Вселенная Г. Ф. Лавкрафта. Свободные продолжения. Книга 7

Рэмси Кэмпбелл ДРУГИЕ ИМЕНА

Они уже миновали вершину Брайчестера и почти добрались до искорежённого дома, когда Арнольд встрепенулся.

— Что написано на табличке, Силли? Что там написано?

— Там говорится: ОСТЕРЕГАЙСЯ УБИЙЦЫ: СОБАКА, — предположил Брюс, подняв кулаки, как он делал всякий раз, когда говорил.

— Нет, там написано: НАРУШИТЕЛИ БУДУТ КАСТРИРОВАНЫ, — сказал Дензил, указывая самым толстым пальцем своей правой руки на каждую группу символов на табличке.

— Заткнись, ты. И ты, и все остальные. Я скажу вам, что там написано, — Арнольд почесал голову, словно вытягивая волосы из серой бритой кожи. — ТЕПЕРЬ ОЧЕРЕДЬ СИЛЛИ, МЫ ВСЕ БЫЛИ В ДЕЛЕ, ИЛИ ОН СЛАБАК.

— Не называй меня так[16], — огрызнулся Сильвестр. — Ты читаешь неправильно.

— Тогда сходи и посмотри сам. — Арнольд приблизил к приятелю своё прыщавое лицо и сломанный одиннадцатилетний нос. — Скажешь, что там написано.

С тёмных Котсуолдских холмов налетел ветер и попытался проникнуть под кожаную куртку Сильвестра. Хотя он не дрожал, всё вокруг заброшенного дома тряслось: высокие костлявые деревья, похожие на обугленные кости, свисающие с чёрного неба; трава высотой по колено и сморщенные сорняки, растянувшиеся на потрескавшейся мшистой дорожке за упавшими воротами; сгнившие куски забора, нависшие друг над другом поверх осыпающейся стены. Даже табличка задрожала, словно от нетерпения, но Сильвестр не мог понять нарисованных на ней символов.

— Там написано, что ЭТО ПРОСТО СТАРЫЙ ДОМ, В КОТОРОМ НИЧЕГО НЕТ, — пробормотал он.

Если бы это было правдой… Он вспомнил о вещичках, которые принесли его приятели, чтобы доказать, что они побывали в том доме. Брюс выбежал, неся маску, которую нельзя было использовать по назначению, так как у неё имелось отверстие только для одного глаза и слишком большой ухмыляющийся рот. Брюс бежал так быстро, что уронил маску и она разбилась на каменной дорожке. Дензил нашёл миску, в которой, по-видимому, выращивали грибы, но когда он ощупал её, то решил, что это чей-то череп, разрезанный пополам, и поэтому метнул миску за ограду. Арнольд принёс банку с отвинчивающейся крышкой; она выглядела такой грязной, что невозможно было понять, что находилось внутри: маленькая рука или паук с недостаточным количеством ног, особенно после того, как Арнольд опрокинул банку, и мальчишки стали топтать руку, когда она, казалось, попыталась уползти. Возможно, Арнольд вспомнил об этом, когда сказал прямо в лицо Сильвестру:

— Если там никого нет, почему ты не идёшь?

— Посвети мне, и я схожу.

Арнольд с такой готовностью протянул ему фонарик, что Сильвестр спросил:

— Ты что, обмочил его?

— Сейчас узнаешь, — ответил Арнольд таким тоном, словно у него не осталось выбора. Фонарь этот где-то ранее украл Брюс.

Сильвестр направил луч света на ворота, покрытые высохшими, шуршащими сорняками. Он разглядел трухлявый фасад дома, но это было всё, до чего дотягивался свет фонаря. Во всех шести окнах царила темнота, которая, казалось, уходила дальше, чем следовало. Каждая пара окон зрительно казалась меньше предыдущей, и это было не единственной причиной, по которой Сильвестр понял, что дом накренился назад — распахнутая входная дверь также наклонилась в темноту. Когда он и его приятели прохаживались по переулку, в котором не было других домов, он заметил, что задняя часть здания казалась, по меньшей мере, на фут ниже передней и повернулась налево, как будто она пыталась тащить за собой остальную часть дома. Теперь, когда ветер затаил дыхание, Сильвестр увидел, что вся трава и сорняки наклонились к дому, намекая на то, что тот притягивает их сильнее солнечного света. Сильвестру казалось, что тропинка под ногами идёт под уклон, хотя глаза говорили об обратном. Он хлестал по сорнякам фонариком и жалел, что не может чувствовать себя исследователем в джунглях, когда темнота за окнами надвигалась на него.

Это был всего лишь дом, который рушился, и он не собирался падать на Сильвестра. Владелец, что умер в этом доме, когда тот начал разрушаться, был просто сумасшедшим стариком — он кричал и пел по ночам на языке, который никто не мог понять. Неудивительно, что люди, жившие поблизости, рассказывали об этом старике дивные истории, потому что своими криками он будил соседей в любое время суток. В ночь его смерти люди услышали голос, присоединившийся к голосу старика, а потом старик попытался перекричать его, возможно, потому что тот был намного громче и, казалось, не нуждался в дыхании, пока крик старика не оборвался, как будто кто-то разорвал его на части. Неужели рот неведомого существа на самом деле был шире, чем размах рук, которыми старик пытался его закрыть? Об этом знали только полицейские, обнаружившие покойника.

Сильвестр находился уже в нескольких шагах от дома, но его фонарик нисколько не рассеивал тьму за наклонённой дверью.

— Не выходи, пока что-нибудь не найдёшь, — крикнул Арнольд с тропинки, так что Сильвестр не стал медлить из-за того, что за ним наблюдали, хотя порог, казалось, слегка накренился внутрь, когда Сильвестр ступил на него и направил луч фонарика в дом.

Сначала свет скользил по темноте, которая лишь постепенно выявляла наличие стен и голых половиц, а когда он поднял луч, то увидел высокий потолок прихожей. Всё вокруг было чёрным, как небо между звёздами. Хотя двери в обеих стенах были открыты, темнота проёмов выглядела практически неотличимой от самих стен.

— Там внизу ничего не осталось, — сообщил Брюс, стоя в безопасности на тротуаре. — Тебе придётся подняться наверх.

Сильвестр злобно показал ему средний палец, шагнул в перекошенный дверной проём и почувствовал, как его затягивает в дом. Возможно, именно из-за того, что свет, казалось, не мог удержаться на внутренних поверхностях, а полз по ним, даже когда Сильвестр сжимал фонарик обеими руками, он почувствовал себя в опасности и быстро проскользнул через коридор мимо упавшей люстры, что выглядела как полупрозрачное существо, выброшенное на берег глубоководными водами. Сильвестр попал туда, где дом был больше всего искорёжен. Приступ паники отбросил его на лестницу, которую внезапно породила темнота слева от него. По крайней мере, углы лестницы удерживали больше света, чем прихожая. Сильвестр решил добраться до первого окна, из которого будет виден своим приятелям, и тогда им придётся признать, что он рискнул зайти дальше, чем они.

Скрип каждой ступеньки отдавался эхом вдалеке, увеличивая темноту и создавая впечатление, что дом продолжает искривляться. Ему пришлось убеждать себя, что чёрная нижняя часть крыши приближается только потому, что он карабкается к ней, а не опускается, но Сильвестру начинало казаться, что он заперт под камнем, и что бы там ни обитало, оно было невидимо. Сильвестр пожалел, что не спрятал какой-нибудь предмет в карман перед тем, как прийти в это место, чтобы потом объявить, что он нашёл его именно в этом доме, и тут он обнаружил, что лестница обрывается между вторым и третьим этажами.

По крайней мере, он мог теперь видеть, что происходит снаружи дома. За дверью слева от него в оконном проёме виднелись самые высокие уличные фонари Мерси-Хилла, ведущие вниз, в Брайчестер. Сильвестр сделал шаг в сторону комнаты и не смог остановиться. Что бы ни происходило в доме, этот коридор искривился ещё сильнее, чем первый этаж, и у Сильвестра, казалось, не было иного выбора, кроме как ввалиться в комнату, молотя воздух кулаками и конусом света, если только он не хотел, чтобы его беспомощно отнесли вглубь дома.

Комната была практически пустой. Кровать, с которой свалился матрас, кто-то оттащил от окна, оставив глубокие царапины на половицах. Матрас был разорван, и его свисающие внутренности неприятно напоминали высохшие и запылённые кишки. Из-под них, словно спрятанная под матрасом, торчала книга, обложка которой была такой же чёрной, как и тьма внутри дома. Чувство того, насколько бесполезной будет для него книга, было настолько подавляющим, что Сильвестр почти забыл, что может взять её с собой, чтобы показать остальным. Он пробежал через комнату, преследуемый, должно быть, своими собственными шагами, и, схватив книгу за уголок, выхватил её из цепкой массы внутренностей матраца. Обложка раскрылась, и Сильвестр увидел первую страницу.

Вот только книга, переплетённая как настоящая, но с рукописным текстом на страницах, не просто раскрылась. Она извивалась в руке Сильвестра, и у него возникло впечатление, что книга искривляется точно так же, как и дом, и эта мысль так сильно ошеломила его, что он почувствовал, как его разум меняет форму. Прежде чем он успел осознать происходящее, это странное видение исчезло, и книга приобрела обычный вид. Но он не мог оторвать от неё глаз, и всё остальное не имело значения. Сильвестр смог прочитать текст на первой странице.

«Чарльз Гор, его книга, пока он жив. Скопировано под защитой Ньярлатхотепа, Сталкера в Тенях. Написал по памяти из „Некрономикона“, Британский музей, 1985–1995…»

Каждое дрожащее слово, написанное от руки посреди уменьшающегося островка света, казалось, формировалось специально для Сильвестра. Он присел на корточки, чтобы перевернуть страницу, затем подумал, не присесть ли ему на край кровати, и в этот момент к нему вернулось осознание того, что его окружает. Это не испугало его, особенно когда он вдруг стал намного умней. Сильвестр подбежал к окну и увидел, как трое мальчишек швыряют куски стены в уличные фонари, потеряв интерес к наблюдению за ним. Он покажет им приз, который ценнее всех их находок, а они не поверят, пока он не докажет этого. Обхватив книгу обеими руками, Сильвестр вынес её из комнаты.

Наклонный коридор его не беспокоил. Ему нужно было только подняться по лестнице, и он это сделал. Сама лестница была ещё хуже — когда Сильвестр спускался по ней, ему казалось, что он карабкается в скрытую темноту под крышей, а хвататься за перила было всё равно что пытаться удержать мёртвого угря — но, сказав себе, что он на пути к выходу, он смог двигаться дальше. Наконец его каблуки ударили по наклонному полу в холле. Сделав три шага вверх, Сильвестр миновал покосившуюся дверь и оказался на тропинке, шероховатость которой не позволяла ему соскользнуть обратно. Он был уже почти у ворот, когда его заметили остальные.

Дензил так яростно ткнул пальцем, что Сильвестру показалось, будто кто-то стоит у него за спиной, но потом он понял, что Дензил указывает на него.

— Смотрите, — усмехнулся Дензил, а когда он закончил смеяться, добавил, — глядите, что он откопал.

Брюс повторил шутку по-другому:

— Силли добыл книгу.

— Давайте посмотрим, — заявил Арнольд, как будто зрелище было недостаточно убедительным.

Сильвестр сунул фонарик ему в руку, прежде чем раскрыть книгу посередине.

— Здесь только записи, — пожаловался Брюс.

Дензил посмотрел на страницы в два раза внимательнее, пока водил пальцем по воздуху перед ними.

— Это даже не дневник, — решил он, наконец.

— Дай посмотреть, я сказал. — Арнольд сунул фонарик в карман и схватился за край книги. Когда Сильвестр отказался выпустить её из своих рук, Арнольд подтащил её к свету уцелевшего уличного фонаря.

— Я так и думал, — сказал он. — Это просто безумие какое-то. Давай порвём её.

— Нет!

Сильвестр отступил вместе с книгой, и ему показалось, что она помогает ему, цепляясь за его руки, как существо, устраивающееся в своём логове.

— Я нашёл её. И я хочу взять её себе. Она моя.

— Думаю, он попытается сделать вид, что умеет читать. Держу пари, что отец даст ему пинка, если он попытается, — ликовал Брюс.

— Я даже не смог прочитать надпись, — пожаловался Дензил.

Сильвестр закрыл книгу, прижал её к себе и посмотрел на табличку над забором.

— Ну, я могу, — сказал он, когда буквы мгновенно сложились в его голове. — Там написано: ПРОДАЁТСЯ УЧАСТОК ПОД ЗАСТРОЙКУ.

— Он угадал, — сказал Арнольд, затем посмотрел на остальных. — Или кто-то ему подсказал.

— Я никогда, — возразил Брюс, потрясая кулаками от этой мысли.

— И не я, — запротестовал Дензил.

Сильвестр пожалел, что раскрыл свою новую способность, пока не увидел, чего можно добиться, скрывая её.

— Никто из вас, — объяснил он, — но я не скажу, кто.

— Видите, я же говорил вам, что кто-то подсказал ему, — разозлился Арнольд и хотел было ударить Сильвестра кулаком в лицо, но ограничился новым приступом насмешек.

— Давайте спустимся с холма, — сказал он, наконец, и зашагал прочь, задержавшись только для того, чтобы разбить неповреждённую лампу.

Сильвестр оглянулся со склона. Искорёженный дом исчезал из виду за гребнем холма, как будто он рушился из-за отсутствия опоры, которую Сильвестр забрал с собой. У него было мало времени, чтобы обдумать это, потому что, как только они прошли по крутой улице с террасами, он стал слишком занят, пытаясь превзойти других в том, чтобы вызвать шумиху возле госпиталя, стуча палкой по ограде и выкрикивая худшие слова, что он знал. Он не мог показать приятелям, что может прочитать знак ПОЖАЛУЙСТА, СОБЛЮДАЙТЕ ТИШИНУ ВОЗЛЕ ГОСПИТАЛЯ. Вскоре охранник с дубинкой, свистящей в воздухе, погнался за мальчишками мимо кладбища, и Сильвестр заметил несколько надписей на надгробиях. Он хотел бы читать дальше, пока не поймёт, как сокращение жизней до дефисных дат влияет на него. Вскоре, однако, он и его спутники оказались в центре Брайчестера, и там было много чего почитать.

Пешеходные улицы и толпы прохожих заливал неоновый свет — дети делились бутылками, которые они уговорили кого-то купить или продать, молодые пары притворялись, что могут позволить себе всё, что хотят, люди покупали контрабандные товары в подъездах, банды искали пабы и возможность подраться — но Сильвестр видел только вывески. ПОСЛЕДНЯЯ МОДА. КОРОЛЕВСКИЙ РАЗМЕР. МГНОВЕННЫЕ ПРИЗЫ. МАГАЗИННЫЕ ВОРИШКИ БУДУТ ПРИВЛЕЧЕНЫ К УГОЛОВНОЙ ОТВЕТСТВЕННОСТИ. ПИВО ЭТОГО МЕСЯЦА. ВЕСЬ УЩЕРБ ДОЛЖЕН БЫТЬ ВОЗМЕЩЁН. ВСЁ ЗА ПОЛЦЕНЫ ИЛИ МЕНЬШЕ. 24-ЧАСОВАЯ ОХРАНА. КНИГИ ДЛЯ ВЗРОСЛЫХ… Раньше Сильвестр считал, что вывеска в каждой витрине сообщала, что это МАГАЗИН, но теперь для него стало откровением, что это РАСПРОДАЖА, и чем больше он расшифровывал надписи, тем больше, казалось, он ощущал страстное желание книги в его объятиях, чтобы её прочитали. Когда его спутники начали искать сигнализацию, чтобы потревожить её, или уже сработавшую, чтобы проникнуть внутрь здания, Сильвестр объявил:

— Я должен идти.

— Он идёт домой читать, — воскликнул Дензил, тыча в книгу своим любимым пальцем.

— Он собирается показать книгу своему отцу, — проворковал Брюс, сжимая кулаки.

— Скорее спрячь её от отца, — посоветовал Арнольд и опустил голову на случай, если придётся бодаться.

Сильвестр поспешил на автобусную станцию, полную спящих людей, которых будили охранники. Автобус, ненамного больше отцовского фургона, собирался отправиться в Нижний Брайчестер. В салоне пахло спиртным и табаком, но Сильвестр едва ли обратил на это внимание, когда обратился к книге. Возможно, она раскрылась сама по себе из-за того, что автобус накренился, чтобы кого-то обогнать.

«Даолот — это истина. Перед глазами и умами людей всё сжималось, и внутри них был Даолот. Даолот знает все имена, и он есть все имена, и все имена — Его имя. Все вещи во вселенной и всё, что находится за её пределами и является её частью, должны отдать свои истинные имена силе Даолота. Тот, кто произнесёт имя Даолота, услышит Его голос во всех вещах и таким образом узнает их имена. Как те имена призываются во имя Его, так и призванные должны сбросить плащ, который люди накинули на них, и открыть свой истинный облик в Даолоте…»

Хотя Сильвестр не мог бы перефразировать прочитанное, он чувствовал, что знание проникло в глубину его души. Казалось, едва он начал читать, как понял, что автобус вот-вот минует его остановку. В обычное время он увидел бы, как далеко он может уехать, прежде чем его вышвырнут из салона, но сейчас он хотел погрузиться в чудеса чтения. Он нажимал на кнопку звонка, пока разъярённый водитель не остановил автобус и не пришёл разбираться с хулиганом, после чего Сильвестр увернулся от водителя, потянул за рычаг, открывающий двери, и побежал в ближайший переулок, который вёл домой.

Фургон его отца, на котором, как Сильвестр, наконец, понял, было написано СТРОИТЕЛЬ БЕННИ БЕНТЛИ, был припаркован на тротуаре перед домом и отбрасывал свою тень на клочок сада, как будто для того, чтобы скрыть некоторые из работ, выполненных его отцом — жёлтые контуры краски, создающие иллюзию больших окон, пластиковый водосток, свисающий с крыши, потрескавшаяся галька. Старуха в очках, которая всегда жаловалась на детей, тащила свою хрипящую собаку в клетку у дома напротив.

— Не смотри на меня, Сильвестр Бентли, — тут же сказала она, — или я натравлю его на тебя.

Сильвестр молча отвернулся и направился к себе, что дало старухе повод для продолжительной ругани. Он надеялся пробраться теперь наверх, когда входная дверь была не заперта, поскольку его отец был слишком занят самолётом. Кроме того, в передней комнате Сильвестр мог слышать видео, производящее такие звуки, которые иногда издавали его родители, когда думали, что их сын спит. Сильвестр был уже на полпути к лестнице и как раз успел бросить книгу на кресло и сесть на неё, когда из комнаты вышел отец, заправляющий рубашку в джинсы. Он сердито посмотрел на Сильвестра.

— Где ты пропадал? Как долго ты тут торчишь?

— Он не ходил воровать кошельки, — крикнула или простонала мать Сильвестра.

— Ты слышал, что сказала твоя мать. Не так ли?

— Я только гулял с Арном и остальными.

— Надеюсь, ты не позволил им воспользоваться тобой, — сказала его невидимая мать. — Ты хочешь завести себе приличных друзей.

Закончив допрос, отец отправился в гараж.

— Не входи сюда, — приказал он и захлопнул дверь.

Сильвестр мог бы подслушать разговор снаружи, если бы ему не терпелось вернуться к своей книге. Он взбежал по лестнице, над которой самая высокая из трёх гипсовых уток начала неосторожно нырять носом, и вошёл в свою комнату. Сильвестр положил книгу на кровать, и начал листать инструкцию к компьютеру. Хотя он наконец-то смог прочесть её, она не сообщила ему ничего такого, что не рассказывали в школе. Сильвестр бросил инструкцию на книжный шкаф, набитый компьютерными играми, и сел с книгой из искорёженного дома.

Книга сама собой открылась на той же странице, что и в автобусе. Сильвестр снова перечитал предложения и почувствовал, как они проскальзывают в его мозг. Возможно, он не поймёт их, пока не подчинится им. Он подошёл с книгой к окну и уставился на круглую террасу. Сильвестр осознал, как быстро из-за чтения пролетело время, когда увидел, что старуха уже тащит свою собаку домой с прогулки.

— Мисс Уиттл, — прошептал он, и добавил слова, которые, казалось, требовала от него сама книга, — Дэй о лот.

Собака настояла на том, чтобы остановиться у ближайшего к дому фонаря, и старуха заметила наблюдающего за ней Сильвестра. Он чуть не отпрянул, когда соседка подняла лицо к белому свету лампы, но она не могла знать, что он сделал, потому что Сильвестр и сам не знал. Несмотря на подсказку книги, он не совсем расслышал голос, если только тот не звучал у него в голове. Скорее, он просто заметил мелькание каких-то фигур; что прятались либо за старухой и собакой, либо внутри них, либо как-то вместе. Какими бы неуловимыми они не были, этот проблеск подсказал Сильвестру слова, которые помогут ему увидеть их.

— Старые Кости, Которые Ползают, — проговорил он, словно отвечая у школьной доски. — Говорит Дэй о лот.

Собака опустила лапу, и очки старухи уставились на окно Сильвестра, словно её глаза побелели и ослепли, прежде чем они с собакой заковыляли по тропинке. Сильвестру показалось, что в тот миг, когда он перестал говорить, что-то в мире перевернулось. Он не был уверен, что хочет увидеть результат, но наблюдал, как Мисс Уиттл, похоже, с трудом вставляет ключ в замок своей двери. Когда собака втащила её в неосвещённый дом, дверь захлопнулась, так что Сильвестр не мог понять, то ли он видел, как она упала, то ли её поставили на четвереньки, и очки у неё слетели. Возможно, только из-за темноты Сильвестру показалось, что старуха уменьшилась в размере. Он заметил, что в доме соседки по-прежнему темно, и слушал до тех пор, пока не начал клевать носом, что навлекло на него опасность уронить книгу. Он сунул её под одеяло для безопасности, готовясь присоединиться к ней в постели.

Сон не шёл к Сильвестру. Всякий раз, когда ему казалось, что он засыпает, его останавливал страх заговорить во сне, хотя он и не был уверен, что когда-либо делал это. Сильвестра нервировала мысль о том, что он может изменить что-то, сам того не осознавая, или о том, что ему всего лишь приснится, что это правда. Когда он, наконец, заснул, ему приснилось, что он подходит к окну и кричит: «Старые Кости, Которые Ползают». Он увидел, как дверь в дом Мисс Уиттл распахнулась, и скорчившаяся фигура начала выбираться на свет. На этом месте Сильвестр неожиданно проснулся. Ему пришлось подойти к окну, чтобы убедиться, что дверь соседки закрыта, а в доме темно, и в этот момент Сильвестр понял, что не слышал хриплого тявканья собаки с тех пор, как она с хозяйкой скрылась внутри.

Снова оказавшись в постели, он проснулся от утреннего визга матери:

— Что ты задумал, Сильвестр?

Он подумал, что мать его раскусила, пока она не добавила:

— Не пытайся опоздать в школу!

Пока Сильвестр был в ванной, она трижды крикнула, что завтрак остывает, хотя он знал, что тарелки ещё не поставили на стол, а когда Сильвестр, спотыкаясь, спустился вниз, мать повторяла, чтобы он не ел так быстро, иначе он заболеет. Его отец ограничился тем, что велел сыну делать то, что говорит мать. Неудивительно, что Сильвестр был рад уйти из дома, хотя и не в школу. Тем не менее он направился туда, чтобы подтвердить то, что уже знал.

Узкие улочки, засаженные покосившимися деревьями, были полны подержанных автомобилей и людей, которые ехали в них, а лужи удваивали и то, и другое. Вся деятельность вокруг Сильвестра была бесконечно менее значимой, чем слова книги, оставшейся под одеялом. Он спрятался в автобусной остановке с разбитыми стеклянными стенами напротив школы. Сильвестр видел, как некоторые из его одноклассников были выведены родителями на школьный двор и издавали звуки, которые они должны были стараться не издавать в классе: Кевин тявкал как тюлень, Джимми изображал мегафон, забывший, как говорить. Их специальный учитель наводил порядок во дворе и приветствовал их тоном, каким рассказывают анекдот, над которым никто не должен смеяться.

— А как мы себя чувствуем в этот ненастный день? — спросил мистер Вестл, и Сильвестр понял, что учитель шутит, — ему показалось, что слова, которые он прочёл в своей книге, делятся с ним этой тайной. Причисляя себя к школьникам, к которым он обращался, мистер Вестл хотел казаться сочувствующим, но на самом деле между разумом детей и его разумом, что был меньше его головы, не имелось ничего общего. Прежде чем Сильвестра успели заметить, он навсегда отвернулся от школы и её Мистера Вестла. Он хотел быть там, где он мог читать столько, сколько ему хотелось, не объясняя свои способности.

Центральная библиотека являлась одним из самых больших зданий в Брайчестере, и она была так нагружена книгами, что требовалось шесть колонн, чтобы выдержать их тяжесть. Поднявшись по широким ступеням и пройдя за гигантские двери, Сильвестр почувствовал себя так, как, по его представлениям, должен чувствовать себя человек в церкви. Все старались говорить тише, но ропот всё усиливался, и под куполом, где уже начинало появляться солнце, начинались таинственные беседы. Сильвестр прошёл под эхо своих шагов к секции истории, снял с полки охапку толстых томов и осторожно положил их на стол. Наконец-то он узнает, что могут предложить книги.

Те, что он выбрал, описывали историю нашего мира и они не задержали его надолго. Сильвестр заглянул на полки с книгами по религии, а потом занялся наукой, чтение которой подействовало на него таким же образом. Чем больше он читал, тем больше понимал, что тайна, заложенная в его мозг «искорёженным домом», делает все остальные книги неправдивыми. Книги — это ложь, которую мир рассказывает сам о себе, понял Сильвестр и подошёл к окну на случай, если зрелище за ним покажется более реальным.

Со всех сторон пешеходную улицу пересекали группы людей. Их единственная функция, казалось, состояла в том, чтобы образовывать бессмысленные узоры, подобные каплям дождя, высыхающим на тротуаре. Сильвестр смотрел в окно, пока библиотекарша не похлопала его по плечу.

— Разве ты не должен быть в школе, сынок? Если ты не хочешь читать, ты отвлекаешь тех, кто читает, и нам придется попросить тебя уйти.

— Я ничего не делаю, — ответил Сильвестр её огромной тени, в которой словно кишели черви.

— Тогда иди и делай своё ничего где-нибудь в другом месте, как хороший мальчик, пока я не вызвала охрану.

Библиотекарша пыталась превратить его в ничтожество, но Сильвестр знал, к кому обратиться, чтобы продемонстрировать свою силу.

— Даолот говорит, — пробормотал он и замолчал, прежде чем подходящие для этой женщины слова успели прийти ему в голову; Сильвестр не был уверен, что хочет, чтобы все сидящие в читальном зале увидели, что произойдёт с библиотекаршей, особенно если в этом обвинят его. Он пробил себе путь сквозь тяжёлый запах её духов, которые, как он осознал, были призваны замаскировать её истинную природу, которую он почти раскрыл. Топот ботинок Сильвестра помог ему заглушить свои эмоции. Он пытался убежать от слов, которые пробормотал, но они двигались вместе с ним.

Пока Сильвестр брёл домой, слова крались за ним по пятам. Они прятались за каждым встречным прохожим и за всем, мимо чего он проходил, так что все объекты, казалось, старались сохранить свои формы из страха, что, если Сильвестр произнесёт своё заклинание полностью, всё вокруг примет истинное обличье. «Лица, скользящие по земле… клетки, хранящие ночь… руки, которые карабкаются… глаза, впивающиеся в землю… листья, что засасывают мёртвых… окна погребённых… гниющие мозги…». Сильвестр понятия не имел, откуда взялись эти слова; он боялся, что одна только мысль о них может разоблачить его. Вернувшись домой, он сможет почитать книгу, которая, возможно, успокоит его мысли. Но, возвращаясь на свою улицу, он не мог не думать о том, что провёл весь день, стараясь не вспоминать о соседке и о том, что с ней могло произойти.

Сильвестр закрыл входную дверь и побежал в свою комнату. Отец уехал портить чью-то собственность, чтобы затем починить её, а мать ушла в клуб, играть в Бинго, оставив после себя предвкушающий запах тушёного мяса, которое никогда не было таким вкусным, как это обещание. Сильвестр мог делать всё, что хотел, но он осознал, что не сможет приступить к чтению книги, пока не выяснит, что случилось со старухой и её собакой. Он стоял у окна и смотрел на её молчаливый, темнеющий дом.

Это зрелище сфокусировало его чувства, Сильвестр ощущал, что здесь что-то скрыто от его глаз, и ему больше не требовалось повторять слова в адрес старухи; в конце концов, он уже были произнесены раньше. Сильвестр заставлял себя выкрикнуть имя соседки, когда на улице начали появляться люди: матери, везущие домой младенцев, или, скорее, пары, которые выглядели так же, а затем, когда уличные фонари начали мерцать, появились дети постарше. Сильвестр внимательно наблюдал, как в доме старухи сгущалась тьма, когда заметил свою мать в конце улицы. Он отошёл от окна и сел на кровать, сжимая в руках книгу, но очень скоро мать с отцом позвали его на ужин. Сильвестр ещё не успел проглотить ни кусочка из полной тарелки, ожидавшей его, когда отец начал задавать вопросы, указывая на сына вилкой.

— Хороший день в школе?

— Справедливый.

Обычно такого ответа было достаточно, и Сильвестр попытался сказать это в своей обычной манере, но отец упорно смотрел на него. Сильвестр был бы благодарен матери за то, что она вмешалась в беседу, если бы не её вопрос.

— Ты видел сегодня мисс Уиттл?

— Кто, — выпалил Сильвестр, — я?

— А что с ней? — спросил отец.

Сильвестр набрал полный рот тушёного мяса и приготовился к ответу.

— Вот это я и хочу узнать, — сказала мать. — Она не пришла играть в Бинго, как всегда. Может быть, дети наконец-то спугнули её с улиц. Только бы это был не ты, Сильвестр.

— Это ведь не он, правда? — обратилась мать к отцу. — Он ни на что не способен.

Речь матери прозвучала так же покровительственно, как и заявление библиотекарши, и Сильвестр держал рот набитым, чтобы не опровергнуть это утверждение. Наконец, мать сказала:

— Когда мы закончим ужин, я пойду и посмотрю, как она там.

Сильвестр еле смог дожевать и проглотить кусок мяса.

— Нет, — пролепетал он. — В смысле, она уехала. Я слышал.

— Что именно?

— Я слышал, как мисс Уиттл говорила какой-то своей подруге, что уезжает на неделю. Когда я шёл в школу. И, — пробормотал он, как только ему пришла в голову такая необходимость, — собаку она тоже взяла с собой.

Мать смотрела на Сильвестра так долго, что он подумал, что поспешность выдала его.

— Странно, что в клубе мне никто этого не сказал, — выразила она, наконец, свои мысли. — В чём дело, тебе больше не нравится мое рагу? Ты всегда его ел.

Это усугубило внезапный страх Сильвестра перед тем, какой вкус может быть у еды, если он придумает для неё слова.

— Я немного болен, — простонал он.

— Может, ему лучше пойти наверх и прилечь, — посоветовал отец. — Он может доесть свой ужин завтра, если ты всё не съешь.

Сильвестр не знал, кому из них отец угрожал, но ему удалось подавить мысль о еде, пока он поднимался в свою комнату — к окну. Дом посреди террасы напротив был не освещён и, казалось, застыл в ожидании его голоса. Сильвестр приподнял расшатанную раму окна, высунул голову наружу, чтобы осмотреть пустынную улицу, вдохнул прохладный ночной воздух и произнёс:

— Даолот говорит, что сейчас вы должны выйти наружу, Старые Кости, Которые Ползают.

В белом свете уличного фонаря дверь дома напоминала вход в гробницу из мрамора. Сильвестр с ужасом ожидал того, кто явится оттуда. Когда ему показалось, что дверь начала двигаться, он подумал, что это зрительная галлюцинация. Затем свет фонаря соскользнул с двери — она зашаталась, открывая взору Сильвестра темноту и смутную фигуру, что сгорбилась у порога. Как только Сильвестр догадался, что дверь трясётся, потому что её открывают, обитательница дома бочком выбралась на безжалостный свет, и Сильвестр увидел, что ей трудно управляться с таким количеством конечностей. Она подняла к нему лицо, точнее, переднюю часть головы, и Сильвестр упёрся локтями в подоконник, словно боль могла привязать его к миру, реальность которого он привык считать само собой разумеющейся. Затем бесформенная фигура, лишённая плоти, пригнулась ещё ниже, прикрыв голову проросшим из неё материалом, и юркнула в густой кустарник. Живая изгородь между стеной и домом задрожала, и Сильвестр понял, что существо проскользнуло сквозь кусты.

Он хотел посмотреть, куда оно идёт и что делает. Существо не могло прикоснуться к Сильвестру или подойти ближе, чем ему хотелось бы, если бы Сильвестр сказал, что Даолот запрещает тому приближаться; в любом случае, казалось, что существо стремится скрыться от посторонних глаз. Сильвестр закрыл окно, и стал массировать затёкшие руки; затем, остановившись только для того, чтобы спрятать книгу под одеялом и взять куртку, он на цыпочках быстро спустился вниз. С таким же успехом он мог бы и не скрываться, поскольку, когда он вошёл в прихожую, его мать, стоявшая с резиновыми перчатками возле кухонной раковины, обернулась и спросила:

— Куда это ты собрался?

— На улицу.

— Я и сама это вижу. Я думала, что ты лежишь больной.

— Мне уже лучше, — ответил Сильвестр и почувствовал, что ему больше не нужно есть, что он расслаблен и полон энергии от слов из книги.

— Твоя мать всё ещё хочет знать, куда ты идёшь, — возмутился отец, бросив кухонное полотенце рядом с перчатками.

— Встретиться… — Сильвестр вдруг испугался, что если он прямо сейчас не уйдёт, то поддастся искушению освободить себя от родителей с помощью своих тайных слов, хотя бы потому, что банальность их вопросов давила ему на мозг.

— Повидаться с Арном и другими, — выпалил он.

— Только постарайся вернуться к десяти. К половине десятого.

Когда Сильвестр рванулся к свободе, согласившись на оба условия матери, он услышал, как она, защищаясь, сказала:

— Свежий воздух пойдёт ему на пользу.

Сильвестр перебежал через ослепительно белеющую дорогу и захлопнул дверь дома мисс Уиттл, прежде чем кто-либо успел удивиться, почему она открыта. Он так торопился, что чуть не забыл взглянуть на изгородь, под которой теперь заметил смутную изогнутую фигуру. Напрягая зрение, он смог различить, что это была путаница корней и ветвей, похожая на то существо, которое он искал. Сильвестр поднял глаза к остальным мраморным блокам, разделяющим тесные сады, и увидел, как самая дальняя живая изгородь вздрогнула, словно от отвращения к тому, что только что пролезло сквозь неё.

— Я тебя вижу! — крикнул он и побежал к углу сада.

На поперечной улице, ещё более узкой, чем та, где он жил, располагалось меньшее количество домов. Некоторые их окна были замурованы, и довольно много машин, припаркованных на тротуаре между разрушенными уличными фонарями, выглядели заброшенными. И всё же улица оказалась не такой пустынной, как хотелось бы Сильвестру. Он наблюдал, как одна за другой дёргаются и скрипят живые изгороди вдоль левой стороны дороги, когда трое мальчишек, толкаясь и крича, выбежали из дома Брута справа. Они заметили Сильвестра, но не чудовище, что прошло мимо них.

— Смотрите, это ведь не он! — крикнул Дензил.

— Это не Силли, — согласился Брюс и посмотрел на Арнольда, стараясь превзойти его остроумие, что Арнольд и сделал:

— Это продаётся участок под застройку.

— Прочти нам что-нибудь, если ты не Силли, — крикнул Брюс, поднимая кулаки и хмуро озираясь в поисках подходящего задания для Сильвестра.

— Прочти нам это, — потребовал Дензил, тыча пальцем в табличку на стене у входа в переулок в середине улицы.

— Ты слышал своё задание, давай посмотрим, как ты справишься, — сказал Арнольд и почесал свою голову, как будто хотел увеличить на ней лысину.

Сильвестру надоело притворяться и кроме того, ему нужно было отвлечь приятелей от движений существа, которое уже чуть не выпрыгнуло в переулок.

— Там сказано: ТОЛЬКО ДЛЯ ВНУТРЕННЕГО ПОЛЬЗОВАНИЯ, НЕ ЦЕПЛЯТЬСЯ И НЕ ОПРОКИДЫВАТЬ.

— Нет, — усмехнулся Дензил, затем провёл пальцем вдоль первой строки на табличке, стоящей на противоположной стороне улицы и нахмурился. — Нет, не так ли?

— Если и верно, то кто-то подсказал ему, — возмутился Брюс, готовя кулаки для жертвы.

— На этот раз ты просто скажи нам, кто тебе прочитал это, — предупредил Арнольд Сильвестра и повёл его вперёд.

Сильвестр заметил какое-то движение в ближайшем саду, окаймлявшем аллею, — фигура быстро перелезла через низкую ограду и притаилась в тени, выжидая удобного случая.

— Никто, — ответил он. — Я смог прочитать сам.

К тому времени, как остальные закончили издеваться над Сильвестром, они уже окружили его, так что он чувствовал запах их пота и дыхания. Арнольд схватил Сильвестра за левое предплечье и начал ощупывать его мышцы.

— Он думает, что мы дураки.

— Такие же дураки, как и он, — сказал Дензил и ткнул Сильвестра в грудь.

— Нужно быть тупицей, чтобы так думать о нас, — заявил Брюс и стал выбирать, в какую часть тела Сильвестра ударить, когда в переулке раздался грохот, и оттуда вывалился мусорный бак, рассыпав своё скудное содержимое.

— Эй, — забеспокоился Брюс, разворачиваясь так быстро, что чуть не ударил Арнольда.

— Кот, — предположил Дензил, хотя его палец казался менее уверенным в этом.

— Собака, — сказал Арнольд, не глядя на Сильвестра, и ещё сильнее сжал его руку.

Сильвестр не сводил глаз с прохода, ведущего в темноту между задними дворами.

— Ни то, ни другое.

— Кто говорит? — спросил Арнольд и, не получив ответа, ущипнул Сильвестра за мышцу. — Что же это было, а, Силли?

— Ох. Что-то, чего ты испугаешься, — прошептал Сильвестр.

— Я? Да ладно. — Арнольд отпустил Сильвестра для того, чтобы почесать свою голову. Его глаза приняли суровое выражение. — Ты дрожишь так же, как в том доме на холме. Ты умрёшь раньше, чем увидишь, как я испугаюсь.

— Тогда иди и посмотри, что там, — сказал Сильвестр вызывающе.

— Чтобы ты за это время сбежал? — Арнольд снова схватил Сильвестра за руку и обратился к своим друзьям: — Вы двое держите его, а я схожу посмотрю. И пусть он боится моего возвращения!

— Тебе лучше начать бояться, — ухмыльнулся Брюс, схватив Сильвестра за руку и впившись в неё ногтями. Дензил довольствовался тем, что стал тыкать Сильвестра в рёбра. Сильвестру удалось не обращать внимания на дискомфорт, который, в конце концов, скоро пройдёт. Он смотрел, как Арнольд вошёл в переулок и уставился в темноту в дальнем конце.

— Ничего не вижу, — заявил Арнольд.

Существо попытается спрятаться от Арна, если его не позовут, понял Сильвестр.

— Даолот говорит: иди к нему, Старые Кости, Которые Ползают.

Дензил яростно ткнул в Сильвестра пальцем.

— Что он сказал?

— Похоже, он что-то говорил, — прокомментировал Брюс и уставился на Сильвестра. Прежде чем Брюс смог что-то сделать, Арнольд исчез в переулке, угрожая кому-то:

— Ну, держись!

Сильвестр не смог сдержать улыбки. Дензил уставился на него, потом на вход в переулок.

— Что он сделал? — пробормотал он, а затем крикнул: — Арн, подожди! Он…

Ответ Арнольда или, по крайней мере, звук, который он издал, прервал Дензила. Арнольда словно тошнило и одновременно он пытался кричать. Хотя Сильвестр и испытал глубокое удовлетворение, он не мог допустить, чтобы это привлекло внимание друзей Арна.

— Даолот говорит, что теперь ты не Арн, — прошептал он. — Даолот говорит, что ты Скальп Вместо Лица.

Сильвестр почувствовал, как мир ещё немного закрутился, и его разум тоже. Арнольд вдалеке резко замолчал, как будто к его рту приложили кляп! Дензил стоял у входа в переулок, крикнув Арнольду, что он идёт на помощь. Там он заколебался, яростно оглянулся на друзей, и, осмелившись сделать ещё один шаг, стал указывать на них пальцем.

Пришло время, подумал Сильвестр, продолжить начатое.

— Даолот говорит, перестань быть Дензилом, Черви Вместо Костей.

Сильвестр не видел результата — он был занят уклонением от удара, который нанёс ему Брюс, но Брюс увидел. Его лицо сжалось как кулак, затем его рот раскрылся, чтобы закричать. Брюс побежал по улице, размахивая растопыренными пальцами, чтобы отгородиться от всего вокруг. Сильвестр позволил ему добежать до перекрёстка, прежде чем сказать Брюсу вслед:

— Даолот говорит: прощай, Брюс, Живущий Наизнанку.

Сильвестру пришлось тут же отвернуться, а затем он услышал, как новое существо пробирается сквозь тени вдоль стен, чтобы присоединиться к своим товарищам. Звуков, которые они издавали в переулке, спотыкаясь, скользя и шлёпая по земле, на данный момент было достаточно, и даже слишком много.

— Даолот говорит: отправляйтесь в дом на холме, где хранилась книга, — приказал Сильвестр. — Даолот говорит, что не позволит кому-либо вас заметить. А когда вы доберётесь до дома, спрячьтесь под полом.

Сильвестр был в состоянии вынести неуклюжее замешательство их отступления. Довольно скоро издалека они стали больше походить на насекомых, чем на что-либо отдалённо знакомое, а затем исчезли. Сильвестр сделал достаточно для одной ночи. Завтра он отправится в искорёженный дом, позовёт их и немного повеселится. Когда он повернул домой, ему пришло в голову, что он, возможно, не проживёт там долго. Возможно, скоро он узнает и назовет себя по имени.