Вулкан любви

Глава 19

Несмотря на то что Слоан все время прислушивался, ожидая чего-нибудь в этом роде, выстрел заставил его вздрогнуть. Он слишком увлекся разговором с маленькой мисс Злючкой. Увидев, что она припала к лошади, он в страхе за ее жизнь пустился за ней в погоню.

Его сердце едва не выскочило из груди и все еще бешено колотилось, когда Саманта, привязав своего жеребца под нависающей скалой, соскользнула на землю и тотчас расчехлила винтовку. У Слоана мелькнула было мысль, что в него стреляла эта Полупинта – так он назвал Сэм про себя, – но он тут же отбросил ее, как вздорную, увидев, что девушка делает то же самое, что сделал бы и он: прячется в укрытии и готовится встретить врага с оружием в руках, несмотря на опасность.

Если выстрел предназначался ему, убийца потерял преимущество. Сжимая кольт, Слоан спрыгнул на землю и нашел впадину за валуном. Укрытие, выбранное Самантой, давало великолепный обзор, и невозможно было бы не заметить любого, кто спускался по тропе.

– Не высовывайтесь! – прошипел он, когда Саманта попыталась выглянуть из укрытия. – Если они идут нам навстречу, мы не увидим их, пока они не окажутся прямо перед нами.

Она снова укрылась и проверила патроны.

– Звук был такой, как будто стреляли сзади. Но пули я не слышала. – Она с любопытством посмотрела на него. – Вы ведь ожидали этого, так?

– Да, не спорю. – Слоан все еще мрачно смотрел на тропу. Кажется, нагнулись ветви как раз за поворотом, который они недавно миновали.

– Второй раз в вас кто-то стреляет, с тех пор как мы приехали. Полагаю, пожар был еще одной попыткой? Или это всего лишь случайность?

Надо же, какая наблюдательная! Слоан нахмурился.

– Это была не случайность. Кто-то поджег растопку и сбрызнул керосином ковры у меня в кабинете, возможно рассчитывая на мою асфиксию.

Асфиксия. Точное слово. Необразованные люди таких слов не произносят. Школы в Бостоне, должно быть, учат множеству оригинальных вещей, предположила Саманта.

– У вас либо ирландское счастье, либо ваш противник крайне некомпетентен.

– Я не ирландец.

Она и не считала его ирландцем. Девушка внимательно смотрела на тропу, и ей показалось, что вверху блеснул металл. Она прицелилась.

– Не стреляйте, пока не увидите цель. Где-то там должен быть Джо.

Что ж, это кое-что объясняло. Саманта сердито фыркнула:

– Вы, конечно, могли мне сказать, что насторожили капкан на убийцу.

– Убийцей могли оказаться и вы.

Он даже не взглянул на нее! Вот это да! Железные нервы. Он собирался спать с ней, несмотря ни на что! Должно быть какое-то определение для таких людей. На ум приходило только «ублюдок».

Минутой позже на тропе показался идущий вприпрыжку Джо, он жестом подзывал Слоана. Толботт спрятал кольт в кобуру, подхватил свою винтовку и вышел из укрытия. Саманта вышла следом.

Он повернулся и указал под скалу:

– Оставайтесь здесь.

– Кто сказал? – Саманта не замедлила ослушаться и осмотрела своего нервного жеребца, прежде чем вскочить в седло.

– К черту, Саманта! Тут их может быть несколько. Соблюдайте осторожность. – Слоан схватил ее коня под уздцы.

– Несколько, если Джо тоже настроен убить вас. Я вам не беспомощная женщина, которую вы обязаны защищать, Толботт! Я позабочусь о себе сама. – Она сместилась чуть вперед и вздыбила коня. Слоану пришлось отпустить поводья.

К чему спорить с глупой женщиной? Не его вина, если она позволит себя убить. Но он все-таки держал оружие на изготовку и ехал за ней, внимательно осматривая места, где мог схорониться убийца.

Джо ожидал их на тропе. На земле лежал какой-то вытянутый темный предмет, резко выделявшийся на общем фоне. Слоан тотчас сообразил, в чем дело, и опять попытался оттеснить Саманту в сторону.

На этот раз она не старалась его объехать. Ее жеребец, стоя на месте, то и дело перебирал ногами, а она даже не делала попыток приблизиться. Слоан понял, что она уже обо всем догадалась, и это не вызвало у нее восторга.

– Он скрывался между этими камнями, – Джо показал на две гранитные глыбы на гребне скалы. – Оттуда тропа прекрасно просматривается. Через минуту он уже видел бы тебя и девушку.

Слоан слез с лошади и подошел к трупу. Затем сердито посмотрел на Джо:

– Зря ты его убил. Я бы у него кое-что выяснил. Жилистый разбойник заметно ощетинился.

– Он целился в меня. А у меня дурная привычка стрелять в таких сразу же.

Слоан не ответил. Когда Джо не пьян, он хорошо делает свое дело. Он не протянул бы здесь так долго, если бы руководствовался правилами цивилизованного Востока. Слоан опустился на колени рядом с мертвым.

– Один из рабочих с лесопилки, так? Что он, черт побери, имел против меня?

Он обнаружил в карманах убитого несколько монет и бумажек, пачку табака, небольшой кожаный бумажник с побледневшим дагерротипом, на котором была запечатлена женщина, а также сложенный вчетверо плакатик с объявлением о розыске. Он развернул плакат. Джо сказал:

– Ничего, насколько мне известно. Мы его только в декабре наняли. Не бог весть какой это был рабочий.

Саманта спешилась, и Слоан, попросив ее пока держать язык за зубами, протянул плакатик. Джо читать не умел.

– «Разыскивается за ограбление почтового дилижанса. – Саманта подняла свои выразительные брови, читая описание: – Пять-девять, вес один-восемьдесят, редкие каштановые волосы, усы, татуировка на правой руке». – Она посмотрела на Джо.

Слоан поднял остывшую правую руку трупа и показал ей.

– Татуировка. Совпадает. – Он брезгливо поморщился. – Мелкий вор. Слишком просто. И ты говоришь, что эта шавка хотела меня прикончить, чтобы ограбить? Лучше бы дождался, когда я засну.

Все еще стоя в некотором отдалении от трупа и похлопывая по шее своего коня, Саманта мягко возразила:

– Его могли нанять.

Мужчины повернулись к ней. Она пожала плечами.

– Там, откуда я родом, были такие люди. За деньги они могли застрелить любого. Когда в тех местах восторжествовал закон, они двинулись дальше, но они обычно очень осторожны.

Джо нахмурился.

– Он вел себя не как богач. Возможно, ему заплатили бы за сделанную работу.

Слоан с отвращением махнул рукой.

– Не хочу больше слышать об этом. Перетащи его в поселок, опроси людей и похорони. Если услышишь что-нибудь важное, ты знаешь, где меня найти.

Джо недовольно поморщился.

– Он мог быть не один. – Он посмотрел на Саманту. – И на этот раз ты рискуешь не только своей головой.

– Я сумею постоять за себя, – спокойно сказала Саманта.

В ответ на сомневающийся взгляд Джо Слоан кивнул:

– Я присмотрю за ней, но думаю, мы сняли того, кого хотели.

– Так ты будешь в «Реджис»? – Джо никак не мог успокоиться.

Слоан спрятал улыбку. Да, он будет в «Реджис», целых двадцать четыре замечательных часа с женщиной в своей постели. И теперь не надо все время быть настороже. Замечательно! Он взглянул на Саманту. Она смотрела напряженно и, видимо, пыталась собраться с мыслями. Губы его чуть тронула улыбка. Это будут, возможно, его лучшие часы за последние годы.

– Да, в «Реджис», – подтвердил он, садясь в седло. Не скоро он туда доберется.

Когда на коня вскочила и Саманта, Слоан сдвинул шляпу на затылок.

– Спасибо, Джо. Одного я тебе должен.

– Ты должен мне их чертову уйму, – грубовато отозвался помощник.

Вероятно, так оно и было, но Толботт не собирался спорить: весьма непросто оценить спасение чьей-либо жизни. И он двинулся вслед за Самантой.

Все утро он не поднимал на нее глаз, а теперь мог дать себе волю. За эти несколько месяцев ее волосы отросли и во всей красе выбивались из-под шляпы. Как же здорово будет коснуться их! Она ехала чуть сбоку, так что трудно было любоваться густыми темными ресницами и детски-синими глазами, зато он вполне оценил привлекательность ее вздернутого носика.

Но отнюдь не лицо интересовало сейчас Слоана. Он думал о том, что скрыто под этой обтягивающей голубой рубашкой, которая виделась под отворотами шубки. Отъехав чуть в сторону, он убедился, что не обманывался.

Она не носила корсета. Никто из женщин Нили не носил корсетов. Это было темой бесчисленных пьяных разговоров в салуне. Он слышал, как мужчины спорили, носят или нет эти женщины такие изящные штучки, которые незаметно поддерживают грудь, или высота этих великолепных округлостей – дар природы. Слоан склонялся к последнему. Эти нежные холмики покачивались слишком свободно, чтобы считать, что их что-то поддерживает.

Его фаллос вмиг отвердел и напрягся, он чуть поерзал в седле. Надо было срочно отвлечься, но вместо этого он вдруг жестко спросил:

– Многих ли мужчин вы знали?

Она, не удостоив его взглядом, ответила:

– Больше, чем хотелось бы. Это самый идиотский вопрос из всех, что я помню.

Ответ не выглядел особенно исчерпывающим, но многое позволял домыслить. Какой-то опыт у нее был, и, возможно, не слишком удачный. Может, поэтому она так держалась и одевалась. Ей не хотелось привлекать мужчин. Может быть, ее изнасиловали: война не щадила ни женщин, ни мужчин. Это могло сделать их близость неприятной для обоих, но ведь она согласилась. Возможно, ему удастся показать ей, что секс бывает и приятным.

Ему понравилась эта идея. Если она будет желать того же, что и он, то станет гораздо доступнее. Он не хотел, чтобы за него цеплялись, как вдовушка, но если они время от времени будут вдвоем спускаться с горы… Это много больше, чем он имеет сейчас, – разреши он Нили остаться.

Хмурясь оттого, что его мысли получили новое направление, Слоан пустил коня вперед. Нет, надо поостеречься. Женщины коварны. Стоит позволить им войти в твою жизнь, как они возьмут власть надо всем. Он жил намного лучше, когда держал их на расстоянии и общался с ними только в случае нужды. Не пора ли подумать, чтобы одна из них всегда была под рукой? Впрочем, сразу возникнет и множество проблем, которыми ему не хотелось бы себя обременять.

Он отметил, что на этот раз Саманта ехала в молчании. Возможно, она под каждым кустом высматривает нацеленную на нее винтовку. Вот этим он и занимался, когда девушка пыталась его разговорить. И он позволил ей отвлечь себя, что могло стоить ему головы. Нет, надо сосредоточиться на жизненно важном и подавить свою похоть.

Они быстро поели, сделав короткую остановку на склоне холма, откуда открывался вид на широкую равнину. Саманта скрупулезно исследовала каждый куст и высокую пожухлую траву – Слоану казалось, что он чувствует работу ее мозга. Он подозревал, что ей хотелось просто пощупать землю руками, потереть между пальцами, но она почему-то сдерживалась. Желание туманило ему голову, но он ведь имел дело с необычной женщиной. Уже одно то, как она одевалась, говорило о многом.

Ранний зимний закат застал их на более пологом склоне. Слоан чувствовал, что его попутчица готова ехать без устали, но удержался от каких-либо слов.

– Мы еще будем устраивать привал? – наконец спросила она. – Становится темно, а я не вижу никаких следов цивилизации.

– Ехать до города еще довольно долго. Если вы устали, можем остановиться здесь. – Он стал осматриваться в поисках подходящего места. Толботт вполне владел собой и мог ждать.

– Я не устала, – ответила она, ощетинившись, – но лошадям нужен отдых. – И добавила с неохотой: – Я обещала матери надеть платье перед въездом в город.

Он посмотрел на нее с интересом:

– Платье? Вы собираетесь натянуть его поверх штанов?

Взгляд ее стал острее стали.

– Не ваше чертово дело! Просто предупредите меня, чтобы я могла подготовиться.

В этот момент ему уже было все равно, носит ли она платья, брюки – или вообще ничего не носит. Кровь пульсировала у него в висках и в паху – какая уж тут одежда! Он, черт побери, слишком долго в этот раз ждал женщины. Картины, возникающие в его воображении, могли бы напугать ее, если бы она их видела.

– Тогда мы сделаем привал, а в город въедем завтра.

Слоан отыскал подходящее место для бивака и направил свою лошадь туда. Как бы половчее предложить ей спать под одним с ним одеялом? Учитывая ее колючий характер, надо говорить напористо и быстро.

Ей не в новинку было разбивать лагерь. Саманта успела стреножить и почистить коня, оставив его щипать траву, прежде чем Толботт снял вьюки со своего, и пока он занимался лошадью, она уже развела костер и варила кофе. Он подстрелил кролика, она поджарила хлеб и бобы. Им легко работалось вместе и без слов.

Сидя под звездами и вдыхая ароматный запах, он размышлял о том, что бы делали женщины, которых он знал на востоке, на месте Саманты. При этих мыслях Слоан горько и зло усмехнулся. Все, о чем они думали, – это скорпионы и змеи, они опасались даже сойти с лошади. А Саманта уже прихлопнула какое-то насекомое и даже бровью не повела. Он готов биться об заклад – она и ужин из змеи приготовит, попадись ей таковая.

Это было почти то же, что делить лагерь с мужчиной. Почти. Языки костра медью отсвечивали в ее волосах и оттеняли холмики и долины за распахнутым воротом ее рубахи. Грудной голос девушки пронизывал его от ушей до паха. Она была тонкой и нежной как раз там, где надо, и он не мог оторвать от нее глаз и потому надвинул шляпу на самый лоб, чтобы скрыть их выражение.

– Я и не знал, что вы умеете готовить, – произнес он, чтобы только послушать ее голос в ответ. Тосты получились восхитительные, легкие и сладкие, совсем не такие, какие он готовил себе на костре сам.

– Конечно, не так, как мама, – отозвалась Саманта, соглашаясь и потягивая свой кофе. – Каждый должен уметь готовить. Будет у меня ферма – я буду готовить себе сама.

– Ваша семья жила в Теннесси. Почему же вы не остались там, пока ваш отец исследовал Калифорнию?

Она вздернула брови, но ответила довольно сдержанно:

– Наша семья после войны была уже не та. Мы потеряли людей, с которыми вместе работали, друзей и соседей. И мы были из тех, кого все ненавидели, поскольку поддерживали Союз, и все это знали. Со многими Нили дружили всю свою жизнь, но война сразу сделала нас врагами. И как только Юг проиграл… – она красноречиво повела плечом.

Слоан уехал из Бостона еще до начала войны. Он никогда не собирался присоединяться к янки. Зачем? Возвращаться воевать?.. Но и трех тысяч миль от дома было ему недостаточно. Уезжая, он хотел добраться до Дальнего Востока, но тогда у него и дайма[1] лишнего не было. Пришлось осесть в этой глуши. В душе его прогремела не менее опустошительная война, чем та, далекая, и он не интересовался ею.

Сейчас он просто почувствовал, как основательно отрезан от мира. Впрочем, поздно думать об этом.

Слоан встал и развернул одеяло. Бросив мимолетный взгляд на женщину по другую сторону костра, он без выражения сказал:

– Вдвоем будет теплее. Мы можем, если вам угодно, начать наши двадцать четыре часа прямо сейчас.