Вторая родина

Глава XXI

Наконец-то! После изнурительного плавания путешественники могут ступить на землю! Самое удивительное, что они остались целы и невредимы, никто не пострадал от истощения, голода или других напастей, и за это все благодарили Бога. Один Гарри Гульд по-прежнему мучился от приступов лихорадки, но состояние его здоровья уже не внушало опасения, и друзья надеялись, что несколько дней отдыха на берегу восстановят силы капитана.

Теперь, когда Фриц и его спутники благополучно пристали к берегу и больше не зависели от милосердия непогоды, не подвергались риску утонуть, всех волновал только один вопрос: какая земля перед ними?

Вряд ли можно ожидать, что она похожа на Новую Швейцарию, куда в намеченный срок должен был привезти их «Флег», не случись устроенного Боруптом и его экипажем бунта! Что предложит этот неизвестный берег вместо благополучного Скального дома?

Однако рассуждать по этому поводу сейчас бессмысленно: стояла такая темная ночь, что различить что-либо было невозможно, за исключением скал, подступающих к берегу со всех сторон. Благоразумнее всего в таких условиях — оставаться до восхода солнца на борту шлюпки. Фриц и боцман решили до утра нести вахту. Возможно, это побережье посещают туземцы, и это заставляло быть особенно бдительными. Австралийский ли это берег или одинокий остров в Тихом океане, — но следовало держаться настороже, чтобы в случае нападения успеть уйти в открытый океан.

Дженни, Долли и Сузан вновь возвратились к больному капитану, который уже знал, что шлюпка наконец пристала к берегу. Франц и Джеймс прикорнули между банками, готовые вскочить по первому зову боцмана. Смертельно усталые, они сразу же крепко уснули.

Не спали лишь Фриц и Джон Блок. Сидя на корме, они тихо переговаривались.

— Вот мы и добрались до «порта», господин Фриц, — сказал боцман. — Я ни на минуту не сомневался, что мы до него доберемся. По правде говоря, если мы и не зашли в гавань, то — вы согласитесь — это все же предпочтительней, чем встать на якорь среди скал. Шлюпка пока в полной безопасности. А завтра будет видно…

— Завидую вашему умению покоряться судьбе, дорогой Блок, — ответил Фриц. — У меня эти места что-то не вызывают доверия, а наше положение не кажется мне таким уж надежным, тем более что координаты этой земли нам совершенно неизвестны.

— Главное, что это берег, господин Фриц, с заливчиками, пляжами и скалами, и я полагаю, он не провалится у нас под ногами! Позже мы решим, покинуть его или поселиться пока здесь.

— Во всяком случае, если нам и суждено отправиться в дальнейшее плавание, то только после полного выздоровления капитана. А если местность окажется не слишком непригодной для жизни и в нашем распоряжении будут хоть какие-нибудь средства для существования, если мы не попадем в руки дикарей, то здесь можно остаться на некоторое время.

— Если эта местность и была необитаемой, то только до нашего прихода, — заметил боцман. — Вы не находите, что даже такая земля лучше, чем… никакая?

— Согласен, дорогой Блок. Если дичь здесь не водится, то ее может заменить рыба, и мы все же пополним наши съестные запасы.

— Ну, разумеется, и если дичь здесь представлена лишь морскими птицами, которых есть нельзя, мы попробуем углубиться внутрь, где должны быть леса и луга. Хотя, конечно, без ружья…

— Мерзавцы! Они не оставили нам никакого огнестрельного оружия!

— Это и понятно: получив в руки оружие, я бы не преминул размозжить голову негодяю Борупту!

— И его сообщникам!

— Рано или поздно они ответят за измену, — заверил Блок.

— Вы ничего не слышали? — спросил вдруг Фриц, насторожившись.

— Нет… этот шум… плеск волн у пляжа. Пока ничего подозрительного. И хотя вокруг темно, как в нашем трюме, глаза мои видят отлично…

— Тогда постарайтесь их не закрывать, нужно быть готовым ко всему…

— Мы успеем отдать канат в одну минуту, весла у нас наготове, а если понадобится, я одним ударом багра смогу оттолкнуть шлюпку от скал на двадцать футов.

И все же несколько раз боцман и Фриц настораживались: с берега до них доносились какие-то неясные шорохи. Впрочем, это оказалось не столь серьезно, чтобы вызвать настоящую тревогу.

Глубокая тишина царила вокруг. Ветер утих, и на море стало спокойно. Легкая волна набегала на песчаный берег и лениво уползала прочь. Лишь несколько одиноких морских чаек, прилетевших с открытого океана, искали убежище в расщелинах скал. Ничто не нарушало тишины ночи, первой ночи путешественников у незнакомого берега.

Ранним утром следующего дня все были на ногах, с волнением разглядывая берег, где они нашли приют.

Накануне, с расстояния не более полулье, Фриц смог рассмотреть часть побережья. С такой дистанции оно было видно на четыре-пять лье с востока на запад. От подножия мыса, у которого пристала шлюпка, можно было разглядеть не больше пятой части этого расстояния, замкнутой двумя выступами, за которыми простиралось море, светлое — справа, на востоке, и все еще темное — слева. Длина песчаного пляжа не превышала восьмисот — девятисот туазов, с обеих сторон его ограничивали высокие утесы, а сзади на всю ширину берега тянулась темная скалистая стена. Она являлась, по-видимому, отрогом горного хребта, возвышаясь над песчаным пляжем на высоту восьмисот — девятисот футов и круто спускаясь к нему. Но что же дальше, за стеной? Чтобы узнать это, надо добраться до вершины, лучше всего с восточной стороны, менее крутой, плавно спускающейся к морю. Но даже с этой стороны подъем, без сомнения, будет очень трудным, если не полностью невозможным.

Что и говорить, вид безжизненного песчаного берега, тут и там усыпанного дикими скалами, произвел на капитана Гульда и его спутников удручающее впечатление. Ни деревца, ни кустика, ни следа хоть какой-нибудь растительности — бесплодие во всей его печали и во всем ужасе. Единственные живые пятнышки на этой пустынной местности — лишайники. То ярко-красные, то тускло-желтые, эти примитивные растения без корней, стеблей, листьев и цветов были как будто приклеены к отвесным скалам чьей-то рукой. Кроме них, пейзаж разнообразили разве что липкая плесень, обязанная своим существованием обилию влаги, приносимой южными ветрами, господствующими в этой области. Более ни одна жалкая былинка не радовала глаз ни на утесах, ни на отвесной скале. Неужели такую же безрадостную картину представляет собой и горный склон за этой отвесной стеной? Уж не пристала ли шлюпка к одному из тех безлюдных, лишенных жизни островков, затерянных в океане, которые не имеют даже названия?

— Не слишком веселенькое местечко, — прошептал боцман на ухо Фрицу.

— Наверное, для нас было бы лучше, если бы мы пристали к восточному или западному берегу острова? — отозвался тот.

— Может быть, это и так, но здесь мы наверняка не встретим дикарей, — сказал Джон Блок.

В его словах заключалась горькая правда: ни одно человеческое существо, даже на самой примитивной стадии развития, не может существовать на таком бесплодном побережье.

Дженни, Франц, Долли, Джеймс и его жена, сидя в шлюпке, озадаченно разглядывали это дикое побережье, столь непохожее на уютные зеленеющие берега Земли обетованной, устья живописного Шакальего ручья, бухты Спасения… Даже Дымящаяся гора с ее дикой угрюмой природой обеспечила Дженни свежей ключевой водой, дичью и рыбой — всем этим оказались полны окрестности и прибрежные воды. Ничего подобного здесь: вокруг лишь камни да песчаная отмель, вся усеянная раковинами справа, а слева — покрытая водорослями узкая коса. От одного этого вида можно прийти в отчаяние.

Не богаче, как видно, и животный мир берега: немногочисленные морские птицы — чайки, ласточки да турпаны.[164] И лишь высоко в небе, распластав крылья, парили фрегаты, зимородки и альбатросы.

— Если побережье не похоже на Новую Швейцарию, — прервал молчание боцман, — это еще не значит, что здесь не следует высаживаться.

— На берег! — скомандовал Фриц. — Надеюсь, мы найдем приют у подножия какого-нибудь утеса.

— Конечно, высаживаемся… — поддержала мужа Дженни.

— Дорогая, — обратился Фриц к жене, — советую все же тебе вместе с женщинами и Бобом остаться пока в шлюпке. Здесь вы будете в безопасности, пока мы осмотрим берег.

— Да, так будет лучше, — поддержал его боцман, — тем более что далеко мы не уйдем.

Фриц, а за ним и все остальные спрыгнули на берег.

— Постарайтесь принести нам что-нибудь вкусненькое на завтрак! Мы на вас рассчитываем, — услышали они на прощанье веселый голосок Долли.

— А мы рассчитываем на вас, Долли, — отпарировал Франц. — Возьмите удочки и попробуйте закинуть их у этого утеса. Удачи вам!

— Не беспокойтесь! Сидеть сложа руки не будем, — заверила мужчин и Сузан.

— Главное, не израсходовать остатки сухарей, — заметил предусмотрительный Фриц. — Кто знает, может, нам скоро придется уйти в море…

— Лучше подготовьте костер, — воскликнул неунывающий Джон Блок. — Надеюсь, мы найдем кое-что более вкусное, чем суп из лишайников или галеты из раковин…

Погода стояла прекрасная. Пробиваясь сквозь легкие облака, солнце уже освещало все побережье.

Фриц, Франц, Джеймс и боцман шли по краю песчаного пляжа, еще влажного после недавнего прилива.

Берег полого поднимался вверх и на расстоянии футов десяти от путников был весь усеян спутанными водорослями. Это скорее всего фукусы — выброшенные на берег морские водоросли, переплетенные с красноватыми ламинариями,[165] изрезанными на кончиках стеблей, а также с длинными нитевидными фукусами, усыпанными сухими маленькими горошинами, издающими под ногами сухой треск.

В фукусах должны содержаться вещества, полезные для человека. 06 этом спутникам напомнил боцман.

— И они съедобны, — уверял он, — особенно когда ничего другого нет! В моей стране, в портах Ирландского моря, из них даже готовят варенье.

Пройдя триста — четыреста шагов, Фриц и его товарищи достигли подножия западного утеса, представляющего собой нагромождение громадных глыб с почти отполированной поверхностью. Утес отвесно уходил в чистые воды океана, подернутые легкой рябью и настолько прозрачные, что можно было разглядеть дно на глубине семи-восьми туазов.

При виде этой почти вертикальной стены пришлось отказаться от мысли взобраться на ее вершину, чтобы обозреть верхнее плато, убедиться, так ли бесплодна местность за хребтом, как побережье, или там совсем иная картина.

Правда, существовал другой вариант — обогнуть скалу на шлюпке. Но это планы на ближайшее будущее. А сейчас самое важное для путешественников — найти какое-нибудь убежище на пустынном побережье, где им суждено жить.

И маленький отряд повернул назад, вспугнув при этом целую стаю морских птиц.

Огибая скалу, путники наткнулись на огромные скопления совершенно сухих фукусов. Так как крайняя граница прилива отчетливо обозначилась на сто туазов ниже, то можно было заключить, что водоросли принесены сюда не волнами, а южным ветром, очень сильным в этих широтах.

— Если придется здесь зимовать, то при отсутствии деревьев вполне можно использовать эти сухие водоросли в качестве топлива, — заметил Фриц.

— Беда только, что это топливо слишком быстро горит, — сказал боцман. — Правда, и запасы его огромны. По крайней мере, сегодня нам будет на чем вскипятить котелок. Остается только найти, что в него положить…

— Давайте поищем, — предложил Фриц.

Скала была сложена пластами неправильной формы, наклоненными на восток. Нетрудно было определить кристаллическую природу этих пластов, где срослись полевые шпаты[166] и гнейс,[167] громадного гранитного массива[168] плутонического[169] происхождения, а значит, отличающихся необычайной твердостью. Они так мало напоминали скалы Новой Швейцарии, тянувшиеся от бухты Спасения до мыса Обманутой Надежды, где встречались исключительно известняки, легко поддававшиеся кирке и молотку, отчего и смогли соорудить Скальный дом. Нечего и думать о чем-либо подобном здесь, на этих твердых гранитных глыбах.

К счастью, сооружать ничего не понадобилось: у подножия скалы, в ста шагах от западного утеса, за громадной кучей водорослей, виднелось множество отверстий, подобных сотам гигантского улья. Они вели внутрь каменного массива.

Одни из них оказались лишь узкими лазами, другие — глубокими и мрачными нишами, забитыми мхом и водорослями. Но есть вероятность, что на противоположной стороне, менее подверженной влиянию морских ветров, могут быть большие пещеры, куда поместилось бы все, что находится в шлюпке. И Фриц со спутниками двинулись в направлении места стоянки шлюпки у восточного ребра скалы. Оно вдавалось в море узким мысом и поэтому могло быть более доступным, чем западное, а если это так, то следует попробовать обогнуть его на шлюпке.

Предчувствие не обмануло путешественников. В одном из углублений восточного ребра оказалась пещера с удобным входом. Расположение пещеры защищало ее от северных, восточных и южных ветров, оставляя лишь для западных, менее частых в этих краях.

Не раздумывая, Фриц, Франц, Джеймс и Джон Блок быстро вошли внутрь пещеры, достаточно освещенной дневным светом, чтобы разглядеть ее самые дальние уголки. Она оказалась довольно большой: 11–12 футов в высоту, 20 — в ширину, 50–60 — в длину — и состояла из нескольких неодинаковых по величине отсеков, почти готовых «комнат» для путешественников, и одного общего большого зала. Пол пещеры покрывал слой мельчайшего песка, без каких-либо следов сырости. А отверстие, через которое проникли в грот молодые люди и боцман, можно без особого труда прикрыть.

— Слово боцмана, лучше этого убежища нам не найти! — воскликнул Джон Блок.

— Я тоже так думаю, — поддержал его Фриц. — Больше всего меня беспокоит теперь полная безжизненность побережья. Боюсь, что и на верху плато такая же пустота.

— Сейчас нам нужно занять эту пещеру, а там будет видно…

— Увы! Это далеко не наш Скальный дом… Здесь нет даже маленького ручейка, а он хоть и отдаленно напоминал бы нам Шакалий ручей…

— Терпение, терпение! — постарался утешить друзей боцман. — Мы еще обнаружим среди скал какой-нибудь источник, может быть даже и ручеек, падающий с высоты.

— Нечего и думать устраиваться здесь надолго, — заявил Фриц. — Надо поскорее обогнуть эту отвесную стену, не пешком, так на шлюпке. И если окажется, что это маленький скалистый островок, останемся здесь ровно столько, сколько нужно для полного выздоровления капитана, — не более двух недель, я думаю.

— По крайней мере, у нас уже есть крыша над головой, — сказал Джон Блок. — Ну а деревья… конечно, нам их так недостает, но кто знает… может, они совсем рядом… сразу за выступом…

Выйдя из пещеры, исследователи направились к восточному утесу, чтобы узнать, можно ли его обогнуть.

От пещеры они насчитали сотни две шагов до оконечности скалы, наполовину погружавшейся в воду во время приливов. Склоны ее оказались совершенно голыми, отсутствовали даже водоросли, которых так много на противоположном, левом отроге. Вся скала состояла из нагромождения тяжелых глыб, будто упавших с высоты хребта. Обогнуть мыс вблизи грота было нельзя, но около стоянки шлюпки мыс снижался настолько, что можно попробовать пройти пешком.

Внимание боцмана, шедшего впереди, внезапно привлек шум падающей воды.

И действительно, совсем недалеко от грота по утесу струился ручеек с прозрачной водой. Поднявшись повыше, путешественники увидели, что ручеек берет начало от небольшого водопада, низвергавшегося в море.

— Вот вам и отличная пресная вода! — радостно воскликнул Джон Блок и тут же опустил руки в сверкающие воды.

— Свежая и чистая, — подтвердил Франц, пригубив.

— Странно, что на той горе, откуда стекает ручей, нет совершенно никакой растительности, — заметил Джон Блок.

— Потому что ручеек в засушливое время скорей всего пересыхает, зато в сезон дождей превращается в бурный поток.

— Пусть течет еще несколько дней, — решил боцман, — больше нам не надо.

Итак, у путешественников был уже «дом», где места хватит для всех, и ручей с чистой пресной водой, которой они наполнят бочонки в шлюпке на случай дальнейшего путешествия по морю. Но оставался нерешенным важный вопрос: где найти продукты, чтобы ежедневно кормить взрослых и ребенка.

Перейдя через ручей и добравшись до мыса, Фриц и его товарищи снова испытали разочарование. За мысом простиралась небольшая бухточка, шириной в три четверти лье, окаймленная песчаным пляжем, а позади него возвышались все те же голые скалы. На противоположной стороне бухта упиралась в гору с заостренной вершиной, подножие которой омывало море.

К сожалению, и это побережье оказалось пустынным. Растительный мир ограничивался лишайниками да принесенными морским прибоем водорослями. Первое знакомство с местностью, увы, явилось лишь подтверждением невеселого предположения, что шлюпку вынесло к одному из заброшенных скалистых островков в Тихом океане.

Совершенно бесполезно продолжать путь до горы, возвышающейся по другую сторону бухты. И маленький отряд собрался возвращаться к шлюпке, как вдруг Джеймс вскрикнул, указывая рукой в сторону пляжа:

— Что это там виднеется… на песке? Какие-то движущиеся точки… видите? Уж не крысы ли это?

Действительно, с того расстояния, где они находились, казалось, что к морю направляются полчища крыс.

— Крысы? — переспросил Франц. — Но если это водяные крысы, называемые ондатрами, то они съедобны… Помнишь, Фриц, тех зверьков… мы настреляли их во время охоты на боа?

— Отлично помню, — откликнулся Фриц, — особенно «удовольствие» от мяса отваренной ондатры с его болотным запахом…

— Ничего страшного, — запротестовал боцман. — Если хорошо его приготовить, оно вполне съедобно и даже вкусно… Впрочем, не стоит по этому поводу спорить, ибо это не крысы…

— Тогда кто же это, Блок? — спросил Фриц.

— Да это же черепахи…

— А вы не ошибаетесь?

Нет, боцман не ошибался, и можно только позавидовать его отличному зрению. Это и в самом деле было стадо черепах, ползущих по песчаному пляжу.

Фриц и Джеймс остались на наблюдательном посту у мыса, а Джон Блок и Франц стали тихонько пробираться к другой стороне скалы, чтобы не вспугнуть черепах и отрезать им дорогу.

Это были небольшие черепахи, всего 12–15 дюймов в длину, длиннохвостые, питающиеся в основном насекомыми. Франц насчитал с полсотни этих безобидных животных, неторопливо двигавшихся не к морю, а к устью ручья, где отлив оставил несколько липких ламинарий.

Почва у ручейка была покрыта странными припухлостями вроде маленьких песчаных бугорочков. Франц без труда разгадал, что это значит.

— В песке лежат яйца черепах! — воскликнул он радостно.

— Прекрасно! Откопайте несколько яиц, господин Франц, а я постараюсь поймать этих курочек. Думаю, они вкуснее надоевших сухарей, и наша юная Долли будет довольна…

— Не сомневаюсь, Блок. А яйца я сейчас извлеку, — пообещал Франц.

— Какие прекрасные животные эти черепахи, из них получается такой вкусный бульон!

В течение минуты боцман и Франц перевернули на спину около двадцати черепах, ставших сразу неподвижными в этом неудобном для них положении. Нагрузившись полудюжиной маленьких животных, захватив также груду яиц, они отправились к шлюпке.

Капитан Гульд внимательно выслушал рассказ Джона Блока. Как только прекратилась морская болтанка, рана капитана и лихорадка стали доставлять ему все меньше страданий. Очевидно, недельного отдыха на берегу будет достаточно, чтобы он полностью восстановил свои силы.

Как это ни странно, но раны головы излечиваются быстрее, чем раны в других частях тела. К тому же пуля лишь задела череп сбоку и слегка опалила щеку. Только по счастливой случайности не был раздроблен висок. Так что хороший отдых на берегу и заботы женщин давали основание надеяться на быстрое и полное выздоровление капитана.

Гарри Гульд не без интереса узнал, что черепахи посещают эту бухту, которую в их честь решили назвать Черепашьей. Теперь у путешественников имеется хотя бы сытное и вкусное питание, и его хватит надолго. Мясо черепах можно заготовить впрок, законсервировав его, чтобы потом, когда придет время оставить побережье, взять его с собой в шлюпку.

В самом деле, когда пассажиры убедятся в том, что верхнее плато столь же бесплодно, как и Черепашья бухта, если и там нет ни лесов, ни долин, а лишь нагромождение скал, им не останется ничего другого, как заняться поисками более гостеприимных берегов где-нибудь на севере.

— Как дела, Долли, как дела, Дженни? — спросил Франц. — Надеюсь, вы не скучали во время нашего отсутствия? Удачной ли была рыбалка?

— Не очень, — ответила Дженни, указывая на несколько рыбешек, валявшихся на палубе шлюпки.

— Но все же кое-что мы можем вам предложить, — чуть веселее добавила Долли.

— Что же именно? — поинтересовался Фриц.

— Мидии! Мы обнаружили их в огромном количестве у подножия мыса. Видите, они уже варятся в котелке.

— С чем мы вас и поздравляем, — ответил Франц, — но и мы пришли не с пустыми руками… Вот несколько яиц…

— Куриных?

— Черепашьих, — ответил Франц.

— Черепашьих? — удивленно переспросила Долли. — Значит, вы встретили черепах?

— Целую роту, — добавил боцман. — Там их столько, что нам хватит надолго. По крайней мере, на то время, пока мы будем оставаться вблизи этого залива.

— Думаю, — заметил капитан, — прежде чем оставить это побережье, надо хорошенько исследовать все окрестности, а самое главное — постараться подняться на вершину скалы.

— Мы постараемся, капитан, — заверил его Джон Блок, — но полагаю, не стоит спешить раньше, чем того потребуют обстоятельства, ведь здесь все же можно жить, не трогая наших запасов сухарей.

— Разумеется, — согласился капитан.

— Наше самое горячее желание, господин капитан, — добавил Фриц, — чтобы отдых помог вам полностью вылечиться, чтобы зажила рана на голове и к вам наконец возвратились силы. Две-три недели нам провести здесь незатруднительно. Когда вы встанете на ноги, то сами осмотрите местность и примете решение, что делать дальше.

Все утро путешественники занимались перетаскиванием вещей и оставшихся съестных припасов из шлюпки в пещеру. Сначала переправили самое ценное — мешок с сухарями, горючее, затем все остальное — бочонки, посуду, одежду. В углу пещеры отвели место для маленького очага, и там аппетитно забулькал в котелке бульон из черепахи.

Фриц и боцман перенесли капитана Гульда в самое лучшее место грота, где Долли и Дженни заранее соорудили прекрасное ложе из сухих водорослей. И капитан тут же забылся крепким сном.