Всё сложно

Глава 28

Лори

Я жду вечера, чтобы зайти к Эйдену. Джейс ушёл рано, поскольку по вторникам он принимает пациентов с утра, а мы с Эйденом — после обеда. Я уже давно закончила свои консультации, и, хотя день был длинным, я осталась, оставив дверь чуть приоткрытой, чтобы понимать, когда его пациенты приходят и уходят.

Я узнала у секретаря время последней консультации Эйдена, — на пять тридцать у него записана Миссис Давенпорт, но я хотела убедиться, что он не уйдёт, прежде чем я смогу с ним поговорить.

Поэтому, как только я заметила миссис Дэвенпорт, выходящей из его кабинета в коридор, я выскочила из кабинета и постучала в его дверь, не оставив Эйдену время даже сбросить белый халат.

Тем не менее, я услышала его вежливое «войдите».

Эйден сидит за столом, ещё в форме, и что-то печатает на компьютере. Когда я вхожу, он отрывается от экрана и приветствует меня широкой открытой улыбкой, которая раньше без сомнений вызывала бы у меня трепет в животе. Только в последнее время, кажется, мне по нраву самодовольные ухмылки.

— Лори, — говорит он, — как ты?

— У тебя есть минутка? Мне нужен совет.

— Для тебя — всегда. Тебе нужна помощь с пациентом или… — запнулся он.

— Нет, доктор Хаус, с моими пациентами всё в порядке. Это личное, — какая ирония, что мне приходится обращаться к Эйдену за советом, как наладить отношения с Джейсом.

— Интересно, — Эйден игриво шевелит бровями, — позволь мне закончить с заполнением карточки миссис Дэвенпорт, и я весь твой.

Пять минут спустя Эйден поворачивается ко мне, весь во внимании.

— Выкладывай, доктор Арчибальд, я готов.

Я колеблюсь лишь секунду, прежде чем спросить:

— Как ты понял, что Кирстен — та самая?

Эйден тихо присвистывает.

— Полагаю, мы говорим о тебе и Джейсе?

Я киваю, потому что на данный момент я уверена, что люблю Джейса. Но с ним у меня нет возможности осмыслить ситуацию и понять, как могут сложиться отношения. Те обязательства, которые он от меня требует, сравнимы разве что со свадебными клятвами, а единственный близкий мне человек, который знаком с такого рода опытом — это Эйден. Вот почему я сижу в его кабинете и веду самый неловкий разговор в своей жизни.

— Есть какая-то особая причина, по которой ты спрашиваешь, как распознать «того самого»? — Эйден ухмыляется, — Хочешь сделать предложение или что-то в этом роде?

— Нет, нет, — говорю я.

Всё ещё хуже. Я больше не могу держать руки подальше от своего лучшего друга, не рискуя лишний раз возбудиться. Но я не хочу принимать желаемое за действительное, и, если это всего лишь физическое влечение, разрушить шанс на построение настоящих отношений. Как мне объяснить это Эйдену?

Он продолжает вопросительно смотреть на меня.

Мне нужно поделиться правдой или хотя бы её частью.

— Ладно, возможно, мне придётся признаться.

Эйден хихикает.

— Ещё один секрет? Удиви меня.

Краснея с головы до ног, я выпаливаю:

— Возможно, я слегка преувеличила, насколько… сексуально активны мои отношения с Джейсом…

Эйден непонимающе хмурится.

Поэтому я продолжаю:

— Ну, понимаешь…

Он качает головой.

— Вообще-то нет.

Покраснев ещё сильнее, я выдаю:

— Мы ещё не занимались сексом.

Глаза Эйдена расширяются.

— А как же «мы трахаемся утром, днём и вечером»…

— Ничего из этого. Мы только целовались.

— Хорошо, — Эйден, похоже, переваривает эту информацию и, не сказать, что он недоволен, — почему? Как тебе удалось заставить Джейса быть с тобой два месяца без секса?

Потому что на самом деле прошло всего несколько недель, а у него за плечами годы практики? Конечно, я не могу сказать ничего из этого, поэтому делюсь ещё одной маленькой частичной правдой.

— Вообще-то, это он хотел подождать.

— Он?

— Да. Прежде чем мы переспим, он хочет, чтобы я была уверена, что он — тот самый! Он заявил, что мы не можем рисковать нашей дружбой ради чего-то меньшего.

Ухмылка Эйдена напоминает лисью.

— Ты пришла сюда сегодня только потому, что хочешь… — он снова приподнимает брови.

Я хватаю листок с рецептами на лекарства, сминаю в комок и бросаю в него.

— Не будь придурком.

Эйден наклоняется влево, избегая попадания снаряда.

— Ладно-ладно, Лори, не нужно прибегать к насилию. Наверное, я просто не привык, что ты приходишь ко мне за любовными советами.

Нет, потому что я всегда обращалась к Джейсу за любовными советами, и в основном о тебе.

— Пожалуйста, будь серьёзным. Как мне понять?

— Извини, Лори, но небеса не разверзнутся, чтобы послать тебе знак, что тот или иной человек — твоя вторая половинка.

— Отстой, — я дуюсь, — как ты понял это с Кирстен? Как ты прошёл путь от «Ты мне нравишься» к «Я люблю тебя», а затем к «Я хочу провести с тобой остаток своей жизни»?

И если месяц назад ответы на эти вопросы убили бы меня, то сейчас мне просто не терпится узнать подробности.

— Чем больше мы встречались, тем важнее Кирстен становилась для меня. Мои приоритеты начали меняться, я подстраивался и перекраивал свою жизнь из-за неё.

Я фыркаю:

— Да, мы заметили, что из наших обычных тусовок кто-то выпал.

— Да ладно, ребята, мы всё ещё тусуемся. Просто меньше. Когда у тебя серьёзные отношения, — это не кажется особой жертвой.

Ладно, я определённо сейчас провожу больше времени с Джейсом и переосмысливаю свою жизнь, пытаясь учитывать его особенности. Я даже регулярно пользуюсь пылесосом дома!

Одно есть.

— А ещё влечение, — продолжает Эйден, — только это больше похоже на потребность, физическую, неконтролируемую потребность. Постоянная тоска на задворках твоего сознания и чувство, почти похожее на огромный прилив сил, когда ты думаешь о человеке.

И это совпадает.

— Но такое может происходить в начале любых отношений, — Эйден на мгновение задумывается, — ты понимаешь, что у тебя реальные проблемы, когда даже причуды другого человека кажутся тебе привлекательными. Например, если ты допустила мысль, что педантичные наклонности Джейса милые, я бы сказал, что ты влипла.

Я покраснела. Кажется, я говорила «очаровательные», но без разницы.

— И последнее, но не менее важное, — Эйден пристально смотрит на меня, — ты хочешь сказать самые важные три слова. Как будто они хотят вырваться наружу, и ты уже не можешь держать их в себе.

Совпало.

В Новом Орлеане я чуть не ляпнула это тысячу раз.

Эйден пожимает плечами.

— Но я думаю, ты почувствуешь, когда настанет правильный момент, что бы произнести их.

Так и есть. Точно.

Последняя проверка.

— Это похоже на то, что у тебя с Джейсом?

Я сглатываю и киваю ему.

Эйден откидывается на спинку стула.

— Тогда, полагаю, ты знаешь ответ.

Мы обмениваемся напряжёнными взглядами. И снова я не уверена, что у него в голове.

— Можно вопрос?

Похоже, сейчас узнаю.

Я снова киваю.

— Речь идёт о ночи, которая произошла много лет назад, — начинает Эйден.

Инстинктивно я сразу понимаю, о какой ночи он говорит. Ночь «Я Никогда Не…», но всё же я прикидываюсь дурочкой.

— О какой?

— Мы были на какой-то дурацкой домашней вечеринке недалеко от кампуса… — продолжает он, и я ещё никогда не была так рада, что не сижу, подключённая к полиграфу.

Я пожимаю плечами.

— Мы были на миллионе домашних вечеринок в колледже.

— В тот вечер мы играли в «Я Никогда Не…».

Да, он говорит о той ночи!

— Не помню, но кто-то сказал, «я никогда не была влюблена в своего лучшего друга».

Трейси Диллон, мне хочется кричать, что это была Трейси Диллон. Я помню каждую секунду той ночи, потому что миллион раз прокручивала этот момент в своей голове.

— И что? — я только что вывела «игру в дурочку» на новый уровень.

— Ты выпила, — говорит Эйден, и мир на минуту замирает.

Я смотрю на него, не в силах говорить. Сколько раз я представляла, как он задаст мне именно этот вопрос? Я решила, что он забыл о той ночи, выслушав мои бессвязные оправдания на следующий день. Но если он заговорил об этом сейчас, значит, та ситуация тоже не выходила у него из головы. Почему? И какой смысл об этом спрашивать сейчас?

Поскольку я ничего ему не отвечаю, Эйден продолжает:

— На следующее утро я пришёл к тебе в комнату, чтобы спросить об этом, но ты сказала, что ничего не помнишь о прошедшей ночи… Но была ли та рюмка связана с Джейсом? Уже тогда?

Наши взгляды встречаются, и между нами проносится миллион невысказанных слов. Когда я смотрю в его нежно-голубые глаза, передо мной проносится совсем другая жизнь. Жизнь, в которой никто из нас не струсил тем утром. Жизнь, в которой мы были бы вместе.

Нет, тогда речь шла не о Джейсе. Я подозреваю, что мы оба это знаем. Но сейчас всё иначе. Ничего хорошего не выйдет, если я скажу правду. Тогда какой смысл? Нет причин копаться в старых, невысказанных чувствах между мной и Эйденом. Мы похоронили эту тему на пятнадцать лет, и теперь она уже сгнила в своей могиле.

Я смотрю Эйдену прямо в глаза.

— Да, это всегда было связано с Джейсом.

Эйден кивает, принимая мою ложь.

— Ну, я думаю, хорошо то, что хорошо кончается. Знаешь, я подозреваю, что он тоже всегда был неравнодушен к тебе. Но у меня сложилось впечатление, что он почему-то был уверен, что ты больше любишь меня. Готов поспорить, что если бы он знал, то расторг бы договор гораздо раньше.

Я радостно киваю, наслаждаясь славой неугасающей любви Джейса, пока последняя часть речи Эйдена не доходит до меня, и звон свадебных колоколов резко не прекращается в моей голове.

— Что за договор? — спрашиваю я.

Эйден моргает, с выражением оленя в свете фар и удивлённо переспрашивает:

— Какой договор?

Хорошая попытка, приятель.

— Ты только что сказал, что если бы Джейс знал о моих чувствах к нему, он бы расторг договор гораздо раньше. Что. За. Договор?

— Ты, наверное, ослышалась.

— Нет-нет, со слухом у меня всё в порядке, доктор Коллимор. Рассказывай!

Эйден неловко ёрзает на стуле, а затем начинает говорить…