Взятая кровь

Глава 26

Деми

Убедившись, что Охотники обосновались в своей квартире, я присоединяюсь к вампирам в квартире Кольта.

Алисса ушла раньше, чтобы выполнить работу с несколькими другими вампирами. Маттео отправил ее разобраться с какой-то неприятностью на Рыбацкую пристань. Я хотела уговорить его позволить ей остаться, но не хочу просить слишком много одолжений за один день. Позволить Охотникам остаться — это большое дело. Если бы я попыталась вмешаться в дела Кровавой Мафии, ему это бы не понравилось.

Грейсон и Кольт сидят на диване и тихо разговаривают, а Маттео смотрит в окно на балконе. Я чувствую, как его сознание вспыхивает, когда я вхожу в квартиру, — словно нити тянутся ко мне, — хотя он не оборачивается.

Мой первый инстинкт — пойти к нему. Я останавливаюсь на полпути, когда понимаю, что уже прошла половину комнаты. Меняя путь, я плюхаюсь между двумя другими.

Грейсон кладет руку мне на плечо, а Кольт кладет руку мне на бедро. Маттео разворачивается, прищуривая темные глаза на то место, где они касаются меня. Я поднимаю подбородок, призывая его сказать или сделать что-нибудь.

Он еще не вычеркнут из моего списка дерьма. От того, как он отреагирует дальше, будет зависеть, получит ли он постоянное место в верхней части этого списка.

Скрестив руки на груди, он так сильно напрягает челюсть, что я вижу, как подпрыгивают его мышцы, и слышу, как скрипят зубы.

— Охотники будут проблемой, — наконец говорит он.

— Мы будем следить за ними, — Кольт звучит так уверенно.

— У них уже есть силы? — спрашивает меня Грейсон.

— Зи и Тайра еще не прошли церемонию. Зандер уже получил свои силы.

Маттео кивает.

— Хорошо. Один полноценный Охотник лучше, чем три. Это даст остальным время приспособиться к их присутствию.

— Так ты не собираешься их выгонять?

Вампир моргает, глядя на меня. — Зачем мне выгонять твоих друзей?

— Э, потому что они Охотники?

— Они твои люди. Кроме того, четыре Охотника из Кровавой Мафии могут иметь свои преимущества.

Я устраиваюсь рядом с Грейсоном и сплетаю пальцы с Кольтом. Маттео отворачивается от нас, хотя я чувствую, как меня охватывает вспышка темного собственнического гнева.

— Я не знаю, будут ли они в восторге от перспективы работать на тебя.

— У них нет выбора. Они пришли сюда, зная, что значит просить разрешения остаться.

— Откуда ты это знаешь? — спрашиваю я его, поднимаясь с дивана и вставая перед ним.

Он смотрит на меня сверху вниз.

— Потому что Мария и Николь сказали бы им, чего ожидать.

Конечно. Откуда еще они могли знать, где меня найти?

Я кладу руку ему на грудь.

— Я не позволю тебе причинить им вред.

Глаза Маттео почти полностью черные.

— Если они не нарушат мои правила, я не причиню им вреда.

— Ладно, хорошо, — я не могу с ним в этом спорить. Они просили остаться здесь. Если им нужен рай, они должны играть по правилам.

Теперь мне нужно придумать, как сделать так, чтобы другие вампиры не причинили им вреда.

Планы на сегодняшний вечер достаточно резко изменились, но решение принято, поэтому я покидаю комнату Кольта вместе с Маттео и возвращаюсь в его номер. Когда мы приходим к нему домой, он ведет меня на кухню, развязывает галстук и бросает его на стойку. Он открывает бутылку вина и наливает два бокала. Я беру тот, который он мне предлагает. — Спасибо.

Он кивает, держа его между двумя пальцами и пьет. Кажется, он доволен тем, что смотрит на меня и наблюдает, как я извиваюсь под его взглядом. Быть единственным центром его внимания уже не так удушающе, как раньше. Я не чувствую себя поглощенной его силой, когда встречаюсь с ним взглядом. Я знаю, что если бы он попытался меня принудить, я бы смогла сопротивляться.

Моя кожа покрывается мурашками, когда между нами возникает сильный рывок, как будто он использует связь, чтобы подтолкнуть меня к себе. Я сопротивляюсь притяжению и прищуриваюсь. Вино, которое он открыл, дорогое, и я чувствую вкус долларов, плачущих над виноградом, мягкий, слегка горьковатый Мальбек, приготовленный из лучших фруктов.

Я не сомелье, но я выпила достаточно, чтобы распознать вино, которое нужно смаковать и ценить. Поэтому, несмотря на желание проглотить стакан, я делаю неуверенный глоток и наклоняю голову, изучая вампира так же внимательно, как он изучает меня.

Натяжение связи прекращается и превращается в легкий шепот и невесомые прикосновения. Каждый волосок на моих руках встает дыбом, когда связь задевает меня, словно ногти мягко царапают мою кожу.

— Прекрати, — говорю я и делаю еще глоток.

Маттео ставит стакан, скрещивает татуированные руки и прислоняется к стене возле холодильника.

— Прекратить что?

— Что бы ты ни делал.

Уголок его рта приподнимается.

— Я не понимаю, что ты имеешь в виду.

Пыхтя, я ставлю стакан и кладу руки на бедра.

— Чушь собачья. Ты используешь дурацкую связь, чтобы трахаться со мной.

Зубы Маттео ослепительно белеют, когда он улыбается. Кожа вокруг его карих глаз морщится, и на этот раз он выглядит счастливым, а не желающим разорвать мне горло. — Так?

Я делаю шаг к нему.

— Ты пытаешься меня разозлить?

— Может быть, — говорит он, наблюдая, как я сокращаю расстояние между нами.

Он такой высокий, что мне приходится вытянуть шею, чтобы встретиться с ним взглядом. Его веки слегка опускаются, и он облизывает губы.

— Ты этого хочешь? — спрашиваю я, прижимаясь своим телом к его.

Качая головой, он ловит меня в своих объятиях, грубо упираясь руками в мои бедра.

— Ты этого хочешь?

Я вздыхаю и прижимаюсь лбом к его груди.

— У тебя все превращается в игру?

Его большой и указательный пальцы сжимают мой подбородок, и он поднимает мою голову.

— Для меня это не игра.

Я хмурю бровь.

— Ты пытаешься заставить меня отреагировать на тебя. Ты хочешь, чтобы я дралась с тобой.

Он улыбается.

— Мне нравится, когда ты на меня огрызаешься, мне нравится огонь внутри тебя, Деми. Можешь ли ты винить меня за то, что я хочу его вытащить?

— Мне не нравится, когда со мной играют, Маттео.

Убрав руку с моего подбородка, он положил ее мне на затылок.

— Ты для меня не игрушка, малышка.

Его губы оказались в опасной близости от моих.

— Тогда что?

— Мое, — рычит он, прежде чем взять меня на руки и помчаться в свою спальню.

Он бросает меня на мягкую кровать, прижимается своим телом к моему, и овладевает моим ртом. Я яростно целую его, сжимая его бицепсы и притягивая ближе. Я хочу чувствовать, как его тело сжимает мое, прижимает меня к месту и не дает мне сбежать.

Маттео отстраняется и встает рядом с кроватью. Я издаю протестующий звук, но он срывает с себя рубашку. Пуговицы разбросаны по полу. Я быстро снимаю платье, стринги и бюстгальтер, стараясь не упасть с кровати, пока он сбрасывает штаны и боксеры, обнажая восхитительно толстый член.

Его ухмылка чертовски уверенная и дерзкая, когда я откидываюсь на подушки. Он медленно надвигается на меня, его плечи сгибаются, когда он оказывается сверху, возвышаясь надо мной. Я поднимаю руки и провожу ими по его мускулистой груди, по подтянутому животу и обхватываю ими его длину. Он шипит, когда я его глажу.

Наши губы снова встречаются, и он толкает бедра навстречу моим рукам. Его пальцы касаются моего живота, прежде чем раздвинуть мои складки. Он просовывает два в мою мокрую серцевину. Я задыхаюсь ему в рот.

Он двигает пальцами внутри меня, прежде чем сосредоточиться на моем клиторе. Мое тело начинает дрожать, и мне приходится прекратить поглаживать его член, потому что я боюсь случайно причинить ему боль. Проведя губами по моему подбородку и горлу, он находит мой левый сосок, и засасывает его в рот, заставляя меня стонать.

Я впиваюсь ногтями в его плечи, проливая кровь и цепляясь за него, пока он заставляет меня задыхаться. Пучок нервов, над которыми он работает, вспыхивает электрическим наслаждением и пульсирует во мне, заставляя меня забывать дышать.

Его губы отрываются от моей груди, и он выравнивает головку своего члена по моему центру. Я хватаю его за бедра, пока он осторожно скользит внутрь. Он делает это медленно, давая мне время растянуться вокруг него. Я тяну его, захватывая быстрее, чем он планировал.

— Если ты этого хочешь, малышка, — говорит он с мрачным смешком, прежде чем отдернуть бедра назад и броситься ими вперед.

— Да, — говорю я, задыхаясь, не заботясь о том, что он придавил меня на кровати.

Я направляю его руку к основанию своего горла и держу ее там, глядя между нами, пока он вонзается в меня.

— Посмотри на меня, — говорит он.

Его глаза становятся почти черными, когда я встречаюсь с ним взглядом, и у меня перехватывает дыхание, когда он проникает глубоко внутрь меня и медленно движется вперед и назад, прижимаясь к самой чувствительной точке с каждым толчком.

Хватка на моей шее слегка усиливается, и он приближает свой лоб к моему.

— Ты собираешься кончить для меня?

Я киваю.

Он целует меня, затем кусает мою губу.

— Скажи это.

— Да.

Его язык ласкает мой в требовательном поцелуе. Все в нем наполнено силой. Обычно он вытягивает из меня все самое худшее, но сейчас я здесь на сто процентов не жалею ни о чем.

Маттео разрывает поцелуй.

— Возьми палец и поиграй со своим клитором.

— Что? — я спрашиваю.

Его рука напрягается.

— Сделай это.

Он бормочет одобрение, когда чувствует мою руку между местом соединения наших тазов. Убрав руку от моего горла, он перемещает ее к моему затылку, наклоняя мою голову в сторону и обнажая мое горло.

Его клыки протянулись по всей длине моей шеи.

— Будь хорошей девочкой и кончи, — говорит он за несколько секунд до того, как вонзает клыки в мою кожу.

Этот небольшой укус боли — это все, что мне нужно, чтобы сделать, как он приказывает. Мое ядро сжимается вокруг его пульсирующего члена, и я вскрикиваю, проводя пальцем по клитору. Меня трясет от силы оргазма. Он издает довольный звук, который прокатывается по моей коже.

Я толкаю его в грудь, обхватывая ногами его талию и укладываю на спину. Его рот по-прежнему плотно прижимается к моей шее, и это меня вполне устраивает.

Мои соски трутся об его грудь, пока я скачу на его члене. Я полна решимости заставить его кончить так же сильно, как и я. Моя кровь заливает его рот, когда он отстраняется, и я беру его губы в свои, проводя своим языком по его.

Он впивается пальцами в мою задницу, прижимая меня к себе. Я использую его хватку и кружу бедрами, прежде чем начать покачиваться взад и вперед. Его член настолько глубоко, что почти причиняет боль. Мои движения минимальны, но я чувствую, как он начинает пульсировать внутри меня, и обхватываю его, сжимая и подталкивая его ближе к краю.

У меня нет клыков, но я все равно кусаю его за шею. Он рычит, но двигает одной рукой, чтобы удержать мою голову на месте, поэтому я оказываю большее давление, скользя вверх и вниз по его члену, пока он не врезается в меня, выкрикивая мое имя, когда кончает.

Я падаю на него сверху, уткнувшись лицом в его шею и вздыхаю.

— Оно того стоит, — случайно бормочу я вслух.

— Что?

Я морщу нос, смущенная тем, что позволила этим словам вырваться.

— Ничего, иди спать.

Его грудь трясется подо мной, когда он смеется.

— Вампирам не нужен сон.

— Тсс, ты портишь момент. — Прижимая палец к его губам, говорю я.

Он кусает меня, поэтому я выдергиваю руку у него изо рта и шлепаю его по груди. Он хватает меня за запястье и прижимает мою ладонь к своей коже, притягивая меня к себе.

Мои глаза закрываются сами собой. Он все еще внутри меня, но мне все равно. Я хочу спать, а он сейчас идеальная подушка. Он обнимает меня.

— Спи спокойно, малышка.

Маттео

Я не привык обниматься. Мне не нравится трахаться с нежностями, но с Деметрией я не могу себе представить, как ее отпустить. Она на мне, ее кожа влажная от пота, а я все ещё внутри нее. Боги, она идеальна во всех отношениях.

Никс, которая обратила меня, была бы в ярости, если бы узнала, с кем я связался. Вампиры и Охотники — прирожденные враги. Орда Охотников уничтожила семью Никс, маленькую девочку и мужчину, которые были всем для нее. Таким образом появился монстр, в которого она превратилась, когда увидела, что они умирают в ужасной автокатастрофе, Никс потеряла все. Она никогда не избегала тоски по семье и сделала ее своим культом. Когда Охотники убили их, она сошла с ума от ярости, уничтожая все известные ей лагеря Охотников.

Ее боль была настолько поглощающей, что я пошел с ней, калеча и убивая ничего не подозревающих Охотников. Они не ожидали, что мы придем с армией вампиров. Они не абсолютно не подозревали, что мы приедем. Это единственная причина, по которой мы смогли уничтожить их всех.

Очевидно, не всех. Каким-то образом небольшая группа выбралась. Мария, мать Деми, одна из них. Это ее муж убил дочь Никс. Что только усложняет ситуацию с моей маленькой Охотницей. Если бы Никс вернулась оттуда, где она пропала, неизвестно, что бы она сделала с дочерью человека, убившего ее семью.

Деми передвигается надо мной, ее бедро скользит в сторону. Я осторожно снимаю ее с себя, и она сворачивается калачиком на моем боку, обхватывая рукой мое туловище и крепко удерживая меня.

Легчайшая улыбка пробегает по моему лицу. Это уже третий раз, когда она неосознанно доверяет мне. Она постепенно сдается и признает, что она моя.

Мне предстоит еще немного поработать, чтобы убедиться, что она действительно принимает эти слова. Она была захвачена моментом. Я хочу, чтобы она говорила мне это, когда не скачет на моем члене. Я хочу, чтобы она призналась перед Грейсоном и Кольтом, что она моя.

Изгиб моих губ превращается в оскал. Эти ублюдки возненавидят меня за это.

Мне плевать.