Вселенная Г. Ф. Лавкрафта. Свободные продолжения. Книга 8

Харлан Эллисон РАЗУМНЫЙ ГОРОД

На третьей неделе судебного процесса один из сотрудников отдела внутренних расследований, которого прокуратура тайно внедрила в учреждение Гроппа, под присягой попытался описать, насколько ужасающей была улыбка его начальника. Парень из ОВР немного заикался; и казалось, что его лицо полностью побелело; но он мужественно пытался, не будучи поэтом или красноречивым оратором, рассказать всё, что он там увидел. После некоторого нажима со стороны прокурора он сказал: «Знаете, когда вы чистите зубы… вы полощете рот и сплёвываете зубную пасту, а затем вы сжимаете челюсти и растягиваете губы, чтобы посмотреть на свои зубы — стали ли они белее, и тому подобное… Получается такая вот зловещая улыбка. Ну, вы понимаете, что я имею в виду…»

Уединившись в ту ночь в отеле в центре города, каждый из двенадцати присяжных встал возле зеркала, вытягивая губы, напрягая мышцы, стискивая зубы, и смотрел на своё гротескно искажённое лицо. Затем двенадцать мужчин и женщин мысленно наложили на зеркальное отражение лицо обвиняемого, что маячило перед ними в течение трёх недель, и получили образ Гроппа, который никогда не улыбался на суде.

И в тот момент, когда фантомное лицо наложилось на отражение, Гропп был признан виновным.

Лейтенант полиции В.Р. Гропп. Рифмуется со словом «гроб». Мясник, управлявший гражданским учреждением, что называлось «Пункт предварительного заключения». Каждый год мэрия включала его в список расходов городского бюджета. Что представляет собой этот пункт? Повсюду влага, холодное железо, запах мочи, смешанный с кислым вином, пот проступает сквозь грязную кожу, мужчины и женщины плачут в ночи. Острог, тюрьма, лагерь военнопленных, гетто, камера пыток, карцер, скотобойня, княжество, вотчина, армейская столовая, и головорез с короткой шеей, что всем этим управляет.

Последний из тридцати семи освободившихся заключённых, который был вызван в суд для дачи показаний, вспоминал: «Любимым занятием Гроппа было вытащить какого-нибудь дурака из камеры, раздеть его догола, а затем раскатать».

Когда от свидетеля потребовали говорить яснее, бывший сиделец заведения Гроппа — не преступник, а простой слесарь из паровозного депо, который немного перебрал с выпивкой и получил за это десять дней заключения в ППЗ — объяснил, что значит «раскатать». Гропп обхватывал шею какого-нибудь заключённого своей большой, волосатой рукой, а затем с силой проталкивал голову несчастного между прутьев решётки. Голова ударялась о железо, как шарик о колесо рулетки в казино. Дзинь-дзинь, вот так. Как правило, человек сразу терял сознание от такой пытки. Видя, что глаза жертвы потухли или побелели, Гропп продолжал душить её, бил и с каким-то чёртовым удовольствием упоминал, насколько этот преступный ублюдок крупнее его самого. Да, именно так. Это было любимое занятие Гроппа — он всегда вытаскивал какого-нибудь бедного голого сукина сына вдвое больше себя.

«Вот как умерли те четверо парней, в смерти которых вы обвиняете Гроппа. Задушенные его рукой. Я держал рот на замке; мне повезло, что я выбрался оттуда целым и невредимым», — закончил свой рассказ слесарь из депо.

Пугающее свидетельство, последнее из тридцати семи. Даже излишнее, как перья на баклажане. С момента наложения фантомного лица на лицо отражения, лейтенант полиции В.Р. Гропп уже катился по наклонной, и ему предстояло провести свои последние годы в камере смертников, набитой до отказа преступниками, чьих духовных собратьев он калечил, давил, унижал, ослеплял, резал и убивал. Жестокость при исполнении служебных обязанностей — серьёзное преступление в таких заведениях.

Аналогичная судьба ожидала и громадного Магога, заместителя Гроппа, сержанта Майкла «Микки» Риццо. Это был безмозглый и злобный тип ростом в шесть футов четыре дюйма и весом в триста сорок фунтов; он всегда носил отполированные до блеска служебные ботинки со стальными носками. Микки было предъявлено обвинение только по семидесяти пунктам, в то время как Гропп совершил восемьдесят четыре злодеяния. Но если бы Микки удалось избежать приговора и смертельной инъекции за то, что тот давил ногами головы заключённых, он, конечно, отправился бы в тюрьму для особо опасных преступников и пребывал бы там до конца своей обезьяньей жизни.

Однажды Микки дошёл до того, что, зажав одного заключённого между прутьев, бил его до тех пор, пока не оторвал бедняге руку; позже Микки бросил эту руку в столовой перед ужином.

Приземистый, пулеголовый тролль, лейтенант В.Р. Гропп, и бездумная машина для убийств Микки Риццо. Оба катились по наклонной.

Поэтому они вместе вышли под залог, пока присяжные два часа обсуждали их дело.

Зачем ждать? Гропп понимал, куда всё идёт, даже с учётом того, что сотрудникам тюрьмы многое прощают. Образовалась пропасть между городом, мэрией и Гроппом с Микки. Так зачем ждать? Гропп был разумным парнем, очень прагматичным, он не любил глупостей. Поэтому вместе с Микки они всё обдумали за несколько недель до суда; так поступил бы любой здравомыслящий преступник, желающий скрыться.

Гропп знал одну нелегальную мастерскую, которая была ему обязана. В одном помещении на пятом этаже, казалось бы, заброшенной швейной фабрики, в двух кварталах от здания суда, их ждал четырёхлетний, быстрый и рычащий автомобиль «Понтиак Файербёрд» с полным комплектом документов.

А чтобы не оставлять свидетелей побега преступников на этом автомобиле, Гропп заставил Микки сбросить парня из мастерской в шахту лифта. Это был разумный поступок. В конце концов, парень, при падении, сломал шею.

К тому времени, когда присяжные вернулись в суд в тот вечер, лейтенант В.Р. Гропп и Микки находились уже за пределами штата, где-то в районе Бойсе. Два дня спустя, двигаясь окольными путями, «Понтиак» оказался на другой стороне реки Снейк и Скалистых гор, между Рок-Спрингс и Ларами. Через три дня после этого, петляя по дорогам, остановившись в Шайенне на обед и посещение кинотеатра, Гропп и Микки оказались в Небраске.

Здесь колосилась пшеница, синие тучи плыли на горизонте, и листва на деревьях дрожала от жары. Вороны собирались на полях, клевали зёрна и взмывали в небо. Пейзажи выглядели словно из какого-нибудь стихотворения.

Гропп и Микки находились в центре равнинного штата, между Гранд-Айлендом и Норфолком, где-то в глуши; они просто ехали, не оставляя следов, думая, куда направиться — в Канаду или в другую сторону, в Мексику. Гропп слышал, что в Мазатлане есть возможности для бизнеса.

Прошла неделя после того, как присяжные лишились удовольствия увидеть лицо Гроппа, когда они зачитали приговор: «Воткните иглу в этого сукина сына и садиста. Наполните большой шприц наилучшим средством для уничтожения сорняков и воткните иглу в грудь Гроппа. Он виновен, ваша честь, виновен по всем восьмидесяти четырём пунктам. Вколите ему средство от сорняков и посмотрим, как этот жирный подонок будет танцевать!»

Всю неделю Гропп и Микки неторопливо ездили по разным дорогам. И каким-то образом, ранее этим вечером, Микки пропустил поворот, и теперь они оказались на участке автострады, которая, казалось, не имела никаких важных ответвлений. То и дело им попадались маленькие городки, вдалеке мерцали огни, но, если они находились в нескольких милях от крупного мегаполиса, карта не давала им подсказок, куда же они попали.

— Ты не туда свернул, — заметил Гропп.

— Да неужели? — удивился Микки.

— Я тебе точно говорю. Следи за дорогой.

— Прости, лейтенант.

— Нет, не лейтенант, — возразил Гропп. — Я уже говорил.

— О, да, конечно. Извини, мистер Гропп.

— Не Гропп. Дженсен. Мистер Дженсен. Ты тоже Дженсен, и ты мой младший брат. Тебя зовут Дэниел.

— Понял, больше не забуду: Гарольд и Дэниел Дженсены — это мы. Знаешь, чего бы мне сейчас хотелось?

— Нет, чего же?

— Коробку хлопьев с изюмом. Я мог бы держать её здесь, в машине, и когда мне бы захотелось немного поесть, я мог бы высыпать хлопья из коробки прямо себе в рот. Очень хочу хлопья.

— Следи за дорогой, — сердито сказал Гропп.

— Так что ты думаешь?

— О чём?

— Может быть, на следующей развилке я сверну с дороги, и мы заедем в один из этих маленьких городков, возможно какой-нибудь «7-11» будет открыт, и я смогу купить коробку хлопьев с изюмом? Скоро нам также понадобится бензин. Видишь там знак с маленькой стрелкой?

— Вижу. У нас ещё полбака. Продолжай ехать прямо.

Микки надулся. Гропп не обратил на это внимания. Вынужденное путешествие с попутчиком имеет свои недостатки. Но между этим участком тёмной автострады и Нью-Брансуиком, что в Канаде, или Мазатланом в мексиканском штате Синалоа, имелось много тупиков и свалок.

— Что это, Юго-Запад? — спросил Гропп, глядя через боковое окно в темноту вокруг машины. — Средний Запад? Что?

Микки тоже огляделся.

— Не знаю. Хотя здесь очень красиво. Очень тихо и красиво.

— Темнота кромешная, — возразил Гропп.

— Да ну, — удивился Микки.

— Просто веди машину, ради бога. Красиво? Господи!

Они проехали в молчании ещё двадцать семь миль, затем Микки сказал:

— Мне нужно отлить.

Гропп громко вздохнул. Куда исчезли тупики и свалки?

— Окей. Найдём съезд с дороги возле следующего города любого размера и посмотрим, есть ли там приличное жилье. Ты сможешь купить коробку своих хлопьев и воспользоваться туалетом; я смогу выпить чашечку кофе и изучить карту при лучшем освещении. Кажется, что это хорошая идея… Дэниел?

— Да, Гарольд. Видишь, я вспомнил.

— Мир — прекрасное место.

Они проехали ещё шестнадцать миль и нигде не увидели указателя выезда с автострады. Но на горизонте появилось зелёное свечение.

— Это что за чертовщина? — спросил Гропп, опуская стекло. — Это какой-то лесной пожар, что ли? На что, по-твоему, это похоже?

— На зелень в небе.

— Ты когда-нибудь думал, как тебе повезло, что твоя мать бросила тебя, Микки? — устало сказал Гропп. — Потому что, если бы она этого не сделала, и если бы они не привезли тебя в окружную тюрьму для временного содержания, чтобы найти тебе приёмную семью, и, если бы я не заинтересовался тобой, и не устроил бы тебя жить с Риццо, и не позволил бы тебе работать в изоляторе, и не сделал бы тебя своим заместителем, ты хоть представляешь, где бы ты оказался сегодня?

Гропп сделал небольшую паузу, ожидая ответа, осознал, что это риторический вопрос, не говоря уже о том, что он бессмысленный, и сказал:

— Да, небо зелёное, приятель, но оно также и странное. Ты когда-нибудь раньше видел «зелень в небе»? Где-нибудь? Когда-нибудь?

— Нет, думаю, что нет, — пробормотал Микки. Гропп вздохнул и закрыл глаза.

Они проехали в молчании ещё девятнадцать миль, и зелёные миазмы в воздухе окутали их. Они висели над машиной и вокруг них, как морской туман, холодный и с крошечными капельками влаги, которые Микки сбрасывал дворниками с лобового стекла. Зелёный туман сделал ландшафт по обе стороны автострады слабо различимым, рассекая непроглядную тьму, но при этом придавая местности зыбкое, призрачное качество.

Гропп включил свет в салоне и начал разглядывать карту Небраски. Он пробормотал:

— Я понятия не имею, где мы, чёрт возьми, находимся! Здесь даже нет такой автострады. Ты свернул не туда, приятель!

Свет в салоне погас.

— Прости, лей… Гарольд…

Справа от них появился большой светоотражающий стенд, зелёно-белый. На нём было написано: ЕДА, БЕНЗИН, ЖИЛЬЁ — 10 МИЛЬ.

Следующий знак гласил: СЪЕЗД ЧЕРЕЗ 7 МИЛЬ.

А затем появился ещё один: ПОСЛУШАНИЕ — 3 МИЛИ.

Гропп снова включил свет и стал смотреть в карту.

— Послушание? Какое, к чёрту, Послушание? Нигде нет ничего подобного. Это что, старая карта? Откуда у тебя она?

— Взял на заправке, — ответил Микки.

— Где?

— Не знаю. Далеко отсюда. В каком-то месте, где мы останавливались, там ещё рядом стоял киоск по продаже пива.

Гропп покачал головой, прикусил губу и пробормотал что-то невнятное.

— Послушание, — сказал он.

— Ну и ну, — удивился Микки.

Они ещё не достигли съезда с автострады, как справа появился какой-то город. Гропп тяжело сглотнул и издал звук, который заставил Микки посмотреть на него. Глаза Гроппа стали большими, и Микки мог видеть их белки.

— В чём дело, лей… Гарольд?

— Видишь там город? — Голос Гроппа дрожал.

Микки посмотрел направо и увидел пугающую картину.

Много лет назад, когда Гропп недолго учился в колледже, он прошёл краткий курс по изобразительному искусству. Изучали основы, всё, что легко понять — от наскальных рисунков аборигенов до Диего Риверы. Одной из картин, которую показывали сонным учащимся на большом экране в 8 часов утра, была «Нимфа Эхо» Макса Эрнста. Картина изображала позеленевшие древние руины, заросшие извивающимися растениями, у которых, казалось, имелись глаза, цель и собственная злобная, но весёлая жизнь. Под изумрудными листьями, в голодной чёрной земле скрывалось нечто порочное.

— Продолжай ехать вперёд! — крикнул Гропп, когда Микки начал снижать скорость, чтобы свернуть на боковую дорогу, оказавшуюся специальной горкой для аварийного торможения.

Микки услышал крик, но его рефлексы замедлились. Машина продолжала дрейфовать вправо. Гропп протянул руку и резко дёрнул руль влево.

— Я сказал: продолжай ехать прямо!

«Понтиак» занесло, но через мгновение Микки смог вернуть себе контроль над машиной, а ещё через несколько секунд они уже миновали горку и на большой скорости уносились прочь от этого кошмарного места. Гропп завороженно смотрел на мелькающий справа город. Он мог видеть здания, наклонившиеся под необычными углами, зелёный туман, который клубился на призрачных улицах, тени неправильной формы, что скрывались в переулках.

— Это было очень страшное на вид место, лейте… Гарольд. Не думаю, что я захотел бы оказаться там даже ради хлопьев с изюмом. Но, возможно, если бы мы не уехали так быстро…

Гропп повернулся на сиденье в сторону Микки настолько, насколько позволяло его мускулистое тело.

— Послушай меня. В фильмах ужасов, в телешоу существует традиция, что люди всегда идут в дома с привидениями, на кладбища, в зоны боевых действий, как придурки, как полные идиоты! Понимаешь, о чём я говорю? Доходит до тебя?

Микки промычал:

— Э…

— Хорошо, позволь мне привести пример, — продолжил Гропп. — Помнишь, мы ходили на фильм «Чужой»? Помнишь, как тебе было страшно?

Микки быстро мотнул головой, его глаза расширились в испуге от воспоминаний.

— Окей. Итак, ты помнишь тот эпизод, где парень, который был механиком, парень в бейсболке, он отправляется на поиски кошки или кого-то в таком роде? Припоминаешь? Он отделился от команды и бродил в одиночестве. И он вошёл в тот большой грузовой отсек, и вода капала на него, и все эти цепи свисали вниз, и тени повсюду… Помнишь это?

Глаза Микки сузились. Да, он вспомнил, как схватился за пиджак Гроппа, пока тот не шлёпнул его по руке.

— А ты помнишь, что случилось в фильме? В кинотеатре? Помнишь, как все кричали: «Не ходи туда, придурок! Тварь там, придурок! Не ходи туда!» Но парень пошёл в отсек, и та тварь подкралась к нему сзади и всеми своими зубами откусила его глупую голову! Помнишь это?

Микки сгорбился за рулём.

— Ну, так уж устроены люди. Они не разумны! Они заходят в такие места, в которых, как ты видишь, их ожидает смерть; их загрызают, или высасывают у них кровь, или используют таких глупцов для растопки… но я не идиот, я разумный парень, и у меня есть мозги, которые дала мне мать, и я не приближаюсь к таким местам. Так что веди машину, как сукин сын, и увези нас отсюда, а мы достанем твои чёртовы хлопья в Айдахо или ещё где-нибудь… если мы когда-нибудь сможем свернуть с этой дороги…

Микки пробормотал:

— Мне жаль, лейтенант. Я свернул не туда или меня чёрт попутал.

— Да, да. Просто продолжай вести…

Машина замедлилась. Время словно застыло. До этого момента Гропп мысленно ликовал — он не дурак и не окажется в глупой ситуации, он смог удержаться подальше от дома с привидениями, от зловещего тёмного чулана, этого проклятого места. Пусть идиоты сворачивают с этой автострады в город, где в каком-нибудь подвале находится лестница в ад. Но Гропп так не поступит! Он всех перехитрит.

Но вдруг «Понтиак» вновь оказался в ядовито-зелёном тумане, а справа от автострады опять возник ужасный город Послушание, который Гропп и Микки оставили позади пять минут назад.

— Ты свернул на другую дорогу? — забеспокоился Гропп.

— Э-э… нет, я… я просто быстро ехал…

Дорожный указатель гласил: СЛЕДУЮЩИЙ ПОВОРОТ ЧЕРЕЗ 50 ЯРДОВ. ПОСЛУШАНИЕ.

Гропп нагнулся к приборной панели, чтобы как следует рассмотреть указатель уровня топлива. Он был прагматичным человеком и не совершал глупостей, но у них действительно закончился бензин.

Машина замедлялась, замедлялась и, наконец, остановилась.

В зеркало заднего вида Гропп увидел, как зелёный туман накрывает дорогу; а из-за насыпи, толкаясь, появилась орда каких-то существ. Они щёлкали зубами и пускали слюни, роняя разложившиеся части тел и оставляя блестящие следы червивой жижи, пока они тащили свои деформированные мясистые тела по чёрному асфальту. Их змеиные глаза сверкали зелёным и желтым в тумане, жители Послушания суетились, скользили и ползли к машине.

В этом был здравый смысл, который приветствовало бы любое бюро по развитию бизнеса: если туристы не хотят приезжать в ваш город, переместите свой город ближе к туристам. Особенно если автострада вынуждает коммерсантов проезжать мимо вас. Если вашему городу для процветания нужна свежая кровь. И конечно, если у вас есть потребность делиться своим богатством с другими.

Зелёный туман окутал «Понтиак» и необычные звуки, доносившиеся изнутри. Не заходить в тёмную комнату — разумная позиция. Особенно в разумном городе.