Взятка. Победит ли коррупция Россию?

От младых ногтей

В современном мире нет такого изощренного разнообразия способов дачи взяток, как в прошлые века. Никто не станет доставлять нужному чиновнику возок красной рыбы или же давать для всего чиновничьего братства благотворительные обеды. Зато сфера мздоимства невероятно расширилась. Вряд ли полтора века назад кому-нибудь пришло бы в голову давать взятку за то, чтобы купить билет на поезд. Тогда и поезда-то были в новинку, и билеты были недешевы, и никаких очередей в кассы не наблюдалось даже в самое напряженное летнее время. Давать взятку за прием в вуз тоже никакого смысла не имело: обучение считалось платным, а бесплатные места (казенный кошт) выделялись крайне скудно и только особо одаренным молодым людям. А уж домоуправ-мздоимец или электрик-мздоимец — это вообще нонсенс! Эти персонажи получали не взятку, а чаевые, что было хорошим придатком к их жалованию. И если домоуправ своей функции не выполнял, то с ним безжалостно расставались. Наши дедушки и бабушки вряд ли могли себе вообразить, что их внукам придется бороться с ЖЭКами, университетами или железной дорогой. Вот уж они удивились бы и попросту не поняли наших проблем.

К сожалению, в нашей реальности взяточничество охватывает все сферы жизни — от рождения и до смерти. И наши дети с самых малых лет узнают, что есть путь законный, но он обычно ни к чему хорошему не приводит, а есть путь особый, который может разрешить все проблемы. Меня всегда занимало, как же в их маленьких головках складывается представление о взятке, ведь не с молоком же матери оно всасывается в кровь! В детстве я была ошарашена рассказом своей одноклассницы о том, что ее папа дал взятку «большому дяде» и получил бесплатно новую квартиру. Если дал взятку, рассуждала я, это уже не бесплатно, а если квартиру дают всегда бесплатно, то зачем за нее платить «большому дяде»? Мысли меня терзали, так что я ничего лучшего не нашла, чем обратиться за разъяснениями к учительнице. Почему-то она смутилась и произнесла замечательную фразу: «Ты этого не поймешь».

Когда у меня и моих друзей появились свои дети, оказалось, что иногда эта фраза готова сорваться с языка, потому что правильный ответ найти невозможно.

Однажды сынишка моей подруги вернулся из детского сада с крайним недоумением в глазах. Весь вечер он о чем-то напряженно думал, а потом изрек:

— Ма, если на день рождения дарят тортик, нужно с другими поделиться?

— Конечно, сынок, — ответила не почувствовавшая подвоха подруга.

— Когда у нас в группе дни рождения, мы честно делим тортик? — продолжало чадо.

— Конечно, сынок, — сказала подруга, — чтобы всем досталось по кусочку!

— А почему Лиза Иванна съела весь торт сама? — спросил борец с несправедливостью, и в глазах у него засверкали слезы.

Подруга чуть не воскликнула, что неправильно она это сделала, и тут осознала, что речь-то идет о воспитательнице старшей группы Елизавете Ивановне, на тортик и коньячок для которой спешно скидывалась вся родительская компания.

— Все съела и ни с кем не поделилась, — рыдало дитя. — Больши-ими кусками ела, мы в щелочку подглядывали.

— Знаешь, — потом говорила мне подруга, — я представила себе эту сцену: вся старшая группа по очереди прикладывается глазом к замочной скважине, чтобы поглядеть, как Елизавета Ивановна жрет свой торт, запивая коньяком. Мне плохо стало! Мы ей утром подарок вручили, дети даже песенку для нее исполнили, и все так в ладоши хлопали, и так радовались! И как мне объяснить теперь, что это персональный торт с персональным коньяком? Плата, так сказать, за наши возможные опоздания и нарушения? Знали бы, так купили бы два торта — один для деток, другой — для нее.

— А чего ты ожидала? — удивилась я.

— Как чего?! — возмутилась подруга. — Мы думали, что торт хотя бы она разделит с детьми. Ей что, нашего конверта с деньгами мало показалось? Не понимаю, как мне ребенку объяснить, что есть торты для всех, а есть для избранных? Не могу же я ему сказать, что Елизавета Ивановна свою законную взятку съела?

В другой раз этот любознательный мальчик поставил в тупик меня. Я жаловалась его маме, что никак не могу вытребовать нужный мне документ, потому что чиновница ссылается на какое-то постановление, гласящее, что мне его иметь не положено, а в другом присутственном месте именно этот «секретный» документ положить на стол и требуют. Подруга стала спешно искать телефон знакомого юриста, чтобы получить консультацию. Ребенок все это слушал-слушал, а затем спокойно так заявил:

— Теть Лена, а вы ей суньте.

— Что... сунуть? — сразу не сообразила я.

— Что-нибудь суньте, — охотно пояснил он. — Борькин папа так и говорит: «Если справку не дают, нужно что-нибудь сунуть.»

Я пообещала подумать, подруга с расширенными глазами прекратила поиски своего юриста, и мы срочно перевели разговор на предстоящие праздники.

Когда дитя подросло и пошло в школу, проблем прибавилось. Причем речь шла даже не о презентах учителям, это как бы мимо детских глаз проходило. А вот отношения внутри детского коллектива внушали моей подруге ужас.

— Знаешь, — рассказывала она с содроганием, — я только что узнала, что мой дурак платит взятки, чтоб его не лупцевали! Он уже месяц платит!

— Кому?!

— Второгоднику по фамилии Брякин. Ну, ты понимаешь, мой мелкий, к тому же он боится пальцы поранить, так всем и сообщает, что их нельзя портить, потому что они музыкальные, и вот парочка крупных парней стала его систематически лупцевать. И все по пальцам стараются бить, чтобы тот ревел. А этот Брякин к моему как-то подходит и предлагает: мол, будешь мне платить, они тебя не тронут, потому что я сильный. Мой думал-думал и стал просить у меня десятку на булочку. Я как дура и давала. А вчера он подходит и просит двадцатку. Я отказываю, потому что две сладких булочки — это перебор. И он заливается слезами: «Что же я Брякину теперь скажу, он же ждет.» Кое-как удалось понять, что десятки на булочки шли Брякину за услуги телохранителя, по пятьдесят рублей в неделю то есть, и этот Брякин не только моего дурака обслуживал, а еще двух мальчиков. Одного из них перевели в другую школу, вот Брякин и решил поднять цену.

— И дала ты ему двадцатку?

— И десятки не дала! И вообще сказала, что вымогателям платить нельзя.

— Он понял?

— Нет, конечно, ушел в школу зареванный.

— И его побили?

— Нет! — подруга вздохнула и возвела глаза к потолку. — Брякин согласился на выполнение домашних заданий. А мой со вздохом сказал: «Не хотела давать на булочку, теперь мне за двоих придется работать».

— Н-да, — вот и все, что могла я ответить.

Конечно, в таком юном возрасте это всего лишь «игры во взятки». Однако когда одному нашему знакомому мальчику светила неаттестация за седьмой класс (восемь двоек), он решил проблему в меру собственного понимания. Занятия в школе уже закончились, учителя подводили годовые итоги, и вот в коридоре школы появился наш Борис. В руках у Бориса была коробка с тортом. Увидев причину своей беды, завуча школы, он рванул прямо к ней: «Вот, это вам». И, не дав опомниться, быстро сделал ноги. «Вернись», — кричала вслед завуч, но только эхо было ей ответом. Не пропадать же торту? Учителя после тяжелого дня быстро сообразили чаек, вскрыли коробку и стали употреблять продукт по назначению, периодически поминая, что, может быть, Боря и не совсем потерян для обучения и можно бы его перетащить в следующий класс, если, конечно, он даст слово не прогуливать уроки. И вот за таким продуктивным разговором они дошли до конца торта. Тут-то вдруг и обнаружилось, что под тортом лежит стыдливо скомканная сотенная бумажка (дело было еще до кризиса 1998 года)! Наш Боря в свои юные годы дал настоящую денежную взятку. Сколько смог, столько и дал. И. ему выставили в качестве годовых оценок полновесные тройки. Совесть, успокоенная тортом с деньгами, почила в бозе.

Так когда же детям становится понятно, что решать проблемы можно при помощи взятки? Что им дает понимание — наблюдательность или родительский опыт, который они перенимают незаметно для самих родителей? Обычно считается, что впервые об этом явлении они узнают дома, а потом уже применяют полученные знания на собственной практике.

Немного не так, объяснила мне психолог Александра Сизова. Работают оба фактора: как наблюдательность ребенка, так и необходимость ощущения комфорта в коллективе. Ваш первый пример с тортом показывает, как можно уже с очень юного возраста заложить понимание, что мир устроен несправедливо, что взрослые играют не по правилам. Но сам по себе такой случай в памяти ребенка не оставит большого следа, если поступить разумно и не акцентировать на нем особого внимания. Съела и съела, очень проголодалась. Ни в коем случае нельзя объяснять, что этот торт — взятка. Самый простой выход, когда ребенок болезненно реагирует на несправедливость, — это решить проблему за счет восстановления справедливости. То есть просто купить ему пирожное или торт, а еще сделать так, чтобы этот торт получили все обделенные дети. Если мы вовремя замещаем вызвавший огорчение элемент, то ребенок осознает, что справедливость восстановлена.

Если хотите, чтобы ребенок не знал про взятки, то никогда об этом при нем даже не упоминайте. До какого-то времени, пока он не столкнется с реальным миром, он будет достаточно защищен. Но это возможно только тогда, когда ребенок достаточно мал. Потом он все равно увидит, что проблемы могут решаться двояко. Наше общество таково, что просто не оставляет ему шанса с этим не столкнуться.

И действительно, первые проблемы начинаются в школе. Если у детсадовцев разница в возрасте буквально в пару лет, то в школе идет разброс в десятилетие. И младшие копируют поведение старших, а старшие уже прекрасно понимают, что такое взятка, в каких случаях ее можно дать, и у них существует своего рода такса на разные услуги. Понимаете ли, нельзя отделить младших от старших, они все равно будут контактировать. Поэтому ребенок столкнется с вымогательством, воровством, несправедливостью. Да, очень многое ребенок приносит в детский коллектив из дома. Он видит, как ведут себя родители в том или ином случае, как они решают свои проблемы, он чутко ловит их слова и часто старается копировать их поведение. Но многое ребенок открывает для себя сам. Допустим, плохой ученик может шантажировать хорошего и требовать от него выполнения домашних заданий, если тот слабее физически. Или же — как этот Брякин — продавать свою силу за деньги. Но и слабый ребенок может продавать свои услуги, если он в чем-то лучше и умнее других!

Сталкиваясь с конкретными ситуациями, ребенок учится взаимодействовать с другими людьми. Так складывается шкала, ценностей ребенка, так определяется уровень его притязаний, его самооценка. Свои достоинства он будет использовать, недостатки скрывать или восполнять в союзе с другим ребенком. К тому же в школу прочно вошли рыночные отношения, все покупается и все продается. Дети знают, что можно приобрести готовые сочинения, готовые решения задач. И труда прикладывать не нужно — просто идете в магазин и покупаете. Списываете и получаете свою пятерку. Все предельно просто. Заплатил — получил. Они проецируют свой опыт и на другие области жизни, а приглядываясь к родителям, видят, что ивих мире работает то же правило: нельзя по закону, но можно за деньги. Это не хорошо и не плохо, это реальность. Бороться с реальностью — очень глупое занятие.

А если говорить о взяточничестве, то психологически это самый легкий и простой путь для большинства людей. Но нужно делать разницу между дающими взятку и берущими взятку. Дающие взятку вынуждены так поступать, потому что они попадают в стрессовую ситуацию, которая может тянуться до бесконечности. Наше государство так устроено, что вынуждает людей жить в стрессе. Причем одна ситуация сменяется другой, другая — третьей. И так до бесконечности. Люди устают бороться, они живут от надежды к краху. И когда они понимают, что есть путь, который избавит их от этого мучения раз и навсегда, они идут на нарушение закона. Поскольку у нас такие ситуации словно специально тиражируются, то закон нарушают все. Те, у кого проблемы незначительные, нарушают его в меньшей мере. Те, у кого серьезные проблемы, — в большей. Я думаю, нет ни одного человека, который бы не использовал взятку. Просто он может не воспринимать свои действия как дачу взятки, но суть от этого ведь не меняется.

А вот с психологией взяточника сложнее. Это психология, которая формируется системой. Если человек не имеет ровно никакой власти или информации, то он ничего не может дать. Если он ничего не может дать, то ему платить не за что, то есть это люди, которые так и будут жить на одну зарплату. Взяточничество появляется тогда, когда у человека есть некий товар, который можно продать. Обязательное условие: такой человек имеет право принимать решение. Например, если ему приказано выдать Иванову 300 рублей 16-го числа, а Петрову — 500 рублей 17-го, то у него нет права выбора. А если он может выдавать те же деньги по своему усмотрению или вообще имеет права лишить Иванова этих 300 рублей, то перед ним возникает соблазн.

Очень большое значение имеет возможность манипулировать людьми, особенно если так делают все. Подчиненные всегда копируют стиль поведения начальника. Если начальник взяток не берет и увольняет сотрудников при возникновении малейшего подозрения в их моральной нечистоплотности, то в его коллективе не будет взяточников. Но, как сами знаете, это редкость, это практически нереальная ситуация.

Как происходит процесс вливания взяточников в коллектив? Просто. Сначала человек видит, что его сослуживцы имеют больше, чем могут получить в виде зарплаты, и это вызывает зависть. Потом он понимает, что если грамотно наладить работу, то и он вполне способен использовать свое служебное положение. Так постепенно он втягивается, аппетиты растут, соблазнов все больше и больше. А если человек честен и привык исполнять закон, то его просто провоцируют. В коллективе взяточников честных людей нет. Их либо увольняют, либо вынуждают брать взятки. Один раз испробовав такое легкое получение денег или нематериальных благ, остановиться очень трудно. Один раз нарушив закон, человек попадает в капкан, теперь у других есть на него компромат, то есть теперь на него можно оказывать психологическое давление, и он будет играть по правилам, принятым в этом коллективе. Вот почему в западных компаниях выясняют, где человек прежде работал. Например, в «Макдональдс» не берут тех, кто хоть недолго проработал в русских торговых фирмах: понятно, что человек будет и в этой компании трудиться по тем правилам, к которым привык. И, знаете ли, у них нет ни взяточничества, ни воровства, ни мошенничества!

Но почему вообще вся страна оказалась повязана системой взяток?

Проблема, считает Нина Петренко, в невнятности нашего законодательства. Когда законы трактуются только как карательные или запретительные, то чиновники склонны любые действия людей рассматривать под этим углом. Если бы работало правило: что не запрещено — то разрешено, жить было бы гораздо проще и взяток стало бы меньше. Для наших чиновников запретительные законы — подарок судьбы. И тут я могу привести пример совсем не из юридической практики.

Как-то я беседовала с одним священником, и он мне жаловался, что прихожане постоянно доводят его до инфаркта. «Они, — говорил он с печалью, — бегут ко мне по всяким пустякам. „Батюшка, дайте благословение на покупку зимних сапожек!“, „Батюшка, дайте благословение на ремонт кухни!“, „Батюшка, дайте благословение на подключение Интернета!“ Я им много раз объяснял, что в таких бытовых вопросах не нужно никакого благословения, но тщетно. Та женщина, которая испрашивала его для покупки сапожек, больше с этим вопросом не обращается, но стоит ей попасть в другую бытовую ситуацию, опять бежит за благословением: „Батюшка, мне тут сыну нужно велосипед купить…“ И так все время! Мне становится страшно. Люди они все хорошие, добрые, но без указки ничего сделать не могут.»

Вот и чиновники наши таковы же, без указки — никуда. Для них не законы нужно писать, а циркуляры с перечислением, что разрешено, потому что если этого черным по белому не прописано, они будут толковать, что действие запрещено. Хорошо, если у просителя хороший адвокат, который быстро сошлется на те или иные статьи. А если нет адвоката или есть, но плохой, который тоже смотрит только в сторону запрещения? Тогда чиновник говорит: законом не дозволено, хотя закон по этому вопросу вообще никакого указания не дает! К тому же есть лазейка в законодательстве, когда одни законы противоречат другим, потому что кроме самих законодательных актов есть еще и разные решения, постановления, разъяснения и прочие бумаги для служебного пользования. Если ими умело пользоваться, то чиновник может запретить вам все что захочет, и он это сделает, чтобы потом разрешить за отдельную приплату, то есть за взятку.

Эта неразбериха — хорошее топливо для получения мзды. Другой важный пункт — неповоротливость бюрократической машины. Чиновники работают крайне медленно, а это происходит из-за необходимости массы согласований, когда они никому не нужны, лишних действий, лишних документов, отсутствия взаимодействия между разными структурами и т. п.

В результате для какого-то пустякового дела человеку приходится собирать сотни справок с ограниченным сроком действия. Пока оформил последнюю, устарела первая. Это страшная глупость. Справки человек должен получать автоматически и в течение нескольких часов, причем — все. Тогда не будет соблазна брать за эту работу дополнительные деньги. Самое разумное — это дать людям возможность получать документы из централизованного источника. Например, если чиновнику нужно подписать какое-то решение, то пусть он войдет в электронную систему, откроет дело на этого гражданина, просмотрит необходимые файлы и завизирует свое постановление согласно закону.

Третья проблема заключается в том, что часто приходится добиваться тех действий, которые чиновник должен совершать по первому требованию. Как правило, это касается сферы обслуживания и социального обеспечения. Например, если в подъезде сломана дверь, то не жильцы обязаны бегать с бумагами по инстанциям, а организация, которая отвечает за состояние дома, должна произвести ремонт и в кратчайшие сроки. Если нужно проводить перерасчет пенсии, то не пенсионер должен обивать пороги, а чиновники совершать перерасчет автоматически, без проволочек и нарушений.

Четвертая проблема — безответственность чиновников. Да-да, наши чиновники не несут по закону ни уголовной, ни административной, ни даже политической ответственности за выполнение своих функций. Контроля за работой чиновников, особенно высших, тоже никакого. Не то что простой человек с улицы, даже депутаты не могут их контролировать! Вот они и чувствуют себя в своих министерствах и ведомствах полными хозяевами. Если достигли успехов, главный чиновник приписывает все заслуги своему чуткому руководству. Если потерпели неудачу — делают вид, что климатические условия виноваты. Они, эти условия, в нашей стране всегда виноваты, если чиновники совершают должностные преступления.

Пятая проблема — круговая порука. Ее формированию, кстати, очень помогло создание вертикали власти. Теперь взяточникам стало еще проще. Если высокому начальству необходимо что-то «утрясти», он просто спускает указание в более низкие инстанции, потому что обладает полнотой власти, которая прежде и не снилась. Так что с упрочением этой вертикали мы получаем и упрочение мздоимства, какие бы кампании для борьбы с ним не велись. А когда все типы власти — законодательная, исполнительная и судебная — собраны в единый кулак, это дает широкий простор для взяточничества и вообще экономических преступлений.

Как с этим бороться? Наверное, не так, как предлагается. Было у нас время, когда взяток практически не брали и не давали, страшное время — сталинская эпоха. Не брали потому, что боялись пойти под расстрел, а не давали по той же причине, ведь вся страна была окутана системой доносительства. Если мы хотим так бороться со взятками, то следующий этап развития государства — диктатура и тоталитаризм. И я против формируемой на государственном уровне системы стукачества, это к хорошим результатам не приводит, потому что на каком-то этапе за доносительство начинают платить, а что же это такое, как не государственная взятка? Это еще больше развращает людей. Единственная возможность борьбы — это снять факторы, которые дают возможность злоупотребления служебным положением. Сделайте оформление документов практически автоматическим, без участия в нем людей, — и взяток не станет. Сделайте законы более внятными — и брать тоже будет не за что. Перестаньте заниматься коррупцией на самом верху, перестаньте грабить свой народ — и народ не станет платить чиновникам. Отдельные нарушения, конечно, будут. Не станет самой системы.