Второе лето союза «Волшебные штаны»

Похоже, часы на кухне остановились. Или сломались. По крайней мере, они уже давно показывали двенадцать сорок две. Или сорок три.

Было слишком поздно кому-либо звонить. Писать Полу по электронной почте Кармен не хотела, потому что знала — когда оформит мысли в слова, ужаснется.

Мысль! Надо упаковать Штаны для Тибби. Очень осмысленный поступок. Кармен весь день собиралась это сделать. Она напишет письмо, приклеит марку и все такое.

Как будто в трансе, Кармен вошла в свою спальню и принялась рыться в шкафу. Она рылась и рылась и только спустя какое-то время вспомнила, что на самом деле ищет. Сделав над собой усилие, Кармен сосредоточилась: Волшебные Штаны. Штаны. Они священны. Их нельзя терять.

Кармен вывалила все из ящиков. Безрезультатно. Внезапно она вспомнила, что оставила Штаны на кухне. Точно, вечером она принесла их туда, но Штанов не оказалось и на кухне.

К беспокойству за маму прибавилось беспокойство за Штаны. Кармен залезла в ящик с грязным бельем, испугавшись, что Штаны по ошибке решили подвергнуть запрещенной стирке. Ничего.

Кармен в отчаянье кинулась к комоду с постельным бельем, как вдруг входная дверь открылась и перед Кармен предстали оба предмета ее беспокойства.

Увидев маму, Кармен застыла с открытым ртом.

— Привет, котенок. Почему ты не спишь? — Произнесла мама, стараясь держаться как можно естественнее. Видимо, она не ожидала встретить дочь.

Задыхаясь, как брошенная на берег рыба, Кармен тыкала дрожащим пальцем в мамину сторону.

— Что? — Кристина брала у дочери тушь для ресниц и решила, что в этом причина ее гнева.

Не переставая указывать пальцем, Кармен наконец с трудом произнесла:

— ТЫ!.. ИХ!..

Кристина ничего не понимала. Мысли и чувства ее еще оставались с Дэвидом, и она не готова была встретиться с суровой реальностью в лице Кармен.

— Мои ШТАНЫ! — дико заорала Кармен. — Ты их УКРАЛА!

Кристина с удивлением опустила взгляд на Штаны:

— Я их не КРАЛА! Ты их оставила на стуле, и я подумала…

— Что ты подумала? — яростно накинулась на маму Кармен.

Мама, похоже, спустилась с небес на землю. Она исподлобья посмотрела на Кармен:

— Я подумала, может, ты их оставила…

Кармен с осуждением смотрела на нее.

— Оставила их… — Кристина расстроилась и не могла найти слов. — Ну, как знак примирения.

Если бы Кармен была хорошей, она бы успокоилась. Мама совершила вполне простительную, даже милую ошибку.

— Чтобы я дала тебе Волшебные Штаны? Ты что, с ума сошла? — Кармен уже сама боялась своего гнева. — Я их достала, чтобы отослать ТИББИ! Я бы никогда, никогда, никогда…

— Кармен, перестань. — Кристина, словно защищаясь, подняла руки. — Я все поняла. Я ошиблась.

— Снимай их сейчас же! СЕЙЧАС ЖЕ! Сейчас — сейчас — сейчас!

Кристина отвернулась. Ее глаза блестели, а щеки пылали.

Кармен стало совсем плохо.

Проблема была в том, что Штаны делали Кристину прекрасной, стройной и молодой. Они верили в нее и любили ее точно так же, как любили Кармен прошлым летом, когда она этого заслуживала. Теперь Они выбрали ее маму.

Когда несколько минут назад Кристина стояла в дверях, она лучилась счастьем, свободой и уверенностью. Вокруг нее как будто сиял ореол волшебства, которого Кармен никак не удавалось постичь. И именно за это Кармен теперь ненавидела маму.

Кристина протянула руку, но Кармен ее не взяла. Тогда Кристина сжала собственную ладонь.

— Малыш, я понимаю, что тебе грустно. Но… но… — Ее глаза наполнились слезами, и она крепче сжала руки. — Эти… отношения с Дэвидом. Они же ничего не изменят между нами.

Кармен судорожно сглотнула. Знаем мы такие разговоры. Когда родители вот-вот разрушат твою жизнь, именно так они пытаются себя успокоить.

Маме, наверное, шала, о чем говорит. И возможно, даже верила в это, Но это была неправда. Все изменится. Все уже изменилось.

Перед тем как пойти к Грете, Бриджит изучала себя в крохотном зеркале.

Хорошо, что она видела только лицо. Она повернулась. чтобы рассмотреть волосы. Уже сильно отрасли светлые корни, а краска местами почти смылась, а местами — выгорела. Би была похожа на эксцентричного панка.

Коричневый цвет ей уже не нравился, но он въелся так сильно, что пока приходилось с ним мириться. Би достала из груды грязного белья бейсболку и нацепила на голову. Вуаля. Не очень-то стильно.

«Прости, Кармен», — подумала Би, открывая дверь.

Мансарда уже начала принимать нормальный вид. Бриджит разобрала и расставила кучу книг и журналов, отнесла вниз шубы и все коробки, кроме последних двух с фотографиями Марли. Теперь, когда мусора не осталось, Бриджит рассмотрела комнату. Она была как будто из старого фильма: высокий посередине и низкий по краям потолок и по три окна на каждой стене. Комната была залита солнцем. Правда, Бриджит решила, что стены надо покрасить.

Теперь Би принялась за вторую коробку. Именно в то время, решила она, появился ее отец. Вот две работы, которые Марли написала на его уроках. Одна на пять с минусом, а другая на четыре с плюсом. «Отличные мысли, но их надо развить», — написал он на второй. Вот фотографии ее друзей. И ни одной — где Марли в постели или в больнице.

Бриджит внимательно рассматривала свадебные снимки, большая часть которых была сделана на ступенях баптистской церкви Берджеса. Казалось, будто отец оглушен и поражен любовью, но ни его семьи, ни его сотрудников она не увидела. Свадьба как свадьба, но не такая, какая должна была быть у Марли Рандольф, первой красавицы города.

Бриджит была уверена, что в то время мама еще не ждала ребенка. Но тем не менее эта свадьба опозорила жениха перед всем светом. Отец всем пожертвовал ради их любви, и после этого, скорее всего, стал не так уж нужен Марли. Приз в виде профессора Бриланда потерял для нее ценность.

На дне коробки лежало свадебное платье. У Бриджит бешено колотилось сердце, когда она доставала белый сверток. Бриджит прижала его к лицу. Сохранило ли платье запах мамы?

Нацепив бейсболку, хотя было слишком жарко, Бриджит спустилась вниз.

— Хорошо, что ты пришла пораньше, — довольно сказала Грета.

Бриджит села на стул:

— Если можно, я завтра начну красить.

— Ты будешь красить? Сама? Ты когда-нибудь пробовала?

Бриджит покачала головой:

— Нет, но я разберусь, не волнуйтесь. Думаете, это очень сложно?

Грета улыбнулась:

— Ты славная девочка, и к тому же очень упорная.

Бриджит чуть не сказала: «Спасибо, бабушка» и сама себе удивилась.

С чувством странного умиротворения Бриджит смотрела, как Грета накрывает на стол. Теперь она каждый день подавала морковь и иногда острый сыр или индейку вместо ветчины, потому что очень внимательно следила за вкусами Бриджит. Но, как бы ни менялось меню, обед проходил в одно и то же время, за столом с одними и теми же тарелками и желтыми салфетками. Бриджит поняла, что так заведено у Греты много лет. Так заведено много лет в этом доме.

— Я говорила, что у моей Марли было двое детей? — Грета уже не в первый раз задавала этот вопрос.

Бриджит с трудом проглотила кусок:

— Да. И вы говорили, что у вас есть внучка.

— Ну да, дочка Марли. У Марли были близнецы — мальчик и девочка.

Бриджит теребила шорты и никак не отреагировала на эти слова.

— Они родились через два с половиной года после того, как Марли вышла замуж.

Бриджит кивнула, все еще не поднимая глаз.

— Беременность была счастливым временем для Марли. Но, боже мой, когда они появились на свет! Близнецы. Можешь себе представить? Когда один хотел есть, другой хотел спать, когда один хотел играть, другой хотел гулять. Я даже переехала к ним на первые полгода, чтобы помогать.

Бриджит наконец взглянула на Грету:

— Что, правда?

— Да, — ответила Грета, размышляя о чем-то. — Правда, сейчас я понимаю, что надо было меньше делать и больше объяснять. Марли очень огорчилась, когда я уехала.

Огорчилась мама или нет, не важно, но Бриджит поняла, что первые полгода ее собственной жизни были очень счастливыми.

— Я обожала этих детей. — Грета покачала головой, а в глазах у нее стояли слезы. Бриджит и сама боялась расплакаться. — Особенно малышку. Она пришла в этот мир сразу же такой разумной, скажу я тебе.

Бриджит понимала, что, наверное, нелепо сидеть рядом с бабушкой и слушать рассказы о себе, как о каком-то совершенно постороннем человеке. Но Би все равно нравилось слушать.

— У нее было такое сладкое личико, — сказала Грета, — и такой необычный характер. Она была упорной и независимой и всего добивалась с первого раза. Боже, для ее дедушки она была просто центром вселенной.

Бриджит слушала, ничего не говоря и не поднимая глаз. Именно этого она и хотела: все узнать как бы со стороны. Правда, теперь она предпочла бы уже сократить дистанцию.

— Думаю, мальчику было трудно. Он был такой замкнутый и необщительный, да к тому же Би его все время задирала.

Бриджит вздрогнула, услышав свое имя. Ей стало жалко Перри. Действительно, она всю жизнь им командовала.

Грета взглянула на часы:

— О-ох, как я заболталась! Ты, наверное, хочешь еще поработать.

Бриджит совсем не хотела. Она хотела слушать Грету, но пришлось согласиться и встать с дивана.

— Да, уже поздновато.

Бриджит задержалась в дверях. Нет, она не могла сейчас работать.

— Может, я лучше схожу за краской?

Грета сразу же согласилась:

— Конечно. А хочешь, я подвезу тебя в Волмарт на машине?

Мысль Бриджит понравилась.

— Отлично!

Тибби достала из почтового ящика записку. Ванесса сообщала, что Тибби пришли две посылки и их можно забрать у нее. Тибби не очень-то хотелось идти к Ванессе и глядеть на ее родинки и игрушки, однако профессия режиссера обязывала проявить интерес к этой странной комнате.

— Войдите, — откликнулась Ванесса, когда Тибби постучала.

Дверь медленно открылась. Ванесса встала из-за стола.

— Привет. Э-э… Тибби, да? Ты пришла за посылками?

— Да, — сказала Тибби, пытаясь разглядеть комнату.

Ванесса заметила ее заинтересованный взгляд.

— Хочешь войти? — вежливо спросила она.

На Ванессе была вилиамстонская футболка и старушечьи джинсы до подмышек.

Она полезла за посылками, а Тибби разглядывала комнату. На полках, на кровати, на столе — повсюду были чучела животных, но какие-то особенные чучела. Тибби подошла к муляжу лобстера, который стоял на книжном шкафу.

— Можно посмотреть? — спросила Тибби.

— Конечно, — ответила Ванесса.

— Ничего себе! В нем столько частей.

— Ну да, я его делала тысячу лет.

Тибби в изумлении обернулась:

— Ты сама его сделала?

Ванесса кивнула и покраснела. Она протянула Тибби посылки. Та рассеянно положила их на кровать.

— Ты его СШИЛА?!

Ванесса опять кивнула, а Тибби без стеснения пялилась на красочных туканов, медведей коала, ленивца, свисающего с дверцы шкафа.

— Ты не могла все это сделать, — выдохнула она.

Ванесса пожала плечами:

— Правда?

Ванесса посмотрела настороженно. Она не могла понять, восхищается Тибби или считает ее психом.

— Они… невероятные, — абсолютно искренне похвалила Тибби. — В смысле, необыкновенные. Я хочу сказать, очень красивые.

Ванесса улыбнулась, но чувствовалось, что она напряжена.

Тибби взяла желтую лягушку в черную крапинку и услышала собственные слова:

— Мой младший брат просто с ума сошел бы от восторга.

Ванесса с облегчением рассмеялась:

— Правда? А сколько ему?

— Три с половиной, — отозвалась Тибби, вспомнив, зачем она сюда пришла. Она положила на место лобстера и лягушку и взяла посылки. — Большое спасибо, — сказала Тибби, пятясь к двери. У нее громко забурчало в животе.

— Пустяки, не за что. — После Тиббиной похвалы Ванесса подобрела. — Тибби! — позвала Ванесса, когда та уже уходила.

Тибби обернулась:

— Да?

— Извини, что я к тебе ни разу не зашла. Я точно не лучший помощник по расселению.

Тибби посмотрела в честные глаза Ванессы и чуть не заплакала. Она не могла допустить, чтобы Ванесса считала себя плохим ППР, хотя на самом деле так оно и было.

— Да нет, что ты. Ты классная. Серьезно, — соврала Тибби. — Просто у меня не было проблем, а так я знаю, к кому прийти.

Ванесса, конечно, поняла, что Тибби говорит неправду, но не подала виду.

— Мне очень-очень понравились твои звери, правда! — сказала Тибби, уходя.

Спускаясь вниз на лифте, Тибби ощутила пустоту в сердце. Она вспомнила, как Каура издевалась над Ванессой и ее игрушками. При этом Каура не могла снять короткометражный фильм, а Ванесса создала из кусочков ткани свой мир. И именно с Каурой Тибби хотела дружить!

Вернувшись в свою комнату, Тибби вспомнила о посылках. В одной оказались Волшебные Штаны, но смотреть на них сейчас было слишком стыдно, другая была из дома. В ней она обнаружила коробку печенья и три рисунка на картоне. Один был подписан именем Ники, другой — Катрины. Третий был забавным автопортретом, который мама нарисовала карандашами. По щеке у нарисованной мамы стекала слеза, а внизу была надпись: «Мы скучаем!»

«Я тоже», — подумала Тибби и расплакалась.

Пол когда-то говорил, что между пьяницей и алкоголиком есть отличие, потому что пьяница знает меру, а алкоголик — нет.

Кармен была алкоголиком. Крепкими спиртными напитками она не увлекалась, но гнев был для нее своеобразным наркотиком. Кармен не могла остановиться в тех ситуациях, в которых не подверженные зависимости от своих чувств люди могли.

Своей яростью она вчера упилась сполна и проснулась определенно с похмелья.

Лежа в кровати, Кармен слышала, как мама сварила кофе, а потом вышла из дома, чтобы купить, как всегда, «Нью-Йорк таймс».

Минуту спустя после того, как закрылась дверь, раздался телефонный звонок.

Кармен с неохотой встала и поплелась на кухню в футболке и нижнем белье. Включился автоответчик. Кармен уже протягивала руку к трубке, как вдруг услышала, чей голос записывается на кассету.

— Тина… подойди к телефону, если ты дома…

Кармен отпрянула от телефона.

— Тина… Ладно, ты не дома. Слушай, я хотел заехать за тобой в час, а потом мы бы встретились с Майком и Ким. Или можно махнуть к Большому водопаду, если ты не против. Позвони, если свободна сегодня. Хотя нет, позвони в любом случае.

Дэвид замолчал и смешно хмыкнул. Он понизил голос:

— Я люблю тебя. Я любил тебя прошлым вечером. Я думаю о тебе все время, Тина. — Он как будто подсмеивался сам над собой. — Не говорил этого тебе уже несколько часов. — Он откашлялся. — Позвони мне. Пока.

Кармен почувствовала, как будто невидимый пылесос высосал у нее из сердца остатки доброты. В сообщении было столько опасных, неожиданных моментов, что демоны Кармен даже не знали, куда лететь сначала.

Майк и Ким? Еще одна счастливая пара. Счастливая пара дружит со счастливой парой. До этого мама никогда не общалась с парами. У мамы была двоюродная сестра, мама, родная сестра и пара подруг — таких же одиноких матерей. Но в первую очередь у нее была Кармен.

Кармен всегда думала, что мама сама выбрала такую жизнь. Что она ее хотела. Но, оказывается. она желала совсем другого и никогда не была довольна?

Я ДУМАЛА, МЫ СЧАСТЛИВЫ ВМЕСТЕ.

Может, если бы у Кармен были братья или сестры и отец, она бы не придала этой истории такого значения. Но они с мамой были неразрывно связаны, и их неразрывность сама собой разумелась. Узами любви и верности? Или страха и одиночества? Кармен всегда приходила домой к ужину. Она делала вид, что это случайное совпадение, но на самом деле не хотела, чтобы мама ела в одиночестве. Но как назвать чувства Кристины к дочери? Любовь? Обязанность? Нет Ничего Лучшего?

Конечно, у Кармен были подруги, на которых она всегда могла рассчитывать, но при этом у них были родные братья и сестры. Кармен не удавалось отделаться от мысли, что при пожаре ее подруги сначала кинулись бы спасать своих братьев и сестер. Кармен из пламени вынесла бы Кристина, а Кармен, без сомнения, в первую очередь бросилась бы к маме. Мир, конечно, огромен и разнообразен, но они существовали только друг для друга.

Кармен вспомнила тот роковой вечер в конце июня, месяц назад, когда все началось. Вечер ее первого свидания с Портером. Стоп, значит, Кармен первая нарушила их негласное соглашение?

Кармен не любила перемен и не любила подводить итоги. Она не выбрасывала цветы, пока те не засыхали. Ей хотелось закричать: «Не нужны мне никакие бойфренды. Пусть все будет так, как было!»

Склонившись над автоответчиком, который теперь бешено мигал, Кармен нажала на кнопку «play». По мере того как чувства Дэвида все более обнаруживались в его словах, в ее сердце вскипала ненависть. Он что, забыл, что Кристина живет с дочерью? Что невежливо и некрасиво оставлять личные, почти непристойные сообщения? Неужели Кармен ничего не значила и Дэвид о ней забыл? Неужели Кристина тоже забыла о единственном ребенке? Кармен мстительно стерла запись, потом побежала к себе в комнату и упала ничком на разобранную кровать. Телефон снова зазвонил. Кармен не шевелилась. Автоответчик щелкнул.

— Эээ… Кристина? Это Брюс Брэттл. Я сегодня на работе и хотел задать вам маленький вопрос. Позвоните, если можете. — Долгая пауза, а затем гудок.

Несколько минут спустя Кармен услышала, как Кристина зашла в квартиру и сразу направилась к телефону. Пока мама слушала сообщение Брюса Брэттла, у Кармен учащенно билось сердце. Она могла исправить ошибку и сказать Кристине правду, но вместо этого девочка повернулась на бок и уснула.

Чуть позже в путаной полудреме ей пригрезилось, что в их квартире начался пожар. Дэвид самоотверженно спас Кристину, а от Кармен осталась лишь горстка пепла.