Вторая семья моего мужа (СИ)

Глава 11. Кира

Утром, пока я сплю, Макар готовит мне блинчики по фирменному рецепту. Я их просто обожаю, со сметаной, икрой, сгущенкой. Все — идеально.

Накануне мы помирились. Весь мой решительный настрой разбивается о стену рядом с ним. Уверена, что многие бы меня осудили и не поняли, но у каждого свой путь. После бурного секса, в темноте, я долго размышляла о нашем будущем, и решила, что не отпущу его до тех пор, пока он сам не попросит. А вдруг, произойдет нечто такое, что ускорит процесс, и он вернется ко мне раньше? Я буду сильной, как просит Макар. Его надежным тылом и порой.

Живя в достатке, я даже не задумывалась, насколько сложная работа у моего мужа. Деньги с неба не валятся, это я знала всегда. Также, я всегда себе отдавала отчет, что построить такую карьеру к тридцати годам — архисложно. Из его слов, я сделала вывод, что за ним кто-то стоит. Очень влиятельный и сильный, и неподчинение ему — подобно смерти.

— Роднулечка, — заглядывает в нашу спальню Макар. — Ты проснулась?

Я потягиваюсь, насколько позволяет беременный живот и откликаюсь.

— Да. Там блинчиками пахнет?

— Забыл вытяжку включить, — начинает оправдываться он, заходя в спальню. Усаживается на кровать и гладит меня волосам, не сводя с моего лица влюбленного взгляда. Я тянусь к нему всеми фибрами души, обнимаю крепко-крепко, и, наконец, на время обретаю душевный покой.

— Я уже встаю, Макареша! — потершись о его щеку носиком, поднимаюсь с постели. — Блин, между ног тянет. Отвыкла совсем от тебя.

— Не говори так, Кируся!

— От твоего размера, — тут же поправляюсь. — Макар, я не спрашивала раньше, а что, если ты захочешь секса, когда меня нет рядом? Это ведь нормально! Тебе всего тридцать.

— Ты знаешь, жена моя, — обнимает меня сзади и оглаживает живот. Яра как чувствует, тут же толкает папочку ножкой. — А как я, по-твоему, в командировке справлялся раньше?

Я понимаю, к чему он клонит, и больше к этому вопросу мы не возвращаемся.

— Ммм, — стону я, наворачивая уже третий блин подряд. — Обожаю! Невозможно вкусно!

— Я так соскучился по русской еде, — смеется Макар, любовно касаясь моей руки. Автоматически отмечаю, что обручальное кольцо, которое я надевала ему три года назад, по-прежнему, на месте. — Меня уже тошнит от плова и лепешек.

— Лейла не умеет варить щи и стряпать пельмени? — резко вырывается у меня комментарий.

— Без понятия, что она умеет! — ровно отвечает муж, не реагируя на мой импульсивный выпад.

— Как поживают твои родители? — перевожу я тему, хотя мне безумно интересно разузнать подробности их взаимоотношений.

— Не знаю, — тяжело вздыхает Макар.

Тема родителей для него больная. Случилось так, что младший брат болен ДЦП и отец с матерью положили жизнь на его развитие. Старший сын рос как трава в поле, пока те ездили на реабилитации, консультации и бесконечные обследования. Даже на свадьбу они не приехали. Я знаю, что Макар каждый месяц отправляет им приличную сумму, на этом все.

— Что с работой? Когда тебя уже посадят в кабинет?

— Ой, это тоже сложный вопрос, малышка. В полях меня заебало работать, налаживать все бесконечно. Мне это напоминает борьбу с ветряными мельницами. Иногда такое отчаяние накатывает, что с ума схожу. Работаю на износ. Сейчас, слава богу, в Москве собрали команду для развития нефте и газопотока. Станет полегче.

Сегодня, при свете дня он не кажется мне чужим. Уставшим — да, но не чужим. Такой же родной и близкий, мой Макар. Моя вторая половина.

— Я подала документы на восстановление в институт! — горделиво сообщаю.

Эта информация если и удивляет моего мужа, то он не подает вида.

— Молодец, Кира. Это правильное решение.

— На заочке не так много времени потребуется, Саша обещала помочь.

— Как у нее дела, кстати? — интересуется Раевский, прихлебывая чай. Кофе, в знак солидарности со мной, пить не стал.

— Ооо, отлично. Егор перебрался в Москву, купил шикарную квартиру и перевез к себе девчонок. Я так рада за них. Саша просто светится от счастья, а Юмшанов на руках их носит.

— Саша дождалась своего счастья! — радостно улыбается он.

— Да, — выдыхаю я. — У всех свой путь.

— А как твои родители?

— Эмм, — задумываюсь на секунду. — На днях мама просила денег. Начинается сезон, и им нужно пропахать поле, чтобы посадить картошку. Куриц собрались покупать. Полгода уже не пьют с папой.

— Перевела?

— Сначала тете Лиде позвонила, соседке. Узнала, как у них дела. Она каждое слово мамино подтвердила. А потом, да. Отправила.

Тетя Лида живет напротив родительского дома. И я ей очень благодарна за все. Сколько раз она нас с мамой укрывала от пьяного отца, не счесть. Меня кормила, когда дома даже картошки не было, а родители спали после очередной пьянки. По коже озноб прокатывается от неприятных воспоминаний. Конечно, детская память стирает множество моментов, но один из них ярко стоит перед глазами.

Мне было тринадцать, я поздно вернулась после тренировки. На дворе был октябрь, в доме накурено и шумно. Играла песня Натали «О, боже, какой мужчина». Перешагнув через кучу скинутых у порога чужих ботинок, я проскользнула в свою комнату. Мне нужно было сделать геометрию и лечь спать. Сил уже практически не было. С Ириной Сергеевной, моим тренером, мы отрабатывали вольные упражнения: гимнастические связки, прыжки, повороты и танцевальные элементы на ковре. Вымоталась так сильно, что уснула на столе, под лампой. Проснулась от того, что какой-то пьяный мужик, зажав мне рот, пытался стянуть с меня джинсы. Как сейчас я помню этот мерзкий запах перегара и ощущение мерзких, закорузлых пальцев. Шальным взглядом я выхватила лежащий на столе циркуль, нашарила рукой и со всей дури ударила им в пах. Мужик взревел от боли, отпустил меня, а я в исступлении продолжала впиваться в него острой иглой. Алкаш тут же ретировался из моей комнаты, а я, собрав необходимые вещи, свалила к соседке прямо через окно. На следующий же день меня определили в реабилитационный центр, где я прожила до момента окончания школы.