Выдержал, или Попривык и вынес

ГЛАВА XXII

Это было въ концѣ августа; небо было ясное, безоблачное и и погода восхитительная. Черезъ двѣ или три недѣли я настолько чувствовалъ себя очарованнымъ этимъ любопытнымъ и новымъ краемъ, что рѣшилъ отложить на время свое намѣреніе вернуться въ «Штаты». Я скоро привыкъ носить шляпу съ широкими, опущенными полями, голубую шерстяную блузу, панталоны засовывать въ сапоги и радовался избавиться отъ сюртука, жилета и подтяжекъ.

Я чувствовалъ себя въ буйномъ и «задорномъ» настроеніи (какъ говоритъ историкъ Джозефусъ въ его прекрасной главѣ о разореніи Темиля). Мнѣ казалось, ничего не могло быть болѣе поэтичнымъ и прекраснымъ. Я сдѣлался государственнымъ чиновникомъ, но это было только для виду. Служба моя была въ родѣ синекуры. У меня не было никакихъ опредѣленныхъ обязанностей и не получалъ я никакого жалованья. Я былъ личнымъ секретаремъ его величества г-на секретаря, и дѣлъ было пока немного, такъ что двоимъ дѣлать было нечего, и потому Джонни К. и я посвятили все свое время удовольствіямъ. Онъ былъ младшій сынъ набоба изъ Огіо и находился здѣсь для отдыха и развлеченія, которыми пользовался съ наслажденіемъ.

Мы много слышали о дивной красотѣ озера Тахо (Lake Tahoe) и рѣшили отправиться посмотрѣть его. Трое или четверо изъ бригады, работая тамъ, опредѣлили въ этомъ краѣ лѣсистую мѣстность на берегу озера и оставили тамъ во время стоянки большое количество провіанта и необходимой утвари. Долго не думая, мы связали въ ремень нѣсколько плэдовъ, закинули ихъ за спину, взяли каждый по топору и двинулись. Мы намѣревались завладѣть мѣстомъ въ лѣсу, поселиться и на немъ разбогатѣть. Мы шли пѣшкомъ, но читатель, вѣроятно, найдетъ, что лучше было бы верхомъ. Намъ сказали, что озеро находится въ 11-ти миляхъ отъ города. Мы сначала долго шли по гладкому уровню, потомъ стали старательно подниматься на гору, кажется, въ тысячу миль вышины, остановились и посмотрѣли вокругъ. Никакого озера не видать. Мы спустились съ горы по другой сторонѣ ея, прошли черезъ долины и снова стали подниматься на гору, которая на этотъ разъ имѣла, кажется, около трехъ или четырехъ тысячъ миль высоты, остановились и снова посмотрѣли вокругъ; однако, никакое озеро не виднѣлось. Мы сѣли усталые, измученные, всѣ въ поту и раздосадованные, поручили двумъ встрѣчнымъ торговцамъ передать проклятіе людямъ, которые такъ насъ надули. Отдохнувъ и освѣжившись, мы снова пошли въ путь съ большею энергіей и рѣшимостью; такъ прошли мы еще около двухъ или трехъ часовъ и вдругъ неожиданно озеро предстало передъ нами — прелестная синяя вода — на шесть тысячъ триста футовъ выше уровня моря и со всѣхъ сторонъ окруженное горами со снѣжными вершинами, на три тысячи футъ вышиною. Оно имѣло обширную овальную поверхность, и въ окружности, надо полагать, около восьмидесяти или ста миль. Оно лежало въ тѣни горъ, которыя картинно отражались въ водѣ, и мнѣ казалось, что лучше и прелестнѣй мѣстности не существовало на всемъ земномъ шарѣ.

Мы нашли небольшую лодку, принадлежащую бригадѣ и, не теряя времени, усѣлись въ нее и поплыли по глубокимъ водамъ къ мѣсту ихъ стоянки. Джонни гребъ, а я управлялъ рулемъ, но не думайте, что я это сдѣлалъ отъ лѣни или боязни, нѣтъ, но меня тошнитъ, когда я ѣду спиною.

Проплывъ три мили, мы къ вечеру причалили къ мѣсту, вышли на берегъ усталые и съ волчьимъ аппетитомъ. Въ извѣстномъ «тайникѣ», между скалами, нашли мы всю провизію и необходимую кухонную посуду, и тогда, несмотря на мою усталость, я сѣлъ на глыбу камня и сталъ наблюдать, пока Джонни собиралъ дрова и готовилъ ужинъ. Многіе послѣ такого утомленія нуждались бы въ отдыхѣ.

Ужинъ былъ прелестный — горячій хлѣбъ, жаренная свинина и черный кофе. Тишина и уединеніе — восхитительны. Въ трехъ миляхъ былъ пильный заводъ и на немъ работники; но едва ли во всей окружности озера можно было найти еще другихъ людей. Когда наступили сумерки и звѣзды заблестѣли, подобно алмазамъ, мы закурили и задумались; среди этой величественной тишины забыли всѣ свои горя и невзгоды. Въ опредѣленное время мы разложили наши плэды на теплый еще песокъ, между двумя глыбами скалъ, и улеглись спать, не обращая вниманія на муравьевъ, которые безцеремонно ползли по насъ, по одеждѣ, желая вѣроятно, насъ и все остальное хорошенько изслѣдовать. Мы спали крѣпкимъ, непробуднымъ сномъ, честно заработаннымъ, и если имѣли какія-нибудь погрѣшности на душѣ, то въ эту ночь за нихъ бы не отвѣтили. Вѣтеръ поднялся въ то время, когда мы стали засыпать и плескъ воды о берегъ усыплялъ насъ еще сильнѣе. Ночью, на берегу этого озера, обыкновенно очень холодно, но у насъ было достаточно покрывалъ съ собою и намъ было тепло. Мы какъ легли, такъ и проснулись, въ одномъ и томъ же положеніи; проснулись рано, живо вскочили свѣжіе и бодрые, позабывъ вчерашнюю усталость и чувствуя себя полными веселости и рѣзвости.

Вотъ гдѣ и при какихъ условіяхъ можно возстановить здоровье. Въ это утро мы легко могли бы побороть десять такихъ личностей, какими мы были вчера — слабыхъ, во всякомъ случаѣ. Но свѣтъ такъ не воспріимчивъ и такъ тяжелъ на подъемъ, что предпочитаетъ разные «курорты» и поѣздки за-границу здоровью. Три мѣсяца свободной жизни на озерѣ Тахо возстановили и вернули бы египетской муміи ея прежнія силы и дали бы ей аппетитъ алигатора. Я, конечно, не говорю о самыхъ древнихъ и изсохшихъ муміяхъ, а о теперешнихъ, свѣжайшихъ. Воздухъ на вышинѣ чистъ и прозраченъ, укрѣпляющій и восхитительный. И зачѣмъ ему таковымъ не быть? Онъ тотъ же, которымъ дышать и ангелы. Я полагаю, что нѣтъ такой усталости, которая, послѣ первой ночи отдохновенія на пескѣ въ этой мѣстности, не прошла бы безслѣдно; не подъ кровлею, но подъ открытымъ небомъ; лѣтомъ дождь тутъ большая рѣдкость. Я знавалъ человѣка, который отправился туда умереть, но сильно ошибся. Когда онъ туда явился, то былъ похожъ на скелета и едва могъ стоять на ногахъ, аппетита не было никакого и онъ ничего не дѣлалъ, какъ только читалъ сочиненія и размышленія о будущей жизни. Черезъ три мѣсяца онъ спалъ великолѣпно, всегда на воздухѣ, ѣлъ все, что могъ, по три раза въ день, и охотился, для развлеченія, на горамъ, въ три тысячи футовъ вышины. Онъ далекъ былъ отъ скелета, и вѣсу былъ порядочнаго. Это не моя фантазія, а фактъ. Болѣзнь его была чахотка, совѣтую всѣмъ скелетамъ воспользоваться этимъ испытаннымъ средствомъ.

Я снова занялся кухнею и какъ только мы кончили завтракъ, мы вошли въ лодку и опять поплыли вдоль берега и плыли около трехъ миль, а потомъ причалили. Мѣстность тутъ намъ понравилась, мы рѣшили присвоить себѣ около трехъ сотъ акровъ и на деревѣ для памяти сдѣлали отмѣтки. Лѣсъ былъ сосновый, частый и густой, вышина деревьевъ доходила до ста футовъ, одно дерево къ одному. Необходимо было огородить наши владѣнія, а то мы не могли бы ими пользоваться; надо было срѣзать деревья въ нѣсколькихъ мѣстахъ и сваливать ихъ такъ, чтобы образовать вокругъ ограду (съ широчайшими промежутками, разумѣется). Каждый изъ насъ срубилъ по три дерева и нашелъ, что работа эта настолько ужасна и тяжела, что рѣшено было положиться на срубленныя деревья, если они сберегутъ нашу собственность, то отлично; если же нѣтъ, то Богъ съ нею, не стоило мучаться до смерти, чтобы спасти нѣсколько лишнихъ акровъ земли. На другой день, мы вернулись, чтобы строить домъ — домъ былъ необходимъ, чтобы удержать землю за собою. Мы порѣшили выстроить прочный деревянный домъ и этимъ возбудить зависть бригады, но не успѣли мы срубить и обтесать первое бревно, какъ намъ показалась безполезною такая образцовая работа, и мы остановились на томъ, что домъ будетъ сдѣланъ изъ жердей. Однакоже, два деревца, срубленныхъ и обтесанныхъ, привели насъ къ тому заключенію, что и скромнѣе матеріалъ удовлетворитъ казенныя требованія, и потому рѣшено домъ построить изъ прутьевъ. Весь слѣдующій день мы посвятили этой работѣ, но она, между болтовней и частымъ отдыхомъ, шла медленно, и къ срединѣ дня у насъ было сдѣлано такое маленькое возвышеньице, что, когда одинъ уходилъ срѣзать прутья, другому надо было оставаться, а то легко можно было не найти нашей постройки, которая имѣла сильное фамильное сходство съ окружающей растительностью.

Но мы были ею довольны.

Теперь мы землевладѣльцы, надлежащимъ образомъ захватившіе собственность и огражденные закономъ, потому мы рѣшили переѣхать и сдѣлать резиденцію нашу въ нашихъ владѣніяхъ и, насколько возможно будетъ, наслаждаться безграничной самостоятельностью.

На другой день, поздно, послѣ хорошаго и продолжительнаго отдыха, мы отчалили отъ стоянки бригады, захвативъ съ собою провизіи и кухонныя принадлежности, лучше сказать, мы взяли взаймы, и какъ разъ къ ночи причалили къ нашей собственной пристани.