Время клятвы

Глава 5. Чувственная нимфа

Топая копытами, чёртова дюжина рогатых существ, вооруженных длинными острыми клинками, медленно, но верно приближалась к лагерю. Туман Нуса сегодня сыграл с одним из них злую шутку, и теперь они жаждали отмщения. Козлобородый предводитель не мог выбросить из головы крепко засевшую картину того, как его собрата с аппетитом доедает какая-то десятифутовая образина. В тот момент глаза сатира налились кровью, и он чуть было в одиночку не выскочил из Тумана вершить самосуд, но все же каким-то невероятным усилием смог взять себя в руки и незаметно вернуться домой за оружием и поддержкой. И вот теперь разъяренные сатиры, принюхиваясь и определяя дорогу по человеческому запаху, двигались под прикрытием Тумана, чтобы найти и безжалостно покарать убийц и негодяев, посмевших диктовать свои условия.

— Быстрее! Быстрее! — волновалась Люмора. — Время играет против нас!

— Не беспокойтесь, — ответил Ирвин, торопливо копаясь в котомках. — Сейчас двинемся в путь, еще пару минут!

— Вы не чувствуете, что в воздухе витает опасность? А я чувствую! — переживала Люмора. — Туман расступается! Обнажает нас, потому что они ищут лагерь! Ирвин, прошу вас, быстрее!

— ТРУСЫ! — громыхнул тролль, хватив кулаком о камень. — Убегаете, словно крысы! А я хочу принять бой! Здесь, на этом самом Камне!

— Мой Меч Справедливости жаждет крови! — подхватил барон. — Я выпотрошу этих ублюдков и покажу им их собственные кости!

Предводитель сатиров внезапно замер на месте. Он потерял след. Повернул лохматую голову то в одну, то в другую сторону, но в густом Тумане Нуса даже рогатые властители леса были не в состоянии различить хоть что-то.

— Вы с ума сошли! — разозлилась Люмора. — Мы должны уходить, и немедленно!

— Я убью любого, кто посмеет коснуться волоска с вашей головы! — орал ошалевший барон. — Я засуну их бороды им…

Предводитель отряда продолжал мотать головой из стороны в сторону, пытаясь либо унюхать, либо увидеть ненавистных людей. Всё было тщетно. Он яростно сплюнул. Упустить мерзавцев, когда они уже были в его руках!

— КАМЕНЬ! — грозно скандировал тролль, топая ногами и бухая в такт кулаками. — КАМЕНЬ! КАМЕНЬ!

— Кажется, кому-то пора отправляться на боковую! — вскипел Ирвин и, отбросив в сторону котомку, выхватил из рук Люморы табакерку.

— Я тебе не слуга! — взревел тролль. — Ты не заставишь меня!

— Еще как заставлю! — настаивал Ирвин, раскрывая табакерку. — Иди-ка сюда, нюхни табачку!

Сатир размахнулся и хотел в сердцах швырнуть меч на землю, но рука его так и застыла, потому что неожиданно из Тумана Нуса выступил не кто иной, как недавно убитый и съеденный троллем сатир собственной персоной. Именно такой, каким его и помнил предводитель отряда.

— Ты… ты… — удивлённо прошептал рогатый владыка, вытянув руку, но дрожащие пальцы легко прошли сквозь иллюзорную плоть.

Кто-то из сатиров охнул. Призрачный собрат грустно посмотрел на товарищей, молча тыкнул пальцем в правильную сторону, после чего развернулся и ушёл обратно в Туман.

— Перестаньте! — крикнула Люмора. — В нашем отряде командует Ирвин, а не вы, Ларс! Извольте слушаться его приказов!

— Командующим должен быть не он, а я! — рявкнул барон. — С какой стати Его Светлейшество доверяет гвардейцу-недоучке больше, чем ветерану?

— Хотите оспорить указы Его Светлейшества? — не упустил возможность прицепиться к словам Эббот. — Может, ещё собираетесь дезертировать?

— Чёрта с два! — выпалил барон и даже гордо выпрямился. — Усеките раз и навсегда, гвардеец! Костоправ Рокуэлл никогда не бросает своих!

— Тогда закройте рот, берите вещи и… считайте про себя кости, пока мы будем выбираться!

— Я лучше пересчитаю ваши кости, хотите? Прямо сейчас!

— А давайте! — взвинтился Ирвин. — Смелее!

— Господин Рокуэлл, поберегите силы! — вставил Полоний. — Они нам очень скоро пригодятся!

— Уважаемый жрец, не влезайте в спор двух мужчин! — сверкнул глазами барон, намеренно сделав акцент на последнем слове.

— Мужчин? — вскинул брови жрец.

— Да! — Рокуэлл смерил Полония презрительным взглядом. — Жрецам здесь делать нечего!

— Ах вот как! Ну что ж, господин Рокуэлл, тогда докажите, кто тут мужчина, вот этим славным созданиям!

Полоний вытянул руку и указал на выходящих из Тумана Нуса рогатых тварей, облаченных в доспехи и вооруженных клинками. Их было так много, что даже оруженосец невольно схватился за голову. Барон стиснул рукоять Меча, а Люмора взвела арбалет.

— Не меньше трех десятков! — присвистнул Ирвин. — Похоже, тот воришка с проломленным черепом был не иначе как голубых кровей, раз против нас выставили всю королевскую конницу!

Предводитель сатиров и сам несколько опешил от внезапного пополнения в войске, но растерянность, отразившаяся на его лице, почти сразу исчезла под маской уверенности, и он заговорил громко и хвастливо, стараясь не подавать виду:

— Человеческое отродье! К вам обращается властитель земель и лесов, победитель кентавров и вурдалаков, великий сын великого Астрея и, наконец, ваш сегодняшний безжалостный палач Финеас! У вас хватило наглости пролить кровь сатира на священной земле, и за это злодеяние вы заплатите сполна!

Он перевел взгляд на Люмору и похотливо улыбнулся:

— Обесчестим нимфу у вас на глазах, а затем вы все сдохнете в мучениях, как и мой младший брат Орест!

Барон Рокуэлл стиснул зубы:

— Хочешь Справедливости? Тогда выйди и отведай моего Меча, мерзавец!

Финеас усмехнулся.

— Я привел несколько десятков отборных воинов! — торжествующим голосом произнес он, оборачиваясь на злобных приспешников, ожидающих команды. — У вас нет ни единого шанса! После боя мы наполним деревянные кубки вашей кровью, словно самым дорогим вином, и выпьем за упокой души Ореста!

Прежде чем барон успел что-либо ответить, Люмора прицелилась и выстрелила из арбалета в одного из сатиров. Болт молниеносно вошел в плоть рогатого чудища и так же легко вышел из нее, не причинив ни малейшего вреда.

— Так и знала, что твое войско и вполовину не такое могучее! — усмехнулась девушка. — Запомни хорошенько, тварь, хоть этой ночью тебе и помогает Нус, к утру твоя безмозглая голова будет болтаться на шесте!

— Придержи язык, падаль! — выпалил один из сатиров. — Как ты смеешь открывать рот на чужой земле в присутствии хозяев?

— Следите за комарами! — не обращая внимания на грубияна, крикнула Люмора компаньонам. — В Тумане они сходят с ума и с утроенной силой бросаются на жертв! Около этих, из плоти и крови, — она ткнула пальцем в Финеаса и его дружков, — вьются полчища комаров, а рядом с теми, — она показала на прочих сатиров, — их нет!

— Хватит болтать, нимфа! — разозлился Финеас, недовольный тем, что ему не удалось навести страх на врагов. — Не хотите подчиниться, умрёте как шавки! БЕЙТЕ ИХ, ВОИНЫ!

Сатиры подняли клинки и с яростными криками бросились вперёд, страшно топая копытами. В эти мгновения Люмора легкими движениями рычага перезаряжала арбалет и выпускала в козлобородых отравленные болты, Рокуэлл и оруженосец шли вперед, готовясь принять на себя основной удар противников, тролль, выскочивший сзади, во всю мощь мчал крушить врагов каменными кулаками, Ирвин атаковал боевыми заклинаниями гвардейской школы, а Полоний, понимая, что магические щиты от заклинаний в этом сражении вряд ли пригодятся, молитвами насылал волны Магноса на сатиров, чтобы замедлить их и выиграть ещё немного времени.

Враги упёрлись рогами в незримую стену, зато их иллюзорные копии с лёгкостью прорвались вперёд и окружили тролля, отвлекая всё его внимание на себя. Они, конечно же, не могли причинить ему ни малейшего вреда, но их оскорбительные крики и насмешки попали в самую точку. Тролль, озверев от ярости, замахал кулачищами, тщетно пытаясь покончить с привидениями, а затем бросился за ними в лес. Тем временем Люмора и Эббот продолжали «поливать» Финеаса и его дружков болтами и заклинаниями, однако выносливые воины довольно быстро прорвались сквозь упругую стену, и между ними и бароном завязалась жестокая схватка на мечах. Оруженосец старался не отставать от своего господина и махал мечом направо и налево. Несколько сатиров рванулись к Люморе и Ирвину, а Рокуэлл, обагрив клинок кровью, тут же получил удар копытом в грудь от Финеаса и отлетел назад. Меч Справедливости вырвался из его рук и потерялся в Тумане.

Люмора осознала, что дела принимают плохой оборот, когда разъярённый сатир был уже близко, а в коробе кончились болты. Она кинула на землю арбалет, увернулась от рубящего удара мечом, выхватила из складок плаща длинный кинжал и молниеносно всадила воину в глаз. Тот только охнул, рухнул на колени и отбросил копыта.

Рослый сатир бежал к Эбботу и недобро улыбался, наблюдая за тщетными попытками мага остановить его заклинаниями. Растерявшийся Ирвин едва не прикусил язык, плетя хитроумные словесные кружева, но всё было тщетно: воина словно зачаровали. Ирвин настолько привык полагаться на магию, что даже не имел при себе никакого холодного оружия, и сатир ликовал, видя, как его противник разворачивается и трусливо убегает в лес. Эббот был в таком замешательстве, что просто мчался куда глаза глядят, петляя между соснами, пока не зацепился ногами за корни и не полетел в глубокий овраг.

Мальчишка встал на пути Финеаса, не подпуская его к Рокуэллу. Сатир сделал вид, что хочет провести атаку мечом, но вместо этого внезапно ударил сверху вниз головой, и оруженосец, получив мощный удар рогами в шлем, рухнул на спину. У него перехватило дыхание, а перед глазами поплыли разноцветные круги. Где-то рядом поднявшийся Рокуэлл выхватил Булаву Возмездия и начал мстить за поруганную Справедливость. Позади Полоний молитвами призвал Дар Биуса и сосредоточенно вытягивал из очередного подоспевшего сатира все жизненные соки, пока Люмора прикрывала жреца и пыталась прикончить слабеющую человеко-козлиную плоть.

Тем временем Ирвин лежал на спине, не в силах шелохнуться. Все, что он мог видеть — склонившегося над ним преследователя с блестящим амулетом на цепочке поверх доспеха.

— А ты думал, у нас нет защиты от гвардейской магии? — улыбаясь, спросил воин. — Считал нас всех необразованными лесными дикарями?

Ирвин, раскрыв рот, глотал воздух, словно речная рыба.

— Напрасно, — продолжил козлобородый. — Может быть, у себя там ты и являешься законом, но в этих лесах законное слово всегда остается за Финеасом!

Ирвин шевелил губами, пытаясь что-то сказать.

— Предсмертная исповедь? — ухмыльнулся сатир. — Ну давай, я не спешу.

— Как… как насчёт…

— Насчёт чего, гвардеец?

— Насчёт защиты от кулаков тролля?

— Чт…

Мощный удар в голову не дал сатиру закончить. Он отлетел в соседние кусты, будто невесомая тряпичная кукла, и на этом его славная жизнь довольно бесславно закончилась.

— Я же говорил, что на тебя можно положиться, — улыбнулся Эббот. — А они не верили.

— Я дал Слово Камня! — с достоинством произнес тролль, схватив Ирвина и поставив его на ноги. — А Камень слов на ветер не бросает!

— И то верно, дружище! — кивнул Эббот. — Если ты уже закончил гоняться за призраками, давай-ка поспешим на помощь нашим приятелям!

Сатиры с размозжёнными головами валились на землю слева и справа от разъярённого барона. Булава Возмездия в крепкой руке Рокуэлла знала своё дело. Финеас и двое его оставшихся приспешников отступали под грозным натиском противника, но их песенка ещё не была спета. Предводитель отряда вынул из-за пояса старинный перламутровый рожок и изо всех сил дунул в него.

Воды Энамонэ всколыхнулись, предвещая что-то очень и очень нехорошее. Люмора и Полоний, расправившиеся с сатиром, озадаченно молчали, во все глаза уставившись на озеро: нечто крупное приближалось к поверхности из его глубин. Финеас хитро улыбался, Рокуэлл, нахмурившись, продолжал наступление, а оруженосец всё ещё приходил в себя на земле.

Через несколько долгих секунд воды озера в страхе разверзлись и из пучин восстало исполинских размеров чешуйчатое чудище с трезубцем в руке и светящимся глазом во лбу. Это был Спящий Владыка — полноправный хозяин Энамонэ, наделённый властью самим Богом Гидросом.

— Владыка озера! — вскричал Финеас при виде монстра. — Эти негодяи творят зло в Эригонском лесу! Они убили почти весь мой отряд! Посмотри, сколько лежит на земле бездыханных братьев, убитых булавой этого жирного мерзавца! Покарай их всех своей твёрдой рукой, молю! Только не убивай её! — Он мотнул головой в сторону Люморы. — Эта нимфа связалась с плохой компанией! Она должна быть не с ними, а с нами!

Владыка пристально посмотрел на Финеаса своим грозным глазом, а затем на остальных и произнёс:

— Тсионин орпынщсвёней чколеве дакогин ен юотев.

Что именно хотел сказать Владыка, никто так и не узнал. Послышался топот чьих-то гигантских ног, и на поле битвы вышел ещё один неожиданный персонаж: стодесятифутовый великан с огромной дубиной наперевес. Рокуэлл охнул, Полоний судорожно очертил круг перед своим лицом, а Люмора замерла, ожидая, как отреагирует Владыка. Последний, казалось, был удивлён, но не слишком.

— Черви! — прохрипел великан. — Как вы посмели нарушить мой покой?!

Сатиры за спиной Финеаса задрожали. Сам Финеас попытался скрыть страх за маской величественного спокойствия, но дёргающийся глаз выдавал его с головой.

— Что… что тебе надо, великан? — пискнул он, не зная, что делать. — Мы… мы-мы-мы… изгоняем чужаков из наших земель!

— Да я вас сам сейчас изгоню, если захочу! — рявкнул великан. — Кто посмеет бросить мне вызов? Ты?

— Н-н-нет! — взвизгнул Финеас, мигом потеряв остатки самообладания.

— Или ты? — обратился громила к Владыке, который выглядел в сравнении с ним, словно котёнок рядом с хозяином.

Спящий Владыка нахмурился, открыл рот, чтобы ответить, но тут в его глазах отразилось некое подобие смятения. Он о чём-то задумался, опустил взгляд в воду и коротко ответил:

— Носьклюяс дерпе боойт, ивейрнд.

— Прекрасно! — довольно ухмыльнулся великан. — Возвращайся с миром обратно в воды, пока я не передумал!

Спящий Владыка смиренно кивнул, развернулся и неспешно отправился обратно в чёрные глубины Энамонэ, прокладывая путь лучом из третьего глаза.

— За то, что мой покой был нарушен, — продолжил великан, — кто-то должен понести наказание! И этим «кто-то» будешь ты! — Дубина гиганта обратилась в сторону Финеаса.

— Я? — прошептал сатир, едва живой от страха.

— Да, ты! Незрелый плод слепой любви пустоголового рогоносца! — прогрохотал исполин. — Тебе повезло, что я большой и добрый великан, потому что я дам ровно десять секунд форы! Если тебе дорога твоя жалкая жизнь, спасай её прямо сейчас!

Повторять дважды не было никакой нужды. Через мгновение Финеас уже улепётывал обратно в лес вместе с приспешниками.

Великан развернулся и обвёл хмурым взглядом Рокуэлла и Полония, а затем задержал взгляд на Люморе, которая лежала на земле и билась в конвульсиях.

— Нет! — заорал барон, бросившись к девушке. — Жрец, что с ней?!

Полоний, чьё внимание всё это время было полностью приковано к великану, вздрогнул и посмотрел на волшебницу:

— Я… Я не…

Великан недобро улыбнулся:

— Отправляйся за своим возлюбленным!

Он занёс над Люморой гигантскую дубину.

— СТОЙ! — одновременно заорали Полоний и Рокуэлл. Жрец, вскинув руки, зашептал молитвы, а барон почти добежал до девушки, чтобы спасти её от чудовищного удара, но они оба не успели.

Дубина со всего маху опустилась на Люмору.

Полоний застыл на месте с поднятыми руками.

Барон не верил собственным глазам.

Приподнявшийся с земли мальчишка осовело смотрел на них, раскрыв рот.

Потому что дубина не убила Люмору, а прошла прямо сквозь неё.

Великан помрачнел, но больше ничего не успел сделать, поскольку утратил свой правдоподобный облик и растаял в воздухе.

А Люмора продолжала биться в конвульсиях.

— Жрец! — рявкнул барон, упав на колени рядом с девушкой. — Сделай что-нибудь!

— Я делаю всё возможное! — ответил Полоний, творя какие-то пассы. — Но пока ничего не помогает! Попробуйте поговорить с ней, барон!

— Эй! Слышишь меня?! — заорал Рокуэлл и, не зная, что делать, зарядил Люморе пощёчину. — Вставай! Быстро!

— Барон! — воскликнул жрец. — Я просил вас поговорить с ней, а не избивать её! Вы же не в казарме, в самом деле!

— Заткнись! — прошипел Рокуэлл. — Если не знаешь, что делать, пошёл вон отсюда! А я поговорю с ней так, как считаю нужным!

— Барон, попробуйте поговорить с ней нежно… Я понял! Я всё понял, барон! Ей не помогут заклинания, ей нужны ваши чувства!

— Пошёл вон! — повторил Рокуэлл. — У меня от тебя голова болит! Не стой над душой, кретин!

Полоний справился с остро возникшим желанием отвесить Рокуэллу смачного тумака, вскочил на ноги и быстро отошёл к оруженосцу, который по-прежнему сидел на земле и держался за шлем.

— Люмора! — тщетно взывал барон к девушке. — Люмора! По… Пожалуйста! Люмора!

Девушка продолжала извиваться всем телом. Из уголка её рта тонкой струйкой потекла пена. Рокуэлл задрожал, понимая, что времени осталось крайне мало.

— Не… не ум-м-мирай! — беспомощно всхлипнул он, чувствуя, что сейчас заплачет. — Чёрт подери, ты слышишь меня? — Барон схватил волшебницу за плечи. — Люмора! ЛЮМА!

Девушка внезапно застыла и широко открытыми оранжевыми глазами посмотрела на Рокуэлла.

— Л… Ла… — попыталась сказать она, и тут барон, мысленно послав всё к чёрту, придвинул пшеничные усы вплотную к губам девушки и пылко поцеловал её.

Полоний, наблюдавший за всем происходящим краем глаза, лишь обречённо всплеснул руками, но от каких-либо реплик предпочёл воздержаться.

В этот момент из леса выбежали гвардеец Эббот и тролль.

— Нет, ну, я, конечно, всё понимаю, — начал Ирвин, глядя на целующуюся парочку и почёсывая затылок, — но это как-то… слишком рано, не находите? Должен быть… ну, канун решающей битвы, задушевные разговоры, клятвы до гроба… А мы находимся, дай Фер, ещё где-то в середине путешествия. Я, разумеется, не призываю кого-либо к… воздержанию или чему-нибудь подобному, сам бы сейчас охотно прыгнул в койку к какой-нибудь высокородной герцогине, но…

— Господин Эббот, не знаю, чему вас обучали в университете, — улыбнулся жрец, — но то, что вместо учёбы вы зачитывались любовными романами, для меня более чем очевидно.

— Дорогой Полоний, я не зачитывался любовными романами, я был непосредственным их участником, — улыбнулся в ответ гвардеец.

Люмора оторвалась от усов барона и застенчиво прошептала:

— Ларс… Ты самый чувственный человек на свете. Спасибо, что поделился этим сокровищем со мной.

— Я… делал всё, что было в моих силах, — покраснел Рокуэлл, взяв Люмору за руку. — Как ты?

— Как никогда раньше, — призналась девушка, смахивая выступившие на глазах слёзы. — Знаешь, я всю жизнь дарила обездоленным душистые букеты чувств, чтобы их головокружительный запах возвращал к жизни нежные ростки, погребённые глубоко внутри, под толстым слоем ила и плесени. Некромантулы Корвунгарда, возможно, могут воскресить тело, но им не под силу воскресить душу, Ларс. Ты даже не можешь себе представить, какое это счастье — видеть, как раскаиваются отпетые негодяи и мошенники, как искренне радуются жизни сирые и убогие, как смягчаются холодные сердца вершителей правосудия и как мир и уют приходят в беспокойные семьи…

Люмора вздохнула, вспоминая прежние дни.

— Я привыкла делиться со всеми, но ничего ни у кого не принимать. Порой я отдавала себя без остатка и… не знаю, как мне удавалось выжить. Сегодня я… Где мой веер? Я уронила его, когда упала… Вон он, принеси его, пожалуйста… Спасибо, Ларс. Сегодня я незаметно для всех вас использовала заклинание Реферакта, чтобы вызвать иллюзию великана. — Люмора развернула веер и посмотрела на Рокуэлла оранжевым глазом сквозь вырезанное отверстие. — Я испугалась, что Владыка сотрёт нас в порошок и предпочла действовать, а не стоять в сторонке, словно беспомощная трусиха! Вот только… только я не знала, как отреагирует Владыка на появление мифического великана, поэтому решила вызвать у него сильный страх и… Никогда раньше я не использовала свой дар на подобных… бесчувственных существах. Он… Он опустошил меня. — Ладонь Люморы крепче схватила руку Рокуэлла. — Я отдала ему все чувства, на какие только была способна, а в результате… вызвала лишь небольшое замешательство. — Девушка умолкла и опустила голову. — Прости, наверное… я просто глупая, вспыльчивая девчонка, не ценящая собственную жизнь, но… Но даже такой глупой девчонке, как я, повезло, что в критическую минуту рядом оказался человек, готовый сбросить с себя защитный панцирь и наполнить эту опустевшую оболочку настоящими, глубокими эмоциями.

Барон с замиранием сердца слушал проникновенную исповедь Люморы и понимал, что с этого момента что-то изменилось в его душе. Нечто злое, ненавистническое скомкалось и исчезло, а вместо этого появились новые, незнакомые эмоции, осознать которые ему еще только предстояло.

— Люди, эльфы, дворфы, гномы… Все расы нуждаются в чувствах, Ларс. Когда я только училась повелевать даром, я… Я искренне не понимала, что в нём такого особенного. Ведь любое существо на свете может делиться с остальными настоящими, неподдельными эмоциями, просто я могу делать это чуточку сильнее, чем другие.

Барон задумчиво кивал, держа Люмору за руку и наслаждаясь блеском её оранжевых глаз, словно цветением ранних тюльпанов.

Через несколько мгновений к ним подошли Полоний и Ирвин.

— Ну, как ты? — серьёзно спросил гвардеец. — Встать можешь?

Люмора улыбнулась:

— Благодаря Ларсу я в порядке. А как там наш благородный оруженосец?

— Замечательно! — бодро отрапортовал Ирвин. — Голова раскалывается, вместо трёх моих пальцев видит перед собой четырёх пышногрудых Берт из «Брагантины». Короче, идёт на поправку!

Люмора и Рокуэлл расхохотались.

Полоний, всё это время думавший над чем-то своим, вынырнул из пучины мыслей и решил уточнить:

— Госпожа Люмора… Это вы призвали великана?

— Да, иллюзию великана вызвала я… — призналась волшебница. — Август, это длинная история.

— Он произнёс странную фразу: «Отправляйся за своим возлюбленным!», — не успокаивался жрец. — Это относится к… вашим воспоминаниям?

Люмора вздохнула.

— Я чуть позже расскажу вам всё, что сейчас рассказала Ларсу. Мне нужно время собраться с силами.

— И то верно, Полоний, не тревожьте своими глупостями бедную девушку! Нам всем сейчас нужно собраться с силами, — согласился гвардеец. — Ух и бурная выдалась ночка! Сатиры, великаны! Смотрите-ка, и Туман уже почти рассеялся! Скоро Фер начнёт вставать из-за горизонта! Тролль! Тролль!

— Да? — неохотно повернулся верзила, доедая труп одного из сатиров.

— Твоё время прошло! — напомнил Эббот. — А ну марш обратно в табакерку! Или мы поставим твою уродливую статую в пруд рядом с замком барона и превратим её в шикарный фонтан!

— Угрожаете троллю? А вот я вновь появлюсь во мраке из Камня и найду каждого из вас! — ответил на это зеленокаменный детина. — И тогда вы у меня все попляшете!

— Для этого тебе понадобится ещё одна табакерка, — усмехнулся гвардеец. — Но, вот досада, таких артефактов днём с огнём не сыщешь! Так что лучше не спорь и полезай внутрь!

— Слушаюсь и повинуюсь! — язвительно пробурчал тролль и как ни в чём не бывало продолжил кровавую трапезу.

— Кстати говоря, — вспомнил Полоний. — Господин Эббот, господин Рокуэлл, госпожа Люмора, у меня для вас важное известие.

— Выкладывай! — улыбнулся Ирвин.

— Помните, как я проводил на закате ритуал? Так вот, господа, Верховный Бог Фер приходил ко мне сегодня во сне. И да, мы должны продолжить путешествие за Сферой Хаоса.