Выбор рыцаря

Глава 8

Остаток утра Элизабет пребывала в состоянии беспокойства и тревоги. Она собиралась отнести грязную одежду Анны прачке, но забыла это сделать из-за треволнений, связанных с письмом. Элизабет не привыкла чувствовать себя не у дел. Видя ее состояние, Адалия поручила ей шинковать морковь.

Когда Элизабет вошла в большой зал на обед, она ощутила на себе испуганные, ошеломленные взгляды нескольких своих слуг. В смятении она остановилась и тут увидела одного из претендентов на ее руку – сэра Чарлза. Он сидел за высоким столом рядом с Милберном. Элизабет резко повернулась и попыталась скрыться на кухне.

– Анна, подойдите сюда, – позвал ее из-за дальнего стола сэр Джон. – Нам многое нужно обсудить.

Притворившись, будто на нее напал приступ кашля, опустив голову и отвернув лицо, Элизабет прошла в дальний конец зала. Она хотела сесть напротив сэра Джона, но тот подвинулся и жестом показал, чтобы она села поближе. Она присела на его скамью, но как можно дальше от сэра Джона, так как знала, что потеряет способность рационально мыслить, если он прикоснется к ней. Джон наклонился к Элизабет:

– Появление некой влиятельной особы решило одну из проблем для вашей госпожи.

– Что вы имеете в виду? – Она смотрела на пустую тарелку, пытаясь притвориться, что не чувствует прикосновения его плеча.

– Ведь это один из претендентов на руку леди Элизабет, не так ли?

– Да. Это сэр Чарлз, сын лорда Селби.

– Я подслушал, как Милберн говорил ему вполне определенно, что Баннастер скоро будет назначен опекуном, но до того времени не вернется.

– Хотя моя госпожа будет рада узнать, что одним человеком, воюющим из-за нее, будет меньше, должна напомнить, что она остается взаперти и голодает.

– Она в самом деле голодает? – озабоченно спросил сэр Джон. – В башне нет ни еды, ни питья?

Элизабет поколебалась, вспомнив корзинку.

– Думаю, на сегодня ей хватит.

– В таком случае я полагаю, вам лучше не нарываться на более серьезные неприятности, – с улыбкой заметил он.

Элизабет не ответила на его улыбку.

– Я просто хотел пошутить, – объяснил он.

– По-моему, это было не смешно, – возразила она.

– Когда кризис будет позади, надеюсь, у вас появятся приятные воспоминания.

Элизабет вопросительно взглянула на сэра Джона. Он снова улыбнулся:

– Очевидно, вы находились под таким прикрытием нашей госпожи, что у мужчин не было возможности заигрывать с вами.

– Заигрывать со мной?

– Я имею в виду пикировку словами между мужчиной и женщиной. – Он усмехнулся. – Я знаю, что сейчас совсем не время, но когда я смотрю на вас, то забываю, что не должен говорить о «приятных воспоминаниях». Вы красивая женщина и должны понимать, что мужчины забываются, общаясь с вами.

Элизабет почувствовала, что краснеет, и презирала себя за это. Когда мужчины забываются с леди Элизабет, когда они слишком долго не отпускают ее руки после окончания танца, это романтично. В этом нет никаких намеков на недопустимую интимность.

Но ей доводилось слышать, что холостые мужчины не очень-то стремятся к брачному ложу, стало быть, именно в общении со служанками они черпают… свой опыт.

А Элизабет была сейчас горничной. Но она должна дать понять сэру Джону, что не может быть объектом для заигрывания.

– Сэр Джон, я не та женщина, которую вы можете поддразнивать, – сказала она тихо, надеясь, что ее ни кто не услышит. – У меня есть обязанности перед моей госпожой и этим замком, и ни о чем другом я думать не могу.

Он снова наклонился к ней:

– Я просто наслаждаюсь вашим обществом. Ваша красота и ваше умение вести беседу заставляют меня забыть…

– Значит, вы вините меня в своем поведении? – усмехнулась Элизабет.

Джон засмеялся, чем обратил на себя взгляды многих людей. Адалия тоже удивленно посмотрела в их сторону.

– Анна, мне так приятно поддразнивать вас, но я обещаю приложить все усилия к тому, чтобы воздержаться от этого.

– Сделайте милость, – проговорила Элизабет сквозь зубы.

Во время еды она старалась разговаривать с ним как можно меньше. Вскоре с тренировочной арены пришел Филипп. От него не укрылась некоторая напряженность между ними. Не зная ее причины, Филипп предпочел хранить молчание.

Когда он встал, чтобы уйти, Джон сказал:

– Похоже, ты получаешь удовольствие от своих новых обязанностей писаря капитана.

Филипп ухмыльнулся:

– Я производил опись на складе оружия, когда услышал, как кто-то заявил, будто простой писарь не может иметь свое собственное оружие, находясь среди обученных солдат.

– И ты доказал им обратное.

– Пока еще нет, но собираюсь. Желаю приятного дня, Анна.

Она нахмурилась и ничего не сказала. Филипп перевел взгляд на своего хозяина:

– Похоже, я не понимаю, что происходит.

– Мне передали ваши обязанности, – объяснила наконец Элизабет.

– А мне определили мои, – подключился сэр Джон. – Теперь я смогу зарабатывать деньги, пока буду поправляться.

– Это хорошая новость. – Филипп изучающим взглядом посмотрел на Элизабет: – Надеюсь, вы обладаете хорошими навыками в письме? Сэр Джон – очень требовательный хозяин.

Прежде чем успела заговорить Элизабет, Джон сказал:

– Она наверняка поспешит заявить, что я не ее хозяин. Мы лишь временно работаем вместе.

Мужчины засмеялись, а девушка поднялась, собираясь уйти.

– Анна, подходите к конюшне, когда будете готовы, – напомнил ей Джон.

– И вы сможете ехать верхом со сломанной ногой? – поинтересовалась она.

– Нет, я намерен попросить повозку. А вы сможете ехать рядом.

– Не сзади, как положено добропорядочной горничной? – медоточивым голоском спросила Элизабет.

– Вполне приемлемо и рядом, – проговорил он. – А со временем я покажу вам другие виды езды.

Когда Джон и Филипп рассмеялись, Элизабет в смятении отвела взгляд. Она предполагала, что сэр Джон сказал нечто непристойное, но непонятное ей. Порывисто повернувшись, Элизабет взглянула на главный стол, где расположился лорд Чарлз, словно он был хозяином замка – очевидно, именно это было его вожделенной мечтой, – а затем юркнула в первый попавшийся коридор, желая как можно быстрее скрыться от всех, абсолютно всех, мужчин.

Когда Анна ушла, улыбка Джона погасла.

– Не думаю, что то, как ты себя ведешь, способно сработать, – заметил Филипп.

– Я так не считаю.

– По-моему, ты ее рассердил.

– А мне кажется, она сердится потому, что я ей очень нравлюсь.

– А ты сердишься потому, что… она тебе очень нравится?

– Знаешь, когда я освобожу леди Элизабет, я не смогу позволить Анне оставаться ее служанкой. Ведь я отношусь к ней совсем не как к служанке. Но боюсь, Анна никогда не сможет доверять мне.

– Не она должна доверять тебе, а леди Элизабет. И она будет настолько благодарна за спасение, что простит тебе твои методы.

– Но Анна будет оскорблена, – тихо сказал Джон, глядя на дверь, за которой она скрылась. – Флиртовать с ней становится все легче, и мне трудно остановиться.

Элизабет сидела на козлах маленькой повозки, когда та проехала под опускной решеткой крепостных ворот и оказалась в поле. Солнечные лучи падали Элизабет на лицо, и она блаженно закрыла глаза, наслаждаясь теплом после сырой прохлады замка. Дорога была неровной, и Элизабет пришлось схватиться за костыль Джона, чтобы ее не выбросило из повозки на очередной колдобине. Костыль находился между ними и служил своего рода границей, которую ни один из них не должен пересекать.

Сэр Джон время от времени испытующе поглядывал ни свою спутницу. Лучи солнца отражались от его светло-каштановых волос, огоньки поблескивали в голубых глазах, и Элизабет вдруг почувствовала, что ей трудно дышать.

Он увозил ее из заточения на свободу, и на какой-то момент она ощутила себя простой служанкой, за которой ухаживает красивый рыцарь. Но и простые девушки не были свободны в своем выборе, и если она убежит с красивым рыцарем, ее могут убить, когда обман раскроется. Нет, Элизабет не должна забывать, что на ней лежит бремя замка Олдерли. Она будет нести его и освободит свой народ.

Дорога повернула в сторону, и замок скрылся из виду. Элизабет откинулась назад, обхватив руками колени, и посмотрела на сэра Джона.

– Судя по вашему титулу, вы рыцарь, – сказала Элизабет, надеясь, что, поддерживая разговор, она отвлечет себя от других мыслей.

Его губы сложились в озорную улыбку. Он натянул вожжи.

– Да.

– У вас нет собственной земли?

– Нет. Я младший сын – как и нареченный вашей госпожи.

– Ну, стало быть, вы его понимаете.

– Да нет. Ведь каждый понимает лишь собственную ситуацию. У моего отца было только одно поместье, и оно отошло моему брату.

И голос, и глаза у Джона были серьезными, и Элизабет почувствовала, что о многом он умолчал. Он смотрел вперед на дорогу, и Элизабет могла разглядывать его профиль.

– А вам кажется, что вы могли бы распорядиться им лучше, чем ваш брат? – спросила она.

– Я в этом даже не сомневаюсь, но что толку говорить о прошлом, которое невозможно изменить.

– Значит, вы учились на бейлифа, когда занимались тренировкой как рыцарь?

– Нет, это было раньше. Отец хотел, чтобы я получил профессию, а я всегда был силен в арифметике. Я был маленьким, неуклюжим ребенком, и отец не думал, что из меня получится хороший рыцарь. И я ездил вместе с бейлифами от одного поместья к другому и овладевал профессией.

– Вас устраивали планы отца?

Сэр Джон усмехнулся:

– Нет, я был в бешенстве. Но это было лучше, чем стать священником, от чего я отказался наотрез. Я-то знал, что из меня получится хороший рыцарь, и меня злило, что отец этого не видел. А мой брат с детства был активным и всегда во всем преуспевал.

– И вам было трудно угнаться за ним.

– Трудно, но, возможно, мне нужен был такой стимул. Я изучил бухгалтерское дело и методы ведения фермерского хозяйства настолько, чтобы нас не могли обмануть наши собственные бейлифы. А затем взялся за шпагу.

– И преуспели в этом.

Джон вскинул бровь:

– Вы так легко готовы мне поверить?

Элизабет окинула взглядом его широкие плечи и покраснела.

– Просто вы выглядите так… как если бы хорошо владели шпагой.

– Но тогда я так не выглядел. Даже тупая тренировочная шпага была мне не с руки. – Он вздохнул. – Мой отец был в отчаянии. Увы, он умер раньше, чем я смог доказать ему, что способен преуспеть и в этом.

– Но вы доказали это вашему брату.

– Нет, ему тоже не доказал. Он проявлял мало интереса к моим достижениям. И хотя я получил рыцарское звание, мне очень накладно было носить доспехи и владеть хорошо обученной и готовой к бою лошадью.

Недостаток денег не дал Джону возможности воплотить в жизнь свои мечты, подумала Элизабет, искренне ему сочувствуя.

– Мне повезло, что отец настоял, чтобы я овладел профессией, – добавил сэр Джон.

– Как и мой отец, – сказала Элизабет от имени Анны.

– И вы преуспели.

– Я надеюсь удачно выйти замуж – вот тогда я преуспею.

– А за кого мечтает выйти замуж горничная?

Элизабет открыла было рот для быстрого ответа, но заколебалась. Потом все же сказала:

– Горничная мечтает выйти замуж за йомена, владеющего собственностью и имеющего шанс подняться выше.

– Достойная мечта.

Элизабет бросила на него быстрый взгляд, пытаясь понять, не дразнит ли ее Джон, но он был серьезен.

– А на ком мечтает жениться бейлиф?

Она затаила дыхание, надеясь, что он не скажет «на горничной».

Но сэр Джон засмеялся:

– Я бедный бейлиф. Пока я не заработаю денег, чтобы иметь право жениться, боюсь, мне придется оставаться одиноким мужчиной.

– Не могу себе представить, чтобы такой мужчина, как вы, оставался одиноким, – произнесла она, думая о своем столь быстро возникшем влечении к нему.

– Такой мужчина, как я? – переспросил он с улыбкой.

Элизабет откашлялась и снова уставилась на дорогу.

К счастью, на гребне холма уже показалась деревушка Хиллсли.

– Ну, мужчина, который готов флиртовать с каждой встречной девушкой. Наверняка кое-кто из них отвечает ему взаимностью.

– Вы видели, чтобы я флиртовал с каждой встречной девушкой? – поинтересовался Джон. – Мои действия дают повод так думать?

Элизабет смутилась. Мужчины никогда не обращались с ней столь фамильярно, и сейчас она могла легко попасться в сети этого… флирта.

– Я просто предположила, что вы флиртуете с каждой девушкой, поскольку вы заигрываете со мной.

– А вы полагаете, что я не считаю вас достойной мо его внимания?

Элизабет нахмурилась:

– Я не знаю, чем объясняется ваше поведение. Но мы уже приехали.

Он натянул вожжи и остановил повозку на небольшой деревенской площади. В центре ее находился колодец, неподалеку паслись овцы и коровы. Небольшие дома стояли у перекрестка дорог, а на некотором удалении на холме возвышалась усадьба Хиллсли-Мэнор, построенная из желтого камня. «Интересно, – подумала Элизабет, – там ли находится на лечении заболевший бейлиф мастер Уилден?»

После того как сэр Джон не без труда слез с повозки, он был представлен Хью, помощнику мастера Уилдена, который выразил сочувствие сэру Джону по поводу синяков на лице. Элизабет старалась оставаться на заднем плане, не привлекая к себе внимания. Это было несложно, поскольку сэр Джон прекрасно справлялся со своей задачей. Элизабет шла позади группы и восхищалась покоем деревенского пейзажа. Она и раньше здесь бывала, по всегда мимоходом, по пути куда-то еще.

Сейчас у нее была возможность посмотреть на все внимательнее. Она видела мужа и жену, которые работали в саду позади их маленького двухкомнатного каменного коттеджа. Неподалеку по земле ползал ребенок. Его родители обменивались взглядами, которые свидетельствовали об их любви друг к другу. Мужчина явно не считал, что его жена должна быть объектом поклонения, как это подается в романтических поэмах. Элизабет казалось, что вот так к ней относился бы Уильям, и она мечтала именно о таком отношении. И все же было нечто трогательное в том, как этот фермер смотрел на свою жену.

Постепенно Джон пришел к выводу, что совсем неплохо иметь рядом Анну. Она многое знала о деревне и поместье, хотя поначалу ее непросто было вовлечь в разговор. Она неловко отворачивалась, словно испытывала неуверенность, оказавшись вне замка. А ведь Анна была одной из тех женщин, которые – и Джон мог в этом поклясться – не теряли уверенности в любой ситуации.

Сначала Хью рассказал Джону об обязанностях каждого из жителей деревни и заверил, что все работают достойно. Потом они встретились со сторожем, следящим за сохранностью изгородей, не позволявших овцам слишком далеко разбредаться. Поговорили об урожае, который обещал быть хорошим.

Наконец Джон остановился и, балансируя на костыле, поинтересовался:

– А как чувствует себя мастер Уилден?

Белокурый Хью вытер рукой влажный лоб и нахмурился.

– Мастер Уилден страдает от горячки уже несколько дней, однако целительница уверена, что он поправится. Однако из-за преклонного возраста ему понадобится на это время.

Джон кивнул, испытав облегчение оттого, что мужчина сможет вернуться к своим обязанностям бейлифа.

– Не знаете, он хотел бы поговорить со мной?

Хью покачал головой:

– Милорд, он спит большую часть дня. Может быть, в ваш следующий приезд. Вы останетесь на ужин?

Джон заметил, что вопрос обеспокоил Анну.

– Спасибо за любезное приглашение, Хью, – сказал Джон, продолжая наблюдать за Анной, – но мы хотели бы вернуться до наступления темноты. Наш повар снабдил нас едой на время нашего путешествия.

Анна отвернулась, но Джону показалось, что она испытала облегчение.

Когда они ехали в повозке в замок, жители деревни, возвращавшиеся с полей после окончания работ, приветственно махали им руками. Здесь Анна проявила гораздо больше энтузиазма и махала им в ответ. А потом устремила взгляд на дорогу, вздохнула и закрыла глаза.

– Это было трудно для вас? – спросил Джон.

Она покачала головой:

– Я чувствую себя неуютно в роли вашего помощника. Ведь все знают, кто я.

– Неуютно? Но я же не просил вас что-то делать. Вам только и оставалось, что слушать и учиться.

– В таком случае я оправдала ваши ожидания, – сказала она.

Казалось, она была довольна собой. С полмили они ехали молча, а затем Джон сказал:

– По-моему, неподалеку есть небольшой ручей. Здесь мы и остановимся.

Элизабет мгновенно открыла глаза.

– Остановимся? Но ведь нам нужно добраться до темноты.

– Но и поесть нам тоже нужно. Адалия снабдила нас целой сумкой еды.

– Я могла бы поесть и по дороге.

– Ну а я нет. Еда будет вываливаться из моих рук. Так что остановимся здесь.

Они подъехали к купе деревьев. С трудом выбравшись из повозки и оказавшись на земле, Джон снова посмотрел на Анну. Та сидела в повозке с хмурым выражением лица.