Время выбора 2

Глава 10

Я невольно вспомнил студенческие дискотеки и танцевальные вечера в парке. Будучи молодым парнишкой, признаюсь иногда посещал эти мероприятия. Парни, как правило, в комнатах общаги причащались дешёвым креплёным вином, реже водочкой. Это даже самым закомплексованным развязывало язык. Если не было знакомой девчонки, то высматривали партнёршу на вечер. Конечно, в уме держали вариант на продолжение знакомства. Но программа минимум — не опозорится перед приятелями и пригласить симпатичную девчонку. Круто было уйти с вечера, сопровождая даму. Тогда в общаге можно было набрехать с три короба. Что сумел завалить её на скамейке в парке и всё такое. Не проверишь ведь, да и это входило в ритуал саморисования. Все понимали, что уболтать девчонку за такое короткое время невозможно. Но каждый понимающе поддакивал. Ведь завтра придёт его очередь делится опытом соблазнения.

А вот ежели всех симпатяшек разобрали залётные ухари, то только и оставалось пригласить серую мышку, подпирающую с подружкой стены зала. Это был танец неудачников. Оба это понимали и даже не пытались познакомиться. По окончанию танца разбегались по разным углам с выражением пресыщенности на лицах. Девчонка будто сильно торопится к подружке вернуться к архиважной беседе. А партнёр с пошлой мимикой к гогочущим приятелям. Типа отстойный вариант, даже подержаться не за что.

— Вы разрешите? Этот танец у вас не занят?

Пока что дамы ещё не озаботились книжкой для записи кавалеров. Прогресс пока не достиг таких высот.

Девушка нерешительно придвинулась плотнее к сестре. Анна изобразила на лице нечто одобрительное и дама подала мне кончики пальцев.

Я право не ожидал, что Анна так прекрасно обучает своих воспитанниц. Сейчас не принято разговаривать во время танца. Тем более, что мы постоянно расходились, совершали поклоны и изящные повороты. Тут уже не до галантности, лишь бы не сбиться с ритма. Танец действительно сложный. Он только недавно покорил Европу и уверенно занимает первую строчку в танцевальной градации.

По традиции особа королевской крови первой открывает этот танец. Я если честно опасался, что моя партнёрша налажает. Ведь мы вышли вдвоём, все смотрят на нас и желающие присоединятся позже. Танцевальные па выполняются мелкими шажками на низких полупальцах.

Моя партнёрша цветёт как мак. И думаю, это не от жары. На мгновение коснувшись кончиков её пальцев я ощутил холод от них. Бедняжка ужасно волнуется. Чтобы успокоить девушку я приблизился и улыбнулся ей. А дальше и сам с удовольствием отдался танцу и к нам присоединились остальные желающие. Мы как бы плели кружева танца, расходясь и сходясь. Крутились на мягких ногах. Моя партнёрша грациозно держала голову и осанку. Молодец Анна, хорошо натаскала своих девчонок. Вскоре партнёрша сама увлеклась и даже начала мне улыбаться. Забавно смотреть на неё, тоненькая шейка, субтильная фигура, круглая мордашка и глаза, как у любопытного воробушка. Вернув даму на место, я пообщался с сестрой. Похвалил её за воспитанницу, обсудили впечатления от бала и оба довольные разошлись.

А мой Салтыков не терял время, пригласил мою супругу. Вот я и подошёл, предъявить свои права на неё.

Сколько он себя помнил, всегда ему грозила опасность. Даже в детстве его держали взаперти, детишки смеялись над зачуханным узкоглазым пацаном. Они дразнили его «грязным магометанином» и при любом удобном случае обижали.

Бекзян Токтамышев происходил из знатного тюркского рода Байларской волости Казанской даруги Уфимского уезда. Его дядя, глава рода участвовал в восстании 1645 года, которое закончилось неудачей. По условиям заключенного перемирия главы рода бунтовщиков отдавали аманатов (заложников) из числа своих детей. Но брат отца Ураз-бай Актеев предпочёл послать в Уфимский острог среднего сына своего брата, погибшего полгода назад в столкновении с русскими войсками. До 15 лет молодой башкир провёл среди детей жителей острога. Затем его дядя занемог и скончался. Старшим рода стал старший брат Дюмей. Жизнь подростка разительно изменилась, когда за ним приехали. Парень вновь оказался среди своих. Род Каршин владел обширными землями в пойме реки Кармасан и её притоков. Равнина поросшая травой и определила кочевой род занятий. Многочисленные отары овец и табуны лошадей паслись молодыми пацанами под присмотром седобородых аксакалов. Будучи всегда бесправным, Бекзян неожиданно почувствовал себя увереннее. Его брат глава рода и этим всё было сказано. Через год Бекзян удачно женился на дочери богатого человека, который торговал с русскими, поставляя лошадей для армии и овец на мясо. Он многому научил зятя. Но вот в это время Бекзян больше мечтал о военной карьере, о подвигах, славе и богатом бакшише. Поэтому, когда русский царь пошёл войной на поляков, Бекзян возглавил триста конников из дружественных родов.

Через семь лет он вернулся другим человеком, пройдя две кампании. Потеряв больше половины тех, с кем ушёл воевать, тем не менее он привёз богатые трофеи. Близкие восторгались, перебирая дорогие ткани, драгоценное оружие и брони. А ещё Бекзян пригнал десяток пленниц. Они сильно отличались от соплеменниц. Повыше ростом и светловолосые. Одну из них он взял второй женой. Уж больно приглянулась её иноземная красотка. И если первая жена пока не порадовала мужа наследником, то вторая сразу понесла и подарила дочь. Такую же красивую, как и мать, только глаза карие.

Когда пошли разговоры о новом восстании, Бекзян отнёсся к этому безразлично. Он отлично представлял военную машину русского царя. Никакого шанса на успех у восстания не будет. Да, можно захватить несколько маленьких городков и разрушить остроги, установленные в самом центре исконных башкирских земель для контроля. Можно пощипать купеческие караваны, но итог предрешён.

Но когда совет старшин решил подымать все четыре даруги (дороги) — это Казанская, Сибирская, Ногайская и Осинская, то Бекзяну пришлось подчиниться. Ему, как имевшему боевой опыт и знавшему повадки царских воевод, доверили вместе с несколькими другими вести всадников Казанской и Ногайской даруг.

Сначала вспыхнуло в Зауралье. Восставшие осадили остроги, монастыри и небольшие городки. Села и деревушка сжигались, добро и пленников уводили в степь.

Уфа и Мензелинск тоже сели в осаду. Но появившиеся слухи о том, что царь направил своего воеводу Фёдора Волконского с сильным войском, заставили некоторых задуматься. В Казани нашлись правоверные, сочувствующие восставшим единоверцам и Бекзяна вместе со старшим товарищем направили во главе десятитысячного войска к Казани. По дороге к ним присоединялись другие отряды, но путь к городу преградил передовой отряд русских. Лазутчики доложили, что их не так много.

Против 25 тысяч башкир и к ним присоединившихся, стоит конница числом 12–15 тысяч. Причём 5 тысяч — это касимовские татары и казаки с Дона. Но зато оставшиеся способны изменить ход будущей битвы.

Бекзян был реалистом и понимал, что кроме помощи Аллаха нужно рассчитывать и на реальное положение дел.

Башкирская конница относится к лёгкой, брони и огнестрельного оружие практически не имеет. Они хороши в преследовании убегающего противника или во взаимодействии с другими родами войск. А против тяжеловооруженных всадников не потянут. Ну если только русские не совершат грубую ошибку, загнав свою конницу на пересечённую, труднопроходимую местность.

День стояли друг напротив друга в ожидании подмоги. Потом стало известно, что с Казани помощь не прийдёт. Как дело дошло до сражения, единоверцы дружно вспомнили, что у них в городе остаются не только семьи, но и дома с торговыми предприятиями.

А тут привели посла от русских. Неожиданно выяснилось, что войском командует царёв брат Иван. Вот тот и предложил встретиться.

Азнагул Урускулов, который представлял Ногайскую дорогу, сразу предложил зарубить посланца и ночью напасть на спящий лагерь русских. А вот Бекзян воспротивился. Этому было несколько причин.

Ну, во-первых, убийство посла противоречит кодексу воина.

Во-вторых, не надо рассчитывать, что враг глупее тебя.

И наконец, в-третьих, молодому предводителю восставших стало интересно увидеть царевича Иоанна Михайловича. Он нём ходили очень странные слухи. И что он очень образован, привечает иноземцев, развивает торговлю и вовсе не похож на обычного важного вельможу.

Встретились в чистом поле, где русские разбили походный шатёр.

Царевич не производит впечатления человека, имеющего огромную власть в своих руках. Ведь кроме того, что он брат царя и возможно наследует русский трон, он также наместник крупного города со всеми вытекающими. То есть под ним целая армия воинов и чиновников. А непонятки начались сразу у входа в шатёр. Вместо того, чтобы забрать личное оружие, царевич одним взглядом охране разрешил уважить послов.

Иоанн с двумя спутниками с кряхтеньем уселись за традиционный башкирский табын. Сопровождающие царевича грозно смотрели на башкир, будто только ждали команды наброситься. А вот старший в их команде наоборот учтиво угощал послов и расспрашивал о здоровье близких. Даже Азнагул успокоился и перестал тискать рукоять сабли. Но когда перешли к делам, ради которых собрались, старший товарищ разгорячился и начать пересказывать все порушения договора, по которому башкиры вошли в состав русского царства.

Здесь и строительство острогов на исконно башкирской земле, кража табунов, незаконные подати и издевательства царских чиновников. Претензий много, чтобы их перечислить, нужно исписать много листов бумаги.

Что интересно, все горячились кроме двоих. Бекзян просто отслеживал сквозь опущенные глаза реакцию царевича. Но и тот не стал вскакивать и звать охрану. Наоборот, создавалось впечатление, что этот молодой парень смотрит на более старших по возрасту как на неразумных людей. А когда Бекзян не удержался и пристально посмотрел на второго человека государства в иерархии русских, тот неожиданно подмигнул. Причём без издёвки, а будто предлагая потерпеть, пока малоразумные дети успокоятся.

Вернувшись к своим Бекзян, в отличии от его старшего товарища, проголосовал за то, чтобы остановиться и послать в Казань переговорщиков. Ему удалось уговорить остальных, говоря о том, что царевич лично дал слово помочь башкирам встретиться со своим братом.

Бекзян напомнил, что они здесь не для того, чтобы грабить крестьянские деревни и купеческие караваны. Они хотят, чтобы у их детей сохранились родовые земли и обещанные царской «жалованной грамотой» привилегии.

Получилось так, что восстание в этой части прекратилось. В Сибири ещё шли стычки восставших с царскими частями, а здесь и в Зауралье всё успокоилось. Конечно временно, пока не вернутся послы из Москвы с результатами переговоров.

Но вот что интересно, Иоанн Михайлович, незаметно для других, передал Бекзяну приглашение посетить его дворец в Ярославле. Детали в послании не уточнялись, но Бекзян решил приехать. Как только позволят обстоятельства. Сейчас только нужно помочь старшему брату наладить порядок в главном стойбище. Там осталось мало опытных воинов и всё чаще добрые соседи пытаются потеснить его род с тучных пастбищ. Участились попытки угона скота и это надо прекратить единственно действенным способом. Пройтись по соседям сильным отрядом, показав свою силу.

А вот в конце лета Бекзян решился. В составе небольшого отряда конников он доехал до Казани, после Нижнего Новгорода повернул на Кострому и через две недели пути уже подъезжал к Ярославлю.

Здесь отряд из десяти всадников с заводными конями перехватил конный патруль. Старший долго пытал — кто и зачем. Выручило то послание от царевича с оттиском его печати, где он приглашал Бекзяна в гости.

Отряд из пятнадцати гусар сопроводил башкир до места назначения. Оказывается, дворец и вовсе находился не в городе, а верстах в семи от него. На подъезде опять остановила охрана и заставила ждать.

Но даже отсюда громада ярко освещённого дворца поражала. Бекзян повидал польские и литовские городки с их узкими улочками и резким запахом нечистот. Видел он немало крепостей и замков властителей. Но они выполняли чисто унитарную функцию — оборону нежного хозяйского тела и его семьи. Отсюда эти тяжёлые стены и узкие окошки-бойницы.

А это сооружение будто соткано из света. Огромные окна пропускают свет изнутри. Вокруг него огромный парк с дорожками и канал, который находился в стадии строительства. Судя по суете и большому количеству экипажей, башкиры приехали не совсем вовремя. Ждать пришлось долго, пока не разрешили проехать самому Бекзяну и двум его сопровождавшим.

Бал находился в той стадии, когда можно было и слинять. То есть торжественная часть прошла, теперь порядочный хозяин должен оставить гостей, чтобы не напрягать их официозом. Мне только осталось посетить карточные столики и оставить там небольшую сумму, показывая пример гостям. Но неожиданно меня перехватил Пахом, мой стольник и командир моей личной охраны.

— Иван Михайлович, тут башкиры заявились. Утверждают, что по Вашему личному приглашению. Вот, — и Пахом передал мне лист бумаги.

Ага, никак тот башкир заинтересовался, — и много их?

— Нет, дюжина и каждый с двумя заводными конями.

— Угу, прикажи проводить старшего. Если захочет пусть возьмёт одного-двух слуг. Остальных пока размести в казарме. Только обид не учинять, покажи наше вежество. Это полезные люди.

К сожалению, в этот вечер я встретиться с ними не смог, но гостя с его сопровождающим устроили в итальянском павильоне. Думаю, там всяко лучше, чем в казарме или походной юрте.

А вот после завтрака мы встретились. Парень явно зажался от той роскоши, которая несомненно подавляла неокрепшее сознание. Его слуга принёс подарки. Кинжал старинной работы, драгоценные украшения и очень понравилась мне белоснежная шкура с коротким шелковистым ворсом. Здесь видимо отдали свои жизни несколько животных типа снежного барса. Обязательно повешу эту прелесть на стену в кабинете.

После подарков мы решили прогуляться. Я показал гостю дворец. Он был явно шокирован размахом. Ведь огромная территория ещё в процессе строительства. Возле дворца уже разбит парк и сад. Действует церковь. Но второй «девичий» дворец только на стадии возведения стен. Земляные работы по рытью канала и пруда в самом разгаре. Сады ещё не разбивали, возможно на следующий год приступим. Но степняка всё это великолепие подавило. А уж внутреннее убранство помещений заставило его перевозбудиться и осторожно ступать, поглядывая чтобы ненароком не разбить что-нибудь.

А там и время обеда наступило, пришлось бедняге садиться за обычный стол. Но, вроде для него это не стало большой проблемой.

Я исподволь пораспрашивал Бекзяна о родном стойбище. О соседях, об количестве скота и влиянии осадков на тучность овец. Я, конечно, нарушил множество правил приличий, когда пригласил этого парня. Но у меня на него серьёзные виды.

Дело в том, что овечья шерсть очень востребованное сырьё. Сейчас они практически не стригут овец. Да это скорее мясная порода. Но всё равно, учитывая невообразимое количество овец, которые пасутся в том регионе, я могу построить там фабрику по производству шерстяной нити, ковров и даже войлока с фетром. Последний приятней на ощупь и идёт на производство шляп и много другого. Войлок вообще стратегический продукт. Это обувь, текстиль, походные шатры, потники под сёдла и попоны, верхняя одежда для сурового климата и пыжи для огнестрельного оружия. Короче очень востребованный продукт.

Вот после обеда я и принял Бекзяна в своём кабинете, набросал ему своеобразный бизнес-план. У меня и управляющий на новую мануфактуру уже имеется. То есть от башкира мне требуется шерсть в товарном виде и существенных объёмах. По весне он должен будет организовать стрижку овец. А уже я беру на себя строительство на его землях, на берегу реки своей фабрики. Оборудование и специалисты с меня.

Парень не долго сомневался, когда я пообещал ему 30% прибыли. А если нам удастся раскрутится, весь его род поднимется над остальными. А уже благоволение царского семейство тоже лишним не будет. Мне понравилось, что Бекзян довольно быстро соображает и не закис в своём дремучем прошлом. Он смотрит вперёд в будущее и если увидит реальную возможность подняться — будет рвать всех, кто встанет на пути. А я в этом ему помогу.

Договорились, что он забирает двух моих специалистов, которые на месте изучат вопрос строительства фабрики. Удобства логистики и благожелательное отношение местных играет здесь главную роль.