Все о страсти

Глава 1

Лондон

Август, 1820 год

— Добрый вечер, милорд. Ваш дядя приехал. Он ждет вас в библиотеке.

Джайлз Фредерик Роулингс, пятый граф Чиллингуорт, пытавшийся в этот момент сбросить пальто, на миг замер, но тут же передернул плечами, и тяжелое одеяние упало в услужливо подставленные руки дворецкого.

— В самом деле?

— Насколько я понимаю, лорд Уолпол вскоре собирается вернуться в Ламборн-Касл. Хочет узнать, не передать ли что от вас вдовствующей графине.

— Иными словами, — пробормотал Джайлз, поправляя манжеты, — он желает услышать все последние сплетни, поскольку знает, что ему грозит, если вернется к маме и тетушке с пустыми руками.

— Вам лучше знать, милорд. Кроме того, немногим раньше заезжал мистер Уэринг. Узнав, что вы возвращаетесь сегодня вечером, он просил сказать, что готов услужить вашему сиятельству, когда только вашему сиятельству будет удобно.

— Спасибо, Ирвин.

Джайлз направился в холл. За его спиной молчаливый лакей бесшумно закрыл входную дверь. Остановившись посреди зелено-белого озера изразцов, которыми был вымощен пол, Джайлз оглянулся на Ирвина, представлявшего в своем черном фраке само воплощение терпеливого ожидания.

— Привезите Уэринга, — коротко приказал граф, сворачивая в коридор. — Час поздний, так что пошлите лакея с экипажем.

— Тотчас же, милорд.

Еще один вымуштрованный лакей открыл дверь библиотеки. Джайлз вошел, дверь за ним закрылась.

Его дядя, Хорэс Уолпол, развалился на стуле, вытянув длинные ноги, с полупустым бокалом бренди в руках. Заслышав шаги, он лениво приоткрыл один глаз, потом другой и сел прямее.

— Вот и ты, мой мальчик. Я уже стал опасаться, что вернусь без единой новости, и прикидывал, что бы такого сочинить и не попасться на вранье.

Джайлз шагнул к подставке, где красовалось несколько графинов с вином.

— Думаю, что могу пощадить твое воображение. Скоро приедет Уэринг.

— Твой новый поверенный?

Джайлз кивнул и, взяв бокал, уселся в любимое кожаное кресло, утонув в его гостеприимных глубинах.

— Я поручил ему небольшое дельце.

— Вот как? Позволь полюбопытствовать, какое именно?

— Он ищет мне невесту.

Хорэс удивленно моргнул и уставился на племянника:

— Кровь Христова! Да ты, кажется, не шутишь!

— Согласись, женитьба не предмет для шуток.

— Рад это слышать, — кивнул Хорэс, глотнув бренди. — Хенни упоминала, что ты вроде бы делаешь шаги в этом направлении, но я не думал, что это так серьезно… по крайней мере пока.

Джайлз спрятал сухую улыбку. Хорэс был его опекуном со дня смерти отца. Тогда самому Джайлзу было всего семь лет, поэтому Хорэс стал его вторым родителем и советчиком. Именно его разумные наставления помогли подопечному с честью пройти через все испытания юношеского возраста. Но, несмотря на это, Джайлз частенько изумлял бывшего опекуна. Его тетка Генриетта, в обиходе Хенни, — совсем другое дело. Она, казалось, инстинктивно знала, о чем думает племянник, хотя при этом почти не выезжала из родового поместья в Беркшире. Что же до матери, тоже жившей в Ламборн-Касл… он был искренне благодарен ей за то, что свою проницательность она напоказ не выставляла.

— В конце концов, нельзя же вечно уклоняться от такого важного дела, как женитьба.

— Именно, — подтвердил Хорэс. — Вряд ли кто-то из нас сможет вынести Осберта в качестве следующего наследника, и менее всех — сам Осберт.

— О, не ты первый. Двоюродная бабушка Миллисент регулярно уведомляет меня о том же.

Джайлз кивнул на большой письменный стол у дальней стены комнаты:

— Видишь то письмо толщиной едва ли не в три моих пальца? Очередное послание с требованием выполнить мои обязанности по отношению к семье, выбрать подходящую девицу и немедленно тащить к алтарю. Нечто в этом роде я получаю каждую неделю. Уж поверь, Миллисент ни разу не упустила случая напомнить мне о моем долге перед семьей.

Хорэс сделал гримасу.

— И разумеется, каждый раз, когда я попадаюсь на пути Осберта, он взирает на меня с таким видом, будто я его единственное спасение.

— Но это так и есть. Если ты не женишься и не заведешь наследника, ему конец. И поверь, мысли об Осберте, как обладателе графского титула, слишком угнетающие, чтобы предаваться им более одной секунды.

Хорэс осушил бокал.

— Все же трудно поверить, что ты позволишь старухе Миллисент и Осберту втянуть себя в это предприятие.

— Не дай Бог! Но, если хочешь знать, я женюсь ради собственного удовольствия. Так и передай Хенни. Посуди сам, мне уже тридцать пять. Нельзя дольше оттягивать неизбежное, это лишь сделает переход от холостой жизни к женатой еще более трудным. Я и без того слыву закоренелым холостяком с устоявшимися привычками.

Он поднялся.

Хорэс снова поморщился и протянул ему бокал.

— Чертовски неприятное дело — женитьба, уж поверь моему слову. Надеюсь, ты не последуешь примеру всех этих Кинстеров и не бросишься в пропасть очертя Голову?

— Именно там я и был сегодня — в Сомершеме, на семейном собрании. Все члены семейства привезли показать новых жен и детей. Нуждайся я в доказательстве твоего тезиса, лучшего не нашел бы.

Вновь наполнив бокалы, Джайлз постарался избавиться от тревожного ощущения, вызванного последней адской махинацией своего старого друга Девила Кинстера.

— Девил и другие избрали меня почетным Кинстером, — объявил он, протягивая дядюшке бокал и снова садясь. — Я указал, что, хотя в наших характерах есть много общего и между нами, несомненно, существует родство душ, я не был и никогда не буду Кинстером.

«И не женюсь по любви». Этой судьбы, как он неоднократно заверял Девила, ему не нужно.

Каждый Кинстер мужского рода, как выяснилось, подвержен такой болезни, как любовь, ради которой готов навсегда отказаться от блестящей репутации повесы и донжуана и броситься в объятия своей дамы. Группу, известную под общим названием «Коллегии Кинстеров» и состоящую из шести человек, постигла одинаковая участь. В настоящее время все были женаты, не смотрели ни на одну женщину, кроме собственных жен, и обожали детей. Если граф в глубине души и испытывал нечто похожее на зависть, он умело это скрывал. Цена, которую они за это платили, была ему не по карману.

— Браки по любви — сильная сторона и любимое занятие Кинстеров, ничего не скажешь, — проворчал Хорэс.

— Совершенно с тобой согласен. В начале лета я поручил Уэрингу составить список всех возможных кандидаток и справиться о размере их приданого, чтобы посмотреть, нет ли у них каких-то существенных владений, которые могли бы добавить блеска графскому титулу.

— Владений?

— Если не женишься по любви, почему бы не жениться по расчету?

Кроме того, он хотел как-то оправдать свой выбор, так, чтобы та дама, каковой он в конце концов сделает предложение, не питала иллюзий относительно причин, по которым он предпочел уронить свой платок ей на колени.

— Я предельно точно описал ему, какие именно качества ищу в будущей жене. Она должна быть хорошо воспитана, покорна и обладать по крайней мере приемлемыми внешностью, формами и манерами.

Такая женщина, которая сможет с достоинством представлять женскую половину Чиллингуортов на балах и приемах и при этом как можно меньше покушаться на его свободу: родовитое ничтожество, которое родит ему детей и при этом не будет иметь никакого права голоса.

Джайлз поднес к губам бокал.

— Кроме того, я просил Уэринга узнать о том, кто теперешний владелец Гаттинга.

Хорэс понимающе кивнул. Земли Гаттинга когда-то были частью владений Ламборна. Без него родовое имение графа было все равно что пирог с отрезанным ломтиком. Возвращение земель Гаттинга было мечтой и заветным желанием не только отца, но и деда Джайлза.

— Разыскивая владельца, Уэринг установил, что наследство досталось какому-то дальнему родственнику Роулинг-сов, а по его кончине перешло к дочери, как раз достигшей брачного возраста.

— Брачного?!

Джайлз наклонил голову как раз в тот момент, когда у входной двери зазвенел колокольчик. Минуту спустя на пороге библиотеки появился дворецкий.

— Мистер Уэринг, милорд.

— Спасибо, Ирвин.

В комнату вошел Уэринг, тяжеловесный мужчина лет тридцати пяти, с круглым лицом и коротко стриженными волосами. Джайлз показал ему на кресло, напротив своего.

— Вы, разумеется, знакомы с лордом Уолполом. Могу я предложить вам что-нибудь выпить?

— Благодарю, милорд, не стоит.

Уэринг кивнул Хорэсу и, усевшись, положил на колени кожаную сумку.

— Я знал, с каким нетерпением вы ждете известий, поэтому взял на себя смелость заехать и передать дворецкому…

— И правильно поступили. Насколько я понял, у вас новости?

— Именно. — Насадив на нос очки, Уэринг вынул из сумки стопку бумаг. — Как нам известно, джентльмен вместе со своей семьей постоянно жил в Италии. Очевидно, оба родителя, Джерард Роулингс и его жена Катрина, погибли вместе. Далее, дочь, Франческа Эрмиона Роулингс, вернулась в Англию и в настоящее время живет в Гэмпшире, в доме своего дяди и опекуна, сэра Чарлза Роулингса.

— Я все пытался вспомнить… — Джайлз держал бокал между ладонями. — Они… Чарлз и Джерард… случайно, не были сыновьями сэра Френсиса Роулингса?

Уэринг порылся в документах и кивнул:

— Совершенно верно. Френсис Роулингс и был дедом вышеупомянутой леди.

— Франческа Эрмиона Роулингс, — задумчиво повторил Джайлз. — А сама леди?

— Это оказалось легче, чем я ожидал. Семья славилась своим гостеприимством. В их доме гостил любой член общества, оказавшийся в Северной Италии. Мной получены подробные описания от леди Кенилуорт, миссис Фоксмартин, леди Лукас и графини Морплет.

— И каков приговор?

— Восхитительное юное создание. Милая. Приятная. Привлекательная. Невероятно забавная особа, по словам старой леди Кенилуорт. Молодая, прекрасно воспитанная аристократка — так сказала графиня.

— А кто сказал «привлекательная»? — вставил Хорэс.

— Честно говоря, это утверждали все.

Уэринг еще раз просмотрел отчеты и вернул их Джайлзу.

Джайлз пробежал глазами бумаги.

— Если им верить, эта дама — просто образец красоты и воплощение всех добродетелей. Впрочем, дареному коню… — Он передал отчеты Хорэсу. — Как насчет всего остального?

— Молодой леди сейчас двадцать три года, но ни о помолвке, ни о замужестве пока речи не шло. Впрочем, те дамы, с которыми я говорил, давно потеряли след мисс Роулингс. Хотя многие слышали о трагедии, связанной с гибелью родителей, и о возвращении в Англию, с тех пор ее никто не видел. Это показалось мне странным, поэтому я решил все выяснить до конца. Мисс Роулингс сейчас живет со своим дядей в Роулингс-Холле, близ Линдхерста, но во всей столице я не смог найти ни одного человека, который за последние несколько лет видел молодую особу, ее опекуна или любого члена их семьи. Если хотите, я пошлю человека, который все расследует на месте. Тайно, разумеется.

Джайлз немного подумал. Возобладало, нетерпение поскорее жениться и раз и навсегда покончить с этим делом.

— Нет. Я справлюсь сам, — решительно сказал он и с циничной улыбкой бросил Хорэсу: — Все же есть некоторые преимущества в звании главы семейства.

Джайлз поблагодарил Уэринга за прекрасную работу и проводил к выходу. Хорэс пошел с ними и тоже попрощался, заявив, что намеревается вернуться в Ламборн-Касл на следующий день. Подождав, пока за гостями закроется дверь, Джайлз повернулся и поднялся по широкой лестнице.

Ненавязчивая элегантность и спокойная роскошь — признаки подлинного богатства — окружали его, и все же в этом доме было холодно и пусто. Здесь словно отсутствовала жизнь. Нет, тут не было недостатка ни в чем, кроме человеческого тепла.

В который раз посмотрев с верхней площадки на безукоризненную обстановку холла, Джайлз заключил, что давно пришло время найти женщину, которая исправила бы создавшееся положение.

И Франческа Эрмиона Роулингс вполне подходила на эту роль. Помимо всего прочего, ему страстно хотелось заполучить Гаттинг. В списке невест были и другие имена, но ни одно не могло сравниться с первым. Впрочем, она могла оказаться несвободной, но, если так, он завтра же об этом узнает. Нет смысла медлить и позволять судьбе запустить руку в его пирог.

Наутро он отправился в Гэмпшир и уже к полудню добрался до Линдхерста и завернул в гостиницу «Линдхерст-Армз». Заказав комнату, он оставил своего ливрейного грума Максвелла с наказом позаботиться о серых, а сам взял красивого гнедого гунтера и поскакал в Роулингс-Холл, По словам сварливого хозяина гостиницы, дальний родственник Джайлза вел жизнь отшельника в глуши Нью-Фореста. Тем не менее дорога к имению была хорошо вымощена и ворота стояли открытыми. Копыта гнедого выбивали частую дробь на усыпанной щебнем дорожке. Деревья поредели и наконец уступили место широким газонам, окружившим дом из выцветшего от времени красного кирпича под двускатными крышами и с одинокой башней в одном крыле. Ни одна из частей здания не была новой или хотя бы в георгианском стиле. Очевидно, дом содержали в порядке но и только. Нет ничего такого, что бросалось бы в глаза.

От переднего двора шел цветник, отделявший древнюю каменную ограду от газонов, окружавших искусственное озеро. Скрытый за стеной сад тянулся вдоль всего здания. За ним шла обсаженная кустами аллея.

Джайлз натянул поводья у самого крыльца, спешился, отдал коня подбежавшему конюху и, поднявшись по ступенькам, постучал. В дверях возник грузный дворецкий.

— Добрый день, сэр. Чем могу помочь?

— Я граф Чиллингуорт и хотел бы повидать сэра Чарлза Роулингса.

К чести дворецкого, нужно сказать, что он постарался не выказать удивления.

— Да, сэр… милорд. Прошу пройти сюда. Я немедленно сообщу сэру Роулингсу о вашем прибытии.

Он проводил графа в гостиную и исчез. Джайлз почти забегал по комнате. Нетерпение подогревалось невыразимым сознанием того, что он опережает судьбу всего на шаг. И во всем, разумеется, виноват Девил. Даже сознавать себя почетным Кинстером — уже искушать эту самую судьбу.

Дверь отворилась, и в комнату вошел джентльмен — постаревшая, изможденная, согбенная под бременем лет копия его самого. То же могучее сложение, те же каштановые волосы. Несмотря на то что они не были знакомы, Джайлз немедленно узнал бы родственника в любой толпе.

— Чиллингуорт? Ну и ну! — пробормотал Чарлз, тоже уловив сходство, делавшее ненужным ответ на его вопрос. — Что же, — объявил он, взяв себя в руки, — добро пожаловать, милорд. Чему обязаны таким удовольствием?

Джайлз улыбнулся и начал рассказ.

— Франческа?

Они удалились в тишину кабинета Чарлза. Усадив гостя в удобное кресло, Чарлз устроился за письменным столом.

— Простите, не могу понять, чем вас заинтересовала Франческа.

— Пока еще не могу точно сказать, но моя… дилемма, если позволите так выразиться, достаточно обычна. Как глава семейства, я обязан жениться. В моем случае это просто необходимость, подкрепляемая еще большей необходимостью иметь наследника. Кстати, вы знакомы с Осбертом Роулингсом?

— Осберт? Сын Генри?

Граф кивнул, и лицо Чарлза вытянулось.

— Тот самый, что мечтает быть поэтом.

— Мечтал. Сейчас он им стал, и действительность оказалась куда хуже грез.

— Господи Боже! Длинный, неуклюжий и не знает, что делать со своими руками?

— Абсолютно точный портрет. Теперь вы понимаете, почему семья требует от меня исполнения долга. По справедливости нужно заметить, что Осберт сам не хочет быть графом и до смерти боится: а вдруг я буду продолжать отлынивать от своих обязанностей и ему придется занять мое место?

— Трудно представить себе такое. Даже в детстве он был мямлей и размазней.

— Поэтому, достигнув тридцатипятилетнего возраста, я стад подумывать о женитьбе.

— И выбрали Франческу?

— Прежде чем обсуждать детали, я хочу кое-что прояснить. Я ищу сговорчивую невесту, готовую вступить в брак по договору.

— По договору… — Чарлз нахмурился. — Вы имеете в виду по расчету?

— Это определение всегда казалось мне бессмыслицей. На что хорошее можно рассчитывать в браке? Но Чарлз не улыбнулся.

— Возможно, вам лучше объяснить точнее, чего вы ищете.

— Я хочу жениться на даме соответствующего рождения, воспитания и манер, которая могла бы достойно исполнять роль графини и дать наследников рода Чиллингуортов. Помимо этого, от нее потребуется только вести дом и выполнять другие обязанности, подобающие графине Чиллингуорт. Взамен, кроме титула и заботы о ее гардеробе, экипаже и слугах, я обязуюсь давать ей денежное содержание, которое позволит ей жить в роскоши до конца дней. В конце концов, я далеко не нищий.

— Надеюсь, не оскорблю вас, если скажу, что и Франческа далеко не бедна.

— Я так и понял. Однако, если не считать земель Гаттинга, которые я намереваюсь присоединить к поместью Ламборн, все остальная собственность останется в ее владении.

Чарлз удивленно вскинул брови:

— Что же, великодушно, крайне великодушно. — Взгляд его затуманился, словно уплыл куда-то вдаль. — Должен признаться, что моя женитьба тоже была устроена… — Он внезапно тряхнул головой, явно пытаясь вернуться к действительности. — Боюсь, что должен спросить, кузен: есть ли какая-то причина, по которой вы так настаиваете на подобной женитьбе?

— Если вы имеете в виду давнюю любовницу, от которой я не желаю избавляться, или что-то в этом роде, то ничего подобного нет и быть не может, — заверил Джайлз, глядя в открытые, честные карие глаза родственника. — Причина, по которой собираюсь сохранять деловую основу в браке, всего одна: я не допускаю мысли о женитьбе по любви. Более того, я и слышать ни о чем подобном не желаю. И не хотел бы, чтобы моя будущая жена впала в заблуждение, полагая, что я предлагаю ей любовь или будущее в розовом цвете. Пусть с самого начала понимает, что любовь — отнюдь не часть нашего соглашения. Не вижу смысла в чем-то подобном и хотел бы, чтобы мои намерения с самого начала были ей ясны.

Чарлз, внимательно глядя на него, кивнул:

— Думаю, вы гораздо честнее других, которые придерживаются вашего мнения, но не считают нужным сказать об этом вслух.

Джайлз не ответил.

— Прекрасно. Мне понятны ваши устремления. Но почему именно Франческа?

— Из-за Гаттинга. Когда-то, несколько веков назад, его принесли в приданое. Возможно, в этом и был смысл тогдашнего брачного контракта. Он дополнял круг земель, примыкающих к Ламборну. И его не следовало отдавать, но один из предков, посчитав, что Гаттинг не был частью майората, отказал его младшему сыну, и это стало чем-то вроде традиции. — Джайлз вдруг нахмурился: — Но ведь Джерард был старшим, не так ли? Почему же вы, а не он, унаследовали это поместье?

— Отец… — вздохнул Чарлз. — Он поссорился с Джерардом, поскольку тот отказался жениться по его желанию. Он женился по любви и уехал в Италию, тогда как я…

— Женились на той, от кого отказался брат?

Чарлз кивнул.

— Поэтому отец переделал завещание. Джерард получил Гаттинг, который должен был достаться мне, а я унаследовал Холл. Но Джерарду было, все равно. Даже после смерти отца он остался в Италии.

— Пока не погиб. Как это случилось?

— Лодка перевернулась на озере Лугано. Никто не спохватился до самого утра. И Джерард, и Катрина утонули.

— А Франческа приехала к вам.

— Да. Она живет здесь уже два года.

— И как вы описали бы ее?

— Франческа? — Выражение лица Чарлза смягчилось. — Чудесная девушка. Дыхание свежего ветерка и солнечный лучик одновременно. Как ни странно, при всей ее живости она еще и очень спокойна, хотя я понимаю, что сам себе противоречу, но…

— Насколько я знаю, ей уже двадцать три и до сих пор не замужем? Что-то случилось?

— В общем, нет. Незадолго до смерти родители серьезно обсуждали с Франческой этот вопрос, но тут случилась беда. Франческа настояла на том, чтобы соблюсти траур: она была единственным ребенком и горячо любила отца с матерью. Поэтому и начала выезжать всего с год назад. — Чарлз слегка поморщился. — По причинам, которыми не стоит вас обременять, мы не устраиваем приемов. Франческа посещает балы и танцы под покровительством леди Уиллингдон, одной из наших соседок…

Оживленные поначалу объяснения Чарлза отчего-то становились все более вялыми, пока не замерли окончательно. Джайлз решил подбодрить его.

— И что же? — осведомился он.

Собеседник задумчиво свел брови и, очевидно, придя к какому-то решению, выпалил:

— Весь последний год Франческа настойчиво искала мужа, и именно по ее требованию я попросил помощи у леди Уиллингдон.

— И она встретила подходящего жениха?

— В том-то и дело, что нет. Боюсь, она окончательно отчаялась отыскать кого-то в здешних местах.

Чарлз спокойно встретил взгляд кузена.

— Позвольте задать неделикатный вопрос: как по-вашему, может ли мисс Роулингс счесть подходящей кандидатурой меня?

Чарлз грустно усмехнулся:

— Из всего, что я слышал о вас, так и будет, если очень захотите. Вы способны вскружить голову любой наивной девушке.

Джайлз чуть скривил губы в сухой улыбке.

— К несчастью, именно в этом случае мои прославленные таланты могут только помешать. Мне нужна жена покорная, а не потерявшая голову.

— Верно.

Джайлз откинулся на спинку кресла и вытянул ноги.

— Чарлз, мне придется поставить вас в неловкое положение и потребовать помощи, которую вы обязаны оказать мне как главе семейства. Вы знаете хоть какое-то обстоятельство, мешающее Франческе Роулингс стать следующей графиней Чиллингуорт?

— Ни одного. Клянусь Богом, ни одного, — не задумываясь, ответил Чарлз. — Франческа достойна такой чести. Мало того, никто лучше ее не подходит на эту роль.

Джайлз долго смотрел ему в глаза, прежде чем кивнуть.

— Вот и хорошо. — Он глубоко вздохнул, словно невидимые клещи, стиснувшие его сердце, разжались. — В таком случае я делаю официальное предложение вашей племяннице.

Чарлз от удивления даже рот раскрыл.

— Вот так, сразу?!

— Вот так, сразу.

— Но… — Чарлз попытался подняться. — Я немедленно пошлю за ней…

— Нет.

Джайлз знаком велел ему сесть.

— Вы забываете, я настаиваю на соблюдении всех формальностей. И хочу письменного подтверждения, что это женитьба по договору, или, как вы выражаетесь, по расчету, ничего более. Ваше описание племянницы только подтверждает мнение других — знатных дам высшего света, имеющих огромный опыт в оценке незамужних молодых особ Все считают Франческу Роулингс самой подходящей для меня партией, и в других заверениях я не нуждаюсь. Учитывая все обстоятельства, мне нет нужды встречаться с мисс Роулингс. Вы ее опекун, следовательно, у вас я должен просить руки девушки.

Чарлз, очевидно, приготовился спорить. Но Джайлз терпеливо ожидал, пока тот осознает, что всякие попытки такого рода бесплодны и даже могут считаться дерзостью по отношению к главе рода.

— Хорошо, раз таково ваше желание, прошу объяснить мне детали договора. Я поговорю с Франческой сегодня же вечером… Пожалуй, лучше мне все записать.

Чарлз приготовил перо и бумагу. Джайлз диктовал, а Чарлз составлял брачный контракт между графом Чиллингуортом и Франческой Эрмионой Роулингс. Когда Чарлз записал последний параграф, Джайлз заметил:

— Пожалуй, не стоит упоминать о том, что мы родственники, пусть и дальние. Это не имеет никакого практического значения. Я предпочел бы, чтобы вы особо подчеркнули, что предложение исходит от графа.

Чарлз пожал плечами:

— Что же, это не повредит. Женщины любят титулы.

— Прекрасно. Если вам не требуется никакой дополнительной информации, я вас покидаю.

Джайлз встал. Хозяин тоже поднялся и хотел что-то сказать, но заколебался.

— Я собирался попросить вас остановиться в нашем доме или хотя бы поужинать…

Джайлз покачал головой:

— Возможно, в другой раз. Я остановился в «Линдхерст-Армз», так что при необходимости пошлите туда.

Он шагнул к двери.

Чарлз дернул за шнур сонетки и последовал за гостем.

— Сегодня же вечером обсужу с Франческой…

— А я навещу вас завтра утром, чтобы услышать ее ответ.

Джайлз подождал, пока Чарлз присоединится к нему.

— И последняя дерзость. Вы упомянули, что сами женились по расчету. Скажите, вы были счастливы?

Чарлз без колебаний встретил его взгляд.

— Да. Был.

Джайлз, поколебавшись, наклонил голову.

— В таком случае вы знаете, что Франческе нечего бояться договора, который я предлагаю.

В глазах Чарлза промелькнуло страдание. Джайлз знал, что родственник уже овдовел, но и представить не мог глубины его чувств. Очевидно, Чарлз глубоко переживал потерю жены.

Графу отчего-то стало не по себе, но он не подал виду. В холле они пожали друг другу руки, и тут же словно из-под земли появился дворецкий.

— Я только что послал лакея за вашей лошадью, сэр, — пробормотал дворецкий, когда они приблизились к входной двери.

В прихожей вышеупомянутого лакея не оказалось. Дверь, обитая зеленой байкой, в конце коридора с шумом распахнулась, и в прихожую с визгом ворвалась дородная судомойка. Не обращая внимания на Джайлза, она ринулась к дворецкому:

— О мистер Балвер! Курица вырвалась и бегает по кухне! Кухарка гоняется за ней с тесаком, но не может догнать!

Вид у дворецкого сделался одновременно оскорбленный и виноватый. Он бросил беспомощный взгляд на Джайлза и хотел что-то сказать, но женщина продолжала настойчиво дергать его за рукав.

— Простите, милорд, я сейчас пришлю…

— Не волнуйтесь, — рассмеялся Джайлз, — я найду дорогу. Судя по всему, вам нужно срочно уладить дела на кухне.

Облегчение разлилось по широкой физиономии дворецкого.

— Спасибо, милорд. Конюх оседлает вашу лошадь…

Но прежде чем он успел вымолвить еще хоть слово, его утащили. Джайлз еще успел услышать, как дворецкий на бегу громко журит женщину.

Широко улыбаясь, он вышел на крыльцо, спустился и, повинуясь некоему порыву, свернул налево. Перед ним раскинулся цветник. Он немного прогулялся, восхищаясь аккуратно подстриженной жимолостью и туями. Слева к тропинке примыкала каменная стена, а там, где она кончалась, начинались кусты тиса. При первой возможности он снова свернул налево. Арочный проход в кустах вел к дорожке через кустарник. Впереди, за живой изгородью, возвышалась крыша конюшни.

Ступив через арку, он замер. Пересекающая аллею тропа уходила налево и направо. Оглянувшись на дом, Джайлз обнаружил, что видит весь свой пройденный путь до того места, где каменная стена, мимо которой он только что шагал, соединяется с углом дома. Там, в стене, была выложена каменная скамья.

На скамье сидела молодая леди.

Она читала лежавшую на коленях книгу. Лучи предвечернего солнца струились вниз, омывая ее золотистым светом. Светлые волосы цвета льна стянуты узлом на затылке, нежная кожа отливала розовым. С такого расстояния он, конечно, не мог видеть ее глаза, но, судя по всему, красавицей ее назвать было нельзя. Действительно приятная, но и только. Ее поза — опущенная голова, поникшие плечи — предполагала, что женщина от природы покорна и легко подчиняется.

Словом, совсем не та, от которой могло бы дрогнуть сердце. Не та, на обольщение которой можно потратить время.

Именно такого рода женщина, которую он искал. Неужели Франческа Роулингс?

И словно какие-то высшие силы услышали его мысль, потому что женский голос окликнул:

— Франческа?

Девушка подняла голову и, закрыв книгу, стала накидывать шаль.

— Франческа! Френни?!

— Я здесь, тетя Эстер, — поднявшись, крикнула девушка нежным мелодичным голосом и мгновенно исчезла из виду.

Джайлз улыбнулся и возобновил прогулку. Он доверился Чарлзу, и тот не обманул его: Франческа Роулингс обладала всеми качествами послушной, не способной перечить мужу жены.

Дорожка привела его к заросшему травой двору. Джайлз сделал шаг… И неожиданно столкнулся с дервишем в изумрудно-зеленом.

Она навалилась на него свинцовой тяжестью, эта маленькая женщина, едва достающая ему до плеча. Первое, что бросилось ему в глаза, — это грива буйно вьющихся черных волос, крупными завитками падавших на спину и грудь. Изумрудно-зеленое одеяние оказалось бархатной амазонкой, туалет дополняли сапожки и стек.

Он поймал ее, удержав от падения: она наверняка свалилась бы, если бы он не обнял ее обеими руками. Еще прежде чем она успела отдышаться, он ослабил хватку, чутким осязанием опытного развратника убедившись я наличии всех необходимых впадинок и изгибов, упругих и в то же время податливых, очаровательно женственных, что неизменно служило для него своеобразным вызовом. Его ладони сомкнулись у нее на спине, окончательно взяв в плен неожиданно явившуюся добычу. Полные груда согревали его грудь, мягкие бедра прижимались к его бедрам.

Девушка испуганно ахнула и подняла глаза.

Зеленое перо на кокетливой шляпке, косо сидевшей на блестящих локонах, задело его щеку. Джайлз едва это заметил.

Ее глаза оказались зелеными, куда зеленее бархата амазонки. Широко открытые, удивленные, обрамленные густыми ресницами. Безупречная кожа цвета слоновой кости с золотистым отливом, темно-розовые, изящно вырезанные губки, верхняя — чуть потоньше, нижняя — чувственно-пухлая. Волосы, зачесанные назад, открывали высокий лоб и прихотливый изгиб темных бровей. Густая вьющаяся масса обрамляла личико сердечком, поразительно интригующее и неотразимо-пикантное. Джайлза мгновенно обуяло желание знать, о чем она думает.

Эти испуганные зеленые глаза встретились с его глазами, обежали лицо, и в них появилось нечто вроде испуга.

— Простите, я вас не заметила.

Как ни странно, но он скорее ощутил, чем услышал ее голос, словно ласкающие пальчики пробежались по сердцу, словно невысказанный призыв притягивал его все более властно. Сам звук казался каким-то… обволакивающим, берущим в плен его чувства. Его мгновенно обострившиеся чувства.

Родственная душа узнала родственную душу в мгновение ока.

«О да, да», — промурлыкал сидевший внутри хищник. Уголки его губ едва приподнялись в учтивой улыбке, хотя мысли трудно было назвать скромными.

Ее взгляд упал ниже, на его губы… И тут она словно поперхнулась. На щеках появился леший румянец. Тяжелые веки опустились, скрыв глаза. Она безуспешно попыталась освободиться.

— Если вы отпустите меня, сэр…

Он совсем не хотел этого, но все же разжал руки — медленно, с демонстративной неохотой. Ему было не просто приятно держать ее. В его объятиях она казалась теплой и невероятно живой. Невероятно драгоценной.

Девушка отступила и покраснела еще больше, когда его ладони мимоходом коснулись ее бедер. Она поспешно расправила юбки, стараясь не встречаться с ним глазами.

— Прошу извинить, я должна идти.

Не дожидаясь ответа, она скользнула мимо него и быстро зашагала по дорожке. Граф, обернувшись, смотрел ей вслед. Она пошла медленнее. Остановилась. И, тоже обернувшись, встретила его взгляд своим — прямым и бесхитростным.

— Кто вы?

Она настоящая цыганка в зеленом. Портрет в обрамлении живой изгороди. Спокойствие ее взгляда, ее манеры держать себя были воплощенным вызовом.

— Чиллингуорт. — Он низко поклонился и, выпрямившись, добавил: — И безоговорочно к вашим услугам.

Она продолжала таращиться на него, потом беспомощно пробормотала:

— Я опаздываю…

Черт побери, не будь она…

Они никак не могли оторвать друг от друга глаза: нечто примитивное связало их, первобытное чувство, которому не было названия. Обещание, не нуждавшееся в словах и клятвах.

Она уже просто глазела на него, до неприличия жадно, словно стараясь запечатлеть в памяти. То же происходило с ним. Он не мог насмотреться на это прихотливое создание, готовое в любую секунду вспорхнуть с места.

Так и произошло. Она круто развернулась, подхватила трен амазонки и исчезла на неприметной боковой тропинке, очевидно, тоже ведущей к дому.

Джайлз едва сумел подавить желание броситься за ней вдогонку. Его возбуждение постепенно спало.

Улыбку, кривившую губы, вряд ли можно было назвать веселой. Чувственное предвкушение было игрой, которой он регулярно увлекался, тем более что эта цыганочка знала правила.

Добравшись до конюшни, он послал конюха за гнедым. Только сейчас ему пришло в голову, что в подобных обстоятельствах следовало бы думать о будущей невесте. Он мысленно представил бледную молодую особу с книжкой, но этот образ тут же сменился иным, куда более живым и полнокровным. Перед ним снова встало лицо цыганочки, во взгляде которой так и полыхала вековая женская мудрость. Потребовалось немало усилий, чтобы восстановить в памяти портрет Франчески.

Джайлз про себя рассмеялся. В конце концов, именно в этом и был смысл женитьбы на подобном ничтожестве. Ее существование не помешает егр плотским забавам. Ну просто идеально: увидев Франческу Роулингс, он уже через минуту увлекся другой!

Его цыганочка. Кто она? А голос… этот грудной, чуть хрипловатый, знойный голос… Но она, кажется, говорила с чуть различимым акцентом, растягивая гласные, подчеркивая согласные. Выговор добавлял чувственный оттенок к этому незабываемому голосу.

Он вспомнил оливковый оттенок, делавший кожу цыганочки золотистой, и припомнил также, что Франческа Роулингс почти всю жизнь жила в Италии.

Конюх вывел гнедого. Джайлз поблагодарил парнишку и поскакал по аллее.

Акцент… волосы… кожа… Да, цыганочка вполне может оказаться итальянкой! Что же до поведения — ни одна из смирных английских барышень с безупречными манерами не набралась бы смелости так оценивающе оглядеть его! Значит, итальянка — то ли подруга, то ли компаньонка будущей невесты. Ни в коем случае не горничная: ни у одной горничной нет такого наряда, и ни одна горничная не посмеет вести себя столь смело при встрече с джентльменом.

Сворачивая в рощу, Джайлз в последний раз оглянулся на Роулингс-Холл. Он еще не решил, как лучше разыграть доставшиеся ему карты. При подобном раскладе первым делом необходимо удостовериться в согласии невесты. Ну а обольщение цыганочки может пока подождать.

Он прищурился, видя перед собой не выцветшие кирпичи, а изумрудные глаза, в которых блестели понимание, мудрость и проницательность, отнюдь не подобающие молодой леди.

Он получит ее.

Как только его покорная невеста возвестит о готовности идти к алтарю, он одержит победу над той, которая больше пришлась ему по вкусу.

Предвкушая приятные минуты, он подстегнул гнедого и пустил его в галоп.