Взятка. Победит ли коррупция Россию?

Как берут

Как пишет Перцов, между взяточником и взяткодателем всегда разыгрывается своего рода спектакль, потому что один хочет взять побольше, а другой дать поменьше. И побеждает тот, кто оказывается терпеливее, хитрее и опытнее. Сам процесс работы с «клиентом» он предлагает выражать в военных терминах. Выбивание взятки автор сравнивает с захватом вражеской крепости. Крепость — это кошельки и доходы просителей. Для их завоевания есть два пути: можно смело атаковать противника, а можно взять крепость измором. Какой способ разумнее — это можно решить только исходя из конкретного дела и конкретного просителя. Но вот на что требуется обратить внимание.

«Первою обязанностью поставьте себе, занимая какое-либо место в службе, узнать, сколь сильное влияние может иметь на вас начальник и в какой степени зависит от вас подчиненный. Сообразите, во всех ли подробностях закон начертал круг ваших действий. Законы не всегда предусматривают тот путь, который пролагают себе, мимо их, пронырство и искательность. Прочтите, рассмотрите, перечитайте все, что печатано и писано по вашей части, и если вам удастся сквозь всех преград и очертаний закона найти хотя малейший повод действовать по собственному вашему произволу, то уже заранее приветствую быстрые ваши успехи на поприще взяток. Что делает полководец, обозрев местоположение? Старается добыть языков для разведания сил неприятеля.

Не теряйте ни времени, ни случая разведывать, кто таковы ваши просители: богаты ли они? умны ли? сведущи ли в тяжебной Энциклопедии? Кто их поверенные и совещатели? Имеют ли связи и покровительство? Опытный глаз тотчас видит, к какому сорту принадлежит первый попавшийся навстречу человек. Платье, поступь, приемы и образ разговора обличают всякого против его воли, несмотря иногда на желание казать себя в другом виде. Есть еще одно внешнее средство: станет ли подозревать проситель, что, приехав к вам на квартиру для объяснения по секрету, он оставляет в передней, вместе с шубой или шинелью, ключ ко многим своим секретам — слугу, к которому подсядет ваш слуга: известно, что слуги сводят знакомство, начиная бранить своих господ и калякать о них были и небылицы; в то время, когда вы в кабинете своем принимаете барина с видом суровым, с видом хладнокровного равнодушия, не показывая ни малейшего желания принять его в другой раз и не сделав ему даже обычного вопроса, с кем имеете честь говорить, в то самое время в передней вам уже делаются известны все его причуды, все чуть заметные подробности житья, бытья.

Если же вы ожидаете просителя за канцелярским столом в присутственной камере, где поневоле должно быть под маской Аристида, то обещайте наперед сторожу или швейцару на водку, и он повторит роль вашего слуги: между сим классом людей слова „на водку“ имеют то же значение, как между нами слово „благодарность". Вот вам и языки, столь нужные в военное время!»

Когда разведка проведена и о просителе все известно, можно выбирать и правильную тактику. Самая лучшая тактика, по Перцову, такова:

«Принимайте вид озабоченного делами человека; слушайте рассеянно, отвечайте нехотя; когда проситель примется изъяснять вам обстоятельства своего дела, со всею говорливостью больного в рассказах, как началась болезнь и чем его лечили, сделайте самую неприязненную мину, если можно, гримасу, уставьте на него мутные глаза и повторяйте ежеминутно отрывистым голосом: „Да-с, да-с!“ — до тех пор, пока проситель не догадается, что вам некогда, и не откланяется до другого свободного времени. Он явится опять, примите его так же; он явится в третий, пятый, десятый раз, не изменяйте пред ним физиономии до той самой минуты, когда он прошепчет, что будет вам благодарен.

Итак, будьте суровы с просителем до той самой минуты, когда он прошепчет, что будет вам благодарен: тогда да оживятся вдруг все черты лица вашего, да просветлеет взор, и грубый голос да смягчится плавностию и чувством речи; отвечайте доброму просителю, что имеете много занятий, что дело его еще далеко от очереди, что вам некогда было рассмотреть оного, и заключите сии фразы советом: почаще наведываться. Но помните правило поседевшей на взятках опытности, что просители, намекнув о благодарности, нередко думают сим простым словом возбудить в вас деятельность, а по решении дела теряют память о своих обещаниях.

Если после первого совета вашего наведываться кто-либо снова предстанет пред вас с пустыми речами и пустыми руками — накажите его прежнею суровостью: да прочитает он в каждой морщине лица вашего вражду, неумолимую вражду. Поверьте, взгляд исподлобья и грубое обращение… так и говорят сердцу о злоупотреблениях, которых более всего трепещет даже и невинный, уверенный в чистоте и правоте своего дела. Умейте вести себя так, чтобы проситель при первом взгляде получал о вас понятие как о великом дельце.

В старину подьячие достигали сей цели, испестрив вокруг себя пол брызгами с пера и кучами песку, марая себе пальцы и даже лицо чернилами: это в тогдашнее время называлось „маскироваться дельцом“. Ныне же употребляется другой способ: письменный ваш стол — в месте ли служения, в домашнем ли кабинете — должен быть завален, загроможден бумагами так, чтобы самая огромная чернильница казалась среди сих развалин неприметною в такой мере, как будка при колокольне Ивана Великого. Конечно, ни в каком присутственном месте недостанет текущих бумаг, если каждый делец вздумает строить из них батареи для просителей, или в таком случае должны будут опустеть архивы: но военная хитрость, военная хитрость! Лишь бы лежали вокруг вас кипы бумаги, а какой? До этого нет нужды!»

Как писал Перцов, этот способ хорош для высокого лица, но кроме крупных чиновников есть и множество мелких.

«Но из сего не следует заключать, чтобы так называемые канцелярские чиновники находились вне возможности отличаться в искусстве брать взятки: только средства их зависят столь много от их личных способностей и столь мало от их назначения в службе, что изложить оные в систематическом порядке выше моих сил и самого предмета. Взяточники из канцелярских чиновников суть партизаны между нами».

Есть еще один чудесный способ создать себе славу неподкупного чиновника ивтоже время кормиться взятками. Вот каков этот способ.

«Поставьте себе правилом решать всякое дело по сущей справедливости и по точному смыслу законов — не пугайтесь. В таком случае, когда не явится к справкам ни одного из участвующих в деле лиц: тут ожидать взятки уже нельзя; вы теряете вес в кармане, но зато приобретаете вес в мнении ваших сослуживцев, умея выставить им на вид свое беспристрастие, хотя и случайное.

Если в деле участвуют многие лица и каждое из них предложит вам свою благодарность, возьмите от того, кто даст больше, а прочих с гневом, с шумом проводите за дверь. Быть может, вы принуждены будете решить дело несправедливо, но что за важность? Кто сочтет себя обиженным, тому широка и просторна дорога апелляций; важность в том, что только один будет знать закулисную пружину вашей совести, а прочие протрубят всюду о вашем бескорыстии, вашей честности, ими на себе испытанных. Или в подобном случае возьмите с двоих: во-первых, с того, кто даст больше, а во-вторых, с того, на чьей стороне по-видимому справедливость. Тогда уже дело надобно кончить так, чтобы они оба остались равно удовлетворенными, хотя бы чрез то между ими двумя возникла новая тяжба, а настоящее дело более запуталось ко вреду прочих просителей: тем славнее! Вы открыли новое обстоятельство! Вы дали иной ход огромной кипе измаранной бумаги! Если, приняв залог благодарности, вы не успеете исполнить требование просителя и дело окончится не в его пользу, возвратите давшему все взятое в целости и сохранности. Сим способом вы отстраните от себя многие неприятности, даже избежите упрека собственной подьяческой совести…»

В целом наши чиновники от века девятнадцатого недалеко ушли. Как тогда они не боялись никаких комиссий по борьбе со взяточничеством и указов разных императоров и императриц, так и сегодня глубоко убеждены в своей безнаказанности, а очередной указ очередного президента воспринимается только как колыхание воды в болоте. Поколышется да успокоится. А мы. мы вынуждены идти к ним на поклон; точно так же, как в XIX веке, ждать, пока освободится «сам», смиренно опускать глаза в его кабинете, слушать его «мудрые» речи и дрожать, что сейчас он возьмет и откажет да еще и властям сдаст.