Кот и лиса бросились в зал и быстро притащили упиравшегося Буратино. Карабас Барабас так обрадовался при виде пойманного врага, что даже не спросил, каким образом и зачем мальчишка проник в кинотеатр.
– Какая удача! – рявкнул Карабас Барабас. – Наконец-то я расплачусь с этим негодяем за все! Да, кстати, и поджарю на нем жирную курицу.
– Не мешало бы сначала выяснить, как он сюда попал, – посоветовала лиса.
– Да уж, видно, неспроста! – пробурчал кот.
– О, это мы живо узнаем! – прогремел Карабас Барабас, схватил Буратино за шиворот двумя пальцами, толстыми, как сардельки, и поднял в воздух. – Ну-ка, отвечай, зачем ты сюда пожаловал?
– Синьор! – заметила лиса. – Как он может отвечать? Вы же сдавили ему горло!
– Полторы тысячи чертей! – Карабас швырнул Буратино на пол. – Ты будешь говорить?.. – Доктор кукольных наук схватился за семихвостую плетку.
– Си-ньор-р! – пролепетал заикаясь Буратино. – Просто пришел посмотр-реть кино.
– Врешь! – рявкнул Карабас и огрел Буратино плеткой.
– Ой! – завопил Буратино. – Больно!
– Ты скажешь наконец, негодяй! – взревел Карабас Барабас и затопал ножищами.
Потом лиса побежала в магазин за курицей, а кот крепко связал Буратино веревкой и повесил в коридоре на вешалку, как пальто. Буратино висел и думал, что, кажется, теперь ему не спастись. И зачем только он залез в кинотеатр без билета?
И вот тут откуда-то появился… Говорящий Сверчок! Правда, когда-то давно Буратино его очень обидел, но Говорящий Сверчок не был злопамятным. Он забрался на стол, стоявший рядом с очагом, и сказал:
– Послушайте, уважаемый Карабас Барабас! Там на вешалке висит деревянный мальчик.
– Висит, – проворчал Карабас Барабас. – Но скоро висеть не будет. Скоро его приключения закончатся!
– Я все слышал, – проскрипел Сверчок. – И я предлагаю вам выкуп за деревянного мальчика.
– Выкуп за этого негодяя? – удивился Карабас. – Что же ты можешь мне предложить, ты, букашка? Что ты можешь предложить такое, что удержало бы меня от расправы над этим мерзавцем?
– Я открою вам великую тайну, это вторая тайна золотого ключика!
– Ну что ж, открывай! Я не возражаю! – оживился Карабас Барабас.
– Но сначала вы, пожалуйста, освободите деревянного мальчика, – очень вежливо попросил Сверчок. – А то потом вы можете об этом забыть…
– Нет, сначала я посмотрю, что это за тайна.
– Уверяю вас, вы не пожалеете!
– Ну, валяй же, открывай свою тайну! Да поскорее! – нетерпеливо закричал Карабас Барабас.
– Только после того, как вы освободите мальчика! – не сдавался Сверчок.
– А если ты меня обманешь, мошка? – прорычал Карабас Барабас.
– Я клянусь теплой печкой, а это клятва, которую не нарушит ни один Сверчок!
– Да, да, не нарушит! – подтвердил Дуремар, который находился тут же и внимательно, насколько позволял ему слух, ловил каждое слово Говорящего Сверчка. – К тому же когда-то я краем уха слышал о второй тайне золотого ключика. Бедные, бедные, мои уши, они, как всегда, меня подвели. Но что интересно, чем хуже становится у меня слух, тем лучше и острее нюх. Не знаю, что это за тайна, но за версту чую: тут пахнет большими деньгами. Хоть и говорят, хихи, что деньги не пахнут.
– И я слышу, что пахнет деньгами, – мрачно подтвердил кот.
– Ладно, – решился Карабас. – Развяжите эту связку поленьев и дайте ему хорошего пинка на дорогу!
Через несколько минут Буратино вылетел из дверей кинотеатра и плюхнулся в лужу. Потом он вскочил на ноги и бросился удирать. По дороге в странный город Картонвиль он долго размышлял о том, почему на нем не изжарили курицу, но так ничего и не придумал. Зато от радости, что он снова свободен, Буратино придумал песенку и распевал ее по дороге:
Хоть я сделан из полена, Но на мне не жарить мяса.
Чудом вызволен из плена, Я бежал от Карабаса.
От такого, от сякого!
Не видать ему жаркого!
Пой, веселый Буратино, Тара-тина, тара-тина!..
Правда, Карабас Барабас мог бы изжарить курицу на чем-нибудь другом, употребить на растопку, например, старое кресло, а то и раздобыть дров. Или, на худой конец, попросту приготовить жаркое на газовой плите. Но разве жареная курила была бы в этом случае такой несравненно вкусной и сочной, как если бы он приготовил ее именно на сухих, звонких дровишках из рук и ног и носа этого отвратительного, непослушного Буратино. Разве не по вине этого негодника, сокрушался Карабас Барабас, он лишился когда-то театра, а теперь зрителей и доходов.