Взлет и падение «Советского писателя»

Виктория Токарева (1937)

Виктория Токарева — женщина до мозга костей, как бы банально это ни звучало. Если бы женская проза не возникла в середине XIX века, Виктория Самойловна ее бы придумала.

Вика родилась в Ленинграде, окончила там школу и музыкальное училище. С тринадцати лет ее тянуло писать, причем в крупных формах, не менее романа. Романы случались и в ее жизни. Один из них привел к браку, когда девушке было восемнадцать лет. Муж был инженером, окончил Московский институт стали и сплавов, а главное, он был красавцем — таким, какие особенно нравились Вике: худым, высоким, с большими синими глазами. Виктория переехала к мужу в Москву и взяла его фамилию — Токарева. Вика и Виктор чудесным образом подходили друг другу, влюблены были друг в друга безумно. В Москве Вика три года проработала преподавателем в музыкальной школе, но литература пересилила, и в 1964 году она отнесла документы и свои первые рассказы в Литературный институт. Фамилию писателя, который ее не принял в институт, Токарева не помнит, настолько он был и остался неизвестным. Литературная горячка оставила ей небольшой выбор: факультет журналистики МГУ или сценарный факультет ВГИКа. Она выбрала кинематографию и, несмотря на высоты, достигнутые в этой специальности, до сих пор считает, что это не ее стезя. Тем не менее готовили в институте хорошо, и она быстро освоила немой этюд, звуковой этюд, диалог, киноновеллу, сценарий. Токарева начала писать и рассказы. Она много читала и постепенно поняла, что ее жанр — это короткий рассказ с юмором, ироничной интонацией, с грустной концовкой. Особое впечатление произвели на нее ранние произведения Владимира Войновича: рассказ «Хочу быть честным» и повесть «Мы здесь живем», опубликованные в журнале «Новый мир». Токарева считает, что именно Войнович окончательно подтолкнул ее к писательскому труду. Потом она скажет о первом впечатлении от рассказа «Хочу быть честным»: «Меня как будто толкнули двумя руками в грудь, и я еле-еле не упала». Вскоре появился ее рассказ «День без вранья». Название для него придумал Войнович, которому она рассказ показала, а тому он очень понравился. Рассказ был нарочито простым по форме: короткие фразы, практически отсутствовали описания, красивости, но он оставлял какое-то пронзительное впечатление. Вскоре его напечатали в журнале «Молодая гвардия» с предисловием Константина Симонова, в котором он написал: «Нет писателя начинающего и завершающего. Писатель или есть или его нет». После выхода журнала с ее рассказом произошло маленькое чудо: Токареву пригласили в Союз писателей, предложили написать книгу рассказов и сценарий к фильму под названием «Урок литературы» по ее рассказу «День без вранья». Фильм был снят на киностудии «Мосфильм» и в 1968 году вышел на экраны. Режиссером был Алексей Коренев, продюсером Эльдар Рязанов, а «доработчиком» сценария — Георгий Данелия, которому доверили молодого, способного, но неопытного сценариста. Эта работа с Георгием Николаевичем на всю жизнь оставила у Токаревой ощущение яркого солнечного дня.

Поезд жизни Виктории Токаревой набирал ход. Потом она любила вспоминать слова, сказанные ей великим Феллини: ««Я никогда ничего не делал для того, чтобы все случилось так, как случилось: я просто ехал на поезде от одной станции к другой, а вокзалы уже стояли». Мои вокзалы тоже стояли. Значит, все зависит от того, какие вокзалы тебе уготованы».

В тот же период на пути Токаревой возник и еще один вокзал, встречавшийся ей потом много раз и занимавший в ее жизни все больше места. Это был поселок Красная Пахра. Она очень хорошо помнит, как впервые туда попала. Дело было зимой. В Доме отдыха Минспецмонтажстроя проходил слет молодых талантов, к которым вполне заслуженно была причислена и Виктория Токарева. Руководителем писательского семинара был Георгий Семенов. Он-то и повел Викторию в соседний поселок познакомить ее с Юрием Нагибиным, которого он попросил написать предисловие к первой книге рассказов Токаревой. Поселок сначала потряс Викторию своей архаичностью. По заснеженным аллеям шла деревенская лошадь, запряженная и телегу. Навоз от нее падал на дорогу, смешивался со снегом и придавал ему рыжий оттенок. До дачи Нагибина идти было совсем недалеко. Юрий Маркович впустил гостей и пригласил за стол. Его жена Белла Ахмадулина, похожая на худенькую девочку, делала бутерброды. Что особенно поразило Токареву, каждый бутерброд она украшала сверху кружком свежего огурчика. Это было стильно и красиво, резко отличалось от обычной московской жизни того времени, которую Токарева называла «некрасивой». Она включала однокомнатную квартиру с большой кухней, под потолком которой были натянуты веревки. На веревках сушились пеленки, рубашечки и ползунки маленькой дочки, было не до изысков. У Нагибина за большим столом сидели практически все его бывшие жены, к столу подходили собаки, которые протягивали свои длинные морды и аккуратно брали с тарелки бутерброды, словно полноценные члены веселой компании. Токареву обстановка потрясла своей нереальностью. Было видно, что все присутствующие женщины любят Нагибина. Их чувства после развода не угасли, они жили. Он был красавцем, аристократом, эмиром в восточном гареме, но почему жены всё ему позволяли, Токаревой было непонятно. Все выглядело очень естественно и одновременно безнравственно. Такая жизнь молодую писательницу несколько шокировала и вместе с тем манила к себе. После общих застольных разговоров нашлось время и для обсуждения произведений Токаревой. Перед уходом гостей Юрий Маркович сказал Семенову о Виктории: «Пишут все, а она — писатель. Пишет она зрело и мастерски». Он отдал Токаревой печатную страничку, которую написал в качестве предисловия к ее будущей книге. Она украдкой прочитала и поняла, что в ее руках одностраничный шедевр, и что Нагибин не только гениальный писатель, но и гениальный читатель. Юрий Маркович предложил выпить за нового писателя и, не слушая возражений, налил себе, Семенову и Токаревой по стакану водки. Виктория водки и даже вина не пила, но тут ее охватил безумный кураж, и она махнула стакан водки вместе с мужчинами.

Нагибин вышел на крыльцо проводить гостей и сказал Токаревой:

— А когда же любовь?

Токарева испуганно ответила, что мужу не изменяет. На что Юрий Маркович уточнил:

— Я не говорю про измену, я говорю про любовь.

Гораздо позже Виктория поняла, что для него это прекрасное чувство даже без конкретных поступков не имело никакого отношения к измене, он его ценил как саму жизнь, как салют в ночном небе.

Обратная дорога к Дому отдыха запомнилась навсегда. Ее от водки развезло, она шла по рыжей от навоза аллее, сжимала в руке нагибинский листок и смеялась. Ей казалось, что она схватила Бога за бороду.

Вскоре Виктория Самойловна оканчивает ВГИК и начинает работать по специальности. В 1970 году Георгий Данелия приглашает Токареву соавтором сценария фильма, вскоре ставшего любимым зрителями и знаменитым на всю страну — «Джентльмены удачи». Режиссером картины должен был работать Александр Серый, друг Данелия, который только что вышел из заключения, так что тюремный жаргон в фильм он привнес с полным знанием дела. Работа над сценарием шла очень энергично. Стоило одному из соавторов предложить какой-нибудь интересный ход, как второй его подхватывал и развивал. Так родились крылатые фразы из этого фильма: «Да кто ж его посадит? Он же памятник!», «На свободу с чистой совестью!», «Такая хорошая девушка, а отец — барыга!»

Непьющая молодая и талантливая Токарева являла столь явный контраст с прежними соавторами Данелии: Шпаликовым, Ежовым, Конецким, что ее на ура приняла не только его мама, но и жена Любовь Соколова. Мама говорила Георгию: «Работать с Викой — это хорошо!», — считая, что та отвлекает Данелию от стакана.

После завершения сценария начались съемки. Виктория вернулась к своим любимым рассказам, а Данелия с Серым сняли потрясающий фильм. В титрах режиссером значился Серый, а свою роль Георгий Николаевич оценил как «художественный руководитель».

Тем временем Виктория вспомнила, сколь яркое впечатление произвел на нее поселок писателей несколько лет назад, вернулась туда и сняла там дачу. Сначала это была дача вдовы писателя Виктора Драгунского Аллы, затем Вадима Сикорского. Потом она говорила, что дом Сикорского был мрачный, абсолютно некрасивый, но она его очень любила, потому что этот период жизни в Красной Пахре связан для Токаревой со сплошным праздником. Работает она в Москве, а сюда приезжает только на выходные дни и на праздники. Отрывается от городских будней: отдыхает, гуляет, общается с друзьями. Виктор отчетливо понимает, что для нее главное в жизни — это ее работа, творчество, а вовсе не муж, и позволяет ей жить так, как ей удобно. Кроме того, и Виктор, и Виктория переносят свою любовь на дочку Наташу, которая после рождения становится для каждого из них объектом главного почитания.

Всю жизнь Токарева не может оторваться от образа своего мужа. Все ее поклонники чем-то неуловимо похожи на него. Токарева настолько влюбляется в поселок, что несколько раз пишет в Правление ДСК заявления с просьбой поставить ее в очередь на покупку дачи. Но паи в Красной Пахре продаются редко, а то, что ей предлагают, ей не нравится и стоит абсолютно нереальные деньги.

В конце 1970-х — начале 1980-х Токарева пишет свои самые знаменитые сценарии: к картинам «Мимино», «Шла собака по роялю», «Шляпа», «Талисман», «Совсем пропащий». Самым успешным был фильм «Мимино», занявший первое место на Московском международном кинофестивале 1977 года и удостоенный в 1978 году Государственной премии. Сценарий к нему Виктория Самойловна написала в соавторстве с Георгием Данелия и Резо Габриадзе, который разработал всю грузинскую часть.

Казалось бы, оглушительный успех сценариста, хорошие деньги, известность, но Токарева не устает повторять, что для нее литература — это образ жизни, а кино — времяпрепровождение, возможность заработка. Она соглашается с Динарой Асановой, которая как-то сказала: «Сценарий умирает — рождается кино», и с Василием Шукшиным, утверждавшим: «Чем хуже литература, тем лучше кино». В кино ее ироническая интонация не нужна, она только частично доходит до зрителя через диалоги. Действительно, кино — это весомо, грубо, зримо, но в нем сценарий вовсе не на первом месте.

На вопрос, как писательнице удалось прожить годы перестройки и развала Союза, она отвечает, что ей помогла заграница. Ее книги много и часто печатают за рубежом. В середине 1980-х Виктория Токарева увидела на Франкфуртской ярмарке переводы своих книг: яркие, блестящие, в суперобложках. Их хотелось взять в руки.

— Где мои деньги? — спросила она у немецкого издателя.

— Их забрало ваше Всесоюзное агентство по авторским правам, — ответил тот.

По приезде в Москву Токарева позвонила в ВААП. Там ей открыли глаза:

— У нас действует прогрессивный налог, с вашей прибыли он составляет 80 процентов. Но вы должны радоваться, потому что с братьев Стругацких мы вообще берем 102 процента.

Токарева повесила трубку, радуясь, что она не Стругацкие, иначе ей пришлось бы еще и доплачивать честному социально ориентированному государству.

Потом грянула перестройка, и в этом процессе было и хорошее, и плохое. ВААП исчез, и за издание своих книг в Швейцарии она получила весомый гонорар. Это позволило не только пережить лихие годы, но и отложить изрядную сумму на реализацию ее мечты.

В 1993 году поезд Виктории Самойловны, наконец, приходит к вокзалу «Собственная дача». В том году наследники Павла Антокольского завершают трехлетнюю борьбу за наследство и делят дачу на три части. Ту часть, что достается его внуку Андрею Тоому, Андрей Леонович и его жена Аня соглашаются продать Токаревой, потому что решают навсегда уехать в США. Трем семьям в одном доме жить проблематично, если вообще возможно, поэтому Виктория Самойловна с радостью меняет свои две комнаты в большом доме Антокольских на кусок земли. Это позволило рационально разделить участок, и на той части, что досталась ей, выстроить солидный двухэтажный дом. Возле дома — времянка, которую раньше использовали как художественную студию для дочки Антокольского Наталии Павловны. После ее смерти какое-то время в ней жили Андрей с Анной. Знаменитая Мария Владимировна Миронова прозвала это строение бензоколонкой, видимо потому, что дом больше напоминал ларек. Прихожей в доме нет, раздеваться негде, сразу попадаешь за обеденный стол. Еще есть кабинет и чулан, где стоит кровать для гостей.

Но, как оказалось, самое главное — это участок. Размером не велик, меньше двадцати соток, но с прекрасными деревьями: сорок елей, сорок березок, восемь сосен. Заводить грядки или клумбы писательница не желает принципиально, ведь для этого нужно вырубить часть ее леса!

А этот лес полон сюрпризов. Однажды утром Виктория вышла на полянку между времянкой и большим домом. Каково же было ее удивление, когда она нашла там девять белых грибов. Они были разные — от совсем маленьких до серьезных гигантов. У всех были замшевые коричневые шляпки и толстые ножки, причем, было видно, что черви еще не начали в них свою разрушительную работу. Словом, такие грибы бывают только на картинке. Токарева решила, что все эти красавцы ложные, и уже собиралась сшибить их ногой, как вдруг открылась калитка и на участок по-соседски заглянул Владимир Войнович, прогуливавшийся по Восточной аллее.

— Мне кажется, что они настоящие, — попытался развеять сомнения Токаревой писатель.

— Берите, если нравятся, — Виктория продолжала сомневаться в грибах.

Войнович срезал боровики, сложил их в полиэтиленовый пакет и понес нежданную добычу домой. Дома они с женой Светланой пожарили грибы, поставили сковороду на стол и сели в некотором сомнении. Может быть, Токарева права, и грибы ядовитые? Потом Владимир Николаевич положил по порции грибов Светлане и себе, они попробовали. Грибы оказались вкуснейшими, о чем Войнович не преминул сообщить соседке. Токарева была приятно удивлена. Участок оказался не только красивым, но и плодородным.

На участке свила гнездо сойка. Она прилетает туда каждую весну, выводит птенцов. В этот период Виктория не может подойти к забору: сойка пикирует на бреющем полете чуть ли не на макушку, защищает вылупившихся птенцов. Мало того, что построила свой дом на участке писательницы, так еще ей же не дает спокойно пройти мимо.

Есть у Виктории и собственная ворона. Когда псу Фомке дают еду, она сидит на крыше и внимательно смотрит на его миску. Стоит тому на секунду отвлечься, как ворона пикирует на миску, мгновенно хватает лучший кусок и отпрыгивает в сторону. Оскорбленный Фомка бросается на нее, но та мгновенно взлетает, оставляя пса в дураках. Он не понимает, как это случилось, а ворона нарочно сидит на крыше и ест добычу на глазах Фомки, получая особое наслаждение от его лая.

Фомочка, дворняга с примесью терьера, первая собака Токаревой, с которой у нее сложились длительные доверительные отношения. Она говорит, что Фомка — поразительный пес, ласковый и преданный, правда, он очень грязный, потому что живет во дворе и валяется в грязи. Виктория Самойловна его не гладит по этой причине, а ему явно не хватает ласки, поэтому он старается потереться о колено любого встречного.

Участок позволил раскрыть и совершенно неожиданные способности Виктории: умение проектировать и строить дачные дома. Она находит в этом процессе много общего с писательским трудом. Вначале возникает замысел, потом возводятся стены, кровля и, наконец, наступает время внутренней и внешней отделки, шлифовки созданного. Токаревой нравится, что в литературе и в строительстве результат виден практически сразу по завершению, и он ни от кого, кроме автора, не зависит. Этим результатом может быть дом или рукопись, для его получения не нужно множество соавторов, как в кино или в конструкторском бюро. Виктория Самойловна вспоминает, как однажды посетила какую-то научную организацию и была потрясена тоннами бумаг, чертежей, отчетов, под которыми прогибались полки, и совсем не поняла ответа на свой вопрос «зачем»:

— Придет гений и все осмыслит!

Токарева выстраивает свои жизненные приоритеты в такой последовательности: дети и внуки, профессия, дом. Участок позволил ей добиться и последней составляющей ее жизненного счастья: дома, ею задуманного и ею построенного. Ради него она полностью изменила привычный образ жизни: переехала жить из московской квартиры во времянку, чтобы все время наблюдать за ходом строительства. Дом получился солидный, кирпичный, двухэтажный, потом она пристроила к нему еще две комнаты, сделала все так, как хотела. В доме целых два кабинета. Один на втором этаже, второй — внизу. Токарева больше любит работать в нижнем кабинете. Отсюда открывается совершенно сказочный вид: переплетенные кусты, деревья, диковатая природа, чуть дальше видна крыша соседского дома. Все вместе напоминает картинку из сказки «Маша и медведи». Пейзаж успокаивает и настраивает на творческий лад.

Многие большие художники признавались, что иногда они чувствуют, будто их кистью водят не они сами, а нечто божественное, иначе бы они не смогли бы создать свои шедевры. Токарева тоже верит, что ее рукой управляет нечто из космоса. Она пишет только ручкой с тонким золотым пером. Процесс фиксации мыслей не должен ее отвлекать. Бумага, на которой она пишет, тоже высшего качества, швейцарская, с водяными знаками. На такой приятно писать. Работает писательница не долго, всего часа три в день. За это время она успевает написать и напечатать две-три странички. Ей кажется, что в это время в ней открываются некие каналы — связь с космосом, по которым энергия перетекает на лист бумаги. Долго эти каналы открытыми не бывают. Через три часа она физически ощущает, что рука останавливается, это для нее сигнал к окончанию работы. Токарева не приемлет никаких железных предметов между ней и листом бумаги: они не пропускают энергию из космоса. Она не может сразу печатать на машинке или, тем более, на компьютере, ведь они экранируют космос. Токарева убеждена в своей правоте и часто приводит примеры из опыта других писателей. Как-то она спросила у одного замечательного писателя, почему его роман «Поселок кентавров» интересен, а роман «Онлирия» мало того, что с дурацким названием, его еще и читать невозможно. Тот ответил, что первый роман написал от руки, а второй — набрал на компьютере. Виктория Самойловна еще раз убедилась в своей правоте.

Токарева развила в себе способность определять, был ли связан с космосом тот или иной писатель, когда работал над конкретным произведением. Например, прочитав роман «Живи и помни» Валентина Распутина, она не сомневалась, что писатель — ошеломительно талантливый, причем, он явно выходит на связь с космосом. А вот Юлиан Семенов, по ее мнению, с космосом не дружил. Его произведения словно кастрюля под крышкой: внутри все кипит, бурлит, пар просачивается из-под крышки, но настоящего выхода этому вареву нет.

Однако нельзя думать, что Виктория Самойловна вообще не признает машинопись. После того как она выплеснула свои мысли и эмоции на бумагу, она перепечатывает написанный фрагмент. При этом она его и правит. Если в какой-то части ей все нравится, она печатается практически без изменений. Если же писательница ощущает, что нужно что-то переделать, она отодвигает машинку и снова пишет неудавшуюся часть ручкой, добиваясь ее совершенства. В конце концов, Виктория Самойловна еще раз перепечатывает произведение, занимаясь его окончательной отделкой.

Токарева ведет очень размеренную жизнь. Просыпается тогда, когда ей хочется. Обычно ей хочется проснуться где-то в десять утра. Она считает, что совершенно неважно, когда человек встает. Если встал поздно, то можно и не ложиться допоздна, то есть длительность дня при этом не изменяется. Встает она уже готовая к творческим подвигам, к погружению в работу. При этом она ни с кем не разговаривает, чтобы не расплескать себя, не отвлекаться. Говорить ей и не требуется. Домашняя работница, которая до тонкостей изучила привычки и характер писательницы, уже приготовила ей завтрак: кофе, кашу или яйцо, стакан апельсинового сока. После завтрака она устремляется к столу на свою каждодневную рабочую смену. Закончив работать, она обедает, потом идет на прогулку, иногда очень далеко в лес, на несколько километров. Второй раз она гуляет вечером, когда уже стемнеет, на этот раз по аллеям поселка. Когда скользко, берет в руки спортивные палки и двигается с ними очень уверенно.

Такой образ жизни ужасно затягивает. В Москву Токарева выбирается только по каким-то особым событиям: презентация очередной книги, просмотр картины по ее произведению, приглашение на какое-либо творческое мероприятие. Она не любит возвращаться к своим прежним работам, даже не любит перечитывать свои книги. Относится к ним, как к прошедшей любви, когда не можешь понять, а за что человека любила. Сценарии она не пишет: после перестройки кино обмелело. Она предпочитает продавать права на экранизацию своих рассказов. Иногда доверяет написать сценарий свой дочке, Наташе, которая тоже окончила сценарный факультет ВГИКа. По сценарию Наташи снят фильм «Ты есть», хотя в нем и значится Виктория Токарева как автор сценария. Зато Наташа — автор сценариев нескольких фильмов телевизионного сериала «Каменская» и «Я сыщик».

Виктория Токарева живет в Пахре по принципу «спокойствие дороже денег». Она и свой литературный труд больше всего ценит за его автономность, полную независимость. Токарева любит повторять фразу Григория Горина: «Можно жить жадно, а можно жить скромно». Горин прожил свою жизнь скромно, и она живет скромно, не знает вкуса больших денег и не стремится его узнать. Она зарабатывает ровно столько денег, сколько ей нужно для жизни, потому что считает, что бедность унижает человека, мешает ему быть самим собой.

Ее отшельническое существование нарушает муж — Виктор Токарев. Он приезжает в Красную Пахру, живет там какое-то время, потом возвращается в Москву. У него дела. Без дел ему скучно. Их долгий брак представляет собой, может быть, немного кособокую, но очень прочную конструкцию: она не рушится и не падает. Они никогда свои проблемы не обсуждают. Потому что оба считают: что не сказано, того не существует. Если проблему не вытаскивать на свет божий, она со временем уходит, как будто ее и не было. А если начать говорить, то после этого нужно вставать и разводиться. Виктор до сих пор красавец с благородной сединой и прежними синими глазами. С возрастом он не стал хуже. И предпочтения его остались прежние: книги, уединение, покой. Писательница свой образ жизни ему не навязывает.

Одним из близких друзей по Красной Пахре Виктория Токарева считает поэта и музыканта Олега Митяева, который живет в соседнем поселке «Комфорт». Сначала она увидела его по телевизору на вечере авторской песни. Он вызвал у нее ассоциации с капитаном из песни «Бригантина» — «обветренный, как скалы».

Потом Токареву пригласили в Штутгарт по творческим делам и поселили в доме одной немецкой пары славистов: жену звали Гудрун, а мужа — Вальтер. Гудрун ей осторожно сказала:

— У моего мужа депрессия, психическое обострение. Он сейчас на втором этаже, так что вы, пожалуйста, туда не поднимайтесь.

Все время пребывания в Германии Виктория Самойловна ходила по первому этажу с опасением, что сверху может спуститься сумасшедший немец. С этим чувством она и уехала.

Спустя некоторое время в ее даче на Пахре зазвонил звонок, она открыла калитку, и на участок вошла Гудрун, ее немецкий муж, который оказался вполне вменяемым человеком, а за ними — Митяев. Оказалось, немецкие слависты приехали в гости к Олегу, спросили о Токаревой, а тот им сказал, что она живет неподалеку. Есть люди, обладающие талантом общения. Таким оказался и Митяев. Он очень уважает людей, которые чего-то в своей жизни добились, которые могут делать то, что он не умеет. Так и началась эта дружба.

Олег читает ей свои новые стихи, спрашивает ее мнение о новых песнях, Токарева отвечает начистоту, что контрастирует с комплиментами его поклонников.

Она вспоминает, как Митяев пришел на площадку ее строящегося дома и пел для рабочих. Ему нравится окунаться в гущу жизни.

Митяев основал фонд «Светлое прошлое» и каждый год приглашает известных людей в родной город. Там он вручает им памятные статуэтки. Первая церемония состоялась в 2004 году. Лауреатами премии за эти годы стали Виктор Христенко и Александр Градский, Анатолий Кролл и Владимир Пресняков, Галина Ненашева и Александр Пороховщиков, Леонид Броневой и Махмут Гареев.

Митяев вытаскивал на церемонию награждения и Викторию Токареву в качестве специального гостя.

Было время, когда Токарева работала на свое имя. Теперь имя работает на нее. Читатели ее знают и любят. Издатели воспринимают ее имя как некий знак качества: издавая ее новую книгу, они ничем не рискуют, ее очередное произведение будет иметь коммерческий успех. Как-то на шумном «Кинотавре» в Сочи она столкнулась с Георгием Данелия в лифте гостиницы, и он вдруг произнес:

— Ты хотела быть знаменитой и стала. И что?

— Но ведь это лучше, чем хотела и не стала!

Конечно, она довольна, хотя это уже не то всепоглощающее чувство, как прежде. Токарева вспоминает случай, как на фестивале в Ереване объявили, что приз за фильм «Мимино» получает Виктория Токарева. Она замешкалась, потому что у нее были тесные туфли армянского производства, и она незаметно их сняла под стулом. Чиновница с «Мосфильма», увидев, что за наградой никто не идет, решила, что произошла какая-то накладка, и отправилась получать ее сама. В Токаревой по молодости взыграли амбиции. В момент она засунула ноги в туфли, выскочила на сцену и практически отобрала у дамы хрустальную вазу. Теперь-то она вряд ли повторила бы тот подвиг. Порой ей даже кажется, что она достигла всего, чего хотела.

Когда Токареву спрашивают, не жалеет ли она, что литературные критики не присуждают ей престижных премий, того же «Русского Букера», она отвечает, что по полученным гонорарам любая ее книжка это тот же «Букер». Так что лауреатам премий она не завидует. В 1993 году Викторию Самойловну приняли в члены очень престижного «Пен-клуба», международной писательской организации, исключающей членство в аналогичных объединениях. Пришлось Токаревой покинуть стройные ряды Союза писателей России.

Виктории Самойловне интересны люди. Это и человеческий и профессиональный интерес. При общении с новым человеком в ней просыпается любопытство. Это любопытство ее провоцирует. Она начинает задавать ему вопросы, вызывать на откровенность. Один знакомый из Дании как-то сказал ей после довольно длительного разговора:

— Я рассказал тебе то, что не говорю даже близким друзьям!

Может быть, в этом есть какой-то профессионализм: она по особому задает вопросы. В каждом человеке есть какой-то секрет, код, который ей хочется вскрыть.

Фазиль Искандер сказал: «Творчество — это инстинкт передачи информации». Этот инстинкт у Токаревой очень сильный.

Мнение Токаревой о писателях, классиках и коллегах, очень часто диаметрально отличается от общепринятого. Любит она Чехова, Куприна, Алексея Толстого, Войновича, Довлатова, Володина — писателей, пишущих с юмором.

Фредерико Феллини, прочитав несколько рассказов Токаревой, сказал о ней: «Какой добрый талант, она воспринимает жизнь не как испытание, а как благо».