Лори
Жду за занавесом, нервы на пределе, сердце колотится в груди. С противоположной стороны доносится одобрительный ропот, когда выходит цветочница — милая маленькая зайка. Бритни следующая. Я смотрю на носки своих туфель, избегая взглядов остальных.
Через минуту входит Кендалл.
Затем Эрин, пока только Кирстен и я не остаёмся стоять позади.
Мои руки скользят по букету, который я держу в руках, и, если мой пульс ускорится ещё больше, мне, возможно, понадобится скорая.
Свадебный координатор поторапливает меня. На мгновение я испытываю искушение убежать. Слышали когда-нибудь о сбежавшей подружке невесты? Это было бы впервые.
Координатор снова зовёт меня, и я колеблюсь лишь мгновение, прежде чем пройти мимо занавеса прямо в центр прохода.
Инстинктивно бросаю взгляд на Джейса и с удивлением замечаю, что его льдисто-голубой взгляд устремлён прямо на меня. Зрительный контакт — это огненная полоса, обжигающая меня от кончиков волос до кончиков пальцев ног. Щёки пылают.
Я хочу моргнуть, но не могу. Медленно я пробираюсь к алтарю.
Я так разнервничалась, что всё кроме его лица расплывается перед глазами.
Я хочу убежать и больше никогда с ним не встречаться.
Но мне также хочется подбежать к нему и окунуться в его объятия.
Музыка нарастает, а я не бегу ни прочь, ни к нему. Смело ставя одну ногу перед другой, я пробираюсь к алтарю, пока не занимаю своё место в ряду подружек невесты.
Отсутствие необходимости двигаться не помогает. Сердце колотится в груди, и трудно дышать. Но самое главное — Джейс не перестаёт смотреть на меня.
Начинается свадебный марш, но я не отворачиваюсь. Не могу. Джейс выглядит потрясающе красивым в чёрном смокинге, настолько красивым, что мне хочется плакать.
Он был моим, а я оттолкнула его ещё до того, как он понял, что я принадлежу ему.
Мои мысли путаются, но он пристально смотрит на меня.
— Дорогие возлюбленные, мы собрались здесь сегодня, чтобы соединить в браке этого мужчину и эту женщину…
Я почти не слушаю священника. Моё внимание приковано к шаферу и его глазам.
♥♥♥
Следующий час проходит как в тумане. Настоящее и прошлое смешиваются, создавая какое-то новое третье измерение. Вместо клятв жениха и невесты я слышу эхо слов Джейса, сказанных тем утром в Новом Орлеане:
— Я обещаю любить тебя, твоих четырёх кошек, шесть кур и тысячи книг, которые ты спасаешь, до тех пор, пока будет биться моё сердце. Я обещаю любить тебя даже тогда, когда ты бездумно спускаешь всю горячую воду в душе и поёшь Тейлор Свифт во всю мощь своих лёгких без остановки.
— Я обещаю любить тебя даже тогда, когда ты будешь пинать меня под одеялом по ночам, а затем бесцеремонно его забирать.
— Я обещаю всегда быть рядом, когда ты нуждаешься во мне, и быть сильным, когда ты уязвима. Я обещаю никогда не лгать тебе, всегда говорить правду, даже если она причиняет боль.
— Я обещаю любить тебя каждый день, даже когда у тебя появятся седые волосы или выпадут зубы, потому что ты — любовь всей моей жизни, Лола Арчибальд, и я никогда не перестану любить тебя.
Разве это не лучшее признание на свете? Как я могла хоть на секунду подумать о том, чтобы отпустить его? Возможно, нам обоим придётся немного поработать над тем, как вести себя, когда мы в ссоре, но в остальном — всё идеально…
И я разрушила всё по щелчку пальцев.
Настоящее и прошлое смешиваются, когда жених и невеста обмениваются кольцами. Я не могу удержаться от того, чтобы не потеребить кольцо обещания, которое всё ещё на моём пальце. Я никогда его не снимала. Взгляд Джейса опускается на мою руку, а затем возвращается к моим глазам, ещё более напряжённым, чем прежде.
Эйден впервые целует свою жену, и единственное, на чём я могу сосредоточиться, — это на призраке губ Джейса, прижавшихся к моим.
Когда церемония заканчивается, мне не терпится броситься к Джейсу и наконец-то поговорить с ним. Но вместо этого свадебный координатор уводит меня от алтаря в боковую комнату поменьше. Я даже не успела осознать, что происходит, как меня захлестнула волна шифона и хихикающих женщин.
Судя по всему, в бальный зал приёма мы должны войти отдельно, сопровождаемые к своему месту.
К сожалению, в списке гостей невесты моё имя не с Джейсом. Когда его вводят в ту же небольшую комнату, его тут же подхватывает Бритни, подружка невесты, и они отправляются в начало очереди. Я же оказываюсь в самом низу, в паре с кузиной Эйдена.
Всё не так уж плохо. Я ждала намного дольше. Ещё десять минут — и я не умру.
Вот только это не десять минут. Нам предстоит позировать для миллиона постановочных фотографий, там предусмотрены все возможные комбинации — подружки невесты и невеста, друзья жениха и жених, только подружки невесты, только друзья жениха, каждая подружка невесты со своим спутником и т. д., - за исключением той, на которой мы с Джейсом окажемся достаточно близко, чтобы произнести друг другу два слова.
Как только фотосессия закончилась, нас провели в бальный зал для приёма гостей, и после того, как мы грациозно вошли, усадили за отведенные столы.
Я сижу за одним столом с Джейсом, и это хорошо. Но он сидит на противоположной стороне, что не идеально. Я не могу крикнуть ему через весь стол:
— Эй, Джейс, не мог бы ты передать хлеб? Кстати, ты всё ещё влюблён в меня или я уже окончательно все испортила?
Эйден и Кирстен заняли маленький прямоугольный столик для одной пары во главе комнаты, а мы с Джейсом расположились у окон вместе с остальными участниками свадебного торжества и родителями Эйдена и Кирстен. Действительно, не самая лучшая обстановка и публика для воссоединения влюблённых.
Это просто смешно. Я встаю, намереваясь пойти в туалет и надеясь, что Джейс последует моему примеру, но две руки сжимают мои плечи и возвращают меня на стул.
— Пожалуйста, не двигайся, дорогая, — инструктирует меня свадебный координатор. — Нам ещё нужно сделать несколько снимков зала со всеми сидящими гостями и нетронутой сервировкой. Нам не нужны дыры, особенно за одним из самых важных столов.
— Ох, хорошо, — сажусь обратно, огорчённая, и украдкой смотрю на Джейса.
Его взгляд устремлён на меня, как и весь день. Но на этот раз… в них появился новый блеск солидарности. Как будто он понял, что я пыталась сделать.
Я облегчённо вздыхаю, даже не подозревая, что всю неделю держала это в себе.
Мы на одной волне. Он тоже хочет поговорить.
Когда фотограф делает миллионный снимок стеклянных стеблей, на которые никто никогда не посмотрит, я уже собиралась снова откланяться, когда мама Эйдена поворачивается и спрашивает:
— Ты знала, что отель «Палмер» был построен в качестве свадебного подарка?
Нет, я не знала, и мне всё равно.
Тем не менее я вежливо улыбаюсь и притворяюсь, что этот самородок информации меня заинтересовал.
— Правда? Для кого?
— Поттер Палмер, чикагский бизнес-магнат, построил его для Берты Оноре, богатой светской львицы, которая была на двадцать три года моложе его. В то время это был настоящий скандал. Кто-то даже сказал, что их брак проклят.
— Проклят? Почему?
— Потому что всего через тринадцать дней после торжественного открытия отель сгорел во время Великого Чикагского пожара.
Я тщетно обыскиваю комнату в поисках признаков пожара.
— Как же мы сейчас в нём сидим?
— Потому что Палмер сразу же отстроил его заново, сделав одним из самых долговечных отелей в стране.
— Значит, не так уж и проклят.
— Но лишиться всех денег и потерять отель ровно через тринадцать дней после того, как он открылся в первый раз. Ты заметила, что у них нет тринадцатого этажа?
Как и в половине отелей Америки, я испытываю искушение ответить, но держу рот на замке. Мама Эйдена ведёт себя мило, она не должна знать, что её болтовня мешает мне впервые рассказать любви всей моей жизни о своих чувствах. Поэтому я молчу и слушаю её историю.
К тому времени, когда я заканчиваю обсуждать столетний роман с мамой Эйдена, приносят закуски, и я уже не пытаюсь уйти. Все остальные за столом, кажется, приклеились к своим местам, и я не хочу показаться грубой, неблагодарной или незаинтересованной в свадебном банкете.
К тому же Джейс мог бы извиниться первым. Он видел, что я пыталась сделать раньше. Если бы он хотел поговорить так же сильно, как и я, всё, что ему нужно было бы сделать — встать, сказать, что нам разрешено воспользоваться туалетом, и я бы последовала за ним.
Но он этого не сделал. Ни после закуски, ни после первого блюда.
Когда официант ставит передо мной второе блюдо, я бледнею и на мгновение забываю о Джейсе, когда тот объявляет:
— Наше основное блюдо — куриная грудка по-амишски в соусе марсала с гарниром из грибов.
С тарелки на меня смотрит образ расчленённой Джемимы, лежащей в собственной крови. Я тяжело сглатываю, стараясь не задохнуться. Комната кружится вокруг меня, и мне, кажется, я могу потерять сознание.
Они забыли, что я просила вегетарианскую еду. Я не обратила внимания на закуски и первое блюдо, потому что томатный суп с базиликом и ризотто с песто и козьим сыром, по сути, вегетарианские для всех.
Что мне делать?
Я не буду это есть, но я ненавижу поднимать шум. Не хочется жаловаться и указывать на то, что кто-то, где-то неправильно подал мне еду, особенно когда я сижу рядом с матерью Эйдена. Коллиморы, должно быть, потратили целое состояние на эту свадьбу.
Можно просто оставить еду нетронутой, даже если каждую следующую секунду, глядя на варёный труп некогда прекрасного цыпленка, я медленно умираю внутри.
Но тогда мама Эйдена наверняка спросит, что не так с едой, и мне придётся снова объяснять почему я вегетарианка, либо съесть всё это.
Я не буду есть эту гадость.
Может, я и стала лучше справляться с конфликтами, но, похоже, только тогда, когда Кендалл делает шаг навстречу Джейсу. Официанты ничего мне не сделали, и я не хочу устраивать сцену, тем более что Кендалл уже достаточно нагрубила официантам за всех сидящих за этим столом вместе взятых.
Что же мне делать?
Когда я оглядываю модный обеденный стол, отчаянно ища альтернативное решение, мой взгляд падает на открытое окно справа от меня. И это один из тех моментов, когда в моей голове вспыхивает мультяшная лампочка.
Окно за нашим столом выходит на заднюю аллею, в то время как городской пейзаж предназначен для стола молодожёнов. Мне остаётся только дождаться, пока все отвлекутся, и выкинуть мясо. Там наверняка никого не будет, так что я не рискую запулить кому-нибудь по голове снарядом в виде куриной грудки.
Кто-то может возразить, что трата еды — такое же преступление, как и убийство курицы. Но даже если я отправлю это обратно на кухню, они всё равно просто выбросят её. Так, по крайней мере, я смогу порадовать парочку городских крыс.
В принципе, у меня нет выбора.
Я незаметно вожусь с ножом и вилкой, подавляя очередной рвотный рефлекс, когда насаживаю на вилку целую куриную грудку.
Осталось только выбрать момент и проявить решительность. Как по команде, Кирстен встаёт и щёлкает вилкой по своему бокалу с шампанским, привлекая всеобщее внимание. В ответ все головы за столом поворачиваются к невесте. Никто не смотрит в мою сторону.
Сейчас или никогда. Я немного ослабляю хватку вилки на мясе и мощным взмахом руки выполняю идеальный бросок прямо в центр открытого окна.
Вот только окно не открыто. Видимо, я просто сижу рядом с самым чистым окном в истории гостиничных окон. Или, по крайней мере, оно было самым чистым, пока моя куриная грудка не ударилась о стекло и медленно не скатилась вниз, оставляя за собой след из марсалы.
Конечно, оно закрыто. На улице минус пять. Все бы замерзли.
На громкий стук курицы о стекло мама Эйдена поворачивается, и у неё отваливается челюсть, когда она рассматривает измазанное окно. Затем она смотрит на мою пустую тарелку и, наконец, на меня, словно я двухголовый, трёхглазый пришелец из космоса.
В последний раз её взгляд мечется от катастрофы на окне, а затем останавливается на мне. С пытливым, озадаченным видом она спрашивает:
— Что случилось, дорогая?
Я секунду смотрю на неё, затем мой взгляд переходит на Джейса. Он смотрит в мою сторону — как и все остальные за нашим столом, мысленно добавляю я. Его глаза перебегают с меня на куриную грудку, которая теперь лежит на подоконнике, на потёки соуса и мою пустую тарелку. Я практически вижу, как в его глазах появляется понимание, а губы подрагивают в улыбке.
Мама Эйдена смотрит на меня, ожидая объяснений, хотя на самом деле у меня их нет. Мне кажется, что я молчала целую вечность, хотя на самом деле прошло не более трёх-четырёх секунд.
— П-простите, — заикаюсь я. — Я такая неуклюжая… Я… я… ммм… резала мясо… и, я не знаю… я, должно быть, задела кость… она просто соскользнула с моей тарелки… Я имею в виду, что эти тарелки такие скользкие…
— Ужасно скользкие, — раздаётся голос Джейса с другого конца стола. — Я за своим тоже гонялся, — Джейс бросает на меня быстрый взгляд «я понял тебя», прежде чем обратить всё своё обаяние на миссис Коллимор. — Должно быть, из-за тонкого фарфора. Я никогда в жизни не видел более красивого сервиза.
Среди недоуменных взглядов других гостей мама Эйдена кажется успокоенной.
— О да, вы знаете, это оригинальный сервиз Берты Палмер 1879 года из коллекции Хэвилленда. Его стоимость превышает тридцать тысяч долларов, — мама Эйдена прикасается к ободку своей тарелки. — Отделка — настоящее золото, — затем, прикрыв рот рукой, словно раскрывая секрет, она добавляет: — Нам пришлось доплатить, чтобы получить его.
Выглядя очень озадаченным, отец Эйдена машет официанту, указывая на окно Армагеддона:
— Извините, небольшой инцидент с летающей курицей.
Официант поднимает бровь, но не выглядит слишком шокированным — как будто это не самая безумная вещь, свидетелем которой он был на свадьбе.
Я с ужасом наблюдаю, как бедняга размазывает соус по окну тканевой салфеткой, пытаясь отмыть стекло.
Это окно никогда не будет прежним.
Ко мне подбегает ещё один официант и спрашивает:
— Хотите, чтобы вам принесли замену, мисс?
— НЕТ! — кричу я, заслужив ещё несколько взглядов со стороны типа «она только что сбежала из психушки». — То есть нет, спасибо, — театрально потираю живот. — Всё остальное было таким вкусным. Я наелась. Абсолютно сыта. Оставлю немного места для десерта, это ужасная примета — уйти со свадьбы, не попробовав торт. Вы знали?
Лори, пожалуйста, заткнись.
Если нужно было поставить диагноз по выражению лица официанта, я бы определила его как передозировка сумасшедшими гостями.
Проявив вежливость, он спокойно отвечает:
— Конечно, мисс, приятного аппетита.
Я молча опускаю голову и долго смотрю на белую скатерть перед собой, прежде чем осмеливаюсь снова поднять взгляд.
Мои глаза тут же находят Джейса, и он подмигивает мне.
Волна облегчения охватывает меня с головой. Мы в порядке… всё будет хорошо.