Выдумки чистой воды

…И вырвалась она из рук

Владыки Трех миров подлунных.

Она стояла на свету.

И факелы в руках охраны —

Немых юнцов и старцев пьяных,

Наемников, чьи кровью раны

Сочились в перевязях рваных,—

Ее ласкали красоту.

По коже зарева ходили.

Гранатов гроздья меж ключиц —

Подобье стаи зимних птиц…

Браслеты-змеи ей обвили

Запястья. Ясписом горели

У змей глаза!.. В ее ушах,

Близ перламутра нежной шеи,

Пылал огонь Гипербореи —

Алмаза льдяная душа.

И синей тенью лазуриты

Лежали на груди открытой —

Дыханье поднимала их

Царица. Стыли турмалины

На лбу, а на висках — рубины,

Напоминаньем: эта бровь

Воздымется — прольется кровь!..

Глаза — зеленые глубины —

Дышали морем. Их прибой

Туда, в пучину, за собой

Навеки влек… Коса сверкала:

В червонном золоте — опалы.

И запах сена от кудрей,

И запах горя все острей…

И близ распахнутых дверей

Она Царя поцеловала

В уста. А он ее схватил

Смертельной хваткою питоньей:

— Скажи, тебя я оскорбил?!

Тебя любил — что было сил,

Сжимал твое лицо в ладонях!

Тебе я приносил дары,

Слепую страсть, слепое пламя,

И пальцы унизал перстнями,

И обнимал ночами, днями,

Годами напролет, веками…

Зачем, осыпана огнями,

Меня любила — до поры?!

Куда идешь?.. Там черный ветер

Вмиг путника повалит с ног.

Там зимний небосвод жесток.

Там Альтаир, слепящ и светел,

Струит морозный дикий ток.

Там все погибло. Избы стынут.

Покрылись сажей города.

Хрустит оконная слюда.

Там — ничего. Там — никогда!

Огонь и Ветер. Звезды. Вьюга.

Я понял… Буре ты сродни…

Зачем узнали мы друг друга?!

Остановись! Повремени!..

И так Царица отвечала,

А на груди блестел гранат

Кровавой вязью: — Я познала,

Что в мире нет пути назад!

Тебя любила и ласкала —

Как две зверюшки, бились мы

До слез, до смеха, до оскала,—

Так страсть кинжальная сверкала

На голубых шелках зимы!

С тобой мы жили не тужили!

Но с Севера летят ветра.

Печать на сердце положили —

И я почуяла: пора!

Царь! Я другого полюбила.

Но, сожигая все мосты,

Зрю — далека еще могила,

И говорю: утешься, милый!

Мой викинг — это тоже ты!

Ты! Ты! Кого б ни обнимала

В вертепах, хижинах, дворцах,

Кого бы телом ни сжигала,

Кому б душою ни дышала

В Луну полночного лица,—

Все ты, мой Царь! Твоя навеки

Пребудет надо мною власть.

Сомкну ль в последней дреме веки —

И вновь наш праздник — свет и страсть…

Люблю. Но ухожу! По соли

Дороги зимней под пятой,

По нашей лученосной боли,

По нашей ярости святой…

Прощай! Заветные каменья

Твои отныне не сниму:

Топаз пылает в исступленье,

Рубина кровь течет во тьму.

Прорежут медный лик морщины,

Избороздится гладь чела…

Сочту — то камни иль мужчины,

С какими в мире сем была?..

Забуду всех! Перебирая

Объятий каторжную сласть,

Узрю: с тобой — преддверье Рая,

С тобою — к Вечности припасть!

О Царь!.. Иные жгут приделы.

Иные в них и свет и тьма…

Ведь я, тебя бессмертным сделав,

Бессмертье обрела сама.

И я уже — звезда, менада,

Мне душно во дворце твоем.

Скорей — сметая все преграды —

В сапфирный звездный окоем…

Снег иссечет лицо нагое.

Ступни изранит жесткий наст.

Уже не стану я другою!

Уже ветра поют про нас!

Уже ветра поют вокруг

Под звон метелей многострунных…

И вырвалась она из рук

Владыки Трех миров подлунных.