Вулкан любви

Глава 13

Потрясенная до глубины души, Саманта только вцепилась в стену, когда Слоан Толботт наклонил голову и приблизил к ней свои губы. Она не могла припомнить, чтобы кто-нибудь когда-нибудь посмел даже попытаться проделать с ней такое. Она не могла ни о чем думать, она просто старалась держаться прямо.

На улице было холодно, но губы ее горели. Она почувствовала, как он горяч, но ее касались лишь его губы. В душе девушка страстно желала большего, но ей трудно было справиться и с этим. Мужчина не отпускал ее, и рот его, казалось, раскален, как кратер вулкана.

Слоан наклонил голову ниже, чтобы почувствовать вкус ее губ. Саманте показалось, что он готов ее проглотить, как только что глотал цыплят и яблоки. Но странно, она вдруг поймала себя на том, что отвечает ему! Ее рот нерешительно вернул ему поцелуй, и она ощутила неизведанный доселе трепет, когда он стал требовательней. Теперь он прижался к ней всем телом и, казалось, требовал чего-то еще и еще, того, о чем она даже не догадывалась.

Его язык скользнул по ее губам, и девушка вся затрепетала. Он осторожно прикусил ее нижнюю губу, она тотчас приоткрыла рот. Стоило ему только проникнуть языком в глубину ее рта, как она вцепилась ему в рубашку, чтобы удержаться на ногах.

Стоять она не могла. Ей казалось, что она вот-вот расплавится прямо тут, у входа в дом. Она чувствовала его дыхание, ощущала вкус цыплят и вина у него на языке и прямо-таки задыхалась в его объятиях. Она никогда не испытывала ничего подобного и, не зная, как реагировать, лишь еще крепче вцепилась в его рубашку, одновременно поддаваясь этому натиску.

Он взял ее за плечи и притянул к себе, прижимаясь к ней всем телом, пока она не ощутила грудью пуговицы его куртки, а животом – твердый металл пряжки ремня. Ей казалось, что ее сейчас не станет. Он дышал ее дыханием, и она готова была умереть. И смерть эта была бы сладкой.

Дверь дома резко распахнулась, и они отпрянули друг от друга с такой быстротой, что Саманта чуть не упала. Слоан выругался, увидев какого-то карлика, который выливал через перила грязную воду. Мельком взглянув на Саманту, Толботт зашагал прочь.

Поставив таз на перила, Джек с интересом посмотрел на кузину:

– Это случайно был не Толботт?

– Нет, сам дьявол! Разве ты не видел, что у него сзади хвост? – Досадуя на себя и на Джека, Саманта взялась за ручку двери.

– Не злись. Я спросил только потому, что его ищут. Там, в салуне, похоже, стычка, и его зовут разнимать.

Именно это ей и хотелось услышать. Это был тот самый чертовски замечательный случай, который показывал, чего на самом деле стоили эти идиотские условия этого идиотского пари! Только Богу известно, чем оно оплачивалось. Быть может, счет уже предъявлен.

Когда она вошла в кухню, мать просто передала ей таз для мойки и сказала:

– Этот человек не умеет себя сдерживать. В следующий раз тебе лучше оставаться на кухне.

Хорошо. Можно не продолжать.

Часом позже, уже в постели, Саманта, лежа под одеялами, задумчиво облизывала губы и старалась убедить себя в том, что ничего особенного не произошло. Но она, не привыкшая обманывать других, еще меньше умела обманывать себя.

Слоан Толботт целовал ее. И не просто целовал. Она припомнила других мужчин и мальчиков, которые когда-либо приникали к ее губам. Нет, прилипали – или что-то в этом духе. Никакого сравнения! Слоан породил в ней нечто такое, что обжигало до колен. Вернее, до пяток, до кончиков пальцев. Он делал то, чего не делал никто, что вроде должно было быть отвратительным. Или что было бы отвратительным, попробуй это сделать кто-нибудь другой.

По-настоящему ужасным, скорее даже таящим угрозу, во всем этом было то, что ей понравилось!..

Но еще ужаснее – она даже всплакнула, зарывшись в подушку, – было желание, чтобы он повторил еще раз.

Слоан опустил кольт в кобуру и устало посмотрел на Джо, который выдворял на свежий ночной воздух еще двух скандалистов. Легкий снежок быстро приведет их в чувство, но толку от них наутро не будет. Будет больше пробитых голов и сломанных пальцев в выработках и на лесопилке, чем в прошлом месяце, и всему виной – эти чертовы женщины!

Надо было что-то делать, но он не знал что. Может, следовало бы привезти сюда из Фриско фургон с проститутками? Это решило бы сразу две проблемы: вытеснило бы из поселка порядочных женщин и насытило бы оставшихся там голодных мужчин. Вот только что делать с салуном, полным проституток, когда все успокоится, – неизвестно. Кроме того, эти самые шлюхи чаще болели, чем были здоровыми. Поэтому и сам он не связывался с такими женщинами, когда бывал в городе. Он знал достаточно о венерических болезнях, чтобы расплачиваться ими за минуту сомнительного удовольствия.

Но и воздержание, как оказалось, представляло не меньшую угрозу. Ему с трудом верилось в то, что произошло с ним этим вечером.

Поднимаясь по ступенькам к себе в комнату, он готов был истязать себя за это и мог бы побиться об заклад, что Саманта уступила ему в знак любезности или одолжения. Она, наверное, с мылом и содой отмывала сейчас свой рот. И винить ее не в чем. Может быть, он и продемонстрировал свое превосходство, но совсем не так, как надо. Слишком долго играл роль хама – и, похоже, приобрел дурную привычку.

Ему предстояло теперь расплатиться за свой поступок еще одной бессонной ночью. Слоан рывком открыл дверь в спальню и подошел к окну. Но инстинктивно почувствовав, что он не один, Толботт резко повернулся и успел заметить тень, которая отделилась от стены.

Слоан метнулся в сторону и почувствовал, что приклад какого-то оружия, скользнув по голове, пришелся в больное плечо, которое еще не зажило после ранения. Он вскрикнул и присел от боли, но не позволил противнику воспользоваться преимуществом. Локтем здоровой руки Слоан нанес мощный удар в чье-то тело. Нападавший издал слабый звук и отпрянул, но через мгновение свет из холла серебром блеснул на лезвии его ножа. Слоан успел упасть на пол и откатиться в сторону за секунду до того, как нож с размаху опустился туда, где он только что стоял.

Рука Толботта резко ушла вперед, но противник уже понял, что не сумел воспользоваться случаем, и исчез еще до того, как Слоан успел вскочить на ноги и устремиться за ним.

Но Толботт все же попытался: он проскочил холл и заглянул вниз, но никого не увидел. Бросился было на галерею, но если нападавший убежал этой дорогой, то он должен был уже успеть перемахнуть через перила или спуститься по лестнице. Слоан сбежал вниз и осмотрел вестибюль, отметил тех, кто еще оставался в салуне, и выскочил на улицу. Если не считать нескольких пьяных завсегдатаев, в салуне ничего необычного он не увидел.

Из тени материализовался Джо.

– Ищешь кого?

– Человека с ножом, который охотился за мной.

Джо энергично выругался и взглянул на осунувшееся лицо хозяина. Слоан выглядел скорее уставшим, чем рассерженным. Странно для человека, который то и дело свирепел. Джо вынул из кобуры револьвер и пересчитал лошадей на улице.

– Я посмотрю вокруг, но все эти пони стоят здесь уже с час, а то и больше.

– Я ничего не слышал. Я бы сказал, что он пеший.

Оба понимали, что это значит: человек, покушавшийся на Слоана, жил где-то поблизости. Джо что-то буркнул и отправился проверять ближайшие проходы. Слоан вернулся в дом.

В суете последних двух месяцев, с того времени, как здесь появились женщины, он почти забыл о покушении. Впредь нельзя быть таким беззаботным. Слишком много чужих здесь теперь крутится.

Ему и в этом хотелось упрекнуть женщин, но связь была не слишком убедительной. Первое нападение произошло наутро после их появления в поселке, но именно Саманта спасла его. Тот, кто прыгнул на него сегодня, не мог быть женщиной. Вряд ли Саманта обладала такой силой. И – о небо! – кто-нибудь непременно бы заметил, если бы женщина входила или выходила отсюда.

Но то, что первое нападение совпало с их приездом, не давало ему покоя. А сегодня он был сбит с толку открытием ресторана и поцелуем Саманты. Никто, конечно, видеть этого не мог, но все-таки…

Придя в ярость от собственных мыслей, Слоан забросил шляпу на шкаф и скинул пиджак. Никто не мог желать прикончить его за то, что он поцеловал Саманту, кроме самой Саманты.

Но он сам перережет себе глотку, если не перестанет мечтать о повторении. Черт! Если ему нужна женщина, и вдова и учительница готовы в любую минуту упасть к нему в объятия. Он отнюдь не нуждается в этой маленькой озорнице Нили.

Она отвлекала его, в сотый раз убеждал себя Слоан, который, задрав на перила ноги, сидел в кресле на галерее и глядел вниз на площадь. Как раз в ту минуту, когда он был более всего сосредоточен, появилась она – в этом нелепом кринолине, который декабрьский ветер трепал так, что его взгляду открывались дразнящие складки и кружева. А он-то воображал, что Саманта носит мужские штаны под всей этой чепухой! Не мог поверить, что у нее там складки и кружева. И ленты: он вроде бы заметил голубую ленту, поддерживающую ее чулки.

Любая другая из поселка имела достаточно здравого смысла, чтобы оставаться в такую погоду дома, но эта!.. Он не видел ее прежде в кринолине. Интересно знать, что заставило ее так вырядиться сегодня? Нет, надо думать над тем, кто из рудокопов пытался его убить. Сквозь вой ветра он услышал ее голос: – Джек! Джефферсон Нили! Ты где?

Слоан посмотрел по сторонам и спустил ноги на пол. Он видел, как этот дьяволенок снова проскользнул на огороженный двор. Он не препятствовал этому, решив, что мальчик не станет копать мерзлую землю, но Саманта, похоже, и не собиралась искать его там. Этот пострел должен был сидеть в школе, но новую учительницу, по-видимому, не слишком интересовали ученики – возможно, потому, что никто не собирался ей платить.

За Джефферсоном Нили нужен глаз да глаз. Среди прочего этот озорник экспериментировал с алкоголем и уже успел напоить одного из мулов до такой степени, что тот сломал стойло. В эксперименте приняли участие также пара цыплят, уличный кот и бродячая собака. Он сжег тюк с сеном, играя с увеличительным стеклом, выбил стекло в лавке, когда пытался переделать крупнокалиберный пистолет в револьвер, и едва не отсек себе кисть, стараясь научиться метать нож, как Слоан. Джефферсон Нили смерчем носился в поисках уютной гавани.

Саманта заметила Слоана в ту самую минуту, когда зашла за угол. Она всячески избегала его в последнее время, но сейчас – в этом узком проходе и с нелепой клеткой на поясе – это было невозможно. Он сдвинул шляпу на затылок и, на секунду задержав взгляд на ее чудовищном наряде, шутливо спросил:

– Может, вы думаете, что сумеете взлететь в этой штуке, как воздушный змей?

– Смогла бы – взлетела. Вы Джека не видели? – Она раздраженно откинула со лба непокорную завитушку. – Он должен был помогать чистить картошку.

– Ну, тогда нечего и обвинять мальчишку. Это женская работа. – Слоан скрестил руки на груди, ожидая взрыва.

Она только насмешливо взглянула на него и повернулась, чтобы удалиться.

– Отлично. Я не нуждаюсь в вашей помощи. Поищу в другом месте. Пока, мистер Толботт.

Ему не хотелось ее отпускать. Он чертовски скучал, и его уже долгие годы никто не забавлял так, как она.

– Кто-то должен научить этого мальчишку уму-разуму, иначе он превратится в шалопая, мисс Нили, – сказал он.

Она уже дошла до угла, но обернулась и крикнула:

– Только взгляните на этих благородных представителей мужского пола, которым он вынужден подражать, мистер Толботт! Если нам повезет, он в лучшем случае вырастет таким же, как вы, – будет пугать женщин и доводить мужчин до пьянства.

Он улыбнулся. Но она, эта единственная женщина на всем белом свете, которая могла заставить его улыбнуться, была чертовски серьезна. Он последовал за ней до конца прохода и там, схватившись за ткань кринолина, наступил ногой на подол. Она, дернувшись, остановилась.

– Хочу предложить вам маленькую сделку. Она обернулась:

– Меня не интересуют ваши маленькие сделки, мистер Толботт. Не могу оказать вам такой любезности, ибо опасаюсь ударить в грязь лицом. Позвольте мне пройти, сэр.

– Но эта сделка вам понравится, Саманта. Я готов отправить мальчика чистить картошку и следить за его манерами до конца недели.

Она недоверчиво посмотрела на него:

– В обмен на что?

Он смерил ее взглядом – украшенная цветами шляпка, бархатный жакет с большим бантом, альпак, покрывающий кринолин сверху, – она выглядела совсем как леди. Она определенно выглядела как женщина! И немудрено, что он потерял голову. Теперь у него появился шанс спасти положение и при этом сохранить лицо. Первым делом он уступит пари.

– В обмен на поцелуй, – ответил он бодро, нисколько не сомневаясь, что ему не удастся заставить этого маленького разбойника вести себя прилично.

В ее презрительном взгляде он прочел то же самое.

– А если эта задача окажется вам не по плечу? Слоан пожал плечами:

– Тогда вы снова начнете носить мужские брюки. Она так и засветилась от счастья, готова была даже обнять его. Так или иначе, она кивнула, выражая горячее согласие и протянула руку.

– Договорились, мистер Толботт.

Перчаток она не носила. Конечно, смешно было бы надеяться, что такая женщина немедленно станет леди! Он сжал ее холодные пальцы и осторожно тряхнул их. Она ответила на пожатие, и он снова почувствовал волнение. Впрочем, осознав это, Слоан тут же отпустил ее руку.

– Я пришлю Джека к вам на кухню через пару минут. – Слоан снова надвинул шляпу на лоб и зашагал обратно.

Сообразительный маленький плут, распластавшись на крыше навеса, увитого виноградной лозой, направил свой бинокль на одно из окон отеля. Слоан готов был биться об заклад, что это окно веселой вдовушки. Надо будет спросить у Саманты, сколько лет этому маленькому монстру. Если он уже дорос, чтобы подглядывать за раздетыми женщинами, тогда Толботт явно недооценил сложность своей задачи и продешевил с пари. Впрочем, парня, наверное, можно и подкупить.

Проскользнув под навес, Слоан вынул свой нож и отрезал пару старых плетей. В действительности только они удерживали решетку в вертикальном положении. Затем мужчина уцепился за полусгнившую перекладину и потянул ее на себя. Вся центральная часть навеса вместе с Джеком обрушилась вниз. Мальчишка, лежа на земле, обескураженно таращился на Слоана.

– Похоже, тебе придется чистить картошку. – Слоан подтолкнул парнишку кончиком сапога.

Настороженно глядя на Слоана, Джек стал выбираться из кучи листьев, перепутанных виноградных плетей и обломков решетки.

– Я мог сломать себе шею! – пробурчал он.

– Ты мог сломать себе шею и сутки проваляться здесь, если бы я не заглянул сюда, – отозвался Слоан безжалостно. – Вдовушка могла подойти к окну и, увидев тебя, закричать так, что сбежалось бы полпоселка. Так что нам придется заключить с тобой кое-какое соглашение.

– Соглашение? – Джек стряхивал со своей курточки ветки, щепки и сучки, не смея поднять глаз на хозяина поселка. Он весь покраснел – может быть, и не от холода.

– Да. Отныне ты должен вести себя так, как велят тебе твоя тетя и кузины.

– Но это не соглашение, это рабство! – Отряхнув штаны, Джек поднялся. Его выдвинутая вперед нижняя челюсть вновь свидетельствовала о непокорности.

– Послушай, можно сделать и так. – Слоан вытащил веточку из-под воротника курточки Джека. – Или ты ведешь себя по-прежнему, и тогда я тебя высеку, – Джек дерзко взглянул ему в глаза, выслушав угрозу, – или ведешь себя как полагается, и тогда я подарю тебе книгу, в которой полно голых женщин. Глаза мальчишки заблестели от восторга.

– Целую книгу, в которой их полно? Что это за книга такая?

«Учебник анатомии», – мысленно ответил ему Слоан. На несколько дней покой гарантирован, а там – Джек разберется, что к чему, и будь что будет.

– Очень даже хорошая книга, если ты принимаешь мои условия. Теперь же ступай чистить картошку.

В конце недели Саманта опять наденет джинсы, и жизнь вернется в свое полунормальное русло. А тем временем надо отыскать убийцу.