Все имеет свою цену

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

Когда взошла луна, участники вечеринки переместились от закрытого плавательного бассейна к бассейну на открытом воздухе. Некоторые подростки разбрелись парочками по пляжу. Даже самые крутые парни держались от океана подальше. Совсем недавно приливом выбросило на берег три трупа португальских солдат.

Лили Ролингс, приняв душ, снова надела голубое трикотажное платьице и сандалии. Когда она присоединилась к своим друзьям на террасе, Анетта Краун, взглянув на нее, сказала капризным тоном:

— Неужели ты уже уходишь?

Лили села на кафельный пол рядом с Анеттой и Сейрой Додд, в доме родителей которой проходила вечеринка.

— Хэллоран скоро приедет забрать меня. Мне не хотелось бы заставлять его ждать.

Лили вынуждена была признаться самой себе, что ей совсем не улыбалась перспектива ночевать одной в Каса Дюран. Сегодня утром ее бабушка улетела в Нью-Йорк по каким-то делам, связанным с ее компанией. Лили задержалась только из-за сегодняшней вечеринки. Она уедет завтра.

— Скажи своему живому трупу, что у тебя изменились планы, — настаивала Анетта.

— Не называй его так.

Хотя Лили иногда бывало трудно выносить сварливые поучения Хэллорана, он был непременной принадлежностью ее жизни с тех пор, как она себя помнила. Несмотря на его ворчливость, она его любила.

— Но ведь он действительно похож на живой труп, — поддержала Сейра. — Скажи ему, что будешь ночевать у нас. Мы могли бы остаться здесь сколько захотим. В одиннадцать часов мама всегда принимает снотворное.

— Может быть, — сказала она. Лили с удовольствием осталась бы, но ей очень не хотелось тревожить Хэллорана.

— Вот здорово! — неожиданно воскликнула Анетта и села. — Кто это такой?

Смуглый юноша лет двадцати был самым красивым из всех мужчин, когда-либо виденных Лили. Он двигался среди подростков на пляже с кошачьей грацией и природной самонадеянностью. Он приглядывался к каждой группе, мимо которой проходил, словно искал кого-то. Какую-то счастливую девочку, подумала Лили.

— Дьявол Гарденас! — произнесла Сейра, словно зачитывала приговор. — Не могу поверить, что он здесь. Мой папа сказал, что убьет его, если когда-нибудь увидит здесь снова.

— Убить такого красавчика? — воскликнула Анетта. — Твой папочка, должно быть, свихнулся.

— Родители заплатили целое состояние, чтобы вызволить мою сестру из его когтей, — хмуро сказала Сейра, — потому-то они и пытаются держать меня под замком. Лучше уж я пойду и скажу папе, что он снова здесь появился. — Она поднялась на колени.

Анетта схватила ее за локоть и заставила снова лечь.

— Не смей!

Он знает, что красив, подумала Лили в тот момент, когда Дьявол Гарденас смотрел прямо не нее. От улыбки, осветившей его лицо, у нее прошла дрожь по всему телу.

— Он идет в нашу сторону. — Анетта схватила Сейру за руку. — Вдруг он пригласит меня пойти с ним? Я пойду. Ты прикроешь меня, если позвонит мама, а, Сейра?

— Не будь дурой, — возмутилась Сейра. — Ведь правда, ей не следует с ним уходить, а, Лили?

Лили рассеянно покачала головой, все еще не отводя глаз от взгляда незнакомца. Дьявол Гарденас поднялся по ступеням на террасу и остановился рядом с ними.

— Привет! — обратился он к Лили. Она почувствовала, как Анетта внезапно затихла рядом с ней. — Как тебя зовут?

— Лили. Лили Ролингс.

— Напоминает полевые цветы... которые не знают ни заботы, ни труда. Ты ведь богатенькая девочка, Лили? В этом городе мамочки предостерегают своих богатеньких доченек от таких парней, как я.

— Моей мамы здесь нет, чтобы предостеречь меня от кого бы то ни было.

— Ну так поедешь со мной прокатиться? — спросил он и протянул руку.

Словно во сне, она взяла его руку и позволила поднять себя на ноги. Анетта что-то сказала, но Лили уже не слышала ее.

— Могу поклясться, что ты никогда в жизни не делала ничего подобного, — проговорил Дьявол Гарденас, когда его красный «Трансамерикэн» выехал из аллеи, ведущей от дома Доддов. — Мамин маленький ангелочек, не так ли?

— Нет, маленький ангелочек своей бабушки. Мама едва ли вообще помнит, что я существую. — А тебя действительно зовут Дьявол?

Он закатал рукав своей рубашки, чтобы можно было разглядеть вытатуированного на плече хохочущего дьявола.

— Я его тезка, — он сверкнул в ее сторону белозубой улыбкой. — Сколько остается времени до появления полиции?

— Что?

— Тебе двенадцать? Тринадцать?

— Мне исполнится семнадцать в апреле.

— А грудей нет, — сказал он. — Из-за этого ты выглядишь подростком.

Она покраснела в темноте.

— Если это все, что тебя интересует, то Анетта носит лифчики с чашечкой глубины «С». Отвези меня назад к Доддам и возьми ее. Она просто умирала от желания поехать с тобой.

— А ты с перчиком, — усмехнулся Дьявол Гарденас. — Мне это больше нравится, чем груди. — Он вдруг нахмурился.

— Что-нибудь не так?

— Эта машина, — сказал он ей. — Мне она надоела.

— А сколько она у тебя времени?

— Часа три.

От страха у нее по спине пробежали мурашки.

— Ты не украл ее?

— Я ее позаимствовал. Так же, как я намерен позаимствовать следующую. — Он взглянул на нее. — Позабавимся?

Этот взгляд заставил бы ее последовать за ним куда угодно. Лили кивнула. Он нажал на акселератор.

— Я ухожу, — сказал Хэллоран Шейле. Все равно сегодня все было не так, как он любил, потому что все время там торчал Мик. Хэллорана удивляло, что вдали от Шейлы он ее не хотел, но стоило ему ее увидеть, как невостребованная деталь его организма снова оживала.

— Наверняка у тебя найдется время, чтобы выпить еще стаканчик, — предложил Мик.

— Я уже выпил достаточно, а мне еще нужно забрать ребенка с вечеринки.

— Наш Пат теперь превратился в няньку, — сказала Шейла Мику.

— Моя работа позволяет довольно хорошо содержать тебя и юного Фрэнсиса, — вспылил Хэллоран. Его вывело из себя то, что она сказала «наш Пат». Слишком это напомнило ему о Кифе. Это и еще то, что Мик продолжал отхлебывать из своего стакана, словно он был намертво прикреплен шурупами к кухонному столу Шейлы.

Настроение Хэллорана не улучшилось, когда он подъехал к дому Доддов. Две хихикающие девчонки сказали ему, что мисс Лили останется там ночевать. Сейчас она переодевается и не может выйти к нему, что было совсем не похоже на ребенка.

— В таком случае когда мне за ней заехать? — спросил он у девчонок. — Завтра утром ей на самолет.

Они обменялись взглядами, а потом пообещали позаботиться о том, чтобы шофер Доддов доставил ее домой задолго до рейса.

Они вернулись к гостям, а Хэллоран несколько минут стоял возле машины в подъездной аллее. Его насторожил этот обмен взглядами, и он уже почти решил пойти назад и провести расследование. Нельзя вспомнить, чтобы мисс Лили когда-либо давала хозяйке какой-нибудь повод для беспокойства. Не то что этот скандалист, юный Фрэнсис. Мысль о Фрэнсисе острой болью напомнила о его тяге к Шейле. Если мисс Лили останется здесь на ночь, то он мог бы вернуться в Западный Палм-Бич и попрощаться со своим племянником. И еще увидеть Шейлу.

Свернув на улицу, где жила Шейла, Хэллоран заметил, что у нее на крыльце все еще горит свет, а на улице припаркована машина. Он подъехал ближе и увидел, что это машина не Фрэнсиса, а Мика.

Хэллоран остановился за полквартала, соображая, как ему лучше поступить: то ли зайти и выпить, то ли подождать, когда уедет Мик. В противном случае этот мужик мог засидеться в гостях, разглагольствуя о своих подвигах в Белфасте. Мик по-прежнему иногда надолго исчезал, а по возвращении хвастал мощными взрывами во имя Ирландии. Он рассказывал о минах-ловушках с такой любовью, с какой иные мужчины говорят о женщинах.

Свет на крыльце погас, затем погас и в гостиной. Хэллоран освободил тормоз и проехал чуть подальше. Он был уже на расстоянии двух домов, когда стало темным и кухонное окно на западной стороне дома. Свет оставался гореть лишь в спальне Шейлы. Потом погас и он.

Хэллоран долго смотрел на все еще припаркованную машину Мика, а затем нажал на акселератор. «Вот мы и дождались, Киф. Она обманывает меня, как обманывала тебя». Эта мысль ничуть не уменьшила у него чувства вины за то, что он спал с женой брата. Не уменьшила она и его желание повторить это снова.

Дьявол заметил «порш» на парковке у ресторана на Уорт-авеню. Лили стояла в тени, наблюдая, как он запускает какой-то металлический прут в щель опущенного стекла «порша». Она затаила дыхание, увидев, как какой-то слуга спешит через парковку с ключами от машины в руке.

Дьявол услышал скрип каблуков парня по тротуару и спрятался за «поршем», пока парень не проехал мимо в своем «БМВ». Затем он продолжил свои манипуляции у стекла «порша».

Наконец он обернулся и махнул рукой. Лили показалось, что она потеряет сознание. Должно быть, она слишком долго сдерживала дыхание.

— Давай же, — крикнул Дьявол, открывая дверцу, — шевели своим хорошеньким задом!

— Ты когда-нибудь бывала раньше в кварталах, где живут слуги? — спросил у Лили Дьявол Гарденас, въезжая на парковку при винном погребке в Западном Палм-Бич. — Это место построено специально для них, понимаешь ли. Для слуг, которые заботятся о таких хорошеньких богатеньких девочках, как ты. — Он вышел из машины, она было двинулась за ним следом. — Куда это ты собралась?

— Я иду с тобой.

— Только разве если хочешь выпить. Но ты ведь не хочешь? Жди здесь.

Наблюдая за ним через окно винного магазина, Лили сказала себе, что должна выбраться из машины и найти телефон. Она должна позвонить Хэллорану, чтобы он приехал и забрал ее. Она не из тех девочек, которые ради забавы разъезжают на чужих машинах с парнями вроде Дьявола. Пусть этим занимается женщина компании Гизеллы Дюран. Пусть этим занимается ее мать.

Дьявол вернулся с большим бумажным пакетом. Когда он укладывал его на заднее сиденье «порша», в нем позвякивали бутылки.

— А теперь надо найти какое-нибудь спокойное местечко для нас двоих, — сказал он, наклоняясь, чтобы поцеловать ее в губы.

Он прервал поцелуй раньше, чем ей хотелось бы.

— Блеск! — воскликнул он. — Вкусненькая — то, что надо.

Когда «порш» отъехал от винного магазина и набрал скорость, Лили спросила:

— Тебя никогда не ловили?

— Боишься, что гуляешь с рецидивистом?

— Ничего я не боюсь.

Он усмехнулся.

— Что сказал бы твой папочка, если бы тебя застукали на прогулке в краденой машине?

— Когда я не в школе, я живу с бабушкой. Его я редко вижу. И маму тоже. — Она открыла бардачок. Там оказались солнцезащитные очки, дамские перчатки и хорошенькая пудреница. Что подумает эта женщина, когда, выйдя из ресторана, обнаружит, что ее машина исчезла? Лили вдруг стало не по себе. А вдруг владелицей была какая-нибудь ее знакомая?

— А что ты делаешь с машинами потом?

— Оставляю, чтобы их могли найти полицейские.

Лили откинулась на спинку. В таком случае все в порядке. Никому никакого вреда не будет. Владелица «порша» через день-другой получит назад свою машину, разве что недосчитавшись нескольких литров бензина. Она посмотрела на видневшийся в темноте пейзаж и поняла, что они не возвращаются в Палм-Бич.

— Куда мы едем?

— В одно известное мне местечко.

— Я не могу, — сказала Лили, вырываясь из его рук.

Вино разогрело ее, и она с удовольствием принимала чудесные поцелуи Дьявола, но, когда он попытался стянуть с нее трусики, она вернулась к реальности.

Хотя их лица находились всего на расстоянии нескольких дюймов друг от друга, она не могла разглядеть в сумраке выражение его лица. Прилив поднялся уже высоко, и прибой плескался почти у их ног, но, если бы они перебрались с пляжа повыше, укрывшись от бриза, их одолела бы туча москитов.

Дьявол ничего не ответил. Лили встала и сбросила сандалии. Потом подобрала повыше платье и вступила в полосу прибоя. Волны, накатываясь, достигали ей до бедер.

Дьявол снял ботинки и вошел вслед за ней в воду, не потрудившись даже закатать штанины своих джинсов.

Он добрался до нее, притянул спиной к себе и стал целовать в шею. Лили почувствовала, как твердеет его плоть, прижимавшаяся к ее бедру.

— Ты мне не сказала, что девственница, — он повернул ее к себе лицом. — Сладкая маленькая Лили. Ты совсем не то, что я ожидал.

Она затаила дыхание.

— Это значит, что я тебе не нравлюсь?

— Это значит, что ты мне здорово нравишься.

Когда Дьявол Гарденас подъехал к дому своей бабушки, неподалеку от входа стояла другая машина. Несправедливо, подумал он. Ему давно нужно бы иметь собственное жилье. Именно это он собирался сделать, как только получит свои деньги. Не успел он достать ключ, как бабушка сама открыла дверь.

— Фрэнсис Девлин?

— Бабушка? Ты уже встала?

— Еще не ложилась. Долго же ты добирался назад.

— Пришлось оставить машину у трактира. — Ухмылка Дьявола была под стать хохочущей роже на его предплечье, когда он вспомнил, что он наговорил Лили Ролингс. Черта с два отдаст он назад такого красавца, как этот «порш». Сейчас он превратился в кучу запасных частей, а у Дьявола в кармане лежала туго свернутая пачка банкнот.

— Как все прошло?

— Ей было нужно уезжать сегодня утром.

— Я знаю. Но будет ли она мечтать о тебе в этой своей престижной школе?

— Будет, — заверил он, сверкнув улыбкой.

— Ты говоришь это почти как ирландец, мой мальчик, несмотря на то, что в тебе течет языческая кровь твоего отца.

— Как бы я ни говорил, ей это понравилось. И она захочет еще. — Он раскрыл принесенный с собой бумажный пакет и показал бабушке бутылку.

— Тогда проходи на кухню, — пригласила она.

Дьявол уселся за столом, наблюдая, как она доверху наливает виски в два больших стакана.

— Твое здоровье, бабушка, — отхлебнул Фрэнсис здоровый глоток.

— Потом ты ей напишешь, — сказала бабушка.

— Позвоню ей. — Дьявол взял бутылку и налил еще стакан. — Потом я поеду туда на машине.

— А я выведаю у нашего Пата, когда осенью откроется дом.

— Не понимаю, зачем нам ждать? — спросил Дьявол.

— Потому что я так хочу. — Шейла Хэллоран улыбнулась сама себе. — Вчера вечером они с Миком пили за здоровье друг друга.

— А он знает, что ты спишь с Миком в его отсутствие?

— Оставь при себе свои грязные мысли, — оборвала его бабушка и осушила стакан. — И говори потише. Я не хочу, чтобы Мик догадался, что мы затеваем. Он захочет войти в долю. — Она задумалась. — В таких делах ему не везет.

Дьявол крутил в руках свой стакан, пристально на него глядя.

— Она хорошенькая девочка.

— Не вздумай влюбиться в нее. Она просто маленькая сучка, такая же, как все прочие. — Фрэнсис с бабушкой нажили немало денег с помощью шантажа. Это была идея бабушки. Она была мозговым центром. Но зато он умел привлекать девочек.

— Я люблю только деньги, — объявил Фрэнсис Девлин Гарденас.

— И наконец у нас будет их много, — сказала Шейла Хэллоран. — А теперь тебе лучше принять душ и отправиться в гостиницу. Ты ей потребуешься, когда она проснется.

— Ты много знаешь о ее привычках.

— А как же иначе, после всех этих лет.

Мик Таггорт все еще спал, запутавшись в простынях. Как случилось, что он так быстро стал стариком, удивлялась Шейла, глядя на него. Таким же, как Пат. А может быть, и она сама, если бы она была такой дурой, что гляделась бы в зеркало. Нет, дурой она не была.

— Проснись, Мик. — Он пошевелился и застонал. — Дай поспать, Шейла. У меня сегодня страшно болит голова от дешевого виски Пата Хэллорана.

— Ты и выпил его немало, — сказала она. — А если хочешь чего-нибудь получше, то покупай сам. И если уж мы заговорили о деньгах, то мне они нужны, чтобы заплатить за аренду.

— Я на мели, старушка.

— Ничего подобного. На тебе надет пояс с кошельком. — Она протянула к нему ладонь.

— Удивлен, что ты до сих пор не запустила туда руку, — проворчал он, откидывая одеяло.

— Я не осмелилась это сделать, зная твою любовь к минам-ловушкам. Ума не приложу, почему два таких старых дурака, как ты и Пат Хэллоран, просиживаете чуть не до рассвета, толкуя о бомбах и тому подобном.

Мик ослабил пояс, расстегнул на нем молнию и отсчитал ей в руку три сотни долларов.

— И еще немножко, чтобы оплатить счета бакалейщика, — сказала она.

Он добавил к кучке пятидесятидолларовую купюру.

— А выпивка? — напомнила она, все еще протягивая руку.

— Это принес Пат.

— Правда, принес. Но ведь ты пил совсем другое после его ухода.

Мик добавил еще двадцатку.

— Почему ты не разрешаешь мне перенести сюда мои пожитки? Какая мне польза платить арендную плату сразу в двух местах?

— Нашему Пату это не понравилось бы.

— Пат дурак, если считает тебя лучше, чем ты есть на самом деле.

— А ты еще больший дурак, если считаешь меня хуже, чем я есть на самом деле. — Она встала. — Забирай свои вещи и сматывайся. Не желаю, чтобы ты тут валялся целый день.

— Почему ты не заставишь внука вносить свою долю? — спросил Мик, слезая с постели и протягивая руку за брюками.

— Моя жизнь никого не касается, — отрезала она. — И я не спрашиваю у тебя совета, как ею распоряжаться.

— Наверное, мне нечего надеяться, что ты накормишь завтраком мужчину, который страдает от адского похмелья?

— В двух кварталах отсюда есть совсем неплохая столовая.

— Я ее знаю, — ответил Мик, надевая ботинки. — Яичница там плавает в жиру, а грудинка бывает подгоревшая, что твой уголь.

— Это тебе напомнит пищу, приготовленную твоей дорогой старой мамочкой, — сказала ему Шейла.

Когда он ушел, Шейла постояла некоторое время, глядя на отпечаток его тела на простынях. Он уже никуда не годился в постели. Как и Пат, если уж говорить честно. Она мирилась с их безуспешными попытками, потому что они были нужны ей. Но когда настанет осень, ей больше не потребуется ни тот, ни другой.

Дьявол Гарденас игнорировал суровые взгляды, которыми провожали его в гостинице «Брейкерс». Если прийти сюда в семь часов вечера, то никому не позволили бы пересечь вестибюль гостиницы без смокинга и галстука-бабочки. Дьявол понимал, что выглядит неуместно в своих джинсах среди фресок и позолоты, мрамора и канделябров. Добравшись до номера, он тихо постучал и открыл дверь. Шум воды в душе подсказал ему, где ее искать.

В спальне он сбросил одежду и на минуту задержался перед зеркалом, разглядывая себя, как мастер осматривает свой лучший инструмент. Удовлетворенный увиденным, он вошел в ванную комнату. На мгновение представил себе плотное молодое тело Лили Ролингс. Взявшись рукой за занавес, отделявший душевую, он помедлил, заставил себя изгнать эти воспоминания, чтобы тело не предало его. Теплые и сильные струи душа ударили в него, когда он притянул ее к себе.

— Привет, дорогой, — сказала Александра Мейнворинг, целуя его в губы.

— Ты не собираешься спросить меня, как все прошло?

— Разве могла бы устоять перед тобой глупая девчонка, дорогой? Я, например, не могу.

Он отстранился от нее, чтобы взглянуть ей в лицо.

— Мне кажется, вы с бабушкой ненормальные, что собираетесь ждать. Почему не сделать это сейчас? Можно было бы вытащить ее из этой престижной школы?

— Ты не понимаешь, дорогой. Я ведь не по-настоящему похищаю ее. Я просто хочу напугать ее бабушку, чтобы заставить ее пойти на кое-какие уступки в бизнесе.

— Но почему не сейчас?

— Потому что до осени все составные части еще не будут на своем месте. — Она провела пальцем по его губам. — И не приставай ко мне больше с этим. Шейла все понимает, а для тебя не должно быть никакой разницы. Тебе платят за то, что ты делаешь, как я хочу. А теперь дай мне немножко того, за что я плачу, дорогой.

Она нажала руками на его плечи, заставляя опуститься на колени. На них обоих каскадом падали струи воды, и он, наклонившись вперед, поцеловал ее между ног.

Некоторое время спустя он лежал, растянувшись поперек кровати, с банным полотенцем вокруг пояса, и наблюдал, как она упаковывает вещи. Глупая женщина, думал он. Но все равно, полезная. Она думает, что это ей пришла в голову мысль напугать Гизеллу Дюран, похитив ее внучку. Глупая сучка думает даже, что они отдадут деньги назад.

— Ты улыбаешься, дорогой, — сказала Алекс Мейнворинг с другого конца комнаты. — Тебе тоже было хорошо?

— Иди сюда, и я покажу тебе, как хорошо, — ответил ей Дьявол.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

Однажды утром в конце августа Гизелла очень удивилась, увидев собравшихся в конференц-зале начальников всех отделов. Присутствовал даже Анри Лод.

— Когда же он приехал из Парижа? — удивилась она. — И почему он здесь? Был организован роскошный буфет, даже с шампанским и икрой. Кто санкционировал все эти расходы?

В передней части конференц-зала стоял стол, на котором лежало что-то прикрытое от взглядов тканью. Все смотрели на Гизеллу так, словно она должна была знать, что происходит. Она поймала за руку пробегавшую мимо Сандру.

— Что все это значит?

— Сюрприз, мама. Запоздалое празднование моего дня рождения. Сейчас увидишь. — Сандра продолжала продвигаться к передней части комнаты. Когда она подошла к покрытому тканью столу, разговоры резко прекратились.

— Я слышу, как все вы спрашиваете друг друга, что происходит, — сказала Сандра собравшимся. — Проще всего ответить на ваши вопросы демонстрацией прототипа коммерческой рекламы нового направления продукции Гизеллы Дюран.

Гизелле удалось придать своему лицу внешне абсолютно бесстрастное выражение, хотя внутри она кипела от злости. Вместе с остальными присутствующими она повернулась к монитору.

Довольно долго на экране было видно лишь кружение тумана. Затем туман стал исчезать, открывая взорам небольшую поляну среди высоких сосен — спокойное зеленое местечко у подножья холма. Гизелла не могла не залюбоваться открывшимся ландшафтом, но не могла и не прикидывать в уме стоимость этого фильма. Как раз в тот момент, когда Гизелла собиралась отвернуться от экрана, чтобы узнать по лицам остальных присутствующих, как они реагируют на рекламный ролик, в тишину леса ворвался рокот. Мотоцикл, мчавшийся с холма, завис в воздухе над камерой. Он приземлился в центре поляны и залихватски остановился. Мотоциклист в черном кожаном комбинезоне выглядел словно рыцарь зла из какой-нибудь средневековой легенды.

Он рывком снял шлем и встряхнул длинными блестящими черными волосами. Камера приблизилась и сфокусировалась на одном лице Сандры, и Гизелла, с болью ощутив, что ее собственная красота уходит, поняла, как прекрасна ее дочь. Хотя Сандре в начале этого месяца исполнилось сорок, ей нельзя было дать и тридцати лет.

Камера отодвинулась, и в кадре оказалась вся фигура Сандры, которая в тот момент вынула из кармана куртки губную помаду и пудреницу и покрасила губы. Затем, когда она закрыла губную помаду колпачком, последовал крупный план патрончика губной помады. На колпачке стояла увеличенная во весь экран сделанная ее небрежными каракулями подпись: Сандра. Послышались единственные во всем рекламном ролике слова: «Сандра. Для настоящей женщины в каждой из вас».

Какое-то мгновение в комнате стояла ошеломленная тишина, потом зажурчали голоса. Гизелла почувствовала, как ее ногти впиваются в ладони.

— А вот и новое направление нашей продукции, — объявила Сандра, снимая ткань со стола.

Гизелла поднялась с места со всеми остальными. Когда она шла к столу, присутствующие раздвигались перед ней, освобождая путь. На каждом предмете, выставленном на столе — на всех футлярчиках губных помад, на всех флаконах и пудреницах, — стояла характерная подпись Сандры. Здесь же были разложены рекламные проспекты. С каждой глянцевитой странички глядело лицо Сандры. К ее имени было добавлено только: «Для настоящей женщины в каждой из вас».

— Но здесь ничего не сказано о «Косметической продукции Гизеллы Дюран?» — мгновение спустя воскликнул Анри Лод. — Каким же образом люди узнают, что это наша продукция?

— Это новое направление, Анри, — сказала Сандра.

— Мы не нуждаемся в новом направлении, — резко заявила Гизелла.

— Боюсь, что тебе придется смириться с этим, даже если тебе оно не нравится, — ответила Сандра матери. — А что касается моего дня рождения, то я теперь — один из держателей контрольного пакета акций и считаю своим долгом позаботиться о том, чтобы компания не сдавала позиций.

— Нет. — Отрезала Гизелла. — Мой ответ — нет, — она повернулась и пошла из комнаты.

Во второй половине дня началось совещание. Самой Сандре почти не пришлось ничего доказывать. За нее это делал каждый — от начальников отделов до финансистов. Всякий раз, когда Гизелла глядела в сторону Сандры через всю комнату, она видела на ее лице торжество победителя. Она проиграет; выиграет Сандра. Самое большее, на что она могла надеяться, это притормозить развитие событий.

Гизелла сидела в своем офисе и выслушивала доводы не в свою пользу. Она чувствовала, как учащенно бьется ее сердце. Какое счастье, что у нее хватило здравого смысла держать в тайне от других состояние своего здоровья. Если бы стало известно, что у нее пошаливает сердце, это использовали бы как еще один довод в пользу того, что компанию не следует продолжать идентифицировать исключительно с ней.

«Почему бы мне просто не сдаться?» — спрашивала себя Гизелла. Идея Сандры была не так уж плоха. Да и исследования рынка показали, что эта продукция с успехом прошла проверку.

Нет, ее решимость не сдаваться не имеет отношения ни к продукции, ни к Сандре, поняла Гизелла, прислушиваясь к жужжанию голосов. Она объясняется чем-то спрятанным глубоко в ней самой. Она уже так много всего потеряла. Только ее компания все еще давала ей возможность самоутверждения. Это все, что у нее осталось, и она намерена сохранить это в прежнем виде.

— Мне почти жаль ее, — вздохнула Сандра, скинув туфли и свернувшись калачиком на диване своей тети. — Она совсем этого не ожидала. Можно подумать, что она совершенно забыла о контрольном пакете акций. Было похоже на удар по корпусу в боксе.

— Она, в отличие от тебя, не умеет перспективно мыслить, — сказала Алекс племяннице, наливая себе и ей шампанское. — За линию Сандры, — провозгласила она, подняв бокал, причем на первый раз.

— Именно так, — рассеянно проговорила Сандра. — Теперь, если финансисты ее не поддержат, ей довольно быстро придется сдаться.

Алекс нахмурилась.

— Не надо ее недооценивать. Она все еще может выиграть.

— Каким образом?

— А деньги?

— Я же тебе сказала, что финансисты...

— Она может согласиться со всем, а потом урезать смету на запуск новой линии. Линия Сандры потерпит провал. Это докажет, что она была права. И ты уже никогда не получишь другого шанса. — Алекс покачала головой. — Как ты могла забыть о том, как она поступала, когда ты была ребенком? Все эти невыполненные обещания. Все эти случаи, когда она говорила, что придет за тобой, а сама так и не появлялась. В этом вся она. Она признает поражение полностью, согласится на все, а потом — каким-то образом, каким-то путем — она ухитрится создать денежные затруднения, в результате чего будет невозможно ассигновать на линию Сандры столько денег, сколько требуется, чтобы она получила признание.

Приехав в назначенный час на прием к своему врачу, Гизелла чувствовала себя как актриса в трагедии «плаща и шпаги». Она на целый день отпустила Патрика Хэллорана, несмотря на его протесты. Она обнаружила, что ждет-не дождется, когда он уедет в Палм-Бич открывать дом. Он превратился в сварливую няньку, как будто чувствовал, что с нею что-то не совсем в порядке.

После осмотра Гизелла оделась, и сестра проводила ее в кабинет врача. Он вошел за ней следом, сел за стол и стал просматривать ее историю болезни. Затем взглянул на нее.

— Вам пришлось за последнее время испытать большее, чем обычно, нервное напряжение?

Она кивнула.

— Нам этого не нужно, — сказал он.

— Нам приходится руководить работой компании, — ответила она ему в тон.

— Неужели у вас нет никого, кто мог бы переложить на свои плечи часть вашей нагрузки?

— Мне это нужно?

— Да.

Она немного помолчала.

— Но я не чувствую себя старухой, — неожиданно жалобным тоном произнесла Гизелла.

— Пятьдесят девять лет — это не старость, — заверил ее врач. Он жестом предупредил ее возможные возражения. — И вы не выглядите старой. Но моя задача заключается в том, чтобы вы дожили до старости. До глубокой старости. Вы можете достичь этого только в том случае, если будете лучше заботиться о себе. Расслабьтесь. Понюхайте цветочки.

— Оставьте свою работу, — с горечью продолжила Гизелла.

— Да, если она уносит ваше здоровье. Почему бы и нет? Но я говорю не об этом. Расслабиться не означает отказаться от работы. Подумайте об этом, госпожа Дюран. А через месяц я жду вас у себя.

Этого телефонного звонка она ждала всю свою жизнь, думала Сандра, слушая, как ее мать сообщает о своей полной капитуляции. Нет, не полной, поняла она, и это привело ее в ярость. Как и предсказывала тетя Алекс, возникли финансовые затруднения. Ее мать сдалась по всем пунктам, кроме этого.

— Ты не можешь оставить компанию без оборотного капитала, для того чтобы запустить новую линию, — возражала Гизелла.

— Но мы не сможем запустить линию Сандры, если она не получит достаточной финансовой поддержки. И ты это знаешь.

— Боюсь, что это твоя проблема, Сандра, — ответила ей мать и повесила трубку.

— Ты ничего не добилась, — сказала тетя Алекс, когда Сандра позвонила ей и рассказала новости. — Я говорила тебе, что она использует деньги, чтобы подставить тебе подножку.

— Мне кажется, она изменилась, тетя Алекс. Стала какая-то тихая, сама на себя не похожая.

— Это уловка. Она заставит тебя пожалеть ее, и ты перестанешь бороться за то, что тебе необходимо, чтобы запустить линию Сандры. Ты отправишь свою продукцию на рынок без достаточной финансовой поддержки, она победит, а ты останешься в дураках. После всех этих лет, почему ты не можешь понять, как работает ее ум? Сейчас ты обратила ее в бегство, но не сдавайся по вопросу о деньгах. — Алекс хихикнула. — Она будет рассказывать, что начинала дело, не имея капитала, тогда как на самом деле все финансировал Тру.

— Как там дядя Тру? — спросила Сандра в попытке остановить обличительную речь Алекс.

— Как всегда. Богат и эгоистичен. Не забудь о деньгах.

Поговорив с тетей, Сандра шагала по своей квартире, пытаясь решить, кому позвонить следующему. Она даже отыскала номер телефона школы Лили, но затем захлопнула свою записную книжку. Лили вообще ничего не поймет. Ее дочь подумает, что Сандра стремится за что-то наказать Гизеллу.

Может быть, отчасти так оно и было. Но не только это. Она долгие годы жила мечтой об этой линии и была абсолютно уверена в том, что это будет высший класс. Рекламная кампания прошла даже лучше, чем она надеялась. При одном воспоминании о ней ее распирало от гордости. И ей вовсе не хотелось, чтобы Лили или кто-нибудь другой спустил ее с небес на землю.

Почти против своей воли она подумала о Брайане. Вот ему рассказать обо всем ей хотелось бы. Все эти долгие годы они по-прежнему жили в одной квартире, но почти совсем не поддерживали никакой связи друг с другом. Находясь значительную часть времени в разъездах — она по делам компании «Косметическая продукция Гизеллы Дюран», а он по делам фирмы «Ролингс лимитед» — Сандра и Брайан редко бывали в Нью-Йорке в одно и то же время.

На следующее утро после звонка к Сандре Гизелла оделась, чтобы идти в офис, но в последнюю минуту передумала. Она решила вечером уехать в Каса Дюран. Патрик был уже там, чтобы открыть дом. Пусть-ка Сандра отыщет ее в Палм-Бич, если ей захочется продолжить разговор о финансах. Гизелла сдала все позиции, которые намеревалась сдать.

Когда раздался телефонный звонок, она упаковывала чемоданы. Она взяла трубку и услышала на другом конце линии голос Патрика Хэллорана.

— Патрик? Что случилось?

Более чем за тысячу миль она услышала, как он заплакал.

— Хозяйка, — сказал он сквозь слезы. — Гизелла. Это случилось опять.

Он больше не произнес ничего, но ей не нужны были слова, она все поняла, и мысль эта словно ножом вспорола ее сознание.

— Лили? — выдохнула она. — О нет. Только не Лили.

Но слезы на другом конце телефонной линии подтвердили, что она не ошиблась.

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ

— Есть какие-нибудь вести? — спросила Гизелла, как только они с Патриком Хэллораном остались одни в кабинете Каса Дюран. Она приехала из аэропорта на такси, чтобы Хэллоран мог ждать дома звонка от похитителей.

— Пока нет, хозяйка. Но они скоро позвонят, чтобы потребовать свои проклятые деньги. Прошу прощения, хозяйка, — добавил он, взглянув ей в лицо.

— Кто знает об этом?

— Только эти две бездельницы на кухне. Они все еще ревут там. Но они не скажут ни слова. Я позабочусь об этом. Я позвонил и отложил пока приезд остальной прислуги. Сказал, что здесь эпидемия гриппа и что вы не хотите, чтобы они все слегли.

Гизелла кивнула. Он все сделал правильно, ей не нужно было приказывать ему. Они сейчас оба были одержимы одной мыслью: не допустить, чтобы Лили постигла судьба Бенджамина.

— А когда вы скажете ее матери? — спросил Хэллоран. — Или вы уже сообщили ей?

— Нет. Нам еще не известна сумма выкупа.

Они оба знали, что причина была не в этом. Просто они боялись, что Сандра, как это сделал в прошлый раз ее отец, может предпринять какие-нибудь шаги, которые будут стоить Лили жизни. Ужасно, что приходится так думать о своем родном ребенке. Но всякий раз, когда Гизелла тянулась к телефонной трубке, пока она ждала своего рейса в Нью-Йорке, воспоминание о Бенджамине заставляло ее отдергивать руку.

— А ее отцу звонили? — мгновение спустя спросил Хэллоран.

Гизелла покачала головой.

— Правильно. От мужчины в таком деле никакой пользы.

Гизелла провела бессонную ночь. Несколько раз она почти засыпала, но воспоминание о Чарльзе, о Бенджамине вновь возвращали ее в ужасную реальность.

Как только взошло солнце, она встала и оделась. Ее лицо, промелькнувшее в зеркале, было бледным и осунувшимся, а под глазами появились огромные темные круги. Внизу на кухне Хэллоран уже готовил ей кофе. Его лицо было отражением того, что Гизелла только что видела в своем зеркале.

— Я приказал этим бездельницам не лезть к нам, — сказал он. — К тому же я готовлю ничуть не хуже Джойс.

Он подал ей кружку крепкого черного кофе. Отхлебнув глоток, она обнаружила, что он добавил в него щедрую порцию бренди.

— Вам это будет не лишнее, — произнес он в ответ на ее вопросительно поднятые брови. — Они позвонят нынче утром.

Телефон зазвонил в восемь утра. Гизелла подняла трубку и сжала ее так крепко, что побелели костяшки пальцев.

— Гизелла Дюран? — спросил мужской голос, чем-то приглушенный, возможно прижатым ко рту носовым платком.

Но мужчины не пользуются больше носовыми платками, подумала Гизелла. Она почувствовала, что мысли ее разбредаются, и она близка к срыву.

— Да, это Гизелла Дюран.

— У нас ваша внучка.

Несмотря на приглушенность голоса и шум уличного движения, который слышался в трубке, в голосе было что-то смутно знакомое.

— Кто вы такой? — спросила она.

Он рассмеялся, откровенно забавляясь происходящим, и она поняла, что с ней разговаривает молодой человек. Возможно, лет двадцати. Но голос его, когда он заговорил, был безжалостным.

— Выкуп составляет десять миллионов долларов. Наличными.

Он не обратил внимания на судорожный вздох Гизеллы.

— Я позвоню вам завтра вечером и дам дальнейшие указания.

— Я не смогу собрать такую сумму к завтрашнему дню.

— Если не сможете, она умрет.

— Пожалуйста, не обижайте ее! — голос Гизеллы надломился. — Я достану деньги. Обещаю, что достану. Но вы должны дать мне немного времени, чтобы собрать такую сумму наличными.

— Никакой полиции. Вы это знаете.

— Ну конечно же. Но мне придется сообщить ее матери. Мне потребуется ее помощь, чтобы собрать деньги.

— О'кей. Скажите ее матери. Но больше никому.

— Разрешите мне поговорить с Лили, — умоляла Гизелла. Похититель повесил трубку.

Алекс наблюдала за быстрой сменой эмоций на лице племянницы, пока та разговаривала по телефону.

— Но мне не понятно, почему Лили оказалась в Палм-Бич, — сказала Сандра. — Она должна была находиться в школе.

Алекс попыталась было что-то спросить, но Сандра показала жестом, чтобы она помолчала.

— Хэллоран сказал что? — переспросила Сандра. — Десять миллионов? Но мы же не можем. Не сможем за такой короткий период!

Закончив разговор, Сандра не положила, а скорее уронила трубку. Она повернула к Алекс побелевшее лицо.

— Я этого ожидала, — произнесла Алекс, хотя Сандра еще не сказала ни слова.

Сандра горько рассмеялась.

— Ожидала, что Лили похитят?

— Ожидала, что случится что-нибудь, в результате чего денег на запуск линии не останется. Она ведь именно этого просит, не так ли? Чтобы компания выплатила так называемый выкуп?

— Побойся Бога, тетя Алекс! Похитили мою дочь. У меня нет времени думать о запуске линии. Ведь жизнь Лили под угрозой!

— Под угрозой? Есть ли у тебя какие-либо доказательства, что похищение действительно произошло? А если нужны деньги, то почему она не обратится к твоему богатому мужу?

— Похитители сказали...

— А почему Лили находилась там? И каким образом могли узнать, что она появится там именно в это время?

— Алекс, это ведь не какая-нибудь игра на сообразительность. Речь идет о жизни Лили!

— Ты уверена? — Алекс откинулась на спинку кресла и закурила сигарету. — Где произошло это так называемое похищение?

— В мамином доме в Палм-Бич.

Алекс постаралась пренебречь внезапной вспышкой гнева, который испытывала всякий раз при мысли о том, что Гизелла переименовала Каса Вейл.

— Все-таки почему Лили находилась там? Разве ей не следовало быть в школе?

— Хэллоран не знает. Он недавно приехал туда, чтобы открыть дом, а она появилась без предупреждения.

— Хэллоран? Эта старая развалина — шофер твоей матери?

Сандра кивнула.

— Кто еще был там?

— Пара служанок.

— И Гизелла не сообщила о случившемся полиции?

— Что ты устраиваешь мне допрос третьей степени? — сердито сказала Сандра. — Разумеется, она не заявила в полицию. Похитители предупредили, что убьют Лили, если она это сделает.

— А что, если вообще нет никаких похитителей? — спросила Алекс у племянницы. — Что, если это хитрая уловка, придуманная Гизеллой, чтобы изъять оборотный капитал компании и предотвратить запуск новой линии? Как я и предсказывала.

— Я знаю, что ты не любишь мать, но...

— Я ее знаю, Сандра. Я помню, как она долгие годы обращалась с тобой. От нее можно ожидать чего угодно. Даже такого.

— Но Лили...

— Лили боготворит Гизеллу. Она сделает все, о чем бы эта женщина ни попросила. — По выражению лица Сандры Алекс увидела, что ей удалось заронить сомнение.

— Но ведь речь идет о жизни Лили, — воскликнула Сандра. — Я не могу этим рисковать.

— Тогда не верь своей матери на слово. Поезжай в Палм-Бич и разберись во всем лично. Все-таки Лили — твоя дочь.

— Но мама не могла сделать ничего подобного! — закричала Сандра, словно доведенный до отчаяния ребенок.

— Ты так думаешь? Эта женщина способна на все. Разве не она разрушила жизнь моего брата? — Алекс глубоко вздохнула. Она не могла позволить себе поддаться чувству гнева. — Я хочу лишь сказать, что тебе следует поехать в Палм-Бич. Сейчас. Сию минуту. — По лицу Сандры она увидела, что победа осталась за ней.

— А как же Брайан? — спросила Сандра. — Может быть, ему следует сообщить о случившемся?

Вот еще один человек, которому она с удовольствием причинила бы страдания, подумала Алекс, злобно предвкушая удовольствие.

— Ты говорила мне, что пока он не очень-то интересовался дочерью. Если окажется, что вся эта история — трюк, придуманный Гизеллой, то, по-моему, ему об этом лучше не знать. А ты как думаешь?

Сандра медленно кивнула головой.

— Не тревожься, дорогая, — успокаивала Алекс Сандру. — Я буду рядом с тобой. Все будет в порядке. Вот увидишь.

Это кошмар, думала Гизелла. Она обошлась без охранников при входе в Каса Дюран. Хэллоран запротестовал, но она была намерена не делать ничего, что могло бы испугать похитителей. Несмотря на отсутствие охранников в Палм-Бич быстро распространилась весть о ее прибытии, и теперь посыпались приглашения.

Она оставила Хэллорана дежурить у телефона, хотя знала, что похитители вновь позвонят не ранее, чем завтра. И все же она вздрагивала от каждого телефонного звонка. Сидя за письменным столом в кабинете, она исписывала лист за листом и пыталась сообразить, каким образом можно было бы раздобыть такую огромную сумму наличными за такое короткое время. При этом она старалась побороть в себе ощущение, что уже слишком поздно. Что Лили, как и Бенджамин, уже мертва.

Патрик Хэллоран, принесший ей еще одну чашку крепкого черного кофе, лишь усугублял ее страхи. По его опущенным плечам и выражению глаз она видела, он тоже боится за Лили.

Гизелла посмотрела на ряды цифр. Черт бы побрал советчиков, которые заставили ее инвестировать деньги! Да, на бумаге у нее было не менее 200 миллионов долларов. Но это включало ее долю в миллиардной прибыли, которую компания приносила за год. Единственным источником наличных денег была сама компания. Она открыла свою черную записную книжечку и нашла номер телефона Гаролда Милтона, казначея «Косметической продукции Гизеллы Дюран».

— Но я не понимаю, — недоумевал Гаролд, когда она связалась с ним по телефону.

— Просто сделайте это, — сказала ему Гизелла.

— Не могу. Мне нужно по крайней мере какое-нибудь письменное распоряжение.

— В таком случае позвоните Сандре. Она даст вам письменное распоряжение.

Положив трубку, Гизелла с облегчением вздохнула. У нее множество вещей, которые можно продать и вернуть деньги в компанию. Ей не жаль ничего, лишь бы была жива Лили. Сегодня ночью она сможет как следует выспаться, зная, что наличные деньги для выкупа внучки она нашла.

— Вы уверены, что не хотите что-нибудь скушать, хозяйка? — спросил Хэллоран на следующее утро, когда она спустилась на кухню. Он выглядел забавно в переднике, повязанном вокруг пояса. В другое время Гизелле пришлось бы сделать над собой усилие, чтобы спрятать улыбку. Теперь ей было не до смеха.

— Я не могу есть, — ответила она ему.

— В таком случае мы позовем к вам врача.

— Нет! — закричала Гизелла. — Никаких врачей, — добавила она уже тише, увидев, как напугала его своей вспышкой. Если потребуется, сердечные пилюли находились у нее в сумочке, которая лежала всего в нескольких дюймах. Хэллоран прав, подумала она. Если она заболеет или еще того хуже, это будет предательством по отношению к Лили.

— Я съем ломтик поджаренного хлеба, Патрик.

Он приготовил хлеб, но, несмотря на все свои добрые намерения, она не смогла проглотить ни кусочка. Звук хлопнувшей где-то в доме двери отвлек внимание Хэллорана.

— Эти глупые женщины. Пойду и скажу им, чтобы вели себя потише.

Но не успел он выйти из кухни, как они услышали голос Сандры:

— Мама? Ты здесь?

Гизелла выбежала в холл.

— Сандра! — Она бросилась к дочери, чтобы обнять ее, но что-то такое в позе Сандры заставило ее отказаться от этого намерения. — Когда ты приехала?

— Я прилетела вчера вечером, — ответила Сандра. — Мы с тетей Алекс остановились в «Брейкерс». — Она взглянула на Хэллорана.

— Нельзя ли нам поговорить с глазу на глаз?

— Патрик знает все, — сказала Гизелла. — Именно он позвонил мне. Если хочешь, он расскажет тебе обо всем сам...

— Потом, — пообещала Сандра. — Принеси нам кофе в кабинет, Хэллоран.

Ее отрывисто-грубые приказания заставили Хэллорана ощетиниться.

Может быть, прикажете подать также полный обед?

— Только черный кофе, — быстро сказала Гизелла, которой совсем не хотелось наблюдать, как они обмениваются колкостями.

Она последовала за Сандрой по коридору. В кабинете Сандра некоторое время стояла, отвернувшись к окну. Гизелла, на сей раз подчинившись импульсу, подошла к ней и обняла за плечи.

— Не беспокойся. Гаролд доставит сюда деньги сегодня к вечеру. Мы получим ее назад живой и здоровой.

Сандра напряглась и отстранилась.

— Гаролд связался со мной вчера вечером перед моим отлетом из Нью-Йорка. Он просил подписать поручение на перевод в здешний банк десяти миллионов долларов. Я отказалась.

Гизелла почувствовала сильное сердцебиение и вспомнила, что оставила сумочку на кухне.

— Почему ты отказалась? Это была единственная возможность собрать нужную сумму наличными за такое короткое время.

— И оставить компанию без средств? Это остановило бы запуск линии Сандры.

— Разве в этом дело? Ведь речь идет о жизни Лили!

— Неужели? Тетя Алекс полагает, что ты придумала еще одну возможность причинить мне страдания, как ты делала все время, пока я росла. Обещала мне что-нибудь, а потом не выполняла обещания.

— Я никогда не делала ничего подобного! — воскликнула ошеломленная Гизелла.

— Тетя Алекс подозревает, что вы втроем — ты, Хэллоран и Лили — вместе придумали всю эту историю.

— Да как она смеет...

— Не знаю, права она или нет. И пока в этом не разберусь, никакого перевода денег из компании в твои руки я не допущу.

Хэллоран не торопился подавать кофе. У него не было желания слушать, как эта мерзкая сучка орет на хозяйку. Такая же гадина, как госпожа Мейнворинг, как ее отец. Так мучает бедную хозяйку! И подумать только, как мало беспокоит ее судьба собственной дочери.

Он присел у стола и уставился на приготовленный поднос. Правда, все это уже не имело значения. Как только он подобрал записку, ему стало ясно, что Лили никогда не вернется домой. А теперь, ощутив пустоту в своем сердце, он понял, что она мертва. Мертва и выброшена в какую-нибудь кучу мусора, как бедный маленький Бенджамин.

Он уронил голову, закрыл лицо руками и заплакал. О Бенджамине. О Лили. О бедном дорогом Кифе и обо всех других несчастьях в его жизни. Почему не смог он ничего сделать, чтобы отвести от хозяйки эту последнюю беду? Звук хлопнувшей двери заставил его прийти в себя. Он поднялся на ноги, вытер глаза и взял в руки поднос.

В кабинете он застал Гизеллу, бледную и дрожащую, которая в одиночестве раскладывала пасьянс на крышке стола.

— Она думает, это обман, — сказала Гизелла Хэллорану, когда он поставил рядом с ней поднос с кофе. — Она считает, что все это придумала я, чтобы не дать ей запустить свою новую линию.

— Но ведь речь идет о жизни ее собственной дочери?

— Она думает, что Лили тоже участвует в заговоре. И ты тоже.

Последние слова его совсем не удивили. Они с Сандрой никогда не любили друг друга. Но поставить под угрозу жизнь такого милого ребенка, как Лили, — этого он никак не мог понять.

— А выкуп?

— Она пока не позволила мне взять деньги из компании. Может быть, я смогла бы обойтись без нее, но не уверена, что у нас хватит времени.

— А нельзя ли добыть деньги каким-то другим путем?

— У нас есть все это. — Она сделала широкий жест руками. — Но для того, чтобы превратить вещи в деньги, требуется время. — Она смахнула игральные карты на пол. — Как могла она сделать такое? Как? Как?

Тетя Алекс позаботилась о том, чтобы у них были смежные номера в «Брейкерс». Сандра сначала зашла в свой номер. Посмотрев на себя в зеркало в ванной комнате, Сандра увидела в своих глазах тот самый панический страх, который чувствовала. Что, если она ошибается? Что, если жизнь Лили действительно находится под угрозой? При этой мысли она чуть не потеряла сознание от страха. Ей пришлось отвернуть кран на полную мощность и сполоснуть лицо холодной водой.

Ее тетя, постучав в дверь, соединяющую их номера, вошла в комнату.

— Сандра, я услышала, как ты пришла, — сказала она, когда Сандра, вытерев полотенцем лицо, вышла из ванной комнаты. — Не думаю, что тебе удалось что-нибудь узнать у этой женщины.

Всего несколько недель назад Сандру позабавило бы, что ее тетя называет мать «эта женщина». Но не теперь. Что, если ненависть тети к ее матери — а это была именно ненависть, призналась она себе, — не позволила Алекс разглядеть опасность для Лили.

— Что если мы ошибаемся? — резко спросила она у Алекс. — Что, если действительно поставлена на карту жизнь Лили?

Алекс кивнула как бы утверждаясь в своих мыслях.

— Она тебя напугала. Я боялась, что она может это сделать. Поэтому я кое-что проверила, пока ожидала твоего возвращения. В школе Лили сказали, что она несколько раз звонила во Флориду перед самым объездом. Без разрешения школы, — добавила она лукаво.

— Ты хочешь сказать, что она все это организовала?

— Я говорю еще раз, что по времени все было спланировано просто превосходно. Твоя мать сделала все, что могла, чтобы отдалить вас с Лили друг от друга. Теперь она сможет одним выстрелом убить двух зайцев. Она воспрепятствует запуску линии Сандры и убедит Лили, что ты больше беспокоишься о контроле над бизнесом, чем о ней.

— А как я смогу убедить Лили, что последнее утверждение несправедливо, тетя Алекс? Сидя здесь и ничего не предпринимая?

— Тебе нет необходимости что-либо доказывать Лили. Она быстренько все поймет, как только ты положишь на обе лопатки свою мать.

— А как мне это сделать?

— Откажись повиноваться, когда тебя вынуждают сделать глупость. — Алекс похлопала ее по руке. — А теперь переоденься в какое-нибудь очаровательное платьице, и мы пообедаем внизу.

Она отправилась в свой номер, оставив Сандру с нарастающим в ней чувством панического страха.

Алекс закрыла за собой дверь и, прислонившись к ней спиной, улыбнулась. Затем прошла в комнату, налила себе выпить и подняла бокал, словно провозглашала тост, не произнеся при этом ни слова. Операция закончена, думала она. Когда Сандра не позволила Гизелле изъять деньги, необходимые для выкупа, из фондов компании, Алекс поняла, что достигла своей цели. После такой демонстрации силы со стороны дочери дни Гизеллы, как главы компании, были сочтены.

Алекс отпила из бокала большой глоток, а затем подняла телефонную трубку и набрала номер Шейлы Хэллоран.

— Ты хорошо со всем справилась, — сказала она, когда Шейла подошла к телефону, даже не потрудившись назвать себя. — Пусть Фрэнсис поцелует ее как следует и отправит восвояси. Операция завершена.

Когда Шейла повесила трубку, Мик, сидевший за кухонным столом, стал сдавать карты.

— Кто это звонил?

— Никто. — Шейла пошарила в кармане передника и вытащила пачку долларов.

— Ходи, старый дурак. Нынче вечером мне везет.

Зазвонил телефон.

Хэллоран, на какое-то мгновение встретившись взглядом с хозяйкой, увидел, что его ужас, как в зеркале, отражается в ее блестящих синих глазах, и поднял трубку.

— Резиденция Дюран.

— Гизеллу Дюран. — Голос звучал невнятно, он едва понимал сказанное.

Не говоря ни слова, он передал трубку хозяйке. Хэллоран стоял, засунув руки в карманы, и слушал, как Гизелла умоляла похитителя сохранить жизнь Лили. Слушал, как она со стыдом признавалась, что мать девочки отказалась помочь ей собрать деньги.

Наконец она повесила трубку.

— Сорок восемь часов, — произнесла она. — Это все, что он нам дает.

Но Хэллоран вспоминал о том бедном жалком кусочке человеческой плоти, который остался от Бенджамина, и думал, что девочки уже нет в живых.

ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ

Дьявол Гарденас вытащил сигарету из пачки, лежащей на ночном столике, и зажег ее. В любое другое время он вынул бы две сигареты, закурил обе и передал бы одну из них женщине, которая находилась с ним в номере мотеля. Они с бабушкой сделали немало денег на его внешности и умении очаровывать женщин — и молодых, и старых. Но Лили Ролингс была не такая. Ее чистота и беззащитность разбудили в нем что-то спрятанное так глубоко внутри, что он до сих пор даже не подозревал о его существовании. Ни один человек из тех, кто знал Фрэнсиса Девлина Гарденаса, не поверил бы, что он, проводя столько времени наедине с Лили, сколько проводил он за последний год, никогда не занимался с ней любовью. И уж меньше всего поверила бы этому его старая бабушка.

Лили, лежа рядом с ним на постели, смотрела на него своими печальными глазами.

— Не беспокойся, — посоветовал он ей. — Все почти закончилось.

— Тебе следовало бы дать мне возможность надеть лифчик от купальника, — сказала она, причем не в первый раз. — Что подумает моя бабушка?

— Правду. Ты такая соблазнительная, что коварный старый похититель не мог устоять перед тобой.

— Она будет беспокоиться обо мне. И Хэллоран тоже. О Дьявол! Я жалею, что мы решились на это!

— Эй! — Он сел на кровати рядом и обнял ее рукой. — Ты не сожалеешь о том, что мы помолвлены, а?

Лили громко шмыгнула носом.

— Нет, — прошептала она так тихо, что он едва расслышал слова. — Но...

— Но что? — Он запрокинул ее лицо и поцеловал в губы. Она ответила ему с такой страстью, что он почувствовал дрожь где-то в области паха.

Мгновение спустя она отпрянула от него.

— Не понимаю, зачем нужно огорчать мою бабушку. Почему бы нам просто не послать записку моей маме, как мы собирались? — В ее словах послышалась горькая нотка. — Ее бы это совсем не расстроило. Она едва ли помнит, что я существую на свете.

— Потому что я так спланировал. — Положив ее головку к себе на грудь, Дьявол нахмурился. На самом деле все спланировала бабушка. Именно она решила, что записку о выкупе получит Гизелла Дюран. Бабушка же решила, где и когда должно произойти инсценированное похищение. Сам Дьявол был за то, чтобы выкрасть Лили из престижной школы и покончить со всей этой историей. Если об этом не догадывалась бабушка, то уж он-то знал, что чем меньше времени он проведет в компании этой девочки, тем лучше. На сей раз бабушка слишком уж энергично дергала его за ниточки. Как только все закончится, всему придет конец и отношениям между ним и бабушкой. Он оставит бабульке немного денег — много ли, в конце концов, надо старухе? — а остальное использует для того, чтобы создать себе такую жизнь, о которой всегда мечтал.

Он притянул к себе Лили и поцеловал ее, на сей раз покрепче. Одну руку он запустил ей под платье.

Она отпрянула от него.

— Не надо, Дьявол, — попросила она, — пока мы не поженимся. Ты обещал.

— Ты смешная девчонка, — сказал он.

— Я хорошая девчонка, — ответила она ему в тон.

Он откинулся на подушку, она скользнула на постель с ним рядом, положив голову на плечо. И это я, думал он, самый мощный кобель во всем Палм-Биче, лежу здесь, в номере мотеля, наедине с девственницей и не предпринимаю никаких действий. Женщины, с которыми я был близок, умоляли меня об этом, а ей ничего не нужно.

Лили обвела пальцами его улыбающиеся губы.

— О чем ты думаешь, Дьявол?

— О тебе, — сказал он ей. — О нас.

— Когда мы поженимся?

— Да, — подтвердил он. — Когда мы поженимся.

А затем, к своему великому удивлению, именно об этом он и начал думать. Знай об этом его бабушка, разве не решила бы она, что он последний дурак?

С порога кабинета Хэллоран с замиранием сердца слушал, как его хозяйка умоляла какого-то банкира помочь ей превратить что-то в наличные деньги. Бесполезно, подумал он. Девочки уже нет в живых. Он чувствовал это. Так же, как он чувствовал смерть маленького Бенджамина. Если бы только он был более бдительным. Возможно, ему удалось бы предотвратить ее похищение.

Мертва, думал он. Мертва, как маленький Бенджамин.

А эти сукины дети снова останутся безнаказанными.

Здесь уж он ничем не мог помочь, горевал Хэллоран. Когда дело касалось денег, у него не хватало ума. Не то что у хозяйки. Но он мог сделать кое-что другое. Он подождал, пока хозяйка повесила трубку. Она вычеркнула еще одну фамилию из лежавшего перед ней списка.

— Он поможет? — спросил Хэллоран.

— Да, под большие проценты. — Гизелла потерла лоб. — Но боюсь, что недостаточно быстро.

— Мне нужно будет ненадолго уйти. Вы не разрешите мне поставить охранников?

— Никаких охранников, Патрик. Только возвращайся поскорей.

Милая улыбка, которой она его одарила, тронула сердце старика.

— Ты ведь знаешь, что ты теперь единственный, кому я могу доверять.

А ведь именно я позволил им похитить ребенка, подумал он, когда она снова потянулась к телефонной трубке. Мысль о том, что он не оправдал доверия хозяйки, ранила его до глубины души.

На сей раз Хэллоран был бы рад увидеть машину Мика Таггарта, припаркованную рядом с домом Шейлы. Но ее там не оказалось. Отсутствовала также и машина юного Фрэнсиса. Он нахмурился, останавливая свою машину перед домом. Хэллоран не виделся с Фрэнсисом с тех пор, как приехал, но когда все придет в норму, он собирался поучить парнишку уму-разуму. Не годится скакать с работы на работу, как это делал Фрэнсис; не так должен зарабатывать на жизнь такой молодой мужчина, как Фрэнсис, которому в этом месяце исполнилось двадцать три года. Пришло время овладеть каким-нибудь ремеслом, и Хэллоран намерен все это ему высказать. Но позднее. Когда закончится вся эта история. Он задаст юному Фрэнсису такую взбучку, что тот быстро исправится.

На его стук дверь открыла Шейла.

— Ба, да это Пат! Не рассчитывала увидеть тебя так быстро. Особенно когда твоя драгоценная хозяйка прибыла сюда. Почему ты мне не сказал, что она приезжает так рано?

— А откуда тебе известно, что она здесь? — спросил Хэллоран.

— Даже такая бедная старуха, как я, может прочесть светскую хронику. А что случилось с ее охранниками? Значит, правда, что она потеряла свои деньги? Именно на это намекают газеты.

— Тебе-то какое дело? — спросил он грубо.

— Если у нее нет денег, то и у тебя их не будет, — ответила Шейла так же грубо. — А ведь мы с Фрэнсисом находимся на твоем иждивении.

— Пора бы уж Фрэнсису быть на своем иждивении. Я собираюсь сказать ему об этом, когда ... Хэллоран замолчал, не закончив фразы, почувствовав, что чуть было не проболтался.

— Когда что? — переспросила Шейла. — Когда ты не будешь висеть на подоле своей драгоценной хозяйки, так что ли?

— Оставь в покое мою хозяйку, — по привычке сказал Хэллоран. — Где Мик?

— Зачем тебе потребовался этот старый греховодник?

— Он задолжал мне выпивку.

— Среди бела дня? Что на тебя нашло, Пат? — Шейла схватила его за руку. — Что-нибудь случилось, да?

Хэллоран поборол импульсивное желание разделить бремя своих забот с кем-то другим, и особенно с ней.

— Я свободен вторую половину дня и хочу провести это время за бутылкой. Что в этом плохого, а?

Шейла посмотрела на него недоверчиво.

— Мне кажется, ты многого не договариваешь, Пат Хэллоран. Но если ты имеешь намерение напиться с Миком, то тебе лучше приготовить денежки, чтобы заплатить за это. Потому что, Бог тому свидетель, карман у него пуст. — Хэллоран приготовился к тому, что она продолжит разговор на эту тему, но, к его облегчению, Шейла перечислила ему бары, в которых он мог бы найти Таггарта, а затем встала на пороге, уперев в бока руки, и смотрела ему вслед, пока он шел к своей машине.

Сев за руль, он оглянулся и увидел ее, стоящую на пороге своего дома, но мысли его были не о ней, а о Кифе. Мне тебя не хватает, старший братец, думал он. Хотя ты, должно быть, ненавидишь меня теперь, когда находишься на небесах и знаешь все о нас с Шейлой.

Шейла сделала шаг через порог и вышла на крыльцо:

— Если ты передумал насчет выпивки с Миком, то у меня на кухне есть бутылка, которую мы могли бы выпить вместе.

И все закончилось бы в постели, тогда как хозяйка там обзванивает весь равнодушный мир.

Хэллоран покачал головой в знак отказа и отправился на поиски Мика Таггарта.

Как только Пат уехал, Шейла отправилась прямиком на кухню и налила себе виски.

— За успешное завершение, — провозгласила она вслух и выпила.

Налив себе еще, она набрала номер мотеля и попросила соединить ее с комнатой Фрэнсиса. Когда он взял трубку, она сказала:

— Все идет как надо, мой мальчик. Только что сюда заходил твой дядя Пат.

— Не называй имен, — предупредил Фрэнсис. — Он что-нибудь сказал?

— Ему ничего не надо было говорить. Он выглядит так, словно одной ногой стоит в могиле.

— Надеюсь, ты права.

Сомнение, прозвучавшее в его голосе, разозлило ее. Оставшись в номере мотеля наедине с молоденькой девушкой, он, видите ли, начал сомневаться.

— Я права, и ты это знаешь, — рявкнула Шейла. — Делай как я тебе говорю, и мы оба будем богаты. — Она хлопнула трубку на рычажки и, глядя на виски в стакане, стала вспоминать, как выглядело лицо Пата, когда он входил в дом. Он страдал за свою госпожу Гизеллу. Мысль об этом разогрела ее больше, чем виски. Больше, чем мысль о деньгах.

Шейла Хэллоран встала посередине своей кухни с широкой ухмылкой на лице и подняла стакан за себя. Ей потребовалось более тридцати лет, чтобы наконец-то отобрать свое собственное у этой надменной сучки, которую боготворил Пат.

— Кто говорит? — теряя терпение, спросил Брай. — Что за шутки?

— Я... Извините меня, — произнес женский голос. — Я просила к телефону Брайана Ролингса. Кто...

— Это Брайан младший. — Черт бы побрал этого нового оператора на коммутаторе, подумал Брай. За эту неделю она третий раз повторяла одну и ту же ошибку.

— Это Гизелла Дюран. Мне нужно немедленно поговорить с вашим отцом.

Брай, только что наклонившийся вперед, чтобы перевести вызов, снова опустился в свое кресло.

— Сожалею, госпожа Дюран. Но это невозможно. Не могу ли я чем-нибудь вам помочь?

— Я должна поговорить с ним. Сегодня!

— Если бы вы могли сообщить мне, о чем именно, то, возможно, мне удалось бы...

— О его дочери. Лили. Моей внучке. Передайте ему это. Но, пожалуйста, не говорите об этом звонке больше никому.

— Какая-нибудь проблема?

Он слышал в трубке ее прерывистое дыхание.

— Просто передайте ему, что я должна с ним поговорить. Сегодня. Я буду ждать звонка по этому номеру. — Она назвала номер, и он понял, что звонит она из Флориды.

Он повторил номер.

— Я передам ему как можно скорее, — пообещал он.

Когда она повесила трубку, он какое-то мгновение молча смотрел на записанный номер телефона. Лили. Его сводная сестра. Дочь той сучки, из-за которой мать пыталась покончить с собой. Кто-то постучал в дверь его офиса.

— Войдите! — крикнул Брай.

— Ты знаешь, что у тебя сбежала секретарша? — спросил у своего сына Брайан Ролингс.

— Она заболела гриппом, — рассеянно ответил Брай и, скомкав бумажку с записанным на ней номером Гизеллы Дюран, выбросил ее в мусорную корзинку.

— Очень утомительно самому отвечать на телефонные звонки, отец.

— Думаю, придется рассказать тебе о том времени, когда мне приходилось отвечать на телефонные звонки после того, как пройду пять миль пешком сквозь снежный буран в школу. Ты готов пойти пообедать?

— Как штык, — вскочил Брай. — И давай задержимся за обедом подольше. Пусть какой-нибудь другой бедолага управляется с телефонными звонками.

Гизелла ничуть не удивилась, узнав, что Александра Мейнворинг находится в Палм-Бич, в «Брейкерс». Не удивило ее и то, что Сандра все рассказала ей, несмотря на то, что Гизелла умоляла ее хранить молчание. Но у Гизеллы уже не оставалось в списке людей, к которым можно было бы обратиться за деньгами, а ради Лили она готова позвонить даже Алекс.

— Не кажется ли тебе, что ты слишком затянула этот фарс? — спросила Алекс, когда Гизелла ей позвонила.

— Это не фарс, Алекс. Это правда.

— Нет, это хитрая уловка, цель которой — не дать Сандре запустить новую линию косметической продукции. Я так ей и сказала. — И Алекс положила трубку.

В своем кабинете Гизелла тяжело опустилась в кресло.

— Будьте вы прокляты, Вейлы, — воскликнула она. — Хотите убить еще одного ребенка?

Она встала и выглянула за дверь.

— Рути! — позвала она. Не получив ответа, она пошла искать горничную. Рути сидела на кухне вместе с поварихой.

— Хэллоран еще не возвращался? — спросила она у них.

— Нет, мадам, — ответила ей Джойс. — Может быть, покушаете немного?

Гизелла покачала головой.

— Как только Хэллоран вернется, сразу же сообщите мне.

Уходя из кухни, она чувствовала на себе их взгляды. Не могу больше выносить их сочувствие и заботу, думала Гизелла. Они беспокоились о ней, а нужно было беспокоиться о Лили. Лили, которой не было уже целых три дня.

Она должна достать деньги. Как угодно. Где угодно.

Гизелла глубоко вздохнула и вернулась в кабинет, чтобы позвонить по номеру, которому, как она поняла в тот вечер, ей в конце концов придется позвонить.

— Ну конечно, я одолжу тебе любую сумму, какая тебе нужна, — пообещал Тру по телефону. — Только позвони мне завтра в офис, и я распоряжусь, чтобы мой банк перевел...

— Ты не понимаешь, Тру. Мне нужны деньги здесь. Наличными. К завтрашнему вечеру.

— Восемь миллионов наличными? К завтрашнему вечеру? Ты не хочешь рассказать мне, что все это значит, Гизелла?

— Расширение моей компании. Я тебе об этом говорила. Но если ты предпочитаешь поддержать свою племянницу...

— Мне известно, что у Сандры и у тебя планы в отношении компании не совпадали. Но я не могу понять, зачем тебе потребовались наличные деньги.

— Это моя компания. И если я говорю, что мне нужны наличные, то, значит, так оно и есть.

— Ты не будешь возражать против того, чтобы дать мне какое-нибудь дополнительное обеспечение?

— Все что угодно, — согласилась Гизелла с такой поспешностью, что сердце Тру сжалось в паническом страхе. — Только сделай так, чтобы деньги были здесь к завтрашнему вечеру.

— Не могу с уверенностью сказать, что соберу восемь миллионов наличными за такой короткий срок, но...

— Все, что сможешь, — перебила Гизелла. — Все, что сможешь собрать. Боже мой, — добавила она с горьким смехом, и он понял, что она что-то скрывает. — Вот удивится Сандра, когда узнает, что мне все-таки удалось собрать деньги!

— Гизелла, может быть, тебе следует рассказать мне, что на самом деле происходит?

Он услышал, как она задержала дыхание, а затем произнесла:

— Я рассказала тебе все, что ты должен знать. Просто достань мне денег!

Она повесила трубку, прежде чем он смог сказать что-нибудь еще.

Поразмыслив, Тру набрал номер домашнего телефона Нормана Уильямсона и рассказал ему об этом странном разговоре.

— Позвольте мне навести кое-какие справки, — попросил частный сыщик.

Все эти люди радуются жизни, думал Хэллоран, входя в последний бар из тех, которые назвала ему Шейла. Все эти никчемные жалкие людишки пьянствуют здесь и распутничают, тогда как такая милая чистая девочка, как Лили, валяется где-нибудь мертвая. Жизнь ее слишком рано погасла, как свечка. Как и жизнь Бенджамина. И Дорин.

Он оглядел комнату, но Мика нигде не было видно. Шейла заставила его зря потерять столько времени, чтобы отвлечь от хозяйки — и это в такой день, когда она в нем больше всего нуждалась, думал Хэллоран, ощущая приступ ярости.

Когда его вдруг толкнул какой-то человек, Хэллоран оглянулся, готовый пустить в ход кулаки, и увидел, что это Мик Таггарт собственной персоной.

— Вот тебя-то мне и надо, — сказал Хэллоран вместо приветствия.

— Выпьем? — с надеждой в голосе спросил Мик. — Я на мели.

— Мы остановимся и купим бутылку по пути к твоему дому, — пообещал Хэллоран, подталкивая Мика к двери. — У меня к тебе деловое предложение, приятель.

— О чем бы это? Ты ведь знаешь, что я не люблю постоянную работу, Пат. Не могу день за днем ходить в упряжке, как ты.

— Нет, это кое-что другое, — заверил его Хэллоран. — Мне требуется одно из твоих хитрых приспособлений.

— Ты занялся терроризмом? Не смеши меня, Пат.

— Любой человек может стать патриотом, — сказал ему Хэллоран. — Это ведь свободная страна, не так ли?

ЧАСТЬ ПЯТАЯ

— Наличными? В лучшем случае я могу... — Банкир на другом конце линии помедлил. — Я могу сделать так, чтобы три миллиона долларов наличными были в Палм-Бич к сегодняшнему вечеру, а остальное — завтра, господин Вейл.

— Действуйте, — согласился Тру.

— Вам потребуется, чтобы госпожа Дюран что-нибудь подписала?

— Нет. Просто как можно скорее переведите туда деньги.

Закончив разговор, Тру снова набрал номер Нормана Уильямсона.

— У господина Уильямсона нет еще никаких новостей для вас, — сообщил секретарь частного сыщика. — Как только они появятся, он немедленно сообщит вам.

Было уже семь часов вечера, когда частный сыщик наконец позвонил Тру.

— Гизелла Дюран обзвонила всех, кого знала, в попытке собрать наличные. Каждый из тех, с кем я разговаривал, предполагает, что причиной является столкновение с дочерью по поводу контроля над компанией.

— А что думаете вы? — спросил Тру Уильямсона. — Вы, должно быть, неплохо изучили ее характер за все эти годы слежки за ней по моему поручению.

— Для начала, я думаю, что сумма, которую она пытается собрать, составляет десять миллионов долларов. Часть этой суммы у нее уже есть.

— Но зачем?

— Вполне возможно, что это попытка вымогательства. Или может быть...

— Да?

— Похищение. Не пропал ли кто-нибудь в вашей семье, господин Вейл? Кто-нибудь, кого госпожа Дюран настолько сильно любит, что готова выложить десять миллионов?

Сандра с побледневшим лицом ворвалась в номер Алекс.

— Ты, кажется, говорила, что все это — мистификация. Я только что разговаривала с дядей Тру. Мама позвонила ему вчера вечером и попросила одолжить ей восемь миллионов долларов. Она ни за что этого не сделала бы, если бы Лили не была действительно похищена.

Алекс смотрела на племянницу, сохраняя спокойствие, которого она отнюдь не чувствовала.

— Она и у меня просила денег, дорогая. Разве тебе не понятно? Ей приходится это делать, чтобы все выглядело реальным.

— А если ты ошибаешься? Ведь речь идет о жизни моей дочери!

— Я не ошибаюсь.

Сандра взяла телефонную трубку и набрала номер.

— Кому ты звонишь?

Сандра не обратила внимания на ее слова. Алекс сжала кулаки. Она дала Шейле Хэллоран указание, чтобы Фрэнсис отправил Лили домой. Все, что она задумала, свершилось. В таком случае, почему Гизелла все еще пытается собрать деньги?

Сандра швырнула трубку на рычажки.

— Ее все еще нет. Они с Хэллораном уехали, взяв с собой два чемодана. Она уехала расплачиваться с похитителем!

— Тебе это не известно. Может быть, она возвратилась в Нью-Йорк.

Сандра холодно посмотрела на свою тетю.

— Неужели ты ненавидишь ее так сильно, что можешь поставить под угрозу жизнь Лили?

— То, что она сделала твоему отцу...

— То, что мой отец сам себе сделал! — Сандра направилась к двери.

— Куда ты идешь?

— Я еду в Каса Дюран и буду ждать там маму. И буду молиться, чтобы моя глупость не стоила жизни моей дочери.

Хэллоран остановил белый «роллс-ройс» у дороги.

— Вот мы и в Эверглейдис, — проворчал он. Не получив ответа, он взглянул в зеркало заднего обзора. Выражение лица хозяйки разорвало его сердце.

— Скоро все кончится. — Он похлопал рукой по стоящим рядом с ним чемоданам. — Как только я передам это.

— Ты не думаешь, что мне следует самой отнести ему деньги?

— Конечно, нет, — поспешно ответил он. — Женщина — слишком хрупкое создание, чтобы тащить такой груз.

— Но вдруг мы его вспугнем... боюсь даже подумать об этом, Патрик.

— Не вспугнем. Особенно если у него в ноздрях защекочет от запаха наличных. Вон, — Хэллоран показал рукой, — видите огоньки фар? Сдается мне, что это и есть наш парень. — Он начал выбираться из-за руля.

— Подожди, — попросила Гизелла. — Я иду с тобой.

— Нет. Я не могу допустить, чтобы еще и вас похитили.

— Думаешь, он может отважиться на такое?

— Кто знает? Но вы останетесь в машине, а я сам все сделаю. На сей раз Господь оказался милостивым.

Она замолчала и откинулась на спинку сиденья. Хэллоран сначала выбрался наружу сам, потом повернулся, чтобы вытащить два чемодана, в которые он своими руками тщательно уложил все деньги, которые хозяйка раздобыла за столь короткий срок. Ей удалось собрать пять с половиной миллионов, но во время последнего разговора по телефону похититель, к ее великому облегчению, согласился получить эту сумму.

То, что этот парень с легкостью снизил сумму выкупа, подсказало Хэллорану, что он был прав в своих опасениях: они убили мисс Лили. И пусть твоя штучка уж лучше сработает, Мик Таггарт, думал Хэллоран. Или я и с тобой разделаюсь.

Приближающиеся огоньки фар, скользнув сначала мимо Хэллорана, высветили его фигуру. Похититель в сотне метров от него припарковал машину, не выключая двигателя.

Хэллоран напряг зрение, стараясь разглядеть в ослепляющем свете фар, сколько человек вышло из машины. Слава тебе, матерь Божия, их было двое!

— Это Лили! — услышал он радостный крик хозяйки.

— Я вижу ее. — После первого приступа радости Хэллоран сосредоточил внимание на человеке, стоявшем рядом с мисс Лили, порочное лицо которого скрывал натянутый на него женский чулок.

Похититель и мисс Лили, медленно продвигаясь вперед, вступили на освещенный участок между двумя машинами.

— Вы принесли деньги? — крикнул негодяй.

— Сначала отпусти девочку.

— Не выйдет.

— Тогда мы будем стоять здесь целую вечность, потому что я не отдам тебе деньги, пока ты ее не освободишь.

— Патрик! — крикнула хозяйка из машины.

— Наберитесь терпения, — тихо попросил он. — Парню больше всего захочется получить деньги. — Потом он повысил голос, чтобы его мог услышать похититель, и сказал:

— Полюбуйся на это, мой красавчик. — Встав на колени, он раскрыл сначала первый, а за ним и второй чемоданы. — Видел ли ты за всю свою ничтожную жизнь столько зелененьких сразу? Отпусти девочку, и все это будет твоим. — Закрыв чемоданы, он снова взял их в руки.

— У меня пистолет, — предупредил похититель. — Я застрелю ее, если вы попытаетесь улизнуть, не отдав деньги.

— Я этого не сделаю. Но ты должен освободить ее, прежде чем получишь деньги.

— Пройди полпути и поставь чемоданы с деньгами на землю. Потом я ее отпущу.

Голос молодой, подумал Хэллоран, нащупывая пальцами кнопку, которую Мик вмонтировал в чемодан, находящийся в его правой руке. Стыдно, конечно, поступать так, но этому парню следовало бы выбрать себе другое занятие.

— Ну как? — крикнул похититель.

— Я верю, что ты все сделаешь правильно, — прокричал в ответ Хэллоран.

— Патрик! — предостерегающе воскликнула хозяйка. — Будь осторожен.

— Не беспокойтесь. — Он начал медленно пересекать участок между двумя машинами. Руки его стонали под тяжестью увесистых чемоданов, а грудь так сжимало от нервного напряжения, что дыхание отзывалось в нем болью. Теперь ему было видно лицо мисс Лили в свете фар, но он уже думал не о ней, а о том бедном крошке, жизнь которого много лет назад оборвалась, не успев как следует и начаться.

На полпути между двумя машинами Хэллоран остановился.

— Теперь отпусти ее, — сказал он похитителю. — Ты мог бы застрелить нас обоих, пока такой старик, как я, смог бы дотащиться назад с этими деньгами.

— Хорошо, — согласился похититель. — Иди, — приказал он Лили. — Она помедлила какое-то мгновение, как олененок, прикованный к месту светом фар приближающейся машины, но похититель твердой рукой подтолкнул ее.

— Иди к своей бабушке, богатенькая девочка.

Она двинулась вперед, неуверенно делая шаг за шагом. Хэллоран затаив дыхание ждал, пока она не оказалась вне пределов досягаемости похитителя.

— Ладно, старик, — крикнул похититель. — Ставь чемоданы на землю и убирайся.

Лили почти поравнялась с ним.

— Все в порядке, — старался успокоить ее Хэллоран. — Он теперь тебя не достанет. Ты в безопасности. А вот и деньги этого парня.

Он наклонился, чтобы поставить чемоданы, и нащупал под ручкой того, что было в правой руке, вмонтированную Миком кнопку. Выпрямившись, Хэллоран почувствовал, как по его телу прокатилась волна яростной жажды крови. Вот, Бенджамин! — хотелось ему закричать. — Это за тебя, бедный крошка.

Мисс Лили была совсем рядом. Он протянул к ней руку.

— Иди к Хэллорану, дорогая.

Она остановилась, уставившись на эту руку. Затем, прежде чем Хэллоран смог понять, что происходит, схватила оба чемодана и побежала по направлению к похитителю, а тяжелые кожаные чемоданы ударяли ее по стройным ножкам.

— Нет! — закричал Хэллоран. — Вернись!

Но Лили не замедлила шага. Похититель подскочил к ней и взял у нее чемоданы.

Хэллоран бросился к машине похитителя, преодолевая боль в ногах и груди. Лили оглянулась на него. На ее лице он увидел смесь страха и возбуждения. Затем она открыла дверцу и села в машину.

— Нет! — закричал Хэллоран. Но машина похитителя, набрав скорость, скрылась в темноте.

Хэллоран опустился на колени прямо в пыль, а затем упал, судорожно хватая ртом воздух. Боль в груди не шла ни в какое сравнение с болью в сердце.

Сзади на дороге послышался мягкий звук шагов. Над ним склонилась хозяйка.

— Боже мой, Патрик! — воскликнула она. — С тобой все в порядке?

— Помогите мне встать, — попросил он. Гизелла помогла ему подняться на ноги. — Нам нужно ехать вслед за ними, — пробормотал он. — И поковылял к «роллс-ройсу», опираясь на ее руку.

— Сандра была права, Патрик, — сказала она. — Это не настоящее похищение, иначе Лили не вернулась бы к нему. С ней будет все в порядке.

— Вы не понимаете! — вскричал Хэллоран.

Она отшатнулась от него.

— Что...

— Я подложил в чемодан мину! Чтобы отплатить им! За Бенджамина! За убийство малыша! Я решил, что ее убили. А потом я подумал, что она в безопасности. Мы должны вернуть ее, или она погибнет с ним вместе!

Шейла была в спальне, заканчивая укладывать вещи в чемодан, когда услышала голос Мика Маггарта, который звал ее, войдя в дом.

Не получив ответа, он отправился искать ее.

— Уезжаешь?

— Думаю, мне не помешает сменить климат.

Он присел на край кровати и стал рыться в ее чемодане.

— Что ты себе позволяешь, Мик!

— Привычки живучи. Мне просто хотелось узнать, имеет ли отношение твой отъезд к визиту ко мне Пата вчера вечером.

— Почему ты так думаешь?

— Что-то носится в воздухе. Я не уверен, что именно. Я подумал было, уж не занялась ли ты снова игрой в похищения, только если это так, то на сей раз обойдись без старого Мика.

— Мы договорились не вспоминать больше об этом.

— Слишком большой риск и никаких денег. Если бы младенчик умер...

— У тебя начинается старческое слабоумие, Мик. У тебя мысли путаются.

— Тебя вывела из себя не смерть ребенка. А то, что не было денег. Эту часть истории я очень хорошо помню.

Шейла повернулась к чемодану и закрыла крышку.

Мик обвел глазами комнату.

— Ты почти ничего не оставляешь. Не собираешься возвращаться, а?

— А тебе какое дело?

— Было неплохо время от времени покувыркаться с тобой в постели, но без твоего острого языка я скучать не буду. А вот наш Пат будет огорчен.

— Неужели? Я в этом сомневаюсь. У него останется больше времени, чтобы молиться на свою госпожу.

— Вчера вечером не поклонение было у него на уме, а мины-ловушки, — возразил Мик.

Шейла, поднявшая было чемодан, уронила его на пол, выпустив из своих неожиданно онемевших пальцев.

— Какие такие мины-ловушки?

— Такие, которые можно вмонтировать в чемодан вместе с таймером. Я был уже здорово навеселе, когда он предложил мне хорошие денежки за одно из моих приспособлений. А я из тех людей, которые могут собрать мину в любом состоянии — хоть в пьяном, хоть в трезвом. Но сегодня днем, когда протрезвел, я начал размышлять, зачем бы такому человеку, как Пат, потребовалось платить деньги за чемодан с вмонтированным взрывным устройством.

Шейла схватила его за руку.

— Ублюдок! Неужели ты это сделал?

Мик высвободился из ее рук и отступил на шаг.

— Ага, значит, ты все-таки в этом замешана, старушка? Да, я выполнил работу за деньги. И, надо сказать, неплохо выполнил. Я куплю себе билет, чтобы убраться отсюда, пока не запахнет жареным. — Мик направился к двери.

— Куда ты уходишь, Мик? Нам нужно остановить их. Фрэнсис... Ничего не должно случиться с Фрэнсисом!

— Надеюсь, что не случится, Шейла. Но, может быть, Господь решил расплатиться с тобой за смерть того, другого ребенка. Если не Господь, то, возможно, это решил Пат.

Он снова двинулся к двери.

— Мик!

— Насколько я понимаю, Пат это мог бы сделать. Не хотел бы я, чтобы он стал преследовать меня за то старое преступление. На моей совести немало мертвецов. Одним ребенком больше, одним меньше — это ничего не изменит, когда я попаду в ад. Но мне совсем не хочется попадать туда раньше времени, а Пат позаботился бы об этом, если бы знал.

Шейла тяжело опустилась на кровать. Мгновение спустя входная дверь захлопнулась за Миком. Она бросилась ничком на матрас и стала оплакивать своего Фрэнсиса.

— Вы уверены, что это именно то место? — спросила Александра Мейнворинг у водителя такси. Ей как-то не приходилось задумываться над тем, в каком доме могла бы жить Шейла Хэллоран. Просто трущоба!

— Это адрес, который вы мне назвали, — ответил таксист.

— Подождите меня, — попросила Алекс, открывая дверцу.

Водитель выскочил из машины, не дав ей уйти.

— Заплатите мне сначала за эту поездку, — сказал он ей. — А потом будем говорить о следующей.

— Хорошо. Только подождите меня, — повторила она, протягивая ему деньги.

— Не беспокойтесь, — заверил таксист.

Не успела Алекс пройти и полпути к двери Шейлы Хэллоран, как таксист сорвался с места так, что взвизгнули шины. Она увидела только исчезающие в сумерках задние огни машины.

Свет на крыльце не горел. Алекс пошарила рукой в поисках звонка. Не найдя его, она постучала.

— Кто там? — спросила Шейла.

— Это Александра Мейнворинг. Впусти меня, Шейла.

Дверь приоткрылась и Алекс проскользнула внутрь. Шейла Хэллоран пристально смотрела на нее, и Алекс удивилась, что она выглядит такой старой развалиной.

— Где Лили, Шейла? Почему ты не заставила Фрэнсиса отправить ее обратно, как я тебе приказала?

— Что теперь беспокоиться о девушке? Он заминировал выкуп.

— Кто?

— Пат. Пат Хэллоран. Он убил моего Фрэнсиса. Собственного племянника. — В глазах старухи заплясали огоньки безумия.

Алекс отступила на шаг, пытаясь нащупать за спиной дверную ручку.

— Нет, — зловеще произнесла Шейла Хэллоран. — Не торопитесь уйти, госпожа Мейнворинг.

— Боюсь, что мне нужно...

— Нет, — отрезала Шейла, и тут Алекс увидела, что она держит в руке пистолет.

ЧАСТЬ ШЕСТАЯ

Лили повернулась всем телом, чтобы посмотреть сквозь заднее стекло.

— Они нас не преследуют!

— Дяде Пату потребуется полчаса, чтобы доковылять до машины, — сказал Дьявол и выругался про себя, сообразив, что проболтался. Вместо того чтобы сосредоточиться на деле и как надо, он думал о том, что ему следовало бы оставить ее с дядей Патом и ее бабушкой. Милая маленькая Лили. Бабушка предупреждала, чтобы он не вздумал влюбиться. Но Лили была совсем не такая, как другие богатые сучки, за счет которых они здорово поживились.

— Хэллоран приходится тебе дядей? — спросила озадаченная Лили. — Я этому не верю.

— Моя мать вышла замуж за пуэрториканца. Был большой скандал. Дедушка почти изгнал их из семьи. Потом, когда обоих моих родителей убили, они с бабушкой вырастили меня.

Лили положила руку ему на бедро. Она была слишком невинна, чтобы понимать, что делало с ним прикосновение ее руки, и это еще более усиливало воздействие ее прикосновения.

— Как они погибли?

— Они... мы... жили на самой границе испанского гарлема в Нью-Йорке. Какой-то наркоман убил их из-за денег. А меня — тогда мне было всего два года — не тронул, и я дня два орал до посинения. Нью-Йорк. Великолепный город.

— Хэллоран, наверное, сильно разозлится на тебя, когда узнает, что мы наделали?

— Как это он узнает?

— Когда мы возвратим деньги.

«Но мы не собираемся возвращать ему деньги, милашка, — подумал он. — Ты это скоро поймешь». Только вот что скажет бабушка, когда он появится с деньгами и с Лили?

Дьявол взглянул в зеркало заднего обзора. Далеко позади на пустынном шоссе он увидел огоньки фар. Может быть, это была погоня, а может быть, и нет. Он действительно был настоящим дуралеем, как его всегда называла бабушка. У него все было готово, чтобы обобрать бабушку на пять миллионов баксов и начать жизнь, о которой и мечтать не мог, а он собирается повесить себе новый камень на шею. Неужели он на самом деле подумал, что Лили согласится жить с ним в любви и согласии на его добытые нечестным путем деньги?

— Черт побери! — выругался он, нажав на тормоза.

— Что случилось?

— Что-то неладно с передним колесом, — не заглушив мотор, он открыл дверцу. — Иди сюда, полюбуйся, — позвал он ее, подходя к передним колесам машины.

Лили вышла из машины и, обойдя ее, остановилась рядом с ним.

— По-моему, все в порядке.

К черту бабушку, подумал Дьявол. Он схватил Лили и поцеловал ее. Ее губы такие сладкие. Такие хорошие. Слишком хорошие для него. Жалею, что не трахнул тебя, детка, подумал он. Но, по правде говоря, он жалел не об этом, а о том, что не пришлось ему заниматься с ней любовью неторопливо и с нежностью. Отстранившись, он посмотрел ей в лицо.

Лили вглядывалась во что-то через его плечо.

— Дьявол! Кто-то приближается! — Она попыталась выскользнуть из его рук. Он поймал ее за локоть и вернул назад.

— Дьявол! Нам нужно уезжать!

— Ты останешься здесь.

— Нет! Я поеду с тобой!

Огоньки фар приближались, высвечивая их силуэты из окружающей тьмы.

Дьявол ударил ее в подбородок. Ее тело обмякло у него в руках. Он почти волоком затащил ее за машину и положил на заросшую сорной травой обочину дороги.

— Прощай, Лили, — прошептал он. — Мне кажется, я тебя люблю.

Потом он вскочил на ноги и побежал к машине. Другая машина была уже совсем близко, но он знал, что они остановятся, чтобы подобрать Лили. Он торопливо сел за руль и дал газ. Нажимая на акселератор, он увидел в зеркало заднего обзора, как другая машина замедлила ход.

Перед ним в свете фар лежало пустынное шоссе. Позади него, на заднем сиденье, послышался какой-то щелчок.

— Слава Богу! — вскричал Хэллоран, увидев, как два человека борются около машины. Потом мужчина ударил Лили и поволок ее на обочину дороги.

Он услышал, как на заднем сиденье застонала хозяйка.

— Все в порядке. Он оставляет ее. Сейчас он думает только о том, чтобы смыться. Мы победили!

Как он и предполагал, парень вскочил в машину, оставив Лили у дороги. Когда Хэллоран остановил машину, в свете фар «роллса» стало видно беззащитное тело девушки, лежавшее в траве.

— Он ее ударил! — воскликнула Гизелла, потянувшись к ручке дверцы.

— Он ее нокаутировал, — поправил Хэллоран, открывая свою дверцу. Он видел быстро удаляющиеся огоньки машины похитителя. А затем эти две красные точки исчезли в огромном огненном шаре, когда сработало взрывное устройство, смонтированное Миком.

— Боже мой! — ужаснулась Гизелла, оперевшись на машину и хватаясь рукой за грудь. — Ты сделал это? О чем ты думал, Патрик?

— О малыше, — ответил ей Хэллоран, ничуть не сожалея о том, что только что убил человека. — О маленьком Бенджамине. Те, кто это сделал, так и не были наказаны. Этот не ушел от него.

Гизелла добралась через дорогу до внучки. Хэллоран стоял у «роллса», наблюдая, как горит машина похитителя. Где-то в глубине его души возникло чувство удовлетворения. Он заставил их заплатить. Правда, с опозданием на много лет, но они в конце концов заплатили.

Хозяйка сидела на земле у дороги, положив на колени голову девочки. Когда Хэллоран подошел к ним, мисс Лили застонала и пришла в себя.

— О бабушка, — вскрикнула она и спрятала лицо на груди Гизеллы.

— С тобой все в порядке? — спросила ее хозяйка. Когда Лили кивнула, Гизелла спросила:

— Зачем, Лили?

— Я думала... Он сказал, что это шутка. Он сказал, что мы вернем деньги. Я думала... Предполагалось, что деньги должна была дать моя мама... А не ты... — Лили схватила за руку свою бабушку. — Ты не посадишь его в тюрьму, ведь правда? Это было сделано ради шутки. Как и угон машины. Просто ради шутки.

— Больше ему не придется шутить, — мрачно произнес Хэллоран. Он взял их обеих за руки и помог подняться с земли. — Вот все, что от него осталось. — Он указал Лили на догорающие остатки машины похитителя.

— Дьявол? — крикнула Лили. — Это Дьявол?

— Его так звали? — спросила у нее Гизелла.

— Дьявол Гарденас. — Лили повернулась к Хэллорану. — Он сказал, что он твой племянник, Хэллоран.

Хэллоран торопливо посадил их в «роллс», не обращая внимания на сопротивление мисс Лили, которая требовала, чтобы они попытались что-нибудь сделать для бедного Фрэнсиса, как будто теперь для него что-то еще можно было сделать. Потом она спросила, не следует ли им вызвать полицию.

— Никакой полиции, — сказал ей резко Хэллоран. — Разве вы хотите, чтобы название компании вашей бабушки трепали в газетах?

Он не мог посмотреть в глаза хозяйке. Она, как и он, знала, что он виновен в убийстве. В убийстве собственного племянника. Бледная и осунувшаяся, она сидела на заднем сиденье «роллса», обнимая одной рукой внучку.

— Куда ты повезешь нас, Патрик? — спросила хозяйка.

— Домой. А затем вы возвратитесь самолетом в Нью-Йорк. Первым же рейсом.

— А Дьявол? — воскликнула Лили. — Неужели никто так и не захочет узнать, что с ним случилось?

— Я позабочусь об этом, — мрачно пообещал Хэллоран. — Но что бы ни случилось, хозяйка и вы должны держаться в стороне от всего этого.

Хэллоран сел в машину. Гизелла на заднем сиденье крепко прижимала к себе внучку и думала, что ей не следовало бы позволять ему прятать все концы в воду. Однако в противном случае пострадала бы Лили.

— А твои деньги, бабушка! — вдруг вскричала Лили. — Они тоже погибли при взрыве.

— Это не имеет значения.

— И Дьявола больше нет в живых. — Она прислонилась к бабушке, и Гизелла почувствовала, как рыдания сотрясают изящное молодое тело Лили. Но в сердце своем Гизелла ощущала радость. Я вернула тебя, думала она. Живую. Это все, что для меня имеет значение.

«Роллс» остановился перед входом в Каса Дюран, и Хэллоран поспешил обойти машину, чтобы распахнуть дверцу пассажирам. Гизелла с изумлением увидела, как из внушительных дверей парадного входа появилась Сандра. Гизелле сначала показалось, что Сандра вот-вот сбежит по ступеням и заключит Лили в свои объятия, однако Сандра медлила.

— С ней все в порядке, — крикнула Гизелла своей дочери. — И она не будет плакать. Подойди и обними ее.

— О Лили! — воскликнула Сандра, сбегая по ступенькам.

Гизелла услышала, как позади нее захлопнулась дверца машины. Она оглянулась и встретилась взглядом с Хэллораном.

— Мне нужно уехать, хозяйка, — сказал он спокойно.

— Патрик...

— Мне нужно самому сообщить об этом Шейле. Боже мой! Юный Фрэнсис! Как он мог сделать такое? Как я мог сделать такое?

— Не суди себя слишком строго. Ты не знал.

— Я не думал. И это стоило мне кое-чего, что я очень любил. — Он показал рукой на мать и дочь, которые обнимались на верхней площадке лестницы. Гизелла взглянула в их сторону в тот момент, когда они входили в дом.

— Заставьте их тоже улететь, — посоветовал ей Хэллоран. — Не позволяйте, чтобы эта история коснулась их, хозяйка. Вы и ваши близкие заслуживаете лучшего, чем это.

Он торопливо направился к «роллсу» и сел за руль. Она видела, как он повел машину по направлению к гаражу. Несколько мгновений спустя он выехал оттуда в фургончике, которым пользовался для исполнения всяких хозяйственных поручений. Она смотрела ему вслед до тех пор, пока задние огоньки фургончика не скрылись в конце аллеи.

Войдя в дом, Гизелла узнала, что Лили уже ушла наверх.

— Нам придется уехать, — сообщила она Сандре. — Нужно как можно скорее улететь в Нью-Йорк. Здесь могут возникнуть... — она поискала подходящее слово — осложнения, и я не хочу, чтобы Лили впутывали в это.

Она ожидала возражений, но Сандра, как всегда, удивила ее.

— Я взяла на прокат машину. Я сама отвезу всех нас в аэропорт. Если только ты не хочешь, чтобы Хэллоран отвез нас в «роллсе».

— Нет, — она неожиданно обняла Сандру. — Я рада, что ты здесь.

Когда она повернулась, чтобы пойти наверх, Сандра схватила ее за руку.

— Ты собираешься рассказать ей?

— Рассказать ей о чем?

— О том, что я палец о палец не ударила, чтобы спасти ее жизнь.

— Ты оказалась права. Это была шутка. Они с этим парнем...

— Она мне рассказала. Но он погиб. И она тоже могла погибнуть.

Гизелла стояла, не шевелясь, и чувствовала, как ее сердце бухает в груди.

— Да, если бы он ее не высадил из машины.

— Это тетя Алекс убеждала меня, что все это — мистификация, но она считала... что ты организовала ее. Что это был тактический ход с целью остановить запуск линии Сандры.

— Алекс! — Сердцебиение у Гизеллы усилилось, и она сделала медленный глубокий вдох. — Мы с твоей тетей всегда из-за тебя ссорились. Думаю, ты не раз наблюдала это за долгие годы. А все эти игры, которые она устраивала со мной... не разрешая мне видеться с тобой... она очень жестокая женщина, Сандра.

— Но у нее всегда находилось время для меня. Тогда как ты... Я с детских лет помню все эти случаи, когда ты обещала заехать за мной, но так и не приезжала. Все случаи, когда ты заставляла меня одеваться и часами ждать твоего появления.

Гизелла устало покачала головой.

— Боюсь, что я не понимаю, о чем ты говоришь, Сандра. Но даже если бы все было так, как ты говоришь, то это было целую вечность назад, тогда как сейчас нам следует думать о Лили. Мы должны сложить вещи и уехать как можно скорее.

Сандра остановила ее, положив ей руку на локоть.

— Ты не ответила на мой вопрос. Ты собираешься рассказать Лили, что я так мало люблю ее, что не пришла ей на помощь?

— Я очень люблю вас обеих. Сама решай, что ты скажешь или не скажешь своей дочери. А теперь не кажется ли тебе, что пора вернуться в гостиницу и упаковать свои вещи?

Сандра покачала головой.

— Я попрошу прислать мои вещи сюда, если у нас еще есть время до отъезда. А если нет... Лили для меня важнее, чем все, что я оставила в «Брейкерс».

Гизелла обняла дочь.

— Ты и понятия не имеешь, сколько лет я ждала, чтобы услышать от тебя эти слова, дорогая.

ЧАСТЬ СЕДЬМАЯ

Оказавшись в своей спальне, Гизелла поставила чемодан на кровать и упаковала несколько вещиц, которые она привезла с собой из Нью-Йорка. Двигаясь по комнате, она ощущала, как у нее учащается сердцебиение. Такой усталости она не чувствовала с тех пор, как прилетела в Ниццу на похороны Чарльза. Тру, подумала она. Тогда она в последний раз виделась с Тру.

Она присела на краешек кровати и стала рыться в сумочке в поисках сердечного лекарства. Она вытряхнула одну пилюльку на ладонь и положила под язык. Потом легла на подушку рядом с раскрытым чемоданом, все еще сжимая в руке пузырек с лекарством.

Было трое мужчин в моей жизни, думала она: Чарльз, Брайан и Тру. И каждый из них любил что-то другое больше, чем меня. Для Чарльза придуманный им образ самого себя был более важен, чем моя реальность. Для Брайана важнее всего был идеализированный образ леди, которой она совсем не была. А Тру... Тру любил свою семью. Она услышала, как открылась дверь, но чувствовала себя слишком усталой, чтобы подняться или даже повернуть голову в этом направлении.

— Я заказала билеты на самолет, — сказала Сандра. Гизелла не ответила, и Сандра подошла к постели.

— С тобой все так? Ты очень бледна.

— Уже поздно, и я устала.

Сандра присела на краешек кровати и взяла правую руку Гизеллы.

— У тебя влажные руки. Что-нибудь не в порядке? Позвать доктора? — Гизелла отрицательно покачала головой. — Ты уверена? Ты выглядишь совсем неважно.

Гизелла взглянула в лицо своей дочери и решилась. Она медленно подняла руку и раскрыла ладонь, показав Сандре бутылочку с пилюлями.

— Что это такое?

— Это то, о чем я тебе не говорила. И скрывала от всех остальных. В прошлом году в Париже у меня обнаружили заболевание сердца. Тамошний врач сказал, что мне следует вести более спокойную жизнь, но я была не готова расстаться с компанией. Это было все равно что расстаться с жизнью.

— Поэтому ты вернулась и начала со мной настоящую войну. — По голосу Сандры Гизелла поняла, что дочь относится к этому с юмором, и с души Гизеллы словно камень упал. — Ты действительно поразительная женщина.

— Не такая поразительная, как твоя бабушка Лилиан.

— Я всегда помнила, как ты впервые рассказывала мне о ней. Думаю, мне тогда было не больше четырех или пяти лет. Поэтому мне захотелось назвать Лили в ее честь. — Сандра взглянула на бутылочку с пилюлями. — Я понимаю, почему ты держала это от меня в секрете. Но почему ты сейчас сказала мне об этом? — На лице ее неожиданно отразилась тревога. — Надеюсь, у тебя не сердечный приступ?

Гизелла похлопала ее по руке.

— Я в порядке, Сандра. Просто безумно устала. — Она взглянула в лицо дочери. Впервые с рождения Сандры она смогла разглядеть под «вейловской внешностью», которой так гордилась Алекс, частицу себя в своей дочери. Частицу, унаследованную от дюрановских женщин.

— Я сказала тебе об этом, потому что не хочу, чтобы у нас снова были какие-нибудь секреты друг от друга. Потому что я люблю тебя и доверяю тебе.

Лили вошла в тот момент, когда они обнимались.

— Бабушка, ты в порядке?

— Я чувствую себя прекрасно, — ответила ей Гизелла.

— Мы все равно выедем отсюда в шесть часов. Тогда у нас будет хороший запас времени, чтобы добраться до аэропорта. — Сандра погладила руку матери. — Постарайся отдохнуть, — сказала она Гизелле. — Теперь уже все позади.

Было уже за полночь, когда Хэллоран остановил машину перед домом. Не успел он вступить на крыльцо, как дверь открылась и из темноты комнаты появилась Шейла.

— Где мой Фрэнсис? — спросила она, пока он поднимался по ступенькам, и он почувствовал в ее голосе сдерживаемые слезы.

Он взял ее за руку и повел в гостиную, но, как только они вошли в дом, она вырвалась из его рук.

— Рассказывай! — потребовала она.

Он протянул к ней руку, но она отступила к освещенному прямоугольнику кухонной двери.

— Клянусь тебе, Шейла! Клянусь душой своей матери! Я не догадывался, что это Фрэнсис отколол такую шутку. Я лишь думал о том другом случае, когда похитителям все сошло с рук. Я был уверен, что мисс Лили уже нет в живых. Поэтому я и вспомнил, что Мик рассказывал о своих минах-ловушках и бомбах.

— Мы вдвоем убили Фрэнсиса. — У нее вырвалось рыдание.

Хэллоран потянулся было к ней, но она снова отступила в направлении кухни. Взглянув через плечо Шейлы на кухню, он увидел, что там кто-то сидит на стуле с прямой спинкой. Затем он с удивлением рассмотрел связанную женщину, с кляпом во рту, и в ту же минуту узнал ее: это была Александра Мейнворинг; над торчавшим изо рта кляпом виднелись ее обезумевшие от ужаса глаза.

— Шейла? Что... — начал было Хэллоран, сделав шаг в направлении женщины, но Шейла схватила его за руку и повернула лицом к себе.

— Нет. Оставь ее в покое.

Хэллоран вырвался у нее из рук и опустился на колени осмотреть веревки, которыми была связана госпожа Мейнворинг.

— Дай-ка мне нож, — сказал он, протянув руку, чтобы вытащить кляп. — Это Мик сделал?

— У Мика мозгов не хватает планировать. Я это поняла, когда мы пытались поиграть в эту игру раньше. На сей раз я намерена получить то, что мне причитается.

Хэллоран пытался развязать узел, удерживавший кляп во рту госпожи Мейнворинг, и не обратил внимания на ее слова. Он чувствовал только, как дрожит эта женщина.

— Все будет в полном порядке, — успокаивал он ее. — Не успеете и глазом моргнуть, как мы вас освободим.

— Пистолет, — выдохнула госпожа Мейнворинг, как только из ее рта вытащили кляп.

Все еще стоя на коленях, Хэллоран обернулся в направлении ее взгляда. Шейла держала в руке пистолет 38 калибра, направленный на них обоих.

— Отодвинься от нее, Пат, — приказала она Хэллорану. — Я не позволю ей уйти, пока не получу выкуп.

— А кто заплатит за нее выкуп? — спросил он, чтобы выиграть время. В его мозгу шевельнулась страшная мысль.

— Ее брат. Ее сыновья. Даже твоя высокомерная Гизелла. Она ведь такая мягкосердечная дура. Если уж она постаралась собрать десять миллионов для выкупа своей внучки, то и для этой у нее найдется несколько миллиончиков. Я не хочу рисковать и остаться с пустыми руками в третий раз.

Хэллоран медленно поднялся на ноги.

— Скажи, что это неправда, — хрипло произнес он. — Скажи, что ты в этом не участвовала.

— Не участвовала в чем, старый дурень?

— Не участвовала в похищении маленького Бенджамина. Что это не ты позволила ему умереть и выбросила его на свалку, словно какой-то мусор.

— А какое мне было дело до этого ребенка? Хоть ты и боготворил землю, по которой ходила твоя госпожа, но она ведь встречалась с другим мужчиной за спиной собственного мужа и пыталась выдать этого ублюдка за ребенка своего мужа. Она была ничуть не лучше любой женщины из нашего многоквартирного дома. Не лучше меня. Однако ты думаешь, что она ангел небесный.

— Боже мой, Шейла! Ведь ты убила невинное дитя!

— Это было так давно, Пат. А теперь ты убил моего Фрэнсиса. Я прощу тебе это, если ты поможешь мне получить выкуп за нее. — Она указала пистолетом 38 калибра на госпожу Мейнворинг.

Мысли Хэллорана были далеко. Он вспоминал тот кусочек мягкой пушистой голубой ткани, испачканной давно засохшей кровью.

— Ты! — зарычал он на Шейлу. — Ты убила Бенджамина! Ты отобрала его у хозяйки и меня!

Он ринулся к ней и схватил за шею. Выстрел прогремел так близко, что у него зазвенело в ушах. Острая боль пронзила грудь, но пальцы безжалостно сжали горло Шейлы, и оба они покатились на пол.

Когда голова Шейлы ударилась об пол, пистолет выстрелил еще раз. Хэллоран вскрикнул от боли и тяжело рухнул прямо на Шейлу, однако пальцы на ее горле не ослабили своей хватки. Она больше не сопротивлялась, но он все еще держал ее за горло, и его пальцы все сжимались, сжимались и сжимались.

Хэллоран пришел в себя несколько минут, а может быть, несколько часов спустя. Кто-то откуда-то издалека позвал его по имени, и он почувствовал, что истекает кровью, которая сочится прямо на безжизненное тело Шейлы, распростертое под ним.

— Хэллоран! — крикнула Алекс Мейнворинг. — Ты слышишь меня? Ты должен развязать меня!

«Отстань от меня, проклятая стерва, — думал он. — Разве не видишь, что я умираю?»

Но она продолжала звать его, пока наконец он не сполз с тела Шейлы и не добрался через всю комнату до стула, к которому она была привязана.

Непослушными пальцами он начал развязывать узлы. В ящиках кухонного стола, конечно, были ножи, острые и блестящие, но он не смог бы до них добраться, словно они находились в другой стране. Он провозился целую вечность, пока не ослабил веревку настолько, что госпожа Мейнворинг смогла высвободить свои руки.

Хэллоран, привалившись спиной к стене, наблюдал, как она, нагнувшись, развязывает ноги. От тела Шейлы к нему вел широкий кровавый след. Пистолет валялся на полу рядом с ней.

Освободившись от последних веревок, Алекс Мейнворинг встала, подошла к нему и опустилась рядом на колени.

— Не беспокойся, Хэллоран, — сказала она. — Я вызову скорую помощь. — Она аккуратно перешагнула через кровавый след и вышла из кухни.

Она не заметила телефон на стене кухни, подумал он. Потом, услышав, как хлопнула входная дверь, он понял, что она не воспользовалась и телефоном в гостиной.

Хэллоран с трудом оторвался от стены, ухватился за стул, пытаясь подняться. Стул перевернулся, и он растянулся в луже собственной крови.

До тела Шейлы было всего несколько футов, но, чтобы доползти до него, ему потребовалась вся оставшаяся жизнь. Добравшись наконец он наклонился и прошептал:

— Она не вернется, Шейла. Она оставила нас умирать, — но Шейла уже была мертва, и убил ее он. — Моя дорогая Шейла, — произнес он вслух. Как давно все это было. До того, как он встретил хозяйку. «Прошу тебя, пресвятая дева Мария, молил он, пусть хозяйка благополучно выберется из всего этого».

Широко раскрытые глаза на мертвом лице Шейлы с упреком смотрели на него. Даже сейчас ты думаешь о ней, а не обо мне.

Это была последняя в его жизни мысль.

ЧАСТЬ ВОСЬМАЯ

Гизеллу разбудил изумительный аромат свежесваренного кофе. Рядом с кроватью стояла Лили с чашкой в руках.

Мама сказала, что тебе это понравится. Она сама приготовила кофе. Она разрешила Рути и Джойс взять несколько свободных дней.

Гизелла села в постели и взяла чашку.

— Ты сегодня хорошо себя чувствуешь? — спросила она внучку.

Лили начала всхлипывать.

Гизелла поставила чашку и притянула ее к себе.

— Это мне напоминает те времена, когда ты была совсем маленькой. Мы вместе забирались в постель, и я читала тебе сказку перед сном. — Она прижимала к себе Лили, пока ее плечи не перестали вздрагивать.

— О бабушка, — сказала наконец Лили. — Я не знала, что все так получится. Я не хотела обижать тебя.

— Я знаю, — тихо ответила Гизелла. — Я знаю, как легко бывает забыть обо всем и обо всех других и просто попытаться ухватить немножечко удовольствия для себя самой.

Лили посмотрела на нее округлившимися глазами.

— Но оттого, что ты это делала, никто не погибал. А Дьявол погиб.

— Кое-кто погиб. Твой дядя Бенджамин.

— Но его по-настоящему похитили, бабушка. Это совсем другое.

— Другое?

— Ты упрекаешь себя за то, что от тебя не зависело.

— Ты тоже. Дьявол погиб из-за своего образа жизни.

— А боль, которую я причинила тебе, разве не в счет?

— Ты вернулась в целости и сохранности, дорогая. А для меня это самое главное.

Тихий стук в дверь заставил их поднять глаза.

— Можно войти? — спросила Сандра. На ее лице было озадаченное выражение.

— Что-нибудь случилось? — встрепенулась Гизелла.

— Нет, просто я... позвонила в «Брейкерс» и попросила прислать сюда мои вещи. Они прислали мне также записку, которую оставила Алекс для меня. Она возвратилась во Францию. В Ниццу, — Сандра покачала головой. — Не понимаю. После смерти отца она не раз говорила мне, что терпеть не может Ниццу. А сама даже не стала ждать, чтобы убедиться, что с Лили все в порядке, — Сандра тряхнула головой и взглянула на свои часы. — Одевайся-ка, мама. Нам пора уезжать.

Гизелла быстро оделась и потащила свой чемодан вниз по лестнице. Лили подбежала к ней и отобрала у нее чемодан.

— Тебе нельзя носить тяжести, бабушка!

Гизелла укоризненно взглянула на Сандру.

— Ты ей рассказала?

— Конечно, — невозмутимо ответила Сандра. — Но больше ни я, ни она никому не расскажем.

— Когда взлетает самолет?

— Как только мы доберемся до аэропорта. Мы летим на одном из реактивных самолетов корпорации Ролингса. Его прислал за нами Брайан. — Сандра слегка покраснела. — Я ему позвонила вчера вечером. Ведь Лили его дочь. Он имеет право знать о случившемся.

«Конечно, имеет, — подумала она, — но почему же тогда он даже не потрудился связаться с ней, когда она просила передать ему, что речь идет о Лили?»

Сандра, словно читая мысли матери, сказала:

— Он ничего не знал о похищении, пока я ему не позвонила. То, о чем ты просила ему, по-видимому, не передали.

— А что с Патриком?

— С Хэллораном? А что может быть с ним?

— Он все еще не вернулся?

Сандра покачала головой.

— Пока не вернулся.

— Я оставлю ему записку. — Гизелла села за стол в холле и написала несколько слов. Потом она помедлила какое-то мгновение, держа ручку в руке, окинула взглядом интерьер Каса Дюран.

— Сомневаюсь, что нам захочется сюда возвратиться после всего случившегося.

— Бабушка! — воскликнула Лили. — Ведь ты любишь этот дом. Конечно, мы вернемся.

— И у тебя не будет совсем никаких тяжелых воспоминаний, связанных с ним? — спросила Гизелла у внучки.

Лили застенчиво улыбнулась и наклонилась, чтобы обнять Гизеллу.

— Я буду помнить только о хорошем, — заверила она и повернулась к Сандре, чтобы обнять и ее.

Когда Гизелла наклонилась над столом, чтобы дописать записку, глаза ее застилали слезы. Дорогой Патрик, писала она. Извини, что уезжаю так поспешно. Позвоню тебе, как только прибуду в Нью-Йорк, и расскажу о своих планах. Помедлив мгновение, она добавила: сожалею о твоей утрате, Патрик. Но я тебе очень благодарна за то, что помог мне благополучно возвратить Лили. Она подписала записку, затем встала и улыбнулась Сандре и Лили.

— Ну, вот и все.

По дороге в аэропорт Палм-Бич Интернешнл Сандра сказала:

— В Нью-Йорке нас будет встречать Брайан.

Поскольку ни Лили, ни Гизелла ничего не ответили, она продолжила:

— Уверена, что вам с Брайаном надо о многом поговорить. Я не буду стоять на твоем пути.

Дитя Брайана подвинулось к ней поближе. Гизелла взглянула на свежее, безмятежное личико Лили и поняла то, чего не могла понять Лили: жена Брайана только что отказалась от своего права на него. Во время длительного перелета до Нью-Йорка у нее будет возможность поразмыслить о том, что после всех этих лет будут ли они с Брайаном снова вместе.

Гизелла шла по коридору аэропорта между дочерью и внучкой. Она устала после перелета из Палм-Бич, но щебетание Лили поднимало ей настроение.

В конце коридора она заметила знакомое лицо.

— А вот и Брайан. — Лили замолчала. Гизелла взглянула на дочь. Сандра побледнела. Лили показала рукой в глубь коридора.

— И дядя Тру здесь.

Гизелла замедлила шаг и поставила на пол свой чемодан.

— Что случилось, мама, — с беспокойством спросила Сандра. — Чемодан слишком тяжел для тебя?

— Мне не хочется из-за него замедлять шаг, — ответила Гизелла дочери. Взглянув на лицо Сандры, она едва сдержала смех. А затем быстро, пока не передумала, устремилась по коридору по направлению к Брайану Ролингсу.

Приближаясь к нему, она вспомнила о тех чудесных часах, которые они украдкой провели вместе в другой жизни. О тайных встречах, в результате которых появился Бенджамин. Подойдя ближе, она заметила проблески надежды в его глазах.

Она смотрела мимо него туда, где чуть дальше по коридору остановился Тру. Засунув руки в карманы, он наблюдал за ней с безучастным выражением на лице. Как хорошо я тебя знаю, Тру, подумала она. Если я задержусь хотя бы на мгновение, ты растворишься в толпе и я снова тебя потеряю.

— Твоя жена ждет тебя, — сказала Гизелла Брайану, проходя мимо не замедляя шага. Она скорее почувствовала, чем увидела, как он удивлен.

Затем она, забыв Брайана, Сандру и даже Лили, побежала по коридору к Тру.

Когда Лили ушла спать, Сандра вернулась в гостиную к Брайану.

— Ты думаешь, с ней все будет в порядке? — спросил он, передавая ей стакан с бренди.

— Думаю, что да, — ответила Сандра, взяв у него стакан. — Знаешь, как она обрадовалась, узнав, что ты останешься поужинать?

— Останешься поужинать... — задумчиво повторил он. — Ты как-то странно говоришь. Это мой дом. И мой ребенок.

— Ты иногда вел себя так, что это было незаметно, — сказала Сандра, но не с укором, а с печалью в голосе.

— Я знаю, в ее жизни я человек чужой. Я не хочу, чтобы так было и дальше, — он отхлебнул бренди, наблюдая за выражением ее лица. — Я выяснил, почему мне не передали, что звонила Гизелла.

— Ну?

— С ней разговаривал Брай.

— Он все еще ненавидит меня?

— Да.

— Ты теперь выражаешь мысли без обиняков, не так ли?

— Теперь да. Я понял, как много в жизни потерял, стараясь не говорить то, что на самом деле хотелось сказать.

Сандра взглянула на него насмешливо.

— А сегодня вечером что тебе хочется сказать на самом деле, Брайан?

— Что я хочу провести ночь в твоей постели.

Она удивленно посмотрела на него, а затем, когда он раскрыл ей объятия, бросилась ему на грудь.

— О Брайан! Я так рада, что ты сказал это.

— Могу ли я рассматривать это как приглашение?

— Да.

Когда Тру вошел в спальню, Гизелла подняла глаза.

— Ты выглядишь усталым, — сказала она ему.

— Тяжело мужчине моего возраста впервые жениться, — он уселся на кровать с ней рядом и, притянув к себе, поцеловал. — Сейчас я разговаривал по телефону с полицией Западного Палм-Бич.

— Есть что-нибудь новое?

— Пока ничего.

— Версия полиции просто смехотворна, Тру. Я знала Патрика в течение тридцати шести лет. Не мог он убить свою невестку. Да и какой у него мог быть мотив? Он поехал туда, чтобы сообщить, что погиб ее внук.

— Но мы не можем рассказать об этом полиции. Хотя они обсуждали одну интересную подробность, — Тру помедлил, уставившись в пространство, словно ему только что пришла в голову какая-то мысль.

— Какую подробность? — вернула его к действительности Гизелла.

— Полиция предполагает, что там был кто-то еще, с кляпом во рту и привязанный к кухонному стулу. Они утверждают, что обнаруженные на месте происшествия вещественные доказательства указывают на то, что Хэллоран, после того как в него стреляли, освободил этого человека.

— Боже мой! Кто же это был?

— Они не знают. Но если бы знали, то, полагаю захотели бы как следует допросить его.

Она взглянула ему в лицо. Глаза все еще хранили отрешенное выражение.

— Тру? Тебе что-нибудь известно?

Он покачал головой.

— Просто мне кажется очень странным внезапное решение Алекс возвратиться в Ниццу.

— Ты не думаешь, что существовала какая-то связь между Алекс и этим делом с Патриком и его невесткой?

— Не вижу, какая могла бы существовать связь. Хотя...

— Хотя что? — перебила Гизелла.

— Ты знала, что Шейла Хэллоран была одно время горничной у Алекс?

— Нет. Но какое это может иметь значение?

— Насколько я понимаю, никакого. И все же... — Он неожиданно улыбнулся. Мне кажется, что получился неплохой обмен. Хотя мы еще раз потеряли для себя Ниццу, поскольку Алекс покупает себе там другую виллу, я не удивлюсь, если мы выиграем при этом Палм-Бич. Особенно если я намекну своей сестре-близнецу, что полиция Западного Палм-Бича наводила справки о ее связи с Шейлой Хэллоран.

— А они наводили справки?

— Нет, но Алекс об этом не узнает. Видишь ли, близнецы бывают в определенной мере понятны друг другу, а я не могу избавиться от ощущения, что каким-то образом Алекс замешана во всей этой истории. И если я прав, то одного намека от меня будет достаточно, чтобы она в течение многих лет на пушечный выстрел не приближалась к Палм-Бич.

— Тру, ты такой же скверный, как и все остальные Вейлы!

— Хитрый и скрытный, — согласился он. — Эти черты я унаследовал от отца. — Какое-то мгновение он серьезно смотрел ей в лицо. — Ты не расстроишься, если мы не сообщим полиции эту подробность? Даже если Алекс была каким-то образом связана с Шейлой Хэллоран, я не могу представить себе ее в роли убийцы.

Гизелла притянула к себе его голову и поцеловала.

— Я не хочу больше думать об этом, — проговорила она.

— Полиция сказала, что мы теперь можем заняться организацией похорон Хэллорана.

— Хорошо.

— Ты поедешь туда на похороны?

— Мне кажется, я обязана присутствовать.

— А потом?

— Может быть, ты сочтешь меня сумасшедшей, Тру, но мне хочется переименовать дом, — на ее глазах выступили слезы. — Ты знал, что Патрик Хэллоран помогал мне переименовать дом в Каса Дюран, когда я купила его у твоих племянников? — она улыбнулась сквозь слезы. — На ступенях перед парадным входом мы разбили чудесную бутылку «Дом Периньон».

Он поцеловал ее влажную щеку.

— У меня как раз случайно оказалась бутылка «Дом Периньон», которую мы могли бы захватить с собой в Палм-Бич для этой церемонии, — он немного помедлил. — А как ты назовешь дом на этот раз, дорогая?

— Каса Вейл.

— Это логично, поскольку ты снова стала госпожой Вейл.

Гизелла вздохнула от счастья и придвинулась поближе к Тру.

— И наконец, после всех этих лет, подлинной госпожой Вейл.