Вторая жизнь Мириэль Уэст

Глава 14

Всю вторую половину следующего дня Мириэль провела в женском лазарете, бегая от кровати к кровати. Не успевала она наполнить стакан водой или взбить подушку, как раздавался колокольчик другого пациента. Все было вдвойне сложнее, поскольку ее рука пока еще оставалась в гипсе. Когда она вернулась в свою комнату, ее ноги болели, и она проигнорировала бы ужин, если бы Айрин не ворвалась к ней и не потащила ее в столовую.

Наутро, застегивая пуговицы своей чудовищной униформы, Мириэль мучилась сомнениями. Как то, что она носит кому-то дополнительные одеяла или опорожняет судна, может приблизить ее к дому?

Когда она прибыла на свою смену в небольшое здание, состоящее из единственной комнаты для рентгена, вдоль дорожки снаружи уже выстроилась длинная очередь. Дважды в неделю здесь делали инъекции. Ее соседи, стоящие в ожидании, выглядели смиренно, если не сказать настороженно. Мириэль одернула свой плохо сидящий воротник, проскользнула мимо и вошла внутрь.

Громоздкое рентгеновское оборудование было отодвинуто к стенам, чтобы освободить место для ширмы, за которой на табурете сидел Док Джек, и небольшого столика, заваленного медицинскими принадлежностями. Сестра Верена осматривала набор игл, каждая размером с нож для колки льда. Закончив проверку, она протянула Мириэль журнал для записей.

– Здесь указана предписанная каждому пациенту доза масла чаульмугры. Называйте ее, когда они входят, и я приготовлю шприц. Вы также должны следить, чтобы на столе всегда были нужные медикаменты и отправлять иглы в бойлер для стерилизации. Как думаете, сможете с этим справиться?

Мириэль схватила журнал и закатила глаза. Конечно, она способна справиться с этим.

Вошел первый пациент и назвал свое имя. Балансируя корешком журнала на своей загипсованной руке, она зашуршала страницами, пока не нашла его в списке.

– Восемь кубиков.

Мужчина прошаркал за ширму и расстегнул свои панталоны, пока сестра Верена набирала лекарство в шприц. Ленивый пузырек воздуха поплыл вверх сквозь масло, когда она постучала по стеклу. Она передала шприц доку Джеку, который протер ягодицу мужчины бетадином, затем воткнул иглу. Наблюдая, как опускается поршень, Мириэль почувствовала приступ тошноты. Когда врач вынул иглу, из места инъекции потекла вязкая смесь крови и масла.

Пока док Джек протирал кожу пациента квадратиком ватного тампона, Мириэль расстегнула воротник и обмахнулась журналом, чтобы ее не вывернуло. Врач наклеил еще один квадрат поверх места инъекции и сказал:

– Все готово.

В ту же минуту сестра Верена произнесла:

– Следующий.

Мириэль вернулась к списку пациентов. Вошедший мужчина пробурчал свое имя, и она принялась листать страницы, ее желудок все еще крутило. Вскоре она едва успевала это делать, пытаясь не отставать от имен и доз, не говоря уже об уменьшающемся запасе ватных тампонов и куче липких игл, нуждающихся в стерилизации. Утро прошло как в тумане, но тошнить ее перестало. Она суетилась между столом, где стоял бойлер, и очередью ожидающих пациентов, жонглируя открытым журналом в одной руке и свежими медикаментами в другой.

Звонок на обед принес лишь короткую передышку. Вскоре пациенты снова выстроились в цепочку. Большинство, казалось, точно помнили, где они стояли прежде, и встали в очередь без суеты и толкотни. Но Жанна, девочка, которая жила с Мириэль в восемнадцатом доме, протиснулась ближе ко входу. Несколько взрослых позади нее возмутились и заворчали.

– Пигалица, – рявкнул один.

– Вернись в конец очереди, или я потащу тебя туда за ухо, – добавил другой.

– Эй! – крикнула Мириэль, откладывая журнал и направляясь в сторону возмущающихся. – Оставьте ее в покое!

После инцидента с головастиком она держалась на расстоянии от девочки, хотя и подозревала, что карандашные каракули, которые таинственным образом появились на ее гипсе, когда она проснулась этим утром, и клубок червей между ее простынями две ночи назад были делом рук Жанны. Однако это не означало, что другие пациенты имели какое-то право запугивать ее. В конце концов, она всего-навсего ребенок. Лишь на несколько лет старше Эви.

– Никому не разрешается влезать без очереди, – пробурчал парень с ручищами, как у Джека Демпси[23]. Его красное, изуродованное болезнью лицо делало его еще более похожим на человека, только что отстоявшего на ринге двенадцать раундов.

– Это не значит, что ты можешь обзывать ее.

– Я могу делать все, что мне, черт возьми, заблагорассудится.

Еще один мужчина шагнул в сторону от очереди.

– Что, Дин? Спешишь, чтобы тебе сегодня побыстрее надрали задницу?

Мириэль узнала его – сначала по грубым, бесформенным рукам, затем по ярким голубым глазам. Это был Фрэнк, гид, на которого она накричала в свой первый день в Карвилле. Он махнул в сторону Жанны своей когтистой рукой.

– В любом случае, я обещал, что застолблю для нее место.

Жанна подскочила к нему, улыбка, милая, хотя и слегка зловещая, растянулась на ее лице. Дин нахмурился, но прекратил ворчать, и Мириэль вернулась к утомительному списку.

– Вижу, ты нашла способ не стоять в очереди, – проговорил Фрэнк, когда они с Жанной несколько минут спустя оказались у входа. – Тебе идет эта форма.

Мириэль не ответила на его улыбку.

– Никому не идет матово-белый.

Он усмехнулся.

– Ты так же хорошо умеешь принимать комплименты, как и сбегать.

Игнорируя его пристальный взгляд, она положила журнал на сгиб загипсованной руки и пролистала его, чтобы найти их имена. Она назвала дозу Жанны сестре Верене и уже искала имя Фрэнка, когда ее внимание привлекло какое-то движение. Прежде чем она поняла, что происходит, кусочки ваты поплыли в воздухе. Они собрались вместе в маленькое облачко, взлетая с руки девочки, а затем рассеялись, порхая вниз, как огромные квадратные снежинки. Жанна хихикнула. Она пронеслась мимо ширмы и выскочила за дверь. Белые квадратики приземлились повсюду – на рентгеновское оборудование, на пол, на голову дока Джека.

– Кхм, – промычала сестра Верена, откладывая шприц и смахивая их с плеч и заостренных крыльев шляпы.

Мириэль наклонилась и начала собирать вату с пола. Фрэнк присел на корточки рядом с ней.

– Я никогда в жизни не встречала более отвратительного ребенка, – пробормотала она. Ее дети никогда бы так себя не повели.

– Не суди ее слишком строго, – проговорил Фрэнк, помогая Мириэль убирать беспорядок. – Она здесь уже три года, и за все это время никаких вестей от ее семьи. Ни посетителей, ни писем. Отец высадил ее у главных ворот и, уходя, даже не оглянулся.

Мириэль посмотрела на него, затем снова на ватные квадратики, разбросанные по половицам. Вездесущая боль, которая не покидала ее из-за разлуки с дочерями, стала еще ощутимее. Знали ли они, как сильно она старается вернуться к ним? Или они чувствуют себя такими же покинутыми и забытыми, как Жанна?