Вслед за солнцем

ГЛАВА ПЯТАЯ

— Итак, Керри Дойл?

Девушка сидела напротив него за столиком прибрежного ресторанчика и с интересом глядела по сторонам, вертя головой. Ронану стоило некоторых усилий и времени, чтобы привлечь ее внимание к себе.

За окном простирался судоходный канал Золотые Ворота, гладь которого прочерчивали две ярко-красные, странно сходящиеся вдали параллели одноименного моста. Керри не оставляло чувство, что они сейчас находятся на самом краю земли. Это чувство впервые посетило ее возле Статуи Свободы. Теперь же она понимала, насколько оно было преждевременным.

В отличие от восточного побережья, западное оказалось более экстремальным. И Сан-Франциско с его неповторимым ландшафтом и постоянным предчувствием катастрофы, вызванным геотектоническими особенностями места, что, однако, не только не угнетало местных жителей, но, казалось, придавало особый шарм городу, — все это вкупе и по отдельности подействовало на Керри самым непосредственным образом.

Когда низины утопали в густом тумане и сырости, вершины холмов согревались ярким солнцем, которое, как почудилось Керри в те два дня, что она знакомилась с этим необыкновенным городом, если и заходит на западе, то ненадолго и лишь для того, чтобы через короткое время озарить червонным светом восточные изгибы неба. И вновь по улицам дребезжали трамвайчики, слышались голоса, шумела жизнь. В Сан-Франциско можно было влюбиться тотчас, даже без того, чтобы наведаться в облюбованные туристами места. Это был без преувеличения уникальный город, не похожий ни на один другой. И налюбоваться на него не было никакой возможности.

Керри не говорила этого вслух, но, оказавшись здесь, она отчаянно не желала следить за временем и придерживаться какого-то выдуманного плана турне, соблюдение которого грозило разлучить ее с этим невероятно притягательным городом. Девушка могла утешить себя лишь тем, что следующая остановка маршрута поразит ее не меньше.

— Великолепный мост. Кто его построил? — спросила она, как бы невзначай вспомнив о Ронане.

— Строители, я полагаю, — буркнул он и поймал ее недовольный взгляд, после чего исправился: — Возведен под руководством инженера Джозефа Стросса. Самый высокий мост в Соединенных Штатах Америки, долгое время был также самым длинным.

— Красавец! — оценила Керри, снова уставившись на мост.

— Расскажи о себе, Дойл, — панибратски попросил ее Ронан. — Ты из дублинских Дойлов?

Керри перевела взгляд на Ронана и неторопливо налила немного сливок в свой кофе. Хотя в Ирландии она неизменно добавляла в кофе молоко. Именно молоко, а не сливки, как это принято в Штатах.

— Почему ты спрашиваешь? — осторожно осведомилась она.

— Дойл — довольно типичная для тех мест фамилия. А отели «Дойл» для Дублина — это такой же символ, как отели «Ритц» или «Уолдорф».

— Мы гордимся своей фамилией, — сказала Керри.

— Только не говори, что не имеешь никакого отношения к династии Дойлов.

— Не скажу, — хитро отозвалась она.

— В таком случае мне не понятно, почему для тебя вопрос экономии столь важен. Нет, даже не это меня действительно волнует, а то, почему ты только теперь решилась на кругосветное турне. Что тебе мешало предпринять его раньше? Если дело не в деньгах, тогда в чем загвоздка?

Керри неспешно сделала глоток своего кофе и снова посмотрела на спутника.

— Работа управляющей в сети семейных отелей требует полной самоотдачи. Я стала помогать родителям еще во время учебы в колледже. Была поглощена своей работой полностью. Годы пролетели незаметно... А что касается вопроса экономии, то идея такова: если сыпать деньгами, потратишь их не столько в свое удовольствие, сколько к радости приживальщиков, которые обнаруживаются тотчас, стоит лишь продемонстрировать платиновую кредитку. Я сторонница разумных трат. Что сверх того, то от лукавого, — убежденно проговорила Керри.

— Полностью с тобой согласен, — отозвался Ронан, покивав головой. — Но меня-то ты можешь не опасаться, — добавил он.

— Я не опасаюсь тебя, — рассмеялась Керри.

— В таком случае почему ты говоришь мне это только теперь?

— О том, что я из «тех самых» Дойлов? Просто я не привыкла бахвалиться своими родственными связями, — объяснила она.

— Ты странная, Керри, — задумчиво протянул он.

— Что ты хочешь этим сказать? — подчеркнуто удивилась она.

— Взять хотя бы твой разговор с кузиной. Он был скорее официальным, нежели родственным, несмотря на то что ты и сыпала шутками. Ты ей, по сути, ничего о себе не сказала, равно как ни о чем не спросила. Однако ты созваниваешься с родней регулярно, если верить твоим собственным словам. И это вызывает во мне некоторое недоумение.

— А именно? — заинтересовалась Керри.

— Не уверен, что сумею правильно сформулировать свою мысль. Но создается такое впечатление, что хоть ты и не близка со своей семьей, но считаешь нужным быть в курсе всего в ней происходящего... Не обижайся, Дойл, но ты словно всегда настороже. Почему-то мне кажется, что твоя личная жизнь полна тревог и переживаний. Можешь не подтверждать и не опровергать это. Я лишь делюсь своими мыслями.

— Ты строишь свои выводы лишь на моем частично услышанном разговоре с Элли. На этот счет я могу сказать лишь то, что с кузиной я действительно не стремлюсь делиться самым сокровенным, — сдержанно отозвалась Керри. — Она стопроцентная женщина. Не дурной человек. Но у нее есть склонность все утрировать и гиперболизировать. Поэтому, беседуя с ней, я всегда в шутку делаю это за нее, чтобы при дальнейшем пересказе события моей жизни не приобрели новых драматических подтекстов.

— А кто такая Нана? На мой взгляд, забавное имя.

— Да. Имя и впрямь весьма забавное, — согласилась с собеседником Керри. — Давай сойдемся на том, Ронан, что ты меня совершенно не знаешь, — примирительно предложила она.

— К сожалению, так оно и есть. Ты, Дойл, для меня все та же загадочная незнакомка, какой была на борту самолета, летящего через Атлантику несколько дней назад.

— Статус загадочной незнакомки меня вполне устраивает, — задорно отозвалась ирландка.

— Но это не мешает мне восхищаться твоей смелостью. Ты первая на моей памяти женщина, которая отважилась на кругосветное путешествие в одиночестве...

— И в награду за эту решимость мне в спутники был ниспослан такой профи, как ты, — ответила она комплиментом на комплимент.

— Мною движут корыстные мотивы, — скромно произнес Ронан.

— Для меня это не имеет никакого значения. Что бы тобой ни двигало, в вопросе путешествий наши интересы совпадают. А тот факт, что по тому или иному поводу мы не в состоянии достигнуть единого мнения, придает нашему общению остроты, — рассудила девушка.

— Пусть будет так, — заключил Ронан. — Не пора ли нам прогуляться по северному пляжу?

— После столь плотного ужина ничего не может быть полезнее этого, — согласилась Керри, вставая из-за стола.

— С какого возраста ты в семейном бизнесе? — осторожно осведомился Ронан, ведя ее под руку вдоль кромки пляжа.

— С пятнадцати, — ответила Керри. — Отец привлекал меня к работе и раньше, но, когда мне исполнилось пятнадцать, он в качестве тренировки стал доверять мне некоторые функции управляющего... Я вникала в суть дела очень постепенно и безболезненно для самого дела, — иронично сообщила она.

— Иными словами, ты, Дойл, у руля с пеленок? — пошутил Ронан.

— Ну... можно и так сказать.

— Это формирует характер? — уже серьезным тоном спросил он.

— Безусловно, — согласилась Керри. — Но осознала я это после того, как мой отец впервые слег после инфаркта, и я взяла бразды правления в свои руки. К тому времени я уже отлично знала, что делать. Но удовлетворения мне это не доставляло.

— Преемственность... — философски подытожил собеседник.

— На самом деле отнюдь не мне, а моему брату прочили роль преемника, он и сам очень ответственно подготавливался к миссии главы семейного бизнеса. Он был по-настоящему предан делу. Так же как и я, с ранних лет постигал всевозможные аспекты функционирования отеля. Можно было без преувеличения сказать, что брат знает дело от начала и до конца, он работал на каждом рабочем месте и поэтому досконально изучил обязанности служащих. Мне даже порой казалось, что он на этом помешан. Брат был неутомим. Если бы я не знала доподлинно, то была бы уверена, что такая компетентность просто недостижима...

— С твоим братом все ясно, — проговорил Ронан. — А так ли ты в юности хотела стать управляющей семейным отелем? — с сомнением спросил он.

— Ты прав, в детстве о таком не думаешь. По крайней мере, мои мечты были куда более легковесны. Я мечтала посвятить себя искусству, благоговела перед всяческими атрибутами богемной жизни. Я уже видела себя в артистической среде, в окружении обожателей и поклонников моего таланта... Знаешь, ведь у меня очень богатая фантазия, — посмеиваясь, сообщила Керри.

— Не сомневаюсь, — отозвался Ронан. — И что же помешало исполниться твоей мечте?

— Наверное, я ее просто переросла. В один прекрасный день поняла, что эта блажь не для меня... Хотя в юности я не отличалась покладистым нравом, — иронически заметила она. — Я умела довести своего отца до бешенства буквально одной необдуманно брошенной фразой.

— Но кем? Кем именно ты хотела быть?! — нетерпеливо воскликнул Ронан.

— Я мнила себя многообещающей художницей. Видишь ли, в юности я очень серьезно занималась живописью и графикой. Более прочего меня привлекала акварель. Мой преподаватель прочил мне большое будущее. Агитировал меня поступать в колледж искусств... У всех нас есть бредовые фантазии в юные годы, не так ли? Но стоит повзрослеть, начинаешь более самокритично смотреть на свое место в жизни.

— Что случилось, Керри? — внимательно выслушав ее, осторожно спросил Ронан.

— Почему ты решил, будто что-то случилось? — удивилась она.

— От такой мечты просто так никто не отказывается, — убежденно проговорил он. — Наверняка что-то должно было случиться.

— Ушел из жизни мой брат, — тихо призналась девушка.

— И это стало для тебя ударом? Заставило пересмотреть свои отношения с семьей?

— Конечно! А как же иначе?

— Вы были так близки?

— Ближе, чем ты можешь себе представить. Мы были близнецами. Между нашим появлением на свет прошло лишь десять минут. И мы, можно вполне это утверждать, постоянно были вместе.

— Я соболезную твоей потере, — серьезно проговорил Ронан. — Как это случилось? Прости мне это любопытство, Керри.

— Ничего... Годы уже прошли... Их сбил грузовик.

— Их?

— Брат был не один, а с мамой. Они возвращались на машине брата из отеля. На них наскочила грузовая фура... Таким образом я унаследовала призвание Джейми. И у меня нет никаких сожалений. Я Дойл, и нести ответственность за семейное дело — мой долг.

— Но Дойл — это еще не приговор. Ты имеешь все права на свою собственную жизнь, — взволнованно, чуть ли не возмущенно, воскликнул Ронан.

— Я и живу своей жизнью. Сложно сказать, стала бы я хорошим художником. Вполне возможно, что на этом поприще меня постигло бы разочарование. Но я точно знаю, что из меня вышел неплохой управляющий отелем, человек, который сможет достойно продолжить отцовское дело в память о любимом брате... По-моему, любой человек обязан прожить свою жизнь достойно, не потакая своим слабостям. И обязан выполнить свой долг, даже если ради этого придется чем-то пожертвовать. Я так же точно знаю, что сожалела бы об упущенном гораздо сильнее, если бы не совершила в тот момент правильный выбор в пользу семейного дела.

— Ты действительно не кривишь сейчас душой? — нахмурился Ронан.

— А какие у тебя основания сомневаться в моей искренности? — спросила его Керри.

— Мне кажется, что эти высокие слова о долге — не более чем защитная маска. Тебе просто гордость не позволяет признаться, что у тебя не хватило сил отстоять свое право на собственное призвание.

— Так вот как ты думаешь? Нет, Ронан, ты ошибаешься. Это я тебе со всей определенностью могу сказать. Вся наша семья скорбела о потере Джейми и мамы. Я видела, как страдает мой отец. Если бы в тот момент я не сделала то, что сделала, то грош была бы мне цена как человеку. И какой бы получился из меня тогда художник? Какой вообще может быть творец из человека без сердца и души?

— Ладно, Дойл. Я тебя понял... Прости и забудь все, что я сказал. Видно, я недостаточно хорошо знаю тебя и твою историю, чтобы объективно судить об этом.

— Я не в обиде, О'Киф. По-своему ты прав. Человек должен отстаивать то, во что верит. С этим и я спорить не стану... А что же ты сам? Ты всегда мечтал стать автором путевых заметок? Какая у тебя семья? Есть ли братья и сестры? Расскажи о своих родителях, — попросила Керри.

— Насчет писательства ничего сказать не могу. Это случилось как-то само собой. А что касается путешествий, то я действительно с самого раннего детства хотел мотаться по свету. Это пришло из книжек про рыцарей и пиратов. Я мечтал стать современным искателем приключений... У меня две сестры. Обе замужем. Я дядя уже три с половиной раза, — с улыбкой признался Ронан.

Керри невольно рассмеялась в ответ на его последнюю реплику.

— И когда же ожидается пополнение? — спросила она.

— К Рождеству.

— Настоящий подарочек! — весело воскликнула Керри.

— Да уж, — кивнул Ронан. — Малыш еще не родился, а уже стал всеобщим любимцем.

— Чем больше семья, тем больше любви?

— Да, это наш случай, — подтвердил он.

— Ну что ж... Желаю, чтобы ему всегда так везло. Или ей...

— У нас в семье отслеживается женская тенденция. Так что вполне допускаю, что опять родится девчонка. Но я уже к этому привык.

— Женское окружение сделало из тебя отличного опекуна, — заметила Керри.

— Спасибо, если действительно так считаешь.

— Я говорю это совершенно искренне, Ронан, — уверила его она.

— Полагаю, мы достаточно набрали в обувь песка. Хватит слоняться по пляжу. Есть идеи о том, как провести остаток дня? — спросил он спутницу.

— Предлагаю прогуляться по здешним магазинам и обзавестись парочкой трофеев в качестве напоминания об этом городе, об этом дне.

— Магазинное паломничество, похоже, становится твоим ритуалом, Керри... Ну что ж, я принимаю эту идею. Но соглашаюсь только потому, что наши финансовые возможности позволят нам переправить все ненужные в дороге вещи домой, иначе это противоречит здравому смыслу, — рассудил эксперт.

— Согласна! — подхватила Керри. — Так идем?

— Идем, — откликнулся Ронан, и хитрые лучики избороздили уголки его глаз.

Керри на миг, всего только на один короткий миг задержала дыхание. Но этого оказалось достаточно, чтобы изумиться дважды. Таким она его еще не видела, такой она себя еще не ощущала. Влечение казалась непреодолимым...

Если бы Ронан поцеловал ее сейчас, как ему того хотелось, его ждали бы крупные неприятности. Ронан постоянно внушал себе не поддаваться влиянию момента. Несметное количество безгласных клятв, данных своему требовательному «эго» в периоды личных затруднений, обязывало его более ответственно подходить к мимолетным порывам, что по большей части касалось его отношений с женщинами.

Идея самовоспитания не была ему чужда, оттого-то он так внимательно и придирчиво выслушивал откровения Керри Дойл.

Она предстала перед ним как человек убежденный и волевой, способный к преодолению. А раз так, то и от него требуется много больше, нежели то поведение, что стало для него привычкой.

Ему очень хотелось заслужить уважение такого человека, как Керри Дойл, а заслужив, стыдно было бы его утратить.

Ронан немало знал богатых наследниц. И по большей части они не производили на него сколько-нибудь заметного впечатления. Красивые и ухоженные, они тем не менее увлекали его ненадолго. А по прошествии времени он забывал их вовсе. И то были лишь отношения самолюбий. С Керри все обстояло иначе. Но как именно, он еще не готов был понять. В первую очередь она привлекала его как цельный человек, хотя, вне всякого сомнения, была весьма красивой женщиной.

В Керри причудливым образом сочетались подлинная отвага и полудетская пугливость, настороженность, робость и впечатлительность. И еще она постоянно ускользала от его понимания. Ее очаровательное лицо менялось по мере того, как солнце очерчивало свой ежедневный путь по небу, раскрашивая нежные щеки и лоб Керри неуловимыми акварельными бликами. А губы, то улыбчивые, то плотно сжатые в раздумьях, то растерянно пухлые, алые, манящие... И зоркие умные глаза, взгляд которых преображался от малейшего оттенка чувства... Золотистые волосы... Их искристое сияние просто завораживало...

Но, в особенности после состоявшегося разговора, Ронан не представлял, что позволит себе еще когда-нибудь что-то лишнее в отношении этой необычной женщины, которая покорила его не столько как придирчивого мужчину, сколько как искателя приключений, живущего внутри него, жадного до свершений и подвигов, знающего цену подлинной отваге.

Многократно Ронан испытывал желание обнять ее за плечи, прижать к своей груди, но всякий раз благоразумие в последний момент останавливало его от этого поступка.

Ронан не был склонен думать о себе как об эталоне. Он гордился далеко не всеми совершенными в жизни поступками. Он рассчитывал стать лучше, достойнее, но все это было впереди. А пока Ронан являлся всего лишь бродягой с большим счетом в банке. Он был неприкаянным. И в неприкаянности своей винил свой непостоянный, неуживчивый характер, что однозначно говорило не в его пользу.

В моменты уединения он все чаще вспоминал тот рейс, что свел их с Керри, и то, какое на него произвела впечатление эта хрупкая белокурая женщина. Ему тогда неудержимо хотелось прихвастнуть, поскольку он был уверен, что перед ним молоденький несмышленыш, мало знающая и подозрительная провинциалка, которая по недоумию отважилась на эту экспедицию. Теперь же все, что он делал, было вызвано желанием сгладить нелепое впечатление о самом себе. На это у него было три месяца. Ровно столько она отвела для своей кругосветки.

— Завтра нам рано вставать, — напомнил девушке Ронан в конце насыщенного дня.

— Да, а жаль. Мне так хотелось прогуляться по ночному Сан-Франциско. Я заметила, что ночью он выглядит по-особенному.

— Ну... — притворно задумался он, — пожалуй, это можно устроить.

Они взошли на холм, откуда во все четыре стороны простирался приготовившийся ко сну фантастический город.

— Угадай мое желание, — тихо сказал Ронан.

Обе ладони Керри оказались в его руках. Он возвышался над ней, и она долго не отваживалась поднять ресницы. Когда же все-таки сделала это и взглянула на него ясным взглядом, то улыбнулась и нежно спросила:

— Поцеловать меня?

— Знать, хочешь ли этого ты, — ответил он.

— Не напрасно говорят: не попробуешь — не узнаешь... Но пока ты не сделал этого...

— Я вполне могу оставить инициативу за тобой, — дерзко проговорил Ронан.

— Согласно твоей теории, путешествовать следует налегке, не так ли?

— Совершенно верно.

— Пока мы просто друзья и нас ничего не связывает, кроме общего на двоих желания увидеть мир по-новому. Не стоит омрачать такую удачу сомнительной интрижкой, — строго проговорила девушка. — Ты прав, О'Киф. Завтра нам рано вставать... Спокойной ночи.

— Спокойной ночи, Дойл, — с некоторым облегчением отозвался он и покорно отпустил ее.

Не стоит рисковать, внушал себе Ронан, возвращаясь в свой номер в отеле.