Время клятвы

Глава 7. Кровь и магия

Очнувшись на коленях у грязной пещерной стены, связанный Ирвин увидел перед собой тролля, восседающего на большом каменном троне и что-то с аппетитом жующего.

— Печень? — осведомился Эббот. — Или селезёнка?

Верзила покачал головой.

— Почки! — важно ответил он.

— Тоже ничего! — одобрил гвардеец. — Предпочитаешь обычные или с камнями?

— На твоём месте, — сказал тролль, вытирая рукой рот, — я бы больше переживал за свои мозги! Они тебе очень скоро пригодятся!

— Разумеется, пригодятся! Мне же надо придумать план побега из этого… М-м-м… Напомни, где мы?

— В подземельях кобольдов, — подсказал тролль.

— В подземельях кобольдов? Здорово! — жеманно улыбнулся Ирвин, озираясь по сторонам. — А что мы здесь делаем?

— Ждём хозяев, — пояснил тролль. — Они сказали, что тащить тебя по подземным лабиринтам было той ещё работёнкой.

— Надо полагать, когда я втиснулся в ту нору, спасаясь от огненной пташки, я нечаянно напросился в гости? — уточнил Ирвин.

— Ага, свалился, как хмельной дракон на голову! — ухмыльнулся тролль. — Чуть не сломал шею одному из них!

— Ну что ж, я люблю эффектные появления! — не удержался гвардеец.

— Я тоже! — согласился тролль. — Когда кобольд открыл табакерку, я вылез из его рыжей бороды!

— Ничего себе! — вскинул брови Эббот. — Надеюсь, он был не против?

— Нет! Были против его друзья!

— Э-э…Это потому, что, вылезая, ты случайно убил его?

— Потому что, вылезая, я случайно упал на его друзей!

— А-а-а! — понял Ирвин. — Так это… их почки?

— Нет! Это почки предыдущего незваного гостя!

— Подумать только! — присвистнул Эббот. — Но ты же не бросишь меня здесь, а, приятель? Любому плюгавому эльфу известно, что кобольды — весёлые ребята, но совершенно никакущие повара! Я не хочу доверить свой мозг, даже спинной, каким-то мелким…

Внезапно Ирвин умолк, слегка озадаченный.

— Оу! — наигранно засмеялся он. — Я и не думал, что вы вернетесь так скоро!

— Ничего-ничего! Ты продолжай! — ответил голос из пустоты, и через несколько мгновений в полумраке пещеры возникли семеро рыжебородых кобольдов. Все они не доставали Эбботу даже до пупа, а уж троллю… А уж троллю тем более.

— Что ж, полагаю, — замялся Ирвин, — вы слышали…

— Каждое слово! — улыбнулся один из краснолицых карликов, обнажив рыжие зубы. — Жаль, что ты прервался на самом интересном месте!

— Это потому, что я умею держать интригу! — невозмутимо отшучивался гвардеец. — А если хотите узнать продолжение, то снимите с меня эти веревки, верните статуэтку и отпустите нас наверх! Ей-Феру, нам ещё компаньонов из лап обезумевшего огнедышащего льва выдирать!

Кобольды переглянулись и довольно захихикали.

— Это означает «нет», да? — скорчил грустную физиономию Эббот.

— Да, это означает «нет», — притворно вздохнул веснушчатый кобольд. — Когда мы развязываем веревки, люди обычно начинают призывать на помощь Богов и в панике размахивать руками, а потом их кровь ещё долго приходится соскабливать со стен.

— Это… очень неудобно, — признал гвардеец. — Итак, как же мы с вами сможем утрясти наше… досадное недоразумение? — спросил он и пошевелился. Веревка была очень крепкая. — Тролль! Ты… Это самое… Случайно, не хочешь вмешаться?

Верзила прекратил жевать и лишь многозначительно улыбнулся Ирвину.

— Я понял! У всех подгорных жителей в чести мужская солидарность, — подытожил гвардеец.

— Троллю здесь сытно, хорошо и никакой Фер не страшен, — продолжил веснушчатый. — Можно сказать, он дома! А вот окажешься ли дома ты, будет зависеть от твоих ответов!

— Что ж, тогда отвечу как на духу: нет, это не я переспал с дочерью герцога, а она переспала со мной! Мой горшочек с золотом спрятан на задворках моей памяти, а моя совесть в обнимку с девственностью потерялась где-то в борделях!

Кобольды дружно захохотали.

— Какой весёлый парень! — воскликнул один из рыжебородых. — Давайте не будем выдирать ему язык!

— В самом деле! — поддакнул Ирвин. — Тут, кстати, остальные части тела интересуются, что им такого сделать, чтобы тоже остаться нетронутыми.

— Передай им, что они останутся в целости и сохранности, если ты сыграешь с нами в одну игру! Посмотрим, смогут ли твои зоркие глаза найти одного из нас! — ответил веснушчатый, и тут же его сосед, такой же рыжебородый кобольд с невинным детским лицом, растаял в воздухе.

Тролль, улыбаясь, откинулся на спинку трона.

— Проще простого! — рассмеялся Эббот. — Вот только откуда мне знать, что он не вышел из этой пещеры?

— Ниоткуда! — согласился кобольд. — Но если твои глаза действительно зоркие, ты это поймёшь!

— Ладно, дайте мне пару минут, — попросил Ирвин и обвел пристальным взглядом каменные своды, улыбающихся кобольдов, размякшего на троне тролля и настенные факелы, огонь которых тянулся к гвардейцу. Эббот понимал, что Пирос всё ещё в ярости и хочет испепелить их.

В первый раз кобольдов выдало шуршание красных башмачков. Ирвин подозревал, что они специально дали себя обнаружить, так как в этот раз он не слышал вообще ничего, кроме сердитого потрескивания пламени факелов.

«Вспомни, чему тебя учили. Вспомни старика Фогеля, который показывал, как надо распознавать магическую маскировку врагов. "Пляшущий" воздух, неестественные отражения в зеркалах и воде… Обрати внимание на поведение заговорщиков: возможно, они стараются не вставать на какое-то место или слишком тщательно избегают смотреть в какую-либо сторону. Изучи потолки и стены: невидимый враг может висеть над полом. Отмечай едва заметное шевеление земли, песка и камня. Напряги слух и не переставай улавливать едва слышные звуки. Любое неосторожное движение может выдать его. Если ничего не помогает, прибегни к последнему средству: порождай и удерживай магию в собственном разуме, не давая ей течь по телу, но делай это крайне осторожно, тонкими ручейками, иначе мощный поток захлестнёт тебя и навсегда утянет в бездну безумия, хуже которой… хуже которой есть вещи, о которых тебе лучше не знать».

Эббот тяжело вздохнул, понимая, что спасти его может лишь сила Магноса. Он закрыл глаза и представил стеклянный сосуд, медленно заполняющийся густой пурпурной массой. Голова тут же начала наливаться свинцом. Ирвин почувствовал, как вместе с притоком магии повышается внутричерепное давление.

Тем временем карлики без зазрения совести забрались на колени великана, восседающего на троне. Тролль был, казалось, равнодушен, словно уже превратился в каменную статую, однако его глаза отчётливо вопрошали: «Что эти краснолицые себе позволяют?»

Впрочем, спустя пару мгновений его внимание переключилось обратно на гвардейца.

С непривычки Эббот замотал головой, пытаясь хоть немного привести себя в чувства, но чугунный мозг, налитый кровью и магией, отказывался ему подчиняться. Ирвин распахнул глаза, и перед ними поплыли фиолетовые круги, вызывавшие разные видения. Появился толстый гвардеец, бросающий на стол игральные кости, его сменил злобный гоблин, протирающий кружки грязной тряпкой, затем возник молодой крестьянский парень, стоящий на коленях и отчаянно размахивающий окровавленным обрубком руки… В разуме Ирвина переплелись его собственные воспоминания и события, происходившие в этой мрачной пещере. Он знал, что нужно дождаться подходящего момента и уцепиться за него. Момента, когда опьянённый магией разум случайно приоткроет ему завесу тайны.

Живописные картины сменяли друг друга. Гвардеец увидел чудный летний вечер на столичной площади и двух захмелевших жрецов, которые в обнимку с Ирвином прославляли Ночь, пока стражники разнимали их и спешили доложить обо всём Верховному жрецу. Поговаривали, что после такого пьянчуги были не только преданы анафеме и лишены всех Даров, но и публично осмеяны перед молодыми послушниками, став очередным печальным примером того, что бывает даже со светлыми умами, осмелившимися нарушить церковный запрет на распитие хмельных напитков священнослужителями.

Перед глазами продолжали проноситься лица знакомых и незнакомых людей, эльфов, гномов и дворфов. Какой-то алхимик попытался убить кобольдов ядовитым зельем, но был отравлен сам; юная эльфийка бежала по длинным мрачным коридорам, показывая кому-то дорогу; клинок незнакомца неумолимо приближался из темноты; чьи-то пронзительные глаза смотрели на Ирвина прямо из…

— Стоп! — выпалил Эббот. — Вы играете нечестно!

Кобольды быстро переглянулись.

— Это почему ещё? — спросил веснушчатый.

— Потому что я связан и не могу развернуться, чтобы увидеть кобольда у себя за спиной! — крикнул Эббот.

Веснушчатый нахмурился:

— Ты считаешь, что он у тебя за спиной?

— Да! Он в стенной нише над моей головой! Пусть покажется! А тролль подтвердит, если это так! Ты ведь подтвердишь, дружище?

Глаза кобольдов устремились на верзилу.

— ПОКАЖИСЬ! — рявкнул тролль и со всей силы шмякнул кулаком по подлокотнику. Карлики тут же испуганно соскочили с его колен.

Через мгновение над головой пленника, в небольшой выемке в стене, и вправду появился злобный, скалящийся карлик. Вся детская невинность исчезла с его перекошенного красного лица.

— Будь ты проклят, гвардейская ищейка! — процедил он сквозь рыжие зубы. — У тебя что, глаза на затылке?

— Статуэтку! — не обращая внимания на оскорбления, потребовал Ирвин. — Быстро! А остальные пусть развяжут меня! Иначе…

— В ПЕЧЬ ЕГО! — взвизгнул веснушчатый.

Кобольды подскочили к гвардейцу, подхватили и что есть сил понеслись по туннелям, сверкая красными башмачками.

— ТРОЛЛЬ! — завопил Ирвин, чувствуя, что дела принимают совсем плохой оборот.

Один из карликов бежал позади остальных и при помощи рычагов закрывал проходы каменными плитами. Это, впрочем, не сильно помогало, потому что вскочивший с трона верзила в ярости крушил всё, что попадалось ему на пути.

Кобольды несли Ирвина странными узкими коридорами, петляющими влево и вправо. Со всех сторон светили факелы, и их пламя протягивало к Ирвину свои загребущие руки. Гвардеец трепыхался, пытаясь уклониться от жарких объятий. Сзади слышался топот ног. Удар! Очередная плита рассыпалась на куски, но вместо неё вырастала новая. Какой-то бедолага решил невовремя показаться из своей каменной берлоги и был тут же сметён троллем, словно пушинка. Кобольды взвизгнули от ужаса, чувствуя неумолимое приближение смерти, но гвардейца всё же не бросили и вбежали вместе с ним в просторную, жарко натопленную залу. Здесь было светло, чисто и весьма и весьма людно. Вернее, здесь было великое множество краснолицых кобольдов и кобольдесс. Они беззаботно кружили в танце вокруг большого домашнего очага под руку с огненными языками — зваными гостями из царства Пироса. Бальную залу украшали массивные чугунные люстры с дюжинами зажженных свечек, на каменных стенах также горели свечи. Всё в этом месте представляло для Ирвина страшнейшую опасность.

— Дорогу! Дорогу! — кричал веснушчатый, расталкивая танцующие пары. — Этот кусок мяса должен быть принесён в жертву Пиросу!

Снаружи тролль колотил в тяжелую дверь залы, но никак не мог её выломать. Танцы прекратились. Все кобольды в зале уставились на гвардейца, и у каждого, без исключения, на красном лице в отблесках пламени отражалось одно и то же желание — желание разорвать человеческую плоть на части.

— Этот кусок мяса должен быть принесён в жертву Пиросу! — повторил веснушчатый. — Смотрите! — Он повёл рукой в сторону беснующегося пламени в очаге, которое жаждало обглодать гвардейца до последней косточки. — Я видел, как дрожит огонь факелов! Эта падаль посмела думать, что она может безнаказанно нанести оскорбление Богу!

Огненные языки захохотали. Однако кобольды, в глазах которых читался животный голод, не спешили к ним присоединиться.

— Человеческое мясо принадлежит нам! — заявила толстая рыжебородая кобольдесса. — А ты кормишь им троллей и раздаёшь Божествам!

По зале пронёсся одобрительный гул голосов.

— Эта жертва даст нам куда больше, чем насыщение твоего бездонного брюха! — нелюбезно ответил на это веснушчатый. — Не лезь не в своё дело, тупая женщина!

— Как ты меня назвал?! — вспылила рыжебородая и подошла вплотную к веснушчатому. — Женщина?! Ты назвал меня, как зовут этих… слабых и зависимых от таких же, как он?! — Карлица ткнула пальцем в Ирвина.

— Да! — рявкнул кобольд, сверкнув глазами. — Все слышали? — обратился он к залу. — Я назвал её женщиной! И если ещё раз, женщина, ты посмеешь…

Кобольдесса взвыла, набросилась на веснушчатого и воткнула ему в шею острый кинжал. Кровь хлынула из раны прямо на кобольдов, держащих Ирвина. Те сразу бросили гвардейца, достали свои кинжалы и кинулись на кобольдессу и ее подоспевших сторонников. Огненные языки рванулись к Эбботу, чтобы предать его большому огню, но остальные кобольды также похватались за ножи и кинжалы, и бальная зала в мгновение ока превратилась в театр войны.

Ирвин извивался на полу, пытаясь хоть что-нибудь сделать, пока вокруг лилась кровь и бились в конвульсиях охваченные пламенем карлики. В этот момент, выломав двери, внутрь наконец ворвался тролль, и дюжина кобольдов обступила его, но верзила работал кулаками как никогда, отшвыривая карликов в стены. Беснующееся пламя очага извивалось и порождало новых огненных языков, идущих в бой с кобольдами, а в эти мгновения в залу продолжали забегать очередные злобные карлики, вооружённые клинками и топорами. Ирвин почувствовал, как его кто-то грубо переворачивает на спину и садится сверху.

— Слезь с меня! Слезь с меня… ЖЕНЩИНА! — заорал гвардеец.

— Я тебе НЕ ЖЕНЩИНА, тварь! — кричала кобольдесса, размахивая окровавленным кинжалом и возя рыжей бородой по щекам Ирвина. — Посмотри! Посмотри на неё! У человеческой женщины НЕ МОЖЕТ быть такой бороды! Даже у тебя её НЕТ! Ну и кто из нас…

Каменный кулак пронёсся над головой Ирвина, и бородатая не-женщина с чисто женским визгом улетела в большой огонь, попутно прихватив с собой двоих рыжебородых. После этого тролль подобрал здоровенный кусок дверной плиты и швырнул его в люстру над головами сцепившихся друг с другом кобольдов. Чугунная люстра сорвалась с ржавой цепи, полетела вниз и с грохотом проломила головы оставшимся карликам. Раскидав четырёх огненных языков и убедившись, что все кобольды мертвы, тролль разорвал тугие верёвки и поставил Эббота на ноги.

— Что ж так поздно, дружище? — спросил Эббот, разминая руки. — Всё могло закончиться ещё в той пещере.

— Ты прав, гвардеец! Но мне просто было… любопытно, — улыбнулся тролль.

— Что любопытно?

— Найдёшь ты кобольда или нет.

— Хах! — ухмыльнулся Ирвин. — Ну ты чего, это же гвардейская школа магии, а не какая-нибудь жалкая подачка Богов!

Тут к Эбботу подскочили два языка, но он был готов. Лёгким взмахом руки Ирвин отправил их обратно в огонь, а затем собрал магию в кулак и решительно запечатал очаг.

— Вот так! — удовлетворённо произнёс он. — Знаешь, тролль, а ведь на мгновение я и вправду подумал, что ты решил перейти на их сторону.

Верзила шмыгнул носом.

— Я дал Слово Камня! — напомнил он. — А Камень…

— …слов на ветер не бросает, — закончил Ирвин. — Да… Я помню. Слушай, а чего мы всё "тролль", "тролль"? У тебя же есть имя?

Зеленокаменный детина чуть заметно улыбнулся:

— Зови меня Томас.

— Томас? — вскинул брови гвардеец. — Хм, отличное имя! Прямо такое… совсем человеческое!

— Что будем делать теперь, гвардеец?

— Теперь? — произнёс Эббот, глядя, как в залу забегают новые кобольды. — Нам по-прежнему нужна статуэтка, чтобы вернуться к друзьям, так что придётся переворошить здесь всё вверх дном! Ты со мной? — Ирвин встал в боевую позу, и на кончиках его пальцев заблестели сгустки магии.

— С тобой! — рыкнул Томас, подняв окровавленные кулаки.

— Тогда в добрый путь!