Взлет черного лебедя

СПАСЕНИЕ

Я так долго пробыла под водой и решила, что смогу обходиться без кислорода. Однако сильнейшее давление на грудь подсказало: я ошиблась. Мне нужно было срочно выплыть на поверхность, но как? Я этого не представляла, но стала грести вверх, двигаясь в единственном направлении — на юго-запад. Начался отлив, и меня сносило в открытое море.

Несколько мгновений я бесплодно боролась с течением, а затем сдалась. Я вспомнила слова Романа, которые он говорил мне, когда мы вдвоем отправлялись на пляжи Лонг-Айленда. Он объяснял, что если меня подхватит течением, то противиться не надо. Вода сама принесет меня к берегу. Не так ли все обстояло в проливе Ист-Ривер? Мне необходимо продержаться и не захлебнуться, прежде чем меня выбросит на берег где-нибудь в районе Нью-Джерси. Однако суша могла встретиться мне и раньше. Неподалеку находится остров Говернорс. Может, я останусь в живых?

Я сосредоточилась на попытках заставить мышцы расслабиться. Я не торопилась и делала все постепенно — в точном соответствии с наставлениями учителя йоги, когда мы под его руководством принимали «позу трупа», или «шавасану». Но мысль о том, что скоро я и вправду могу превратиться в труп, мешала релаксации. Я прогнала навязчивое видение из своего сознания и сконцентрировалась на советах учителя. «Представьте, — говорил он, — что вы таете или рассыпаетесь, как песок. Расслабьте ступни, лодыжки…»

Что-то оцарапало мою голень.

Я вздрогнула, перевернулась и отчаянно замолотила по воде руками. Мне было страшно обернуться и посмотреть, что находится позади меня.

Из сумрака появился белесо-серебристый силуэт.

Акула. Это слово больно ударило по моей нервной системе. Разом проснулись первобытные инстинкты. Но силуэт приближался, и я различила мертвенно-бледное лицо.

«Мертвец», — подумала я, но с облегчением заметила жабры и лапы с острыми когтями. Мелузина! А я считала, что она опять испарилась. Похоже, она лишилась сознания. Наверное, ей уже не поможешь.

Но я обязана попробовать. В то время, когда наши молекулы соединялись между собой, я испытала любовь к этому странному созданию. Выглядела Мелузина страшновато и вела себя порой злобно и сурово. Но я знала, что она до сих пор тоскует по мужчине, который ее предал, и об оставленных детях. Веками она возвращалась к Лузиньянскому замку, чтобы хотя бы одним глазком взглянуть на своих потомков, а те в панике визжали. И так продолжалось, пока она не бежала в другую страну. Нельзя, чтобы она, рожденная в чистых горных ручьях, умерла здесь, в грязном проливе Ист-Ривер.

Несомненно, сейчас Мелузина умирала. Хуже того — она растворялась. Сияющая жемчужная кожа отслаивалась, и за ней по воде тянулся фосфоресцирующий хвост, как у кометы. Когда Мелузина проплывала мимо меня с широко раскрытыми незрячими глазами, я схватила ее за руку. Чешуя неприятно заскользила между моими пальцами, и я испугалась, что конечность оторвется, но этого не произошло. Я притянула Мелузину поближе к себе и приподняла ей голову. Ее тело казалось легким, как раковина, покинутая моллюском. Течение несло нас вперед, а меня не покидали образы слизней, выползавших из пустых глазниц, и миног, щиплющих мертвую плоть. Но свечение кожи Мелузины служило чем-то вроде гигантского фонаря. Я различила впереди нас скалы, а над ними — пустые пластиковые бутылки и деревяшки, подпрыгивающие на поверхности. «Если мне удастся ухватиться за какой-нибудь камень, — размышляла я, — то выберусь».

Но теперь Мелузина превратилась в тяжкий груз. Я могла работать только одной неуклюжей левой рукой. Я схватилась за валун, вокруг которого колыхались зеленые водоросли, но мои пальцы соскользнули.

«Отпусти ее, — произнес голос у меня в голове. — Ты не сможешь ее спасти».

Но я продолжала держать Мелузину — может, просто из-за того, что боялась одиночества и темноты. Наконец, я очутилась возле следующего крупного валуна. Я ободрала левое бедро, но вцепилась за острый выступ и начала подтягиваться. Я по-прежнему не видела над собой ни луны, ни звезд. Вероятно, окружающий меня мрак — более глубокая бездна, нежели дно Ист-Ривер. Скорее всего, я уже умерла.

Но я карабкалась вверх, таща за собой Мелузину — как улитка со своим домиком. Я потеряла счет времени. Какое же расстояние я преодолела? Я не знала. Полагаю, иногда я отключалась от действительности. Когда я пришла в себя, меня окружала тьма, но я поняла — это обычная земная ночь. Обнаженную кожу обжигал холодный декабрьский ветер. Я лежала на камне возле серебристой желеобразной плоти, напоминающей устрицу. Желчь поднялась к горлу, я отвернулась, и меня стошнило соленой водой. Спазмы не унимались, желудок словно вывернуло наизнанку… и я представила себе, что он валяется рядом со мной комком мяса… и меня вырвало опять. Я больше не могла смотреть на жалкие останки Мелузины и захотела перебраться на соседний камень.

«Маргарита… не бросай меня…»

Голос послышался позади меня, но при этом он прозвучал и у меня в голове. Его издавала лужица слизи, которая совсем недавно являлась Мелузиной. Она была еще жива, в ней теплился разум. Я промолчала и проползла пару дюймов.

«Маргарита… сестра моя…»

Сестра?

«Обычный речевой оборот», — стала уговаривать я себя. Но, отдаляясь от Мелузины, понимала, что солгала. Вдруг в моем сознании возникла картина. Девушка на лесной поляне сидит у небольшого озера и наклоняется к ясной воде, но видит не свое отражение, а другую девушку. И та похожа на нее, как близнец, только цвет волос у них разный.

Я обернулась. Белесая плоть дрогнула. Что-то сверкнуло в складках дряблой кожи. Я потащилась обратно и догадалась, что это зеленые глаза Мелузины.

— Ты и первая Маргарита — мой предок… вы были сестрами?

По плоти Мелузины пробежала рябь, а у меня по коже — мурашки.

«Да… Но ее призвали на Ссторожевую башню, а я сстала… вот такой».

Эту часть истории Оберон мне не рассказал.

«Когда Маргарита выбрала удел ссмертных…»

Хриплый вздох сотряс Мелузину. Куски чешуи покрылись пузырьками воздуха.

— Что случилось?

«…помогла ей… показала ей… как…»

Зеленые глаза внутри студенистой жижи повернулись, но потом уставились на меня в упор.

«Помоги мне… скорей!»

— Как?

«Поймай меня! — прошипела Мелузина, испаряясь с поверхности камня. — Верни меня… назад!»

— Но как?

Мелузина исчезала все быстрее — вязкая жидкость стекла в ямку и просачивалась в Ист-Ривер через трещину в камне. Я поняла: если Мелузина стечет в соленую воду, то будет потеряна навсегда. Я стала в отчаянии озираться по сторонам и заметила пластиковую бутылку. Я соскользнула с камня, схватила ее. В ней плескалась пресная вода — родниковая, если верить этикетке, и к тому же она оказалась закручена колпачком. Пластик — головная боль защитников окружающей среды по всему миру, но как я обрадовалась этой емкости! У меня сразу появились силы. Я вылила в море остатки жидкости и подставила горлышко под край трещины.

— Ты будешь в порядке, — прохрипела я. — Я тебя поймаю. Ты… — Я умолкла, пыталась подобрать подходящее слово. — Ты можешь расслабиться, — сказала я в итоге. — Я тебя держу.

После того, как я закрыла колпачком бутылку с частичками Мелузины — дочери Элинаса и Прессины, королевы Коломбье и Пуату, Лузиньянской Баньши, — я поднялась на ноги. Выяснилось, что я стою на вершине валуна и совсем недалеко от берега. Я различила асфальтированную дорожку и кирпичные сооружения — темные на фоне огней Манхэттена. Я около острова Говернорс! В школьные годы нас водили сюда на экскурсию. Я знала, что прежде здесь располагалась военная база, а теперь ее переделали в заповедную зону. В домах никто не жил… Ну и прекрасно, ведь я-то была голая.

Тем не менее на острове находились патрульные охранники. Рано или поздно один из них на меня наткнется. Тогда придется придумывать, как я попала на Говернорс, который на зиму для посещений закрывается. Меня примут за самоубийцу-неудачницу или за ненормальную. А может, поставят двойной диагноз. Тогда я закончу свои дни в психиатрическом отделении клиники Бельвью.[74]

И буду бессильна помешать Джону Ди.

Не сомневаюсь, именно этого колдун и добивался, вышвырнув меня с Мелузиной из своего логова. Обольщал меня лживыми словами… А ведь я ему не поверила, верно?

Я отбросила сомнения. У меня не было времени. Нужно каким-то образом прорваться на «большую землю» и не дать себя арестовать.

Я поплыла, потом пошла вброд и наконец ступила на сушу. Теперь я направлялась в глубь острова, крепко держа бутылку с Мелузиной. По другую сторону от пешеходных дорожек я обнаружила лужайку, а за ней — небольшое здание. Ступать по траве босыми ногами оказалось намного приятнее, чем по склизким камням, но меня по-прежнему бил озноб. Если я не согреюсь, мне грозило обморожение. Смогу ли я попасть в какой-нибудь дом? А если я найду там старые занавески и закутаюсь в них? Я вспомнила старый скетч с Кэрол Бернетт, который Джей мне показывал на YouTube. Комическая актриса оделась в платье из бархатных портьер, как Скарлетт О'Хара, и вдобавок украсила свой наряд кольцами для штор. Я непроизвольно рассмеялась, и смех отозвался болью в моем измученном тошнотой желудке. Странно, но после всего пережитого я так сильно хохотала, что уже не могла остановиться. Я опустилась на колени посередине лужайки под высокой сосной. «А Джей бы только разделил мою радость», — решила я и сразу же вспомнила слова Джона Ди о моих друзьях. Лгал ли колдун?

Я мотнула головой, и с волос на плечи дождем полилась холодная вода. Зачем об этом думать? Бесполезно! Я подтянула колени к подбородку, обхватила их руками. Зубы выбивали барабанную дробь. Если бы мне согреться… Тогда я бы стала ясно соображать… Но Оберон научил меня одному магическому приему! Я свела вместе большой и указательный пальцы, но они дрожали, и на простой щелчок не хватило сил. Я повторяла свою попытку снова и снова, пока не добилась появления искорки. Язычок пламени качнулся… и угас. Мне нечего было им поджечь.

Я побрела к берегу, чтобы поискать там подручный материал. Набрав целую охапку мокрых деревяшек, я отнесла их на траву, к сосне, но положила не слишком близко, чтобы не подпалить нижние ветки. Трясущимися руками сгребла палки в кучу, потом вернулась к заливу и начала шарить по берегу в поисках клочка бумаги. Удача улыбнулась мне: я увидела обрывок страницы «Wall Street Journal». Наконец я присела на корточки перед грудой деревяшек и зажгла костер с помощью куска газеты и собственной ауры. Пламя вспыхнуло и затрещало. А когда огонь взметнулся вверх, я сообразила, что он запросто привлечет внимание охранников.

Но Оберон продемонстрировал мне кое-что еще из своего арсенала. Я щелкнула пальцами и выжгла на траве рисунок — глаз, окруженный спиралью. Контуры запылали красно-золотым светом, а спустя минуту стали серебряными. Я начертала три новых рисунка по периметру вокруг костра. В результате над моим костром засверкала пирамида, а из небольшого отверстия на ее вершине заструился дым. Я понадеялась, что мои магические пассы останутся незамеченными.

По крайней мере, смерть от переохлаждения мне не грозила, но я ни на йоту не приблизилась к своей цели. А ведь я хотела добраться до дома. Я немного посидела у огня, глядя, как дым спирально поднимается к ночному небу. Если бы я могла последовать за ним… Но я не сумею летать без Ариэль. И превратиться в воду без Мелузины мне тоже, увы, не светит. При мысли о Мелузине я опять похолодела. Я жаждала человеческого тепла, и костра мне не хватало.

Ответ напрашивался сам собой, но я ходила около него кругами. Уилл Хьюз. Он сам показал мне, как это сделать. Но должна ли я так поступить и позвать его на помощь? У меня в ушах звучали обвинения Ди: «Он испортил твою кровь». Верно, вчера я вела себя, как одержимая. Таков ли был замысел Уилла? Вправду ли он использовал меня, чтобы подобраться к шкатулке? Неужели он поработил меня своим первым укусом?

Меня охватили сомнения. А в сознании теперь раздавался голос Уилла: «Какой у тебя еще есть выбор?» Он не лгал мне, и я решилась. Но главным было мое желание — простое и ясное.

Я щелкнула пальцами. Загорелось пламя — очень яркое и высокое, что сильно меня напугало. Наверное, я невольно подпитала огонь или руки согрелись окончательно. Я дунула на огонек, он разлетелся искрами фейерверка и осветил все ночное небо. Мой призыв долетел до Манхэттена за одну секунду, даже Твиттер не понадобился.

Но через некоторое время ничего не изменилось. Мое нетерпение нарастало. Может, он ничего не увидел или не почувствовал…

Внезапно в ночном воздухе что-то шевельнулось. Под нижними ветвями сосны мелькнула высокая тень, отделившаяся от дерева. Уилл, в развевающемся черном плаще, зашагал ко мне. Почему-то огонь от костра не озарял Хьюза. «Наверное, вампиры целиком состоят из темной материи», — подумала я. Но тут же догадалась: свет не достигал Уилла, поскольку я сама накрыла пламя пирамидой. Хьюз обвел лужайку пытливым взглядом, его бледное лицо было крайне напряженным. Похоже, меня он не видел. По крайней мере, можно не стыдиться своей наготы.

— Гарет? — спросил Уилл.

— Я здесь.

Он резко повернул голову — совсем как хищник на охоте. Он уставился мне прямо в глаза, затем перевел взгляд вправо, и его губы тронула улыбка.

— Ага, ты применила обманное заклинание, — сказал он. — Ты схватываешь все на лету.

Мне показалось, что он произнес это с горечью. А если Уилл боялся, что, обучившись многому, я перестану ему доверять? Я некстати вспомнила о предупреждениях Ди.

— Но я еще не выбралась отсюда… А ты не одолжишь мне плащ?

— Вот в чем дело! Вероятно, ты познакомилась с Мелузиной и освоила умение превращаться в воду. — Уилл снял плащ и провел рукой по ткани. — Он покажется тебе грубоватым. Лучше сделать по-другому. — Он стащил с себя белую рубашку. Его кожа в свете звезд уподобилась мрамору. — Скажи что-нибудь еще, и я пойму, где ты находишься.

— Марко.

— Поло, — усмехнулся Уилл и бросил рубашку на траву в дюйме от невидимого для него края пирамиды.

Я быстро взяла одежду. Уилл вздернул брови — полагаю, на миг он меня увидел. Тонкий хлопок коснулся меня, словно прохладная вода. Дрожащими пальцами я застегнула пуговицы, но тряслась я, конечно, не от холода.

— Ты пригласишь меня в свои покои?

— Не знаю, как тебя впустить, — уклончиво проговорила я. А если честно, я не была уверена, стоит ли это делать.

— Ты должна протянуть мне руку.

Я выпрямилась. Уилл застыл в нескольких дюймах от меня. Я посмотрела в его большие серебристые глаза, провела взглядом по точеной линии скул, по щекам, подбородку и ключицам, а от них — по широкой груди, скульптурным буграм мышц живота… Он вовсе не походил на четырехсотлетнего вампира. Он казался живым… и опасным. Я действительно не понимала, разумно ли приглашать его в свое хрупкое укрытие. Но ведь я позвала его сюда, и мне по-прежнему требовалась помощь.

Я выставила ладонь за край пирамиды. Зрачки Уилла моментально вспыхнули, но вместо того, чтобы взять меня за руку, он церемонно поклонился.

— Благодарю вас, миледи, — вымолвил он, сжал мои пальцы и перешагнул преграду.

Как только он очутился под пирамидальным куполом, его кожа в свете костра приобрела мягкий золотистый оттенок. Я ощутила волну тепла, исходящую от него.

— Ты теплый, — сказала я, шагнув назад и сев у костра. — Почему?

— Я недавно поел, — объяснил он и присел рядом со мной, однако сохранив дистанцию. — Не надо меня бояться.

— Понятно. Значит, у меня нет того, чего ты хочешь.

— Позволь с тобой не согласиться.

Уилл протянул руку к моему лицу, но я быстро отвернулась, не дав ему ко мне прикоснуться.

— Тебе нужна шкатулка? — спросила я.

— Это тебе Ди сказал? — моментально ощетинился он.

— Он заявил, что так ты избавишься от бессмертия. Правда? Шкатулка снова сделает тебя… человеком?

Уилл вздрогнул. Красные искорки сверкнули внутри его дымчатых глаз — будто рассвет тронул линию горизонта — и угасли.

— Да. Ди использовал ее, чтобы вызвать демона, который превратил меня… в то, чем я являюсь теперь. Маргарита применила ее с иной целью и стала смертной женщиной. Я верю, что шкатулка спасет меня от проклятия. Разве ты можешь винить меня в таком желании? Ты считаешь меня чудовищем?

— Никакой ты не монстр. Но, наверно, ты видишь во мне средство, чтобы раздобыть шкатулку.

— Признаюсь, когда ты впервые переступила порог моего жилища, у меня мелькнула мысль: не воплощение ли Маргариты явилось ко мне? Затем я почувствовал твой ужас… и изменил свое мнение. Не для того ли ты послана ко мне, чтобы мучить и терзать меня? Какая пытка — находиться рядом с тобой, но осознавать собственное бессилие!.. Если бы ты отняла шкатулку у Ди, разве ты стала бы меня винить за желание стать человеком?

Уилл вздохнул, дотронулся до моей щеки, и меня посетило видение. Я узрела Маргариту. Она была похожа на старшую сестру Мелузины. Она стояла на берегу озера, у подножия сторожевой башни из моего сна. Маргарита держала в руках серебряную шкатулку. Она вызывала какое-то существо из темных глубин. Девушка испытывала страх, но могла пойти на все, чтобы быть с Уиллом. Ее любовь к нему я ощущала каждой клеткой своего тела, будто это чувство было закодировано в ДНК. Я потянулась к Уиллу. Он взял меня за подбородок и прикоснулся к нему губами.

— Разве ты станешь винить меня? — повторил он.

Я ждала, что его губы скользнут вниз по моей шее, но они нашли мой рот и прижались к нему. Я растворилась в них… «Он теплый, потому что убил свою жертву».

— А мы можем… — робко начала я и покраснела. — Быть вместе без?..

— Без того, чтобы уподобилась мне? Это сложно. Если мы займемся любовью, мне захочется попробовать твою кровь. Но здесь ты не в моей власти, — произнес он и кивнул на серебряное убежище. — Пирамиду создала ты. Выбор за тобой. Ты не обязана становиться такой, как я.

— Даже если ты попьешь моей крови?

Уилл сделал резкий хриплый вдох, и у меня по спине пробежали мурашки.

— Я буду осторожен, но…

— Что?

Уилл коснулся моей кожи клыками. Я напряглась.

— Мне будет трудно остановиться, если я начну…

Я поежилась и зажмурилась. Я опять увидела Маргариту на берегу мрачного озера. Но ей пришлось хуже, чем мне сейчас.

— Я верю тебе, — прошептала, открыв глаза. — Ты не погубишь меня.

Уилл поднял голову. Его зрачки запылали красным светом, а торс отливал золотом. Одним быстрым движением он уложил меня на траву и крепко обнял. Я провела рукой по его спине и почувствовала, что его кожа начинает остывать. В ту же секунду, как он вошел в меня, его зубы пронзили мою шею. Волна жара захлестнула тело… и точно такой же огонь охватил Уилла. Мы двигались, как единое существо, подхваченное приливом морских волн.

Когда он оторвался от меня, мы одновременно вскрикнули и наши голоса прозвучали одинаково. Это был стон лебедя, взлетающего с поверхности озера в то мгновение, когда убили его подругу. Крик Мелузины на крепостной стене замка Лузиньян. Его эхо отдавалось у меня в ушах, и я вновь чуть было не превратилась в воду.