Глава 23

На следующее утро Элизабет ожидала в кухне, когда Адалия приготовит еду для Анны. Элизабет чувствовала себя утомленной, но объясняла это себе тем, что не выспалась. Адалия бросила на нее несколько обеспокоенных взглядов, но не произнесла вслух ничего, кроме пожелания доброго утра.

Однако причина упаднического настроения Элизабет заключалась вовсе не в недосыпании. Она все время думала о Джоне, его деликатности, его понимании, И чувствовала себя недостойной его внимания, поскольку не знала, что предложить ему взамен.

Сомнения и колебания измучили Элизабет. Она постоянно задавала себе вопрос – любит ли она Джона? Не должны ли были любовные игры убедить ее в этом?

Бывали моменты, когда она даже испытывала отчуждение. Но ведь Джон не заслуживал этого.

Элизабет вынуждена была признаться себе, что она оказалась трусихой, что ее расстроило.

И все-таки – что такое настоящие чувства? Множество людей вполне хорошо живут в браке, даже не испытывая истинной любви друг к другу.

«Но это не относится к моим родителям, – с грустью подумала Элизабет. – Они все делали вместе, даже умерли. Какой же глупой я была, считая, что люблю Уильяма! Ведь тогда не было ничего похожего на нынешний круговорот эмоций – ни страха за любимого человека, ни экстаза, ни отчаяния. А смогу ли я пережить, случись что-нибудь с Джоном?»

– Анна?

Элизабет очнулась от своих мыслей и увидела, что Адалия участливо смотрит на нее.

– Я уже дважды окликнула вас по имени, – тихо сказала кухарка, – я же не могу доверить полный поднос девушке, которая ни на что не реагирует.

Элизабет сделала попытку улыбнуться:

– Прости меня. Просто я задумалась. Сейчас я уже здесь.

– Ну и хорошо. – Адалия огляделась по сторонам и шепнула: – Он все исправит.

Элизабет сделала вид, будто не поняла, о чем говорит Адалия.

– Кто?

Адалия лишь покачала головой и вручила ей поднос с едой.

Элизабет прошествовала через большой зал, стараясь не обращать внимания на сочувственные взгляды. Ее удивило, что не только слуги, но и солдаты внимательно наблюдали за ней. От этого она чувствовала себя неловко.

У подножия башни она обнаружила Баннастера, который поджидал ее, и поняла причину любопытства солдат.

Продолжая держать поднос, Элизабет сделала книксен:

– Доброе утро, милорд.

– Доброе утро, Анна.

Баннастер смотрел на нее с таким видом, словно он и не гонялся за ней по коридорам замка, пытаясь затащить в постель.

Но зачем он ждет ее?

– Я пойду вместе с тобой, чтобы нанести визит леди Элизабет, – объявил он.

– Милорд, позвольте мне пройти первой и подготовить ее к вашему приходу. Леди Элизабет любит, чтобы ее прическа была уложена таким образом…

– Вся эта суета излишня, – сказал он. – Красота леди Элизабет очевидна. Я войду вместе с тобой.

Солдаты, не глядя на нее, отступили в сторону, и Элизабет, опередив виконта, шагнула в башню и стала подниматься по лестнице. Она боялась, что Баннастер начнет прикасаться к ней, и потому поднималась так быстро, что едва не задохнулась, когда они достигли верхней площадки.

Чего он хотел? Расстроить Анну, рассказав ей, как Джон был изгнан из замка? А может, ему надо было узнать, не помогала ли «леди Элизабет» своему нареченному?

Элизабет постучала в дверь и сказала, как это делала и раньше, что ее сопровождает лорд Баннастер.

Она услышала, как виконт хмыкнул, однако ничего не сказал.

Анна довольно долго не открывала дверь. Уж не получила ли она еще одну корзину, которую нужно было спрятать? Наконец дверь открылась, и Анна отступила на шаг назад.

– Доброе утро, лорд Баннастер, – тихо сказала она.

– Да, доброе, – любезно ответил виконт.

Он явно был невероятно доволен собой. К счастью, Элизабет уже рассказала Анне, кем был на самом деле Джон. Однако горничная не знала, что Джон вернулся и сейчас скрывался где-то в замке. Но это ее неведение было, пожалуй, и к лучшему.

– Могу я с вами позавтракать? – спросил Баннастер. Анна жестом пригласила его к столу, и они оба сели.

Элизабет молча разложила еду по тарелкам.

Пока Анна и Баннастер ели, Элизабет, отодвинув стул в угол, взяла в руки пяльцы и сделала вид, что занята делом.

Баннастер подал Анне ломоть хлеба.

– Я уверен, что ваша горничная уже рассказала вам, что Джон Рассел шпионил за всеми нами.

Слово «шпионил» резануло слух Анны, но она, ожидая продолжения, лишь наклонила голову.

– Он решительно настроен завладеть вами, хотя королю уже известно, что это неподходящий кандидат для того, чтобы стать герцогом.

– А почему король так считает? – спросила Анна.

– Мой кузен направил человека для того, чтобы узнать о состоянии дел в замке Рассела и о его финансах. И то и другое оставляет желать много лучшего. Поскольку сейчас лишь вопрос времени, когда брачный контракт будет расторгнут, я решил, что для вашей защиты мне лучше всего отказаться от опеки и предложить вам выйти за меня замуж.

Элизабет укололась иглой, но постаралась не вскрикнуть.

Анна перестала делать вид, что ест.

– Вы можете предложить мне брак, милорд, но это не означает…

Баннастер перебил ее, самодовольно улыбнувшись:

– Предложение – не совсем то слово. Я принял решение жениться на вас. Рассел – негодяй, который недостоин того, чтобы служить моему королю и кузену. Я сообщу королю о нашем браке. Он аннулирует договор, подписанный покойным королем. Какой епископ посмеет выступить против него?

– Вы не можете заставить меня силой выйти за вас замуж, – сказала Анна.

Сейчас ее голос дрожал. А что произойдет с ней, если на нее будет оказано более сильное давление? Не выдаст ли она себя, бросив взгляд на свою «горничную», надеясь получить подсказку?

Баннастер улыбнулся:

– Мне не придется вынуждать вас выйти за меня замуж.

Анна встала из-за стола:

– А я не позволю… прикоснуться ко мне, если это, по вашему разумению, вынудит меня выйти за вас замуж!

– Я и не собираюсь этого делать, – спокойно сказал Баннастер. – Рассел опозорил себя, и его непригодность для роли вашего мужа не может не быть очевидной для короля. Я уже сказал приходскому священнику, что утром мы хотим сочетаться браком и что я имею разрешение на венчание без церковного оглашения лиц, предполагающих вступить в брак.

Он задумал это уже давно, поняла Элизабет, чувствуя, как ее охватывает все возрастающий страх.

Баннастер встал, Анна молча смотрела на него, и на ее лице тоже был страх.

– Предлагаю вам, миледи, подготовить себя к этой красивой церемонии. И перестаньте смотреть на меня так, словно я собираюсь вам навредить, – недовольно добавил он.

Элизабет закрыла за ним дверь и подошла к Анне, сидевшей с мертвенно-бледным лицом.

– Я не позволю этому произойти, – решительно сказала Элизабет.

– Знаю, что не позволите. Но я боюсь того, что вы сделаете.

– Ну что ж, – тихо сказала Элизабет, – похоже, что у меня только один выход.

– Элизабет, вы меня пугаете.

– Ты не должна больше ничего бояться.

* * *

К вечеру Джон уже знал сногсшибательную новость: утром Баннастер собирается жениться на леди Элизабет. Предстоял пир, и слуги сбивались с ног, готовясь к нему. Джону довольно долго пришлось выжидать, пока затихнут звуки дольше обычного продолжавшегося ужина.

Он «одолжил» плащ и использовал капюшон, чтобы скрыть лицо. Теперь он отлично знал коридоры и места, где можно спрятаться при чьем-то приближении. Когда он тихонько постучал в дверь, Элизабет сразу же открыла, и Джон, проскользнув внутрь, заключил ее в объятия.

Его удивило, с какой горячностью она прижалась к нему, покрывая его лицо поцелуями. Джон замер, не уверенный в том, что Элизабет до конца понимает происходящее. И несмотря на сильное возбуждение, он поспешил остановить ее поцелуи.

– Элизабет, я знаю, что замышляет Баннастер. Мы должны поспешить с моим планом…

Элизабет вдруг быстро сбросила одежду и предстала перед ним обнаженной. Джон потерял дар речи. Он в смятении уставился на ее груди, которые так хорошо были знакомы его ладоням и губам, и сглотнул.

– Не говори ничего, Джон, – прошептала Элизабет. – Я думала об этом весь день. Я хочу тебя.

Он разделся, приподнял Элизабет и поцеловал. Она извивалась в его объятиях и стонала, обхватив ногами его талию. Джон поднес ее к кровати и сел, усадив Элизабет к себе на колени; погладив ладонями ей спину, он за плечи отстранил ее настолько, чтобы можно было попробовать на вкус ее груди.

Когда их бедра соприкоснулись еще плотнее, Джон застонал, поскольку его восставший пенис оказался зажат ими.

Элизабет внезапно распрямилась и обняла его за плечи.

– Мы можем заняться любовью в таком положении?

Джон кивнул:

– Думай обо мне, когда будешь моим наездником, мой маленький капитан.

Он лег на спину, и когда Элизабет оседлала его, увидел в ее глазах восторг по поводу открывающихся для нее возможностей. Элизабет прижалась своим в телом к его пенису, отчего Джон со стоном закрыл глаза. Она продолжала эту игру до тех пор, пока он не потерял способность что-либо соображать. Когда она стала лизать ему соски, он наконец вынужден был остановить ее.

– Я хочу, чтобы ты взяла меня, – шепотом пояснил он. – Направь меня в свое лоно.

Элизабет взяла в руку его пенис, отчего Джон содрогнулся всем телом. И словно проткнула себя, погрузив его во влажную сладостную расселину. Джону пришлось приложить максимум усилий, чтобы сдержать свое желание мгновенно излиться в нее.

Сейчас, когда все в ее жизни рушилось, он даст ей эту возможность быть хозяйкой положения.

– Это потрясающе, – прошептала она.

Элизабет наклонилась вперед, опираясь руками по обе стороны от его тела. Пока она самостоятельно экспериментировала, Джон ласкал ей груди, покачивая и баюкая их, сжимая пальцами соски. Он видел признаки страсти на лице Элизабет, которые делались все более явными по мере того, как она боролась за то, чтобы достичь оргазма.

С каждым толчком Элизабет делалась все смелее, а он выгибал навстречу ей бедра, чтобы проникнуть в нее еще глубже. Когда ожидаемый оргазм наступил и она откинулась назад, Джон прижал ее бедра к себе и кончил вслед за ней.

Элизабет упала ему на грудь. Джон обнял ее, пальцами отвел влажные волосы с ее лба и стал целовать ей лоб, щеки, уши. Его пенис все еще продолжал пульсировать внутри ее лона, вызывая в нем желание перевернуть ее на спину и взять снова.

– Спасибо, – прошептала она.

Ему не хотелось ее отпускать, но Элизабет скатилась с него и села рядом на кровати, воспользовавшись покрывалом, чтобы прикрыть наготу. Это не предвещало ничего хорошего.

– Значит, ты слышал новость, – тихо сказала она.

Джон поднялся и сел рядом с ней; им снова стал овладевать гнев.

– Да. Но я не позволю, чтобы этот негодяй узурпировал мое место рядом с тобой.

– Джон…

– Почему он не стал дожидаться решения короля?

– Джон, послушай меня.

Когда она дотронулась до его руки, Джон наконец взглянул на ее исполненное решимости лицо. И ему это очень не понравилось.

– Я устала бороться против всего этого, Джон.

Ее тихий голос породил в его душе смятение.

– Элизабет, о чем ты говоришь? Разумеется, мы будем бороться!

– Нет, я все время являюсь причиной боли других. Мой управляющий умер…

– По причине, не имеющей к тебе никакого отношения.

Элизабет продолжала, словно и не слышала его реплики:

– Анна уже целую неделю находится в изоляции.

– Она сама хотела помочь тебе!

– А ты, Джон? Уже сколько раз ты подвергал риску свою жизнь ради меня. Теперь за тобой охотятся. Я не могу так жить.

Она судорожно вздохнула, и упавшие на лицо волосы скрыли ее слезы.

– Это мой выбор, Элизабет. Мое предназначение – стать твоим мужем.

Она бросила на него отчаянный взгляд:

– Я не могу жить, зная, что ты рискуешь жизнью!

– Элизабет…

– Понимаешь, я думала, что смогу быть иной, чем другие женщины, смогу быть хозяйкой своей судьбы. Это жестокий урок, но я поняла, что я такая же, как все. Но слишком многие люди зависят от меня, и я не смогу вынести, если кто-то погибнет, защищая меня. Я решила выйти замуж за Баннастера.

Джон вздрогнул, пытаясь совладать с подступающим гневом. На нее не подействует запугивание, но она умна и способна логично мыслить. Лишь бы сработала выбранная тактика.

– Элизабет, ты привыкла держать ситуацию под контролем. Сейчас ты хочешь доказать свое право выбирать, даже если ты выбираешь несчастную жизнь.

– Это неправда!

– Это правда. Даже сегодня ты, пребывая в отчаянии, верховодила в сексе.

Она энергично замотала головой, но тут же разрыдалась.

– Я сдаюсь, разве ты не видишь? – проговорила она.

– Но это твое решение, – сказал Джон. – Ты не позволяешь действовать мне. В моем распоряжении имеется войско.

– Джон, но это единственный способ избежать кровопролития. Неужели ты не понимаешь, что у стольких людей может оказаться поломанной жизнь только потому, что я должна иметь то, чего хочу? Это неправильно! Каждая богатая женщина должна принять как должное, что муж для нее будет выбран другими, – ты же тоже был выбран другими! Может, я в последний раз использую свое право выбора, но это мое решение.

– На эту ложную тропу ты вступила еще до того, как я сюда пришел, – сурово сказал Джон.

Закусив губу, Элизабет кивнула.

– Ты хочешь сказать, что прощаешься со мной?

Она закрыла глаза и дала волю слезам.

Джон быстро оделся. Элизабет, отвернувшись от него, тихонько плакала. Сейчас Джон был слишком зол, чтобы посочувствовать ей и как-то утешить. Она понимала это.

Когда-то Джон мог бы и усомниться в своих способностях, но не теперь. Сейчас он знал, что его отец верил в него. Он даже составил контракт таким образом, чтобы его младший сын мог получить шанс жениться на Элизабет. Гнев Джона поостыл, когда он ощутил прилив печали по своей почившей в бозе семье, которую никогда по-настоящему не оплакивал.

Он не станет пытаться переубедить Элизабет. Джон понимал – она ни за что не изменит своего решения, считая, что поступает правильно.

Но он человек, который любит ее.

Он не откажется от помолвки, однако, если он сейчас скажет об этом Элизабет, это лишь добавит ей беспокойства и тревог. Его ожидает войско, готовое к тому, чтобы освободить Элизабет, и он сделает все возможное, чтобы пострадало как можно меньшее количество людей.

Джон стоял возле кровати, глядя на эту чудесную девушку. Ее рыдания смолкли, но дрожь пробегала по телу при каждом вздохе. Джон нежно дотронулся до ее руки, но Элизабет отдернула ее, а затем отстранилась от Джона, словно пытаясь облегчить ему задачу. Она вытерла слезы, и теперь на ее лице была написана решимость.

Она хотела, чтобы он возненавидел ее и ушел, чтобы жить своей жизнью.

Но Элизабет любила его, и он знал это. Пытаясь его спасти, она тем самым доказывала свою преданность ему.

– До свидания, Элизабет.

Она наконец посмотрела ему прямо в глаза и, вскинув подбородок, сказала:

– До свидания.


Глядя на уходящего Джона, Элизабет чувствовала, что ее трясет. Это началось с легкого тремора, но после того, как дверь за ним закрылась, превратилось в болезненные конвульсии.

Элизабет душили спазмы от сдерживаемых слез. Но она пообещала себе, что больше не станет рыдать. Настало время осознать, что главное – это долг и обязанность. Хотя она и не смогла придумать иного способа защитить своих людей – и Джона, – кроме как выйти замуж за Баннастера.

Однако у нее было ощущение, что она такая же хрупкая, как стекло, которое может расколоться, если кто-нибудь до него неосторожно дотронется. Последние ласки Джона едва не заставили ее сдаться. Ей так хотелось попросить его забрать ее с собой… И все же ее решимость возобладала, и Элизабет испытывала некоторую гордость за это.

Она знала, что любит Джона; и то была реальная, взрослая любовь, а не прежние девичьи фантазии. И любовь эта настоящая, потому что сейчас, когда Элизабет отказалась от нее, было ощущение, словно кто-то вонзил ей в сердце шпагу. И особенно больно было оттого, что она так и не сказала Джону о своей любви.

Элизабет умылась холодной водой, оделась с особой тщательностью, жалея лишь о том, что не может надеть одно из своих платьев. Она должна выглядеть наилучшим образом.

Она знала, как ей следует поступить.

Загрузка...