Второй шанс

Часть 7

— Герми, душа моя, ты не помнишь случаем даты выступления в поход Злотозуба Косорылого? — Гарри понял, что его зацепило в тех учебниках, которые они изучили.

— Разве такой был? — умнейшая ведьма поколения выглядела озадаченной.

— Вот и мне странно… Нев! Тебе ничего не показалось странным в Истории Магии?

— Честно, брат, не разбираюсь я в ней, — улыбнулся Невилл.

— Ладно, учим. Асти, отвлекись от возлюбленного, давайте учить уже. Завтра нам это всё сдавать.

Утро экзаменов и первые сюрпризы — большинство практических экзаменов зачтено по воспоминаниям, а из теории убрано всё боевое. Описать заклинания анимации, создание иллюзий, задачи нумерологии, зарисовать созвездия… Практические по трансфигурации, зельям и — создать Патронуса. Сотня тёплых, ярких, счастливых зверей скачут, бегут, летят по огромному залу. Внушительная комиссия, на пальцах какие-то непонятные кольца.

— Мы решили выдать вам кольца подмастерий Чар и Боевой магии, по итогам ваших боёв. Вы можете стать мастерами, если пожелаете. Хотя наша Гильдия обычно не принимает девушек, в этот раз было сделано исключение.

Переглядываются дети, и незаметный жест их командира, повторенный старшими ребятами — «всё потом». Потом. Не сейчас. Благодарности подростков, общий поклон, изящный книксен девочек и сбор в их зале.

— Гарри, что за подмастерья? Что за Гильдия? — спрашивает Джастин, разглядывая странный перстень.

— Герми, ты когда-нибудь читала о таком? — Отрицательное качание головой.

— Что всё это значит?! — срывается Захария.

— Это значит, что, возможно… хм… А давайте-ка посмотрим на ближайшую историю, у кого учебник под рукой?

Гермиона поразилась своей догадке и, взглянув на встревоженного Гарри, начала сосредоточенно листать книгу. К ней подсела Полумна и Астория, отлепившаяся от Драко. Если Гарри и Гермиона могли отойти друг от друга, то этим двоим был необходим постоянный тактильный контакт.

— Гарри, купол! — вскрикнула Гермиона.

Не рассуждая и не задумываясь, Поттер создал купол, отсёкший даже вероятность прослушивания. Встревоженные подростки приблизились к девочкам, желая расспросить, что случилось.

— Война против Гриндевальда закончилась 4 апреля 1945 года пленением и казнью Геллерта Гриндевальда специальной группой русских волшебников, — громко прочитала Гермиона.

— Как так? А Дамблдор? Что это значит? — раздались голоса со всех сторон.

— Это значит, что мы не в своём прошлом, — прошептала Полумна. — Этот мир — другой. Мы опять одни…

— Нет! Нет! Мы не одни, тут есть родители, наши родители! — быстро заговорила Астория, а Кэти опять заплакала.

Кэти очень мало говорила эти дни, только плакала, Дин боялся оставлять девочку одну, даже возле уборной караулил. Среди них были те, кто держался, были и те, кто не мог никак прийти в себя, были… Те, которые не приняли мир и всё ещё были на войне, страшась покоя. И те, для кого единственным островком, не дающим сойти с ума, был любимый или любимая.

— Что нам известно, Мели? — Аластор напряжённо всматривался в лицо мисс Боунс.

— Найдены все предметы, которые нам показали Гарри и Гермиона, пока не удалось обнаружить змею, но ребята работают, да ты и сам знаешь.

— И что? Что выяснили невыразимцы?

— Там два крестража, всего два, но — разных магов, сейчас выясняется, каких.

— А Волдеморт?

— Этого обнаружили в Шотландии и упокоили. Некромант дал гарантию.

— Некромант? Ты пошла даже на это?

— Аластор… Я пойду даже на призыв демонов, если это убережёт наших детей от того кошмара! Они же дети, Грюм! Дети! Я не позволю!

Железная леди, множество раз смотревшая в лицо смерти, разрыдалась. В последние дни она часто плакала, но никто не упрекал её, как не упрекали тех, чьи дети встали в своём будущем прошлом против страшного зверя. Кого они бросили одних… Не все это смогли принять, целители просто сбивались с ног, того же Люциуса Малфоя пришлось просто привязать к кровати в больнице. Молли Уизли едва не сошла с ума. Августа Лонгботтом до сих пор в тяжёлом состоянии. И многие, многие другие не смогли принять того, что их не было там рядом с детьми.

В этот момент в кабинет вошли двое — целитель и невыразимец. Целитель сразу понял, что происходит, и практически влил в Амелию умиротворяющий бальзам. А вот невыразимец положил на стол лист пергамента. Грюм, пожалуй, впервые в жизни видел шокированного невыразимца. Нет, лицо его ничего не выражало, но глаза, это зеркало души, были полны неверием и ужасом.

— Что?! — вчитался в сухие строчки отчёта старый аврор. — Вы уверены?

— Абсолютно уверены, — прошептал невыразимец. — МКВ уже известили.

— Такое чувство, что мы стоим на краю пропасти… Если бы не дети… Мели, ты как?

— Я… я уже нормально, что там? — ровным голосом сказала взявшая себя в руки Амелия.

— Кратко: Гриндевальд и Дамблдор. Это их крестражи, — напряжённым голосом произнёс Аластор Грюм.

— Ну вот, а говорила, что нормально, — вздохнул невыразимец, глядя на потерявшую сознание женщину.

— Слушай, а если Волдеморта упокоили, могли его крестражи перестать быть таковыми? — вспомнил Грюм.

— Некромантски упокоили? Тогда точно перестали, вся душа упокаивается, она всё равно едина, — усмехнулся невыразимец.

— Да, русские не обрадуются, — вздохнула пришедшая в себя исполняющая обязанности министра. — Родителей к детям пустим?

— Если целители дадут добро…

— Аластор, я могу на тебя положиться? — И кивок старого аврора.

— Они неконтактные, совсем. Усыпить не можем, обследовать нормально тоже, нам просто не доверяют. А без доверия, сам понимаешь.

— Что ты предлагаешь? — начальник базы авроров внимательно посмотрел на главного целителя.

— Дать им возможность встретиться с родителями.

— Не сделает ли это хуже?

— Да куда уж хуже… Они не вышли из боя, понимаешь? Они ещё там — воюют и умирают! — не сдержался всегда спокойный целитель.

— Воюют, говоришь… Хорошо, будь по-твоему, — принял решение начальник, глядя на колдографию с маленькой девочкой.

Все на базе знали историю начальника. Знали и о том, как больше десяти лет назад его жену и дочь, случайно оказавшихся на Косой Аллее, убили Пожиратели. Знали, с каким трудом он пережил это, не в состоянии более связать свою судьбу с кем-то. Целитель вздохнул и тихо вышел.

— Мистер Грейнджер…

— Лорд Гринграсс…

— Мистер Уизли…

— Миссис Белл…

— Мистер Лавгуд…

— Мистер Голдштейн…

— Мистер… Лорд… Мистер… Миссис…

Авроры приходили к людям, всего день назад увидевшим личный ад своих детей. Ещё свежи воспоминания, ещё не высохли слёзы. Даже Августа сбежала из больницы, услышав, что сможет увидеть своего внука, сможет обнять его. Сумеет ли он простить, что её не было рядом? Примет ли её? Напряжённые родители, думающие, что готовы… Маги, сквибы, маглы… Сейчас между ними нет различий.

Они идут по коридору базы, широкий коридор заполнен людьми. Они идут, кто быстрее, кто медленнее. Что их ждёт там, за поворотом, где в Большом зале — дети. Дети, изменившиеся за те пару дней, что прошли с момента прощания. Дети, вынужденные стать воинами.

Вот ещё несколько шагов и… Крик, отчаянный детский крик:

— Мама!

Летит серая молния, и за ней, не отставая, вторая, стремясь защитить, не раздумывая.

— Папа… — Неверные шаги вперёд.

В серых костюмах, сбросив ненужные мантии, отряд, моментально ставший толпой, хлынул в сторону, казалось бы, навсегда потерянных родителей. Торопливый шёпот обнимающих своих детей родителей, слёзы детей, горький плач девочек, молчаливая боль мальчиков. И Драко с Гарри, оставшиеся на месте. Здесь у них нет родных. Но вот оглянулась Асти на полпути, замерла в движении Гермиона. И в следующее мгновение они снова идут к родителям, практически таща за собой мальчиков. Потому что родители — это важно, но душа важнее. И мистер Грейнджер смотрит на прячущего слёзы мальчика, понимая, что обрёл сына. Сына, который стал для его маленькой принцессы всем.

Лорд Гринграсс, растерявший в этот миг всю аристократическую чопорность, обнимает дочь и в следующий миг обнимает Драко. И шепчет, шепчет: «Добро пожаловать в семью, сынок». Необычные, невозможные слова представителя аристократии… И слёзы на глазах. Не выдержавший, не сдержавший слёз эмоциональный Драко. Уткнувшийся в пальто взрослого Гарри. Добро пожаловать домой.

Мама Кэти, обнимающая девочку, которая косит глазом на своего любимого — как он там? Привыкшие заботиться друг о друге, ставшие самыми важными в жизни, даже рядом с родителями дети прикасаются друг к другу. Здесь нет больше сирот, они все, все обрели родителей. Каждый из этих маленьких воинов видит бесконечную родительскую любовь и желание защитить, защитить от всего мира.

Невилл обнимает бабушку, прижимая к себе, но глаза его не отрываются от глаз Луны, которая даже сейчас смотрит лишь на него. И Ксено понимает… Он уже такое чувствовал, когда обнимал Пандору. И дети, которых там лишили детства, понимают, что теперь они не одни. Навсегда.