Высокий, загадочный и безжалостный

Пролог

Небольшая деревушка в Шотландии, к северу от английской границы

1058 год

— Давай, парень. Прыгай и забери, если он тебе нужен!

— Отдай! — рявкнул Каин, которому чертовски надоело, что все смеются над ним из-за роста. Ему было почти шестнадцать зим, и его осмеивал мальчик на две зимы моложе, к тому же, на глазах у всех мужчин деревни.

— Забери, сопляк, — подначивал мальчик, протягивая руку и толкая его. Каин попятился и споткнулся о свои босые ноги, приземлившись в грязь рядом с четырьмя из своих двоюродных братьев.

— Вставай! — зашипел Джейкоб, протянул руку и схватил Каина за шкирку, заставляя подняться на ноги. — Я тебе шею сверну, если позволишь им ударить себя снова, — пообещал двоюродный брат, и толкнул обратно к громиле.

Каин сердито глянул через плечо на своего двоюродного брата, тщетно вытирая, теперь уже испачканные тунику и шотландку. Он понимал, двоюродный брат думал, что помогает, но, к сожалению, это не так. После стычки с этим придурком, Каину придётся убежать и прятаться несколько дней в своей пещере. По крайней мере, до тех пор, пока его брат не забудет, что задолжал ему трепку или его тетка снова не спустит на него собак.

Он заставил себя подойти к крупному мальчику, который возвышался над ним и выставил кулаки, приготовившись покончить с этим. Здоровяк и его друзья рассмеялись, толкнув Каина, но на этот раз он смог удержаться на ногах. Единственное что могло спасти его от побоев двоюродного брата — попытаться драться самому. Джейкоб поколотит его, но, по крайней мере, после этого он сможет ходить.

Когда Каин вновь встал перед парнем, который возвышался над ним и безрассудно оскорблял, то проигнорировал поддразнивания и насмешки от остальных детей и даже взрослых. Он знал, что был мелким, слишком мелким для своего возраста, из-за чего являлся предметом пересудов в деревне. Его ежедневно унижали, и все лишь усугубилось, когда его десятилетний двоюродный брат Лахлан месяц назад вытянулся, и теперь был выше него.

Никто не знал, что с Каином не так. Он родился маленьким и, медленно рос. Где-то лет пять назад, он перестал расти. Не важно, что он ел или какие мерзкие отвары запихивала ему в рот тетка, его тело не росло. Это было не просто досадно, но и невыносимо.

В своем возрасте он должен был уже вкалывать в полях и получать как взрослый мужчина или учиться торговле. Но никто его не нанимал. Куда бы он ни обращался, найти работу не мог. Единственная причина, по которой его не выгнали из дома — отсутствие аппетита. За последние полтора года он совсем ничего не ел.

Он должен был умереть, насколько ему было известно. Пока его кузены дрались за остатки еды, он сидел отстранено, скучающе наблюдая, как они дрались за последнюю крошку. Хоть Каин и ощущал голод, но не по еде, которую воображал. Постоянный голод был небольшим раздражителем, и об этом он, как правило, не думал. Несколько попыток поесть вызывали боль в желудке, и он избавлялся от тех крох, которые сумел проглотить.

После этого он решил больше не притрагиваться к еде, тем более он бы забирал то, что было нужнее его кузенам. Если бы кто-либо заметил, что он ничего не ест, то сказали бы что-нибудь, но очевидно им было все равно. Он не мог их винить за это. Он слишком хорошо помнил, какого ходить голодным.

Даже при том, что тетка делала все возможное, чтобы добыть еду, ее было недостаточно. Так как он маленького роста, Каин получал свою еду последним, да его все равно бы кормили последним, так как он — приемыш. Отец не хотел иметь с ним ничего общего, да и тетка тоже, но она никогда не отказалась бы от дополнительных рабочих рук, единственное для чего он пригоден.

— О, смотри, шкет, — сказал крупный паренек, махнув рукой в сторону шлюх, которые жили в лачугах вниз по реке и приходили в деревню только за едой и заработать пару монет раздвинув ноги, — даже они над тобой смеются.

Каин почувствовал, как у него загорелись щеки. Он рискнул посмотреть в сторону женщин и обнаружил, что те и на самом деле смеялись над ним. Не удивительно и не ново, потому что все над ним смеялись.

— О, давай, сопляк. Покажи им свой маленький писюн, — издевался ублюдок, толкнув Каина. Когда Каин отдернул шотландку, то сделал то, о чем потом пожалеет, когда кузен до него доберется.

Он сбежал.

Каин пробежал мимо смеющихся над ним мужчин и женщин, мимо свиней и кур, которые бродили по улицам, затем до леса, через ручей и направился к своей пещере, где планировал остаться, пока не решит, что делать дальше. Он проигнорировал требования двоюродного брата вернуться, и продолжал бежать, ныряя под ветвями и через колючие кусты, зная, что никто более крупный не сможет через них пролезть. Он помчался вверх по склону горы, и, убедившись, что никто не смотрит, скользнул за большой валун, затем сполз вниз по тропе, ведущей через туннель к его пещере. В которую пробивалось очень мало света, что было хорошо, на самом деле он и не нужен. Каин, опираясь маленькой ладошкой о гладкую каменную стену, стал пробираться в свой настоящий дом. Место, где не придется беспокоиться, что будут указывать на него и смеяться над ним, где не должен, наконец, переживать, что тетя, уставшая от самого его вида, выбрасывает его. Это — его дом, и здесь он чувствовал себя человеком.

Каин громко зевнул, пробираясь через одну черную, как смоль пещеру, сменяющуюся другой. Он не мог вспомнить, когда прежде, настолько быстро уставал. Последние несколько дней он засыпал в самых странных местах. Дважды он проснулся в поле тетки от её ударов и пинков. Каин действительно не знал, почему так уставал в последнее время, но на этот раз он не собирался бороться с усталостью. Сон даст ему время, чтобы разобраться, что делать с дальнейшей жизнью.

Но для мужчины, который выглядит как подросток, особо делать нечего, кроме как прятаться, подобно уродцу, коим он и являлся. Вопрос, когда добрые горожане, в очередной раз схватят его и потребуют проверки ни демон ли он или колдун, лишь во времени. Скоро им наскучит бросаться протухшей едой в него или плевать. И когда тётка, опять, выгонит Каина из дома, вероятно, его просто убьют и забудут об этом.

Может оно и к лучшему, думал Каин, зевая, когда наткнулся в темноте на подстилку из листьев и соломы, и лёг. Было бы лучше заснуть и не проснуться, размышлял Каин, засыпая.

— Не удостаивай меня чести, поднять твое величество. — Услышал Каин голос Яна — ближайшего соседа тетки и настоящего владельца пещеры — когда холодное прикосновение острия меча, наконец, дошло до сознания.

Он попытался заговорить, но единственное, что вышло — хриплый шепот. Каин пытался пошевелить руками и ногами, но они были слишком тяжелыми, и он заставил себя распахнуть глаза, чтобы немедленно их закрыть, когда яркий свет от нескольких факелов почти его ослепил.

— Я не собираюсь повторяться, что ты делаешь на моей собственности? — потребовал Ян, сильнее вжав в, чересчур чувствительную, кожу острие меча, заставляя Каина замычать.

— Ч-ч… — он прочистил горло, чтобы обрести голос, — что ты делаешь, Ян? — спросил Каин в изумлении. И когда звук голоса, достиг его сознания, Каин почти подскочил, но к счастью он ещё был слишком слаб для этого.

— Откуда ты знаешь мое имя? — потребовал строго Ян, затем неожиданно схватил Каина за волосы и дернул, заставляя сесть. Каин едва был в состоянии сидеть самостоятельно. Он приоткрыл глаза и прищурился на Яна и двух его сыновей, которые тоже впились в него яростными взглядами, держа мечи наготове.

— Па, почему на нём плед Каина? — потребовал Сеймус, тыкая в Каина мечом.

Каин всегда знал, что не нравился Яну и его семье, но прежде они никогда не были так с ним жестоки. Обычно, они натравливали собак или немного его пинали, когда ловили на своей собственности. Но никогда не угрожали оружием.

— Отпустите меня, я больше не приду, — попросил Каин, поражаясь собственному голосу. Это был не тот голос, который он так ненавидел, из-за которого его дразнили другие парни. Тембр стал гораздо ниже, практически как у взрослого мужчины. На самом деле, даже гораздо грубее, чем у Джейкоба, и Каину внезапно захотелось найти кузена и насмехаться над ним. Неужели это происходит. Он растёт, и как раз вовремя.

И раз Каин закончил расти, то покинет деревню, всё равно его так и будут дразнить уродцем, ставшим мужчиной, но так даже лучше. Ему всегда хотелось путешествовать, но его внешность не позволяла. Хотелось бы надеяться, что он вырос таким же большим и высоким, как дядя, а когда опустил взгляд на свои босые ноги, сильно удивился.

Почему всё в голубых тонах? Он улыбался, как дурачок, увидев размер своих рук и ног. Похоже, его желание исполнилось, Каин готов был поклясться, что стал больше дяди.

Каин попытался пошевелить руками, и удивился, что пришлось приложить немало усилий.

— Опусти руки! — крикнул Ян, и Каин автоматически подчинился, и в этот момент он кое-что понял. Мало того, что он, вероятно, крупнее их, они вели себя так, будто его не знали. Мог ли он сильно измениться во время сна? Он не думал, что это возможно, но если это не сон, значит именно всё так и происходит.

Пожалуйста, пусть это будет не сон.

— Я спрошу снова! Где мальчик? — потребовал Ян, от чего Каина передёрнуло, и сотни других звуков вдруг обрушились на него. Он слышал каждый вдох мужчин, шелест их одежд, звуки, тлеющей вокруг факела, ткани, мягкое шуршание ветра сквозь деревья за пределами пещеры, и насекомых ползающих в листве. Это было подавляющим, и как раз, когда он подумал, что больше не выдержит, его нос внезапно атаковали запахи.

— Я думаю, что его нет в живых. С момента исчезновения — месяц назад — никто не видел и ничего не слышал от парня, так скажи нам, что ты сделал с телом? — потребовал Брендон, младший сын Яна.

Каин едва слышал их, он изо всех сил боролся с ароматами, которые атаковали его. Он чувствовал запахи грязи, тел, перегара, и под всеми этими отвратительными запахами он учуял что-то вкусное, то, что заставило желудок заурчать, а тело задрожать от желания. Каин посмотрел на мужчин, и синяя пелена перед глазами сменилась красной.

Мужчины ахнули, и отступили на шаг.

— Чудовище… — прошептал Ян, и занёс меч, чтобы ударить Каина, но так и не успел. В слабой попытке достичь вкусного запаха, Каин молниеносно прыгнул на мужчину, неуклюже разбросав двух его сыновей. Он уже едва слышал звуки, убегающих и орущих в ужасе, парней, потому что сосредоточился на грязной шее Яна.

Каин знал, что так поступать плохо и не правильно, но не мог ничего с собой поделать. Прежде, чем понял, что делает, он укусил Яна за шею, и застонал, когда ароматная, горячая жидкость полилась в рот. Помоги Господи, но Каин никогда не пробовал ничего вкуснее в своей жизни.