. Гидрос тут же взметнул в воздух полчища ревущих волн и без колебаний обрушил на компаньонов. Ему вторил Атмос, ударивший по куполу градом из самой большой и самой чёрной тучи. Магическая оболочка отчаянно затрещала под натиском чудовищной массы воды и кусков льда размером со сливу; жрец напрягся, но продолжил идти вперёд, возведя руки к куполу, словно Атлант, удерживающий от падения весь небосвод. Барон Рокуэлл пытался унять дрожь в коленях, плетясь за жрецом и изо всех сил прижимая к плечу любимую, а выпучивший глаза мальчишка трясся, словно осиновый лист. Такие передряги ему не грезились даже в самых смелых мечтах. Из тучи выскочила здоровенная молния и, ударив в купол, отлетела в кладку моста. Гранит раскололся, огромные куски камня посыпались в реку, но их тут же подхватили бушующие волны и швырнули в Полония. Купол содрогнулся от жуткого удара. Жрец, потеряв равновесие, завалился на бок и ударился головой; Атмос разразился громовым смехом.

— Н-е-ет! — взвизгнул оруженосец, бросив Меч Справедливости и кинувшись поднимать Полония.

Магия внезапно развеялась, и град с ливнем незамедлительно обрушились на компаньонов. Барон взвыл, положил Люмору на мокрый гранит и накрыл своим телом. Тем временем мальчишка помогал подняться Полонию, тщетно прикрываясь свободной рукой от молотящих сверху кусков льда. И тут их всех захлестнула кипящая волна, заключила в свои объятия и потащила прямо на дно реки.

— Барон! Стату… — попытался крикнуть Полоний, но не успел: вода растащила их в разные стороны. Жрец потерял каменную почву под ногами, увидел стремительно приближающуюся реку, а затем вокруг стало мутно и глухо, лишь куски льда летали вокруг, пронзая водную гладь. Рядом с Полонием в толще воды парил мальчишка. Тяжёлые котомки тащили его на дно, а он, словно заворожённый, всё протягивал руку, пытаясь дотянуться кончиками пальцев до Меча Справедливости, который тонул неподалёку. Полоний схватил упрямого оруженосца за шиворот, но тот вырывался и никак не хотел уплывать. Жрец, забывшись, открыл рот, и из него выскочил большой оскорбительный пузырь, ясно указывающий, к какому богу должен отправиться мальчишка. Полоний сунул руку за пазуху, чтобы достать крохотную фигурку летучей мыши, но в этот момент их с мальчишкой окружили голодные хищницы-русалки, схватили за руки и за ноги и потащили в своё подводное царство. Ни красоты, ни добродушия не было сроду у этих страшных созданий, лишь только жажда крови и презрение ко всем живым существам. Полоний не питал иллюзий относительно намерений жестоких русалок и потому, будучи не в силах произнести ни одной молитвы, вырывался из их хватки с утроенной энергией. Оруженосец безучастно смотрел на жреца пустыми глазами. Его душа была готова оставить тело и отправиться к Великому Феру, чтобы стать одной из его частичек на небесах. Жрец знал, что ему уготована та же участь, но сдаваться не собирался. Впервые в жизни он пожалел о том, что не умеет творить магию, как это делают гвардейские маги; его разум и тело служили Богам и никогда не знали долгих, упорных тренировок. Полонию оставалось прибегнуть к проверенному средству. Он закрыл глаза и погрузился в транс, такой же как на рассвете, в надежде выцепить из окружающей толщи воды что-то стоящее. И если на белом свете, как гласят апокрифы, в самом деле существовала Богиня Фортуна — тайная сестра Фера, не имеющая собственной стихии и потому невидимая для всех остальных Богов и земных существ, то, определённо, сегодня она благоволила жрецу. Полоний учуял в логове на каменистом дне затаившегося усатого рвача — хищную гигантскую рыбину, чувствующую запах крови за много миль ничуть не хуже чувствующего приближение смерти жреца. Август тут же вынырнул из транса обратно в пучину и что есть силы прокусил зубами губу. Дальнейшее запомнилось жрецу, словно в кошмарном сне: хватка русалок внезапно ослабла; теряя сознание, он засунул руку за пазуху и наконец-то нащупал проклятую фигурку летучей мыши, мысленно представив статуэтку барона, а другой рукой успел схватить за локоть обмякшего мальчишку, который всей своей тяжестью потащил его вниз, прямо в приближающуюся чёрную пасть кровожадного усатого монстра.

Полоний очнулся от кошмара, закашлялся и исторг из себя столько воды, сколько смог. Распахнув глаза, он услышал рёв волн и увидел над собой фиолетовый купол, который тут же заслонила усатая физиономия.

— Полоний! Полоний!

Август почувствовал, как сильные руки барона поднимают его и трясут в воздухе, а затем бросают рядом с бездыханным мальчишкой. Рокуэлл что-то кричал, но жрец не слышал его, потому что голос барона заглушали очередные коварные удары Гидроса и Атмоса по невесть откуда взявшемуся куполу. Впрочем, приходящий в себя жрец соображал очень быстро. Он перевернул мальчишку на живот и зашептал животворящую молитву, делая быстрые движения руками. Через пару мгновений оруженосца стало тошнить водой, он тяжело задышал и попытался подняться, но сразу упал обратно на холодный, скользкий гранит.

Полоний оторвал взгляд от мальчишки и увидел неподалёку барона, склонившегося над по-прежнему спящей Люморой. Рядом с ними стоял, воздев руки к куполу, живой и невредимый гвардеец.

— Господин Эббот! — обрадованно крикнул сквозь бури и грозы Полоний, побежав к Ирвину. — Вы всё-таки выжили!

— Выжил, кобольд вас раздери! — шутливо откликнулся гвардеец. — Вы даже не можете себе представить, Август, что мы с Томасом…

— Я помогу вам! — перебил Полоний и зашептал молитвы Магносу, вытянув ладони. — Ч… Что? — озадаченно произнес он несколько секунд спустя. — Господин Эббот…

— Магнос игнорирует ваши молитвы? — спросил Ирвин. — Что ж, вот вам и ещё одно подтверждение, почему быть гвардейцем лучше, чем быть жрецом. В критическую ситуацию стоит рассчитывать на себя, а не на помощь невесть что о себе возомнивших Богов!

Жрец хотел было что-то возразить, но, подумав, решил промолчать. В эту минуту гвардеец был прав.

— Я не смогу удерживать этот купол бесконечно! — крикнул Ирвин. — Я не знаю, что вы там сделали с Люморой, барон, но лучше берите её в охапку и следуйте за мной на тот берег!

Рокуэлл взвалил девушку на плечо. Оруженосец, пришедший в себя, держался рядом с бароном, всё ещё не готовый смириться с тем, что ему не удалось спасти Меч Справедливости. Полоний, чуть ли не впервые в жизни почувствовавший себя абсолютно беспомощным, с тревогой наблюдал за тем, как волны раз за разом обрушиваются на купол, а молнии беспорядочно шмаляют в разные точки, пытаясь найти брешь в обороне. Компаньоны поспешно отправились следом за Ирвином.

— Как мы оказались здесь? — спросил жрец барона.

— Я тонул в этой чёртовой реке, — начал барон, — совершенно забыв про всё на свете, и тут появились вы с мальчишкой. В руке у вас была статуэтка, я схватился за неё и перебросился к Ирвину… Вернее, мы вместе с вами… А Ирвин, как оказалось….

— За пару минут до этого перебросился на мост, — продолжил гвардеец, стиснув зубы. Магическая оболочка вбирала в себя все его силы. — Я увидел, как волны смывают вас в реку, но не успел спасти. Единственное, что я смог сделать, — это удержать Люмору и наколдовать купол.

— За что я вам очень благодарен, — серьёзно произнёс барон, и Полоний понял, что забота о девушке действительно очень много значит для него.

— Смотрите! — вскрикнул мальчишка, показывая пальцем в небо над Эригонским лесом.

Компаньоны уставились в указанном направлении и с замиранием сердца увидели Грифона Пироса, летящего в их сторону под проливным дождём.

— Опять этот горящий пернатый урод! — процедил сквозь зубы Рокуэлл.

— Ну что вы, барон, под таким ливнем это уже не горящий Грифон, а просто-напросто жалкая, мокрая курица! — заметил Ирвин, продолжая идти вперёд и удерживать купол.

— Я согласен с вами, господин Эббот, пламя Грифона нам не страшно, — кивнул жрец, — но не забывайте, что у него по-прежнему есть цепкие лапы и мощный клюв!

— Вот тогда пусть и покажет, на что он способен! — резко вставил барон.

В этот момент Атмос, похоже, нащупал слабые точки в магическом куполе и разразился шестью молниями, которые одновременно ударили в разные места. Магическая оболочка треснула, словно яичная скорлупа, и начала рассыпаться прямо на глазах.

— Проклятье! — прошипел Эббот, безуспешно пытаясь залатать магией купол. — Я… Я не могу…

Торжествующий орлиный клич прорезал шум дождя и вой ветра: Грифон пикировал прямо на них, выставив вперёд здоровенные орлиные когти. Полоний растерялся, мальчишка трясущимися руками достал меч из ножен, барон Рокуэлл опустил Люмору и заслонил собой, приготовив Булаву Возмездия для атаки. Ирвин же пытался собраться с силами, чтобы создать новый купол.

В эти страшные мгновения Гидрос и Атмос, судя по всему, предпочли не вмешиваться, чтобы дать возможность Пиросу утолить жажду крови. Грифон с диким криком ворвался в гущу событий, намереваясь схватить когтями гвардейца, однако Рокуэлл, правильно рассчитав время и силы, как следует размахнулся и зарядил Булавой прямо в птичью голову. Ирвин едва успел увернуться от огромной туши, свалившейся на гранит и проехавшей по мосту несколько десятков футов.

— Да! — радостно выпалил оруженосец, вскинув кулак. — Великолепный удар, мессир!

Барон самодовольно улыбнулся:

— Мечтал сделать это ещё в лесу.

— Теперь бы ощипать нашу мокрую курицу и сварить из неё вкусный суп, — усмехнулся гвардеец.

Грифон поднял окровавленную голову и посмотрел на компаньонов жутким, почти полностью вытекшим глазом. Затем начал неуклюже подниматься на лапы и тут же завалился на бок, едва не рухнув с моста.

Это страшное зрелище заставило оруженосца задрожать. Барон заметил страх мальчишки и положил руку ему на плечо:

— Не бойся! Для него скоро всё будет кончено!

Грифон не сдавался. Истекая кровью, он что есть силы забил широкими крыльями, с огромным трудом оторвался от гранита, и ветер потащил его куда-то в сторону. Волны Сюноро вновь разбушевались, а небо протяжно громыхнуло.

— Эббот, где купол?! — рявкнул барон.

— Сейчас! — откликнулся Ирвин, наконец-то породив разумом всю магию, на какую только был способен, и накачав ею собственное тело.

Эббот взмахнул руками, и над головами компаньонов вновь появилась магическая оболочка, ещё крепче и тяжелее, чем предыдущая.

— Бежим! — скомандовал Ирвин, перекрывая гул шторма. — Медлить больше нельзя!

Компаньоны помчали по вековому граниту так, словно он вот-вот должен был провалиться у них под ногами. Но, к счастью для маленького отряда, дряхлый, грузный и неповоротливый Бог Литос с равнодушием относился к заговорам и предательствам. Вот почему из поколения в поколение тайные союзы всегда заключались, а секретные планы всегда составлялись в подвалах замков или же в сырых факельных подземельях — там, где их не могли услышать другие Боги, а Литосу было на них наплевать.

— Мы справимся! — ободряюще крикнул гвардеец запыхавшимся компаньонам. — До того берега рукой подать!

И действительно, каменистый берег с возвышающимися в небо скалами был совсем близко. Поскальзываясь на мокром граните и забыв обо всём на свете, кроме вожделенного укрытия в горных ущельях, беглецы почти перестали обращать внимание на попытки Атмоса и Гидроса остановить их, однако Боги на то и Боги, что им всегда по силам привести в замешательство простых смертных. Впереди, не более чем в пяти-десяти футах от компаньонов, ударила череда прицельных, яростных молний; одновременно с этим гигантские цунами прямо-таки набросились на неприступный гранит. Маленький отряд вскрикнул и невольно замер на месте, в ужасе наблюдая, как трескаются камни, как вода вымывает кладку и как спасительный мост, не выдержав страшных потрясений, с диким грохотом разламывается на части.

Барон крепко выругался. Побелевший Ирвин пытался сохранять хладнокровие. Мальчишка же в ужасе закрыл лицо руками.

— Вот и закончился наш путь, господин Эббот, — обречённо прошептал Полоний, подойдя к обрыву и посмотрев вниз.

Рокуэлл в отчаянии замотал головой, прижав Люмору к себе покрепче. Усталый и вымотавшийся оруженосец оглушительно хлюпнул носом, виновато глядя на такие близкие и такие далёкие скалы.

Гвардеец ненадолго задумался, глядя куда-то за спину Полония, а затем растянул губы в улыбке и произнёс:

— Что-то у меня уже руки затекли…

И неожиданно опустил их. Магическая оболочка мигом развеялась.

— Что-о-о?!! — разом вырвалось из Полония и оруженосца.

— Какого гремлина?! — выпалил барон.

— Доставайте мечи, господа, — спокойно ответил Ирвин, глядя куда-то в небо. — «Ездовая лошадка» вот-вот будет здесь.

Грифон Пироса был слишком упрям, чтобы бесславно покидать поле брани. Как только купол исчез, он огласил окрестности протяжным кличем и вновь повернул в сторону заклятых врагов.

— Только не убивайте! — предупредил гвардеец. — Нам нужно взять его живьём!

Разрезая крыльями воздух, пернатый «циклоп» с грохотом приземлился на мост и сразу ринулся в атаку. Когтистая птичья лапа, взметнувшись, отшвырнула барона в сторону и оставила на его лице рваную рану. Оруженосец, достав меч из ножен, попытался подобраться сзади, но Грифон с лёгкостью оттолкнул мальчишку увесистой львиной лапой, и тот кубарем покатился к обрыву, едва успев схватиться в последнее мгновение за какой-то тяжёлый камень. Тем временем Полоний стоял поодаль и шептал молитвы Биусу, с облегчением чувствуя, как теплится жизнь на кончиках его окоченевших пальцев. Жрец сделал несколько резких движений руками и начал медленно и осторожно высасывать жизненные соки из Грифона. В этот момент мимо пронёсся Ирвин, держа при себе нечто, напоминающее фиолетовую упряжь для коня. С необыкновенной ловкостью гвардеец запрыгнул на спину монстра, и не успел Грифон опомниться, как закусил клювом удила. Он стал яростно бить крыльями, отчаянно сопротивляясь, но силы уже потихоньку его оставляли.

— Тпру! Стой! — командовал Эббот, держа вырывающегося Грифона за поводья.

Существо слабело и с трудом держалось на лапах. В этот момент опомнились Боги: Атмос пустил молнию в гвардейца, но чуть-чуть промахнулся, а Гидрос всколыхнул воду, готовясь в очередной раз обрушить цунами на компаньонов.

— Запрыгивайте! — выпалил Ирвин. — Быстро!

Мальчишка подбежал к Грифону и вскочил ему на спину. Затем настал черёд барона. Он протянул оруженосцу Люмору и бойко забрался на «ездовую лошадку». Жрец, закончивший вытягивать силы из пернатого пленника, с большим трудом вскарабкался на обмякшее тело.

— Август, а ну-ка взбодрите его как следует! — приказал Эббот.

Полоний быстро шепнул молитву, после чего размахнулся ладонью, на которой распустились бутоны жизни, и звонко ударил по широкому крупу «лошадки».

Грифон, почувствовавший мгновенный прилив сил, словно после укола адреналином, вскочил на лапы и тут же рванул к обрыву. Несколько секунд спустя чудовищные волны обрушились на древний мост, захлестнув всё, что только возможно, но беглецы уже взмыли в чёрное небо, навстречу громыхающему Атмосу, оставив далеко внизу разъярённого Гидроса. Тучи слали свои грозовые проклятия, и все они беспорядочно проносились слева и справа от компаньонов, пока Ирвин неожиданно ловко управлялся с приручённым Грифоном. Перекошенное от напряжения лицо барона истекало кровью, но ему было не до того, чтобы отвлекаться на подобные глупости. Мальчишка что-то бормотал про себя, стараясь не смотреть вниз, а Полоний отчаянно молился, глядя на стремительно приближающийся берег. Лишь Люмора безмятежно покоилась на руках барона, не имея ни малейшего представления о том, какие опасности их окружают.

— Держимся, держимся… — стиснув зубы, приговаривал Ирвин, порождая магические всплески в собственном разуме, которые обостряли интуицию и помогали предугадывать удары молний.

Далёкие скалы росли, обретали чёткие очертания во время коротких вспышек. Дождь хлестал по щекам немилосердно, но зато град размером со сливу давно иссяк.

— Снижаемся! — предупредил Ирвин, натянув поводья, и Грифон пошёл на посадку.

Где-то позади тщетно вздымались в воздух кипящие воды, пока посланник Пироса летел над каменным побережьем к подножию строгих гор. Неожиданно Ирвин резко поднялся, достал фигурку летучей мыши и что есть силы бросил вперёд. Остальные даже не успели понять, в чём дело, потому что мгновение спустя Атмос пустил в их сторону настоящий ураган, который с лёгкостью развернул Грифона и закрутил его в воздушном потоке, утягивая назад, в сторону беснующейся реки.

— СТАТУЭТКУ! — заорал гвардеец барону и жрецу. — БЫСТРО!

Полоний сунул руку за пазуху и мигом достал крохотное изваяние.

— ПЕРЕБРАСЫВАЕМСЯ ВНИЗ, НА БЕРЕГ! — выпалил Эббот.

Рокуэлл, Ирвин и мальчишка вцепились в статуэтку, закрыв глаза и одновременно представив фигурку летучей мыши, одиноко лежащую на каменистом берегу. В следующее мгновение беглецы исчезли, а вопящий и хлопающий крыльями Грифон, подхваченный ветром, со всего маху рухнул в бушующие воды, и подводное течение безжалостно унесло его на глубокое дно.

Вдали от реки распростёршиеся на мокрой гальке компаньоны зашевелились и начали торопливо подниматься на ноги.

— Бежим в горы! — крикнул Ирвин, забыв подобрать свою статуэтку. — Вон в те пещеры!

Не помня себя от пережитого, беглецы, спотыкаясь и падая, добрались до высоких скал и укрылись в первом попавшемся гроте. Здесь барон трясущимися руками опустил Люмору на камни и сам упал на колени, тяжело дыша; Ирвин растянулся на полу, чувствуя, как тяжело бухает магия в его голове и как стучит кровь в висках; Полоний устало облокотился о стену, громко благодаря Фера за спасение и раз за разом повторяя перед лицом круговые движения; оруженосец, сбросив мокрые котомки, опустившись на пол и запрокинув голову, пустым взглядом уставился в каменный потолок, с трудом осознавая произошедшее.

Отныне они находились под молчаливым покровительством дряхлого Бога Литоса.