Вторая жизнь Арсения Коренева

Глава 2

Чадивший выхлопной трубой лупоглазый «ЛиАЗ», следовавший по маршруту «Пенза — Сердобск», мягко покачивался на пустынной трассе. На ней и днём-то машин немного в эти годы, а уж в 8 утра и подавно. В автобусе тоже не сказать, что было многолюдно, места были заняты на примерно на две трети. По большей части пожилые, ну и патлатая молодёжь в лице двух парней и двух девушек, на вид лет восемнадцати-девятнадцати. Вещмешки сложены в кучу на свободное сиденье, у одного гитара, под которую он негромко напевал «Был развесёлый розовый восход…» Высоцкого. Причём патлатыми были и девушки, и парни — мода на хиппи ещё не прошла, со спины так вообще не поймёшь, кто какого пола. Судя по форме, стройотрядовцы.

16 августа, понедельник, и я ехал к своему новому месту работы. В солнечных лучах, пронизывавших салон автобуса, плясали мириады пылинок, пахло бензином, а я думал о том, что, похоже, в своём прошлом я застрял прочно и надолго. И почти во всём оно повторялось, за исключением одного — вместо ординатуры я попал в интернатуру.

Почти два месяца назад я попрощался с Саратовом и с парнями. Мы все разъезжались в один день, но я уехал первым же рейсовым в 7.15, накануне выписавшись из общежития. Через три с половиной часа я уже стоял перед такой до боли знакомой дверью и не мог представить, что за ней моя мама. Живая и ещё совсем не старая. Сколько ей, сорок пять, кажется… Как раз тот самый возраст, когда баба ягодка опять. Я помню, что мама начала резко сдавать после пятидесяти. Навалились на фоне менопаузы остеопороз, артрит, гипертония, диабет… В 67 она ушла — рак кишечника. Развивался он незаметная, а когда проявились первые характерные признаки — было уже поздно.

И вот сейчас она откроет мне дверь, и я обниму её… Она открыла, и я обнял. Крепко прижал к себе эту невысокую, чуть полноватую женщину в фартуке, зажмурился, чувствуя, как на ресницах набухают слезинки. Тут же незаметным движением их стряхнул. Так, давай-ка соберись, тряпка, одёрнул я сам себя, не хватало ещё перед матерью выглядеть нюней.

Но она всё же заметила мои покрасневшие глаза.

— Ой, Сенечка, ты что это? Никак плачешь?

— Прилив чувств, — отшутился я. — Очень уж соскучился по тебе.

— А я-то по тебе как соскучилась! К твоему приезду вон твои любимые пирожки с утра пеку, чтобы горяченьких поел, уже почти закончила.

Вскоре я сидел на маленькой кухонке, и вовсю уплетал мои любимые пирожки с капустой и яйцом, используя их вместо хлеба к борщу. А с чаем уже уминал пирожки с повидлом. И всё это время напротив сидела мама, державшая в руках фотографию, на которой был запечатлён весь наш курс, и я ей рассказывал про учёбу, про жизнь в Саратове, которую и сам-то не всю помнил — всё-таки полвека с лишним прошло. Конечно, потрясением для матери стала новость про то, как я пролетел мимо ординатуры, но я как мог сгладил ситуацию. Заявил, что, мол, ничего страшного, своё я всё равно наверстаю. Да и интернатура чуть ли не под боком — в Сердобске. Хоть и не ближний райцентр, если честно, почти на полпути между Пензой и Саратовом.

В ту же первую ночь дома увидел свои похороны. Во сне, понятное дело, хотя выглядело всё на редкость реалистично. Наблюдал я происходящее будто сверху, паря над могилой, рядом с которой стоял гроб с моим бренным телом, а вокруг — родня, друзья и бывшие коллеги. Дочка вытирала слёзы носовым платком, зятёк стоял с хмурым, сосредоточенным лицом, рядом такой же хмурый внук, а внучка украдкой смотрела что-то в своём смартфоне. Из бывших жён была только одна — мать Маринки, судя по её виду, грустила она ради приличия. Рядом лежала гранитная плита, та самая, что хранилась на балконе.

Что говорили присутствующие на похоронах, я не слышал, видел только, как шевелятся губы у людей, как с печально-торжественным видом толкал речь главврач областной больницы, под началом которого я заканчивал работать. Потом со мной стали прощаться, после чего гроб заколотили и на вожжах опустили в могилу. Моя бывшая первой бросила вниз ком мёрзлой земли, дробью рассыпавшийся по крышке гроба, а в следующее мгновение я понимаю, что уже лежу в гробу, в абсолютной темноте, и слышу только тот самый дробный стук комьев земли по крышке гроба.

Проснулся я в холодном поту, с бешено колотящимся сердцем. Вспомнилось, что как раз два дня прошло с момента моей кончины в той, прежней реальности. Которая, если верить сну, существует как ни в чём ни бывало, но меня уже в ней нет. Вернее, я есть, но только в виде хладного трупа, закопанного, если верить визуальным ощущением, на новом участке Ново-Западного кладбища.

Тьфу, приснится же такое… То ли моё подсознание выдало столь реалистичную картинку, то ли высшие силы постарались. Зачем только им это надо? Чтобы не забывал? Так я и без того прекрасно всё помню.

Первым делом прописался в родных пенатах и встал на учёт в военкомате. Пусть и ненадолго, вскоре придётся выписываться, а в Сердобске повторять ту же процедуру с пропиской и военкоматом. Интересно только, где жить буду… Может, у них там тоже есть, пусть и небольшое, общежитие?

А на третий день, возвращаясь домой, неожиданно в почтовом ящике обнаружил извещение. Не заходя в квартиру, тут же отправился на почтамт, где получил небольшую бандероль. Отправитель некто А. А. Рафаилов, проживающий по адресу Москва, Лаврушинский переулок, 10, стр.4.[1]

Что за Рафаилов такой, думал я, расписываясь в получении… Не удержавшись, по пути, минуя очередной дворик, сажусь на свободную скамейку в тени рябины, ключами распарываю перетягивавшую бандероль шпагат, разрываю бумагу и обнаруживаю внутри квадратную шкатулку из светло-коричневой полированной древесины. А ещё тоненькую брошюрку, на бежевого цвета обложке которой красуется надпись в дореволюционной орфографии: «Руководство пользователя систѣмой 'ДАР» въ варiантѣ «Лѣкарь». Охреневаю и несколько секунд перевариваю прочитанное. Это мне что, посылочка свыше, от этого, как его… Рафаила? Недаром отпарвитель какой-то Рафаилов. А почему такая орфография? Ну блин, артисты, цирк, да и только!

Открыв брошюрку, на следующем листе читаю: «Небесная канцелярія еще разъ приноситъ вамъ свои извиненія, и въ качествѣ небольшой компенсаціи отправляетъ эксклюзивную вещь».

Значит, всё-таки моя догадка оказалась верна. Не забыли обо мне архангелы. Где-то глубоко внутри всё ещё пребывая в сомнениях, листаю дальше. В брошюре говорится, что в прилагаемой к посылке коробочке находится браслет, который нужно надеть на правое запястье. Спустя три минуты должна произойти активация браслета.

Ну вот, теперь я знаю, что внутри этой шкатулки, ещё её не открыв. Какой-то браслет, который сам по себе активируется. Открываю шкатулку — и действительно, вижу внутри браслет шириной около сантиметра и толщиной в несколько миллиметров, выполненный из какого-то серебристого цвета металла. Осторожно извлекаю его, пальцы почему-то вместо прохлады металла ощущают чуть заметное тепло. На поверхности украшения (украшения ли) выдавлены какие-то непонятные символы, причём это очень тонкая работа. Немного подумав, накидываю его на запястье. Металл оказывается не только тёплым, а словно бы даже ещё и слегка пульсирующим, при этом узоры на его поверхности начинают чуть заметно светиться, переливаясь голубым, жёлтым и оранжевым цветами. Напомнило чем-то кольцо всевластья из «Властелинов колец».

Я кошусь на циферблат «Командирских», засекая, когда пройдут 3 минуты. Интересно, каким образом произойдёт активация? Это слово у меня в основном ассоциировалось со всякими взрывными устройствами. Надеюсь, Рафаил не настолько шутник, чтобы мне оторвало руку по локоть.

От волнительных размышлений отвлекают детские крики. Мальчишки играют в казаков-разбойников, носятся, как угорелые, и я с лёгкой ностальгией вспоминаю, как сам словно целую вечность тому назад вот так же с друзьями играл и в тех же казаков, и в войнушку, и в прятки, и в вышибалы…

Когда я снова посмотрел на своё правое запястье, успел увидеть, как полоска браслета скрывается под кожей, при этом не создавая никаких болезненных ощущений. Ещё несколько секунд — и на чистой коже не видно и следа. Более того, я его даже и не чувствую.

Выглядело это довольно сюрреалистично, и я бы подумал, что схожу с ума, если бы не знал, кем мне была отправлена эта посылка. Значит, вот она какая, активация.

Возвращаюсь к брошюре, одновременно недоумевая, а чего это я ждал, не листал её всё это время в ожидании активации браслета? Сидел тут будто загипнотизированный.

На следующей странице обычными печатными буквами, но в той же дореволюционной орфографии, написано, что теперь носителю браслета доступны как диагностика, так и исцеление, причём я могу исцелять не только людей, но и прочих живых существ. И первая, и вторая функции активируются автоматически, стоит только приложить правую ладонь к коже больного, а пальцами левой руки нужно сдавить запястье правой — всё, браслет активирован. Идёт диагностика, а затем начинается уже процесс лечения. Стоит убрать ладонь — и исцеление прекратится.

Мне это напоминает когда-то давно прочитанный роман Владимира Орлова «Альтист Данилов». Там главному герою велели носить браслет, который посредством сдвига пластинки мог превращать своего обладателя из человека в демона и обратно. Может, этот Рафаил обчитался Орлова и тоже решил изобразить нечто подобное, но уже превращая обычного человека в суперлекаря? Смешно…

Читаю, что во время диагностики лекарь чувствует отголоски боли пациента — такова специфика воздействия браслета. Интересно, насколько сильны эти самые отголоски? Пропускать каждый раз через себя чужую физическую боль — это, знаете ли, вещь не очень приятная, пусть даже я получаю лишь какую-то её часть. У некоторых боли такие бывают, что легче залезь в петлю, нежели терпеть это.

Ну ладно, что уж теперь, в той своей жизни мне через многое довелось пройти, и боль физическую испытать, и душевные страдания. Как говорится, не привыкать. Да и вряд ли я буду лечить направо и налево, если может помочь официальная медицина — то и не фиг лезть со своим целительством.

Из дальнейшего текста стало ясно, что на диагностику расходуется очень малая часть жизненной энергии лекаря, чего не скажешь о самом исцелении. Минимум энергии идёт на остановку кровотечений, лечение ушибов, местного воспаления и снятии болевого синдрома. Целитель после работы с пациентом будет чувствовать лёгкую усталость. Полное восстановление занимает от пятнадцати минут до часа. Если же, к примеру, приходится за один заход останавливать несколько кровотечений, то восстановление может занять уже больше времени.

При более серьёзных заболеваниях исцеление требует больше и времени, и энергетических затрат. Способ применения тот же — приложить ладонь к тому месту, где находится эпицентр заболевания. Дальше всё опять же происходит на автомате — целитель исполняет лишь роль некоего проводника. В этом случае на полное восстановление понадобятся сутки, причём желательно как следует выспаться, так как во время сна, как пояснял автор руководства (не иначе сам Рафаил), тело расслаблено, и жизненная энергия спокойно наполняет организм целителя.

Далее излечение совсем уж серьёзных, зачастую смертельно опасных заболеваний типа рака в последней стадии, которое потребует такого выхода энергии, что на её восстановление потребуется несколько дней, в течение которых обладатель браслета будет чувствовать крайнюю усталость, голод, и даже вряд ли сможет провести самое простое исцеление. И в этом случае сон становится лучшим средством восстановления жизненных сил. Но не следует забывать и о пище. Хочешь есть — ешь, особенно быстро восстанавливают силы углеводы.

Это мне что, пирожные килограммами жрать надо будет? Чтобы ко мне наведался диабет II типа? Интересно, а сам себя я смогу излечить в случае чего, свою посаженную поджелудочную?

Ладно, что там дальше… Ага, абсолютное здоровье! То есть, как пояснялось далее, внутренние органы человека за один сеанс омолаживаются. Правда, не уточняется, насколько. Для активации данного метода нужно поднести ладонь к темени болезного. Целебная энергия через головной и спинной мозг распространяется на все больные органы. Вот только применение данного способа требует огромных энергетических затрат, и полное восстановление лекаря займёт минимум три-четыре дня. Ну это почти как в случае с исцелением самых серьёзных заболеваний.

Я бы не отказался и от функции самоисцеления, но ничего похожего в описании не нашёл. А жаль, по жизни мне такая штука здорово бы пригодилась. Выходит, свою же жизненную энергию я на самого себя расходовать не могу. Прямо-таки библейский святой какой-нибудь, приносящий себя в жертву ради спасения других. Этак можно и до Христа в таких интерпретациях добраться, совершавшего чудеса, в том числе исцеления, но не сумевшего защитить себя от распятия. Хотя чего это я, он же, согласно Библии, всё знал наперёд и готовился к этому самопожертвованию. Всё-таки сын Божий… Как бы там ни было, мне предлагается исцелять людей, испытывая отголоски их боли, а в качестве бонуса я получаю удовлетворение от того факта, что спасаю чьи-то жизни. Раз уж загробная жизнь есть, в чём мне не так давно пришлось убедиться, то мне за такое самопожертвование должны предоставить бунгало на берегу райского моря и пару-тройку смуглых наложниц, каждая с увесистой грудью и крепкой задницей.

Но, оказывается, не только спасаю… Пролистав дальше, я нашёл способ насылать недуг и даже умерщвлять человека. Сначала не поверил своим глазам, думал, опечатка закралась. Но нет, чёрным по белому написано, что для активации достаточно приложить тыльную сторону ладони к тому месту, где намереваешься причинить непоправимый вред внутренним органам живого существа, и мысленно представить, какой недуг ты хочешь на него наслать. В качестве примера приводился апоплексический удар (так и было написано — «апоплексическiй ударъ»), для чего тыльную сторону ладони следовало приложить к голове и мысленно представить, как под черепной коробкой лопается кровеносный сосуд. Чем больше отдаёшь в этот момент энергии — тем сильнее инсульт, вплоть до летального исхода.

Да ё-моё, это уже просто ведьмовство какое-то, чёрная магия, сродни насыланию порчи. Точно ли это писал Рафаил? Может, тут сам сатана свою когтистую лапу приложил? Или они в тандеме сочиняли и «Руководство», и браслет создавали?

Как бы там ни было, надеюсь, к этому способу мне никогда не придётся прибегать. Не знаю, что должен сделать человек в отношении меня или моих близких, чтобы я мог пожелать ему смерти. Реальной смерти, собственными руками. Ну разве что недуга какого, и то… Хотя, конечно, одно желание ещё мало что решает. Не до всякого врага можно добраться, да ещё чтобы он позволил проводить над собой манипуляции.

Задним числом в голову приходит мысль… А вот интересно, если геморрой или, пардон, триппер лечить придётся? Про это тут ничего не написано, но как-то не очень хочется прикладывать ладонь к этим самым интимным местам. Да и как к геморрою ладонью пролезть, если только пальцем, без перчатки… Какая мерзость! Вообще-то это не смертельные заболевания, всё лечится, оперируется, на такую ерунду я свою энергию расходовать и целомудрие точно не собираюсь.

Прячу «Руководство» в карман, выбрасываю обёртку от бандероли в стоявшую рядом с лавочкой урну, а шкатулку решаю захватить с собой. Не сказать, что ценная вещь, добротная, не более, но я-то знаю, кто мне её прислал и что в ней лежало. У кого ещё из земных жителей имеются подобного рода артефакты? То-то и оно!

Дома сразу прячу шкатулку в выдвижной ящик письменного стола в своей комнате. Мама уже накрывает на стол. На обед сегодня окрошка. Квас из холодильника, как я люблю, сам утром ходил за квасом с бидоном к жёлтой бочке. Со сметаной окрошка просто изумительная!

Когда пью чай с мамиными пирожками, она садится напротив, подперев подбородок кулачком, смотрит на меня, улыбается. Мой взгляд фокусируется на пальцах её другой руки, с распухшими суставами. Я ей по приезду сразу насоветовал доступных в это время препаратов, рекомендовав как можно меньше употреблять продуктов, содержащих быстрые углеводы, и больше тех, что содержат кальций. Всё это, конечно, имело минимальные шансы на успех. И сейчас я подумал о том, что могу испытать «ДАР» от Рафаила в деле.

— Сильно болят пальцы? — спросил я.

Всё-таки это не порез и не ушиб, а как раз хроническое заболевание. И вроде бы артрит упоминался в перечне недугов второй функции.

— Болит, Сеня, особенно ночью, но я уже привыкла, — грустно улыбается она. — И этот новомодный… как его… А, «Диклофенак»! Вот он тоже не сильно помогает.

Ну да, я помнил, что «Диклофенак» появился в СССР буквально несколько лет назад, и средство в целом неплохое, вот только в качестве побочки, как и любые НПВП[2], может провоцировать сердечные приступы и заболевания сосудистой системы.

Я беру её пальцы в левую руку, и накрываю их тыльной сторону правой ладони. Закрываю глаза, и спустя несколько секунд перед моим мысленным взором с небольшой задержкой, как фотография в проявителе, появляется картинка воспалённых суставов. И я чувствую её боль, она отдаётся в мои пальцы, суставы которых начинают слабо ныть. Представляю, какую боль испытывает мама.

А ещё секунды спустя вижу невидимые для обычного человека короткие, пульсирующие нити, соединяющие мою ладонь и пальцы мамы. Они похожи на тонкие паутинки, по которым от меня к поражённым суставам струится целительная энергия. И словно сквозь туман я слышу голос мамы:

— Сеня, а что ты делаешь? Моим пальцам тепло почему-то стало.

— Тихо, мама, тихо, — негромко, в успокаивающей интонации отвечаю я, не открывая глаз. — Я тебе потом всё объясню. Просто доверься мне.

И она молчит, а я вижу, как свечение «паутинок» слабеет, пока не сходит на нет. Суставы выглядят вполне здоровыми. Похоже, всё получилось, и я убираю ладонь.

Тут же, на несколько секунд открыв глаза, прошу дать мне вторую руку, над пальцами которой проделываю те же самые манипуляции. Когда я заканчиваю, мама выглядит немного шокированной, а участвую небольшую, но всё-таки усталость. Клонит в сон, но я держусь.

— Сенечка, сынок, что же ты такое сделал, что суставы совсем болеть перестали? — спрашивает она, не сводя с меня испытующего взгляда.

— Это моя сыновья любовь творит чудеса, — попробовал было отшутиться я, понимая, что эта отговорка вряд ли прокатит.

— Сеня, я серьёзно спрашиваю.

— Видишь ли, ма, — начинаю импровизировать с умным видом, — мне в институте не так давно попалась в руки самиздатовская рукопись, перевод с английского. И там описывались способы, к которым прибегают буддийские монахи во время исцеления немощных. Авторы всё разъясняют буквально до мелочей, но предупреждают, что целитель должен быть чист делами и помыслами, иначе ничего не получится. Попробовал во время практики этот способ на одном из больных, получилось снять у него болевой синдром. А теперь вот и с тобой удалось… Надеюсь, что удалось, не хотелось бы, чтобы твой артрит вернулся, тьфу-тьфу!

Мама стучит костяшками здоровых пальцев по деревянной ножке стола.

— Ой, чудно́, ей-богу, чудно́! Вот уж никогда не думала, что мой Сеня станет исцелять, как какая-нибудь чудотворная икона. Ты что же, теперь всех так лечить будешь?

— Посмотрим, — уклончиво отвечаю я. — Ты же понимаешь, что на время интернатуры я если и смогу применять этот метод, то лишь тайно, иначе меня за шарлатанство из медицины поганой метлой погонят. В лучшем случае сошлют в такую глушь, что и Сердобск покажется столицей. Потому и сама никому об этом ни полслова.

— Поняла, сын, никому, — часто кивает она и снова смотрит на свои пальцы. — Ох ты ж, я всё никак поверить не могу, что они теперь вообще не болят, ни капельки. А ты чего зеваешь? Спать хочешь?

— Так ведь в той книжке упоминалось, что во время лечения целитель расходует запас своей жизненной силы, и потому будет хотеть спать, так как сон эту самую силу восстанавливает. Пойду-ка и в самом деле прилягу.

На восстановление сил мне хватает пяти часов сна. Я просыпаюсь, когда часы показывают начало десятого, а мама сидит у телевизора, смотрит программу «Время». Чувствую зверский голод, о чём ей и сообщаю, и она тут же срывается разогревать картофельное пюре с мясной подливой.

А меня одолевают мысли, что ревматоидный артрит — это общее заболевание организма из группы коллагенозов. В том смысле, что болезнь суставов является проявлением общей патологии. Суставы можно вылечить (вернее на некоторое время снять болевой и воспалительный синдромы), а потом все пойдёт по новой. Таким образом, мне нужно комплексно маму лечить. Проще говоря, применить функцию «абсолютное здоровье». Очень энергозатратная вещь, если верить «Руководству», но попробовать стоит, поскольку у матери не только ревматоидный артрит, но и других болячек хватает.

После ужина я какое-то время смотрю с мамой телевизор, где показывают музыкальный телефильм, одновременно отвечая на её вопросы. Она всё никак не может успокоиться, и под конец, когда у меня уже снова начинают закрываться глаза, да и она сама позёвывает, говорит:

— Сень, тётя Зина как раз завтра в гости собиралась наведаться. Ты не мог бы её полечить, а? А то она со своей спиной уже который год мучается, а в больницу не хочет идти, боится, хоть и говорит, что просто врачам не верит, залечат до смерти.

Ну тут история известная, я помнил, что у маминой старшей сестры в конце концов выявили межпозвоночную грыжу. Предлагали лечь на операцию, но она отказалась и остаток жизни мучилась болями в спине.

Я какое-то время размышляю над её словами, но в итоге машу рукой:

— Ладно, так уж и быть, попробую. Только ты ей не говори, как я лечить её буду. Скажи, что это просто лечебный массаж.

На том и расходимся по своим спальным местам. А на следующее утро появляется обещанная тётя Зина — этакая 100-килограммовая кадушка по грудь мне ростом. Чмокнув матушку, а затем и меня в щёку, она начинает жаловаться на свою несчастную поясницу. Тут мама и заявляет, что я освоил в институте какую-то чудесную технику массажа, которую могу продемонстрировать на спине тётки.

— А это поможет? — подозрительно интересуется тётя Зина.

Я говорю, что по меньшей мере хуже не будет, и она соглашается. Прошу лечь на диван животом вниз и задрать платье, чтобы я мог промассировать больнее место.

— Сильно давить не буду, — заранее успокаиваю её. — Вообще при этой технике идёт лёгкое надавливание, движения руками не происходит. Можешь почувствовать лёгкое тепло, тёть Зин — это нормально.

Ну а теперь за дело! Сжимаю запястье, активируя браслет, кладу ладонь на поясницу, делаю лёгкие массирующие движения, закрываю глаза, сосредотачиваясь. Почти тут же начинает проявляться картинка — позвонки и выпирающая межпозвоночная грыжа. Чёрт! Теперь и у меня начало тянуть в пояснице. Неприятно, но деваться некуда, сейчас будем лечить.

Короткие светящиеся «паутинки» тянутся от моей ладони к позвонку, опутав его, словно в кокон.

— Гляди ты, и правда тепло, — комментирует тётка.

— Так и должно быть, — говорю я, не прерывая работы. — Главное — не дёргайся, тёть Зин.

На всё про всё ушло около четверти часа. В этот раз я был чуть более вымотанным, даже покачнулся, вставая с дивана. Спина под рубашкой слегка взмокла от пота. Зато на лице тётки, когда она приняла сидячее положение, а потом и встала, походив по комнате, было написано аналогичное выражение тому, которое вчера демонстрировала мама после моего сеанса исцеления.

— Ой, а ведь не болит. Её-богу, не болит! Не болит. Не болит. Не болит, — повторяла она как мантру.

— Худеть тебе надо, тётя Зина, — сказал я, промокая носовым платком пот со лба. — Такой вес твой позвоночник просто не выдерживает.

Та застыла как вкопанная, и лицо её приняло слегка обиженный вид. Однако тут же спросила как ни в чём ни бывало:

— А что, Сеня, может, ты и Ивана моего посмотришь?

Иваном звали её мужа, классического подкаблучника, работавшего, тем не менее, на брутальной должности экскаваторщика.

— А что с ним?

— Так в том году ногу сломал, и срослась неудачно. А то ты не знаешь?

Точно, было такое, я тут же и вспомнил, как Иван умудрился по пьяни, отмечая с коллегами получку, сверзиться в строительный котлован. Потом так и ходил, хромая на правую ногу.

— Нет, тёть Зин, там надо заново ломать ногу, заново сращивать… Это не по моей части, это к хирургам-ортопедам.

В самом деле, в «руководстве» неправильно сросшиеся кости не упоминались, насколько я помнил, а посему экспериментировать с ногой Ивана я не собирался. Там ведь и правда ломать заново, скорее всего, нужно, и не факт, что и со второго раза всё правильно срастётся. Хотя, если бы я применил после повторного перелома полное исцеление, которое стоило бы мне нескольких дней восстановления… Не факт, что и это помогло бы. Ну на фиг, пусть хромает, пить надо меньше.

Мой ответ тётку слегка расстроил, но в целом она была мне благодарна хотя бы за то, что болей в спине она уже не чувствует.

А я решаю избавить маму от ревматоидного артрита. А то ведь вещь такая, рано или поздно опять себя проявит, или в суставах, или в сердце, или в нервной системе… Взялся за это дело через пару дней. Сказал ей, что у буддийских монахов и такое практикуется, после чего приступаю к работе. Сажаю её на стул, сам встаю сзади, кладу ладонь ей на затылок, сжимаю запястье, закрываю глаза, давая мысленно установку на исцеление ревматоидного артрита и вообще всей иммунной системы.

Я вижу «паутинки», они, переливаясь оранжево-фиолетовыми оттенками, буквально насквозь пронизывают организм мамы, встраиваясь в него, как какие-нибудь нанороботы, проникая даже в мельчайшие сосуды. И так же я чувствую, как иссякает моя жизненная сила, как наваливается слабость, и появляется непреодолимое желание разорвать контакт. Но я терплю, теряя счёт секундам и минутам. А когда наконец «паутинки» гаснут и исчезают, я из последних сил добираюсь до дивана, на который буквально падаю пластом.

— Господи, Сенечка! Что с тобой⁈

Мама склонилась надо мной, в её глазах испуг, я через силу криво улыбаюсь. В голове лёгкий шум, меня подташнивает, такое ощущение, что я пробежал марафон.

— Сенечка, ты как себя чувствуешь? Может, я с телефона-автомата «скорую» вызову?

— Не надо «скорую», — слабо протестую я, снова закрывая глаза. — Всё нормально. Про это в той рукописи тоже упоминалось. Просто много энергии расходуется, поэтому какое-то время я буду силы восстанавливать. Наверное, даже несколько дней.

Спустя какое-то время мне становится лучше, хотя слабость никуда не делать, но хотя бы не подташнивает. Я чувствую непреодолимое желание спать, потому тут же, на диване, и отключаюсь, успев предупредить маму, что сон благотворно воздействует на восстановление организма, и чтобы она меня не будила. Когда мой организм достаточно восстановится, он сам даст команду просыпаться. И тут же вырубаюсь.

Проспал я без малого 15 часов! В жизни своей не спал так долго, и по факту чувствую себя более-менее отдохнувшим, хоть слабость ещё присутствует, как после тяжёлой болезни. Мама хлопочет надо мной, словно наседка над птенцом, а я испытываю радость от того, что что у мамы больше не будет проблем с ревматоидным артритом. Она и сама говорит, что общее самочувствие после моих манипуляций у неё значительно улучшилось.

Два дня пролежал пластом, на третий начал вставать, на четвёртый чувствовал себя более-менее оклемавшимся. Наконец решил навестить друзей детства, прошёлся по старым адресам. Найти удалось далеко не всех. Не обошлось и без совместного распития горячительных напитков, но в этом деле я знал свою меру, не переусердствовал.

Конечно же, побродил я и по знакомым до боли местам, которые через десятки лет должны неузнаваемо измениться. Ну хоть центр города не снесут под корень. Хотя вот здесь, к слову, на углу Кураева и ещё замощённой булыжником Московской, которая только в середине 90-х станет пешеходной, вместо старинного особняка, где сейчас располагается филармония, будет выситься торгово-развлекательный центр с ледовым катком на последнем, 4-м этаже.

У творческих людей сейчас по идее отпуск, поэтому афиши у входа в филармонию не пестрят именами знаменитостей, которые в стенах этой филармонии периодически объявлялись. Только анонс предстоящего отчётного концентра хора Октября Гришина. Еще живого, не станет Октября Васильевича в 1981 году, а в следующем, 1977-м, он должен получить звание народного артиста РСФСР. Пока же он просто Заслуженный деятель искусств РСФСР. Насколько знаю, Гришин любит кофе и сигареты, это и сведёт его преждевременно в могилу, всего в 53 года. При этом он никогда не ходил по врачам, но в хоре профсоюзов, который Гришин создал и которым руководил, пела медсестра, она периодически делала ему «сердечные» уколы.

Это я уже читал в воспоминаниях его дочери. Да и не самые тёплые отношения со вторым секретарём обкома партии Мясниковым, курировавшим культуру, не придавали оптимизма. Эх, мне бы сейчас Гришина заполучить, да заняться его сердечком и сосудами… Но вряд ли мне, зелёному интерну, доверится Октябрь Васильевич, который всю жизнь избегал врачей. Да и мне скоро нужно в Сердобск ехать. Хотя несколько лет у нас в запасе есть, может, получится пересечься и провести сеанс исцеления.

На месте будущего цветомузыкального фонтана, который начнёт работать в 1979-м, пока просто площадь с торговыми ларьками. А вот знаменитые башенные часы с кукушкой уже пару лет как стоят. Кстати, механизм изготовили мастера с Сердобского часового завода, такое вот совпадение.

Хотя у нас дома стояла газовая колонка, сходил в Ивановскую баню, попарился, помылся, а заодно подстригся в парикмахерской при бане. Волосы больно уж отросли, а по такой жаре голова должна дышать вопреки всё ещё сохранявшейся моде на патлы.

Зашёл в кафе «Снежок», где в детстве ел из креманок самое вкусное в мире мороженое с вишнёвым вареньем. Здесь же можно было выпить какао с бутербродами и пирожными. И в «Каса-Маре» наведался, что было чуть выше по Московской, в это время ещё обычной, не пешеходной улице, часть которой оставалась замощена булыжником. В «Каса-Маре» цены были не для всех, а вот в соседнем «Белом аисте» стакан портвейна мог позволить себе любой забулдыга. Миную кукольный театр, чьи помещения после развала СССР будут сданы в аренду частникам. А выше через дорогу стоят в ряд несколько автоматов по продаже газированной воды.

На параллельно протянувшейся улице Кирова миную Дворец пионеров, где впоследствии обоснуется Законодательное собрание. Музея одной картины и памятника Первопоселенцу, который в народе окрестили памятником Первопроходимцу, ещё нет и в помине. Музей появится в 1983 году, а памятник чуть раньше — в 1980-м, и все с подачи второго секретаря обкома партии Георга Мясникова. В магазине «Дон», стоящего на том месте, где улица Кирова незаметно перетекает в Калинина, испил берёзового и яблочного сока, налитого продавщицей из больших колб-конусов.

Заглянул и в сквер Лермонтова, где мне попалась плачущая девчушка лет десяти со скулящим щенком на руках.

— Ты чего ревёшь? — спрашиваю я у девочки.

Оказывается, мальчишки гоняли несчастного щенка палками, и явно что-то внутри тому повредили. Да-а, заметно, что барбоске нехило так досталось, наверняка под шерсткой всё тельце в кровоподтёках, но вроде хотя бы лапы не переломаны. Беру у девочки щенка в левую руку, активирую браслет и через 5 минут это лохматое чудо радостно тявкает и тычется мокрым носом мне в лицо. Энергии на излечение ушибов потрачено не так много, поэтому усталости я почти не ощущаю.

— Держи, вылечился твой барбос, — говорю я, с улыбкой возвращая девочке щенка.

Та не верит своим глазам, а я, всё так же улыбаясь, иду дальше. На душе у меня прекрасное настроение, будущее видится безоблачным, а я ощущаю себя если и не Богом, то как минимум каким-нибудь суперменом, готовым свернуть горы и сделать всех людей в мире счастливыми.

[1] Адрес Третьяковской галереи.

[2] НПВП — нестероидные противовоспалительные препараты — группа лекарственных средств, обладающих обезболивающим, жаропонижающим и противовоспалительным эффектами.