Я, Бабушка, Илико и Илларион

Общее собрание

На пригорке стоит одинокая ель. На ней висит старый колокол, снятый с часовни разрушенной церкви. Прежде чем совсем разрушить, церковь эту перестраивали несколько раз: сперва под клуб, затем — под склад, потом устроили в ней хлев, потом — медпункт, потом — библиотеку; после этого хотели переделать под гараж, но двери оказались слишком узкими для машин. Тогда церковь разобрали и построили пекарню. Потом пекарню переделали в читальню. Сейчас опять разрушили. Илико говорил бабушке, что, кажется, снова под церковь перестраивают. В бога я не верую, так что мне все равно, что они там построят. Бабушка моя тоже не очень-то верует, но все же лучше, говорит, церковь, чем читальня.

Так вот, висит, значит, теперь тот колокол на ели. Утренний звон колокола оповещает о начале занятий в школе, вечерний — о пожаре или общем собрании колхозников.

Меня, как единственного в семье мужчину, всегда приглашают на собрание, но только с правом совещательного голоса. Сегодня колокольный звон раздался вечером. Дыма и огня не было видно — значит, звали на собрание.

— Зурико, идешь? — раздался голос Иллариона.

— Иду, иду, Илларион! — крикнул я, мигом перемахнул через плетень и зашагал рядом с Илларионом. — По какому собираемся делу, не знаешь? — спросил я.

— А что тут знать? Опять по вопросу конторы, наверное!

Собрание уже началось. Мы заняли места в заднем ряду и прислушались. Говорил председательствующий — колхозный бухгалтер Алфез:

— Значит, так: наш Авсентий, когда его избрали председателем, велел разобрать здание конторы и перенести его ближе к своему дому. Потом, вы помните, председателем избрали Кирилла, и контора перекочевала на новое место. В прошлом году контора стояла перед домом Димитрия. Теперь вот наш новый председатель Шалва требует перенести контору к его дому. Ну, кто хочет высказаться? Только предупреждаю: регламент — пять минут! А то знаю я вас: вам дай только слово, потом и не остановишь…

— У меня вопрос!

— Ну, что там у тебя, говори, Трифон! Вы как желаете, уважаемый Шалва: новое здание конторы построить перед вашим домом или старое перенести и заново перекрыть?

— Трифон Сихарулидзе! — вскочил председатель. — Ты мне зубы не заговаривай, а говори серьезно, не то я тебе покажу твое место! Контору нужно разобрать и поставить перед моим домом! Понятно? Не могу я столько времени терять! Утром выхожу чуть свет и только к вечеру в контору попадаю!

— А ты ускорь шаг, дорогой Шалва!

— Кто это сказал? А ну встань, покажись!

— Товарищи, ближе к делу! У кого еще вопрос?

— У меня! — сказал Макарий Цхоидзе и так откашлялся — чуть голосовые связки не порвал.

— Давай жми, Макарий! Куда девалась породистая телка, которую я в прошлом году привез из Самтредиа?

— Не пережила, несчастная, благополучного разрешения нашей уважаемой председательши.

— Кто это сказал? А ну встань, покажись, провокатор!

— У меня есть предложение. Разрешите? — спросил Илларион.

— Дайте слово Иллариону!

— Товарищи, нечего теперь вспоминать да уточнять, куда девалась телка, почему казенный стройматериал пошел на постройку дома председателя, каким образом колхозное вино очутилось в председательских кувшинах… К чему это?.. Узнают люди, нас же и засмеют… Нельзя выносить сор из собственной избы…

— Илларион Шеварднадзе! Ты тоже хороший провокатор! Погоди, ответишь мне за клевету! А сейчас лучше садись!

— Дайте человеку досказать! Правду ведь говорит! — вмешался Илико.

— Так вот, я говорю: может, было бы лучше наоборот сделать: разобрать дом председателя и перенести его ближе к конторе?!

— Что ты, Илларион, только что он перекрыл новый дом, и уже разбирать?

— Тогда сделаем так: переселим председателя в контору, а его дом займем под контору.

— Да ты что, с ума сошел? — взорвался председатель. — Взамен моего нового дома хотите подсунуть гнилую хибарку?!

— Есть еще одно предложение: разобрать председательский дом и поставить его во дворе конторы, потом разобрать контору и перенести ее на место дома!

— От перестановки слагаемых сумма не меняется! — сказал учитель.

— Тогда все! Больше предложений не имею! — Илларион сел.

— У меня есть предложение, — сказала Маргарита Чантурия. Завтра к нам приезжают тбилисские артисты, а так как материал для клуба пошел на постройку председательского дома, мы проведем концерт у него.

— О чем я думал, когда тебя звеньевой назначал!

— У меня вопрос, — встал кто-то. — Когда председатель думает начать ремонт школы? Классные комнаты вот-вот обрушатся.

— Зачем ему классы? Он строит бесклассовое общество! — сказал Илларион.

Председатель побледнел. Дело осложнялось.

— У меня есть хорошее предложение! — поднял руку Илико.

— Говори!

— Друзья, мы опять отступаем от главного вопроса: где нам ставить контору?

— Что же ты предлагаешь?

— Может, не стоит вообще разбирать контору? Не лучше ли сложиться нам всем миром и купить председателю М-1?

— Ни в коем случае! Погубить нас хочешь? А вдруг, не дай бог, случится авария? Что нам, сиротам, тогда делать без председателя? Лучше уж посылать каждое утро к нему на дом двоих здоровых парней, и пусть они его на руках приносят в контору!

— Не хватает того, что на голове у нас сидит, еще и на руках его таскать?!

— Ладно, есть еще одно предложение… Где наш шофер?

— Здесь я, Илико!

— Ну, как у тебя дела, как чувствует себя твоя машина?

— Ничего, спасибо… А как ваше здоровье?

— Благодарю, не жалуюсь… Нет ли у тебя лишних четырех колес?

— А зачем тебе колеса?

— Приделаем колеса к конторе и будем перекатывать ее туда и обратно, туда и обратно!

В зале поднялся хохот.

— Илико Чигогидзе! — встал председатель. — Запомни сегодняшний вечер… Если ты не пожалеешь об этом, плюнь мне в лицо!

— Пожалуйста, дорогой Шалва, пожалуйста… Просил тебя назначить меня почтальоном — ты назначил сторожем… Это меня-то, одноглазого! Инвалида! Что же ты еще можешь сделать со мной?

— А ты небось хотел бы стать председателем? Да?

— А почему бы и нет? Думаешь, я не смог бы построить себе дом из колхозных материалов? Или аппетит у меня похуже твоего?

Шалва смешался.

— Так на чем же порешили? — спросил председательствующий.

— Разреши сказать! У меня есть предложение! — выкрикнул вдруг я и сам испугался своей смелости.

— Молчи, сопляк! — зашикали на меня.

— Пусть говорит! — крикнул Илико. — Каждый участник собрания имеет право голоса!

— Ну, говори, говори, прохвост! — зашумело собрание.

— У меня есть предложение… Поскольку все село в сборе и собрание близится к концу… Нельзя же расходиться без определенного решения!

— Не морочь нам голову! Выкладывай, наконец, какое у тебя предложение!

— Воды, если можно… — еле выговорил я. — Во рту у меня пересохло.

— Дайте ему воды, чтоб его!..

Я не спеша опорожнил полграфина, вытер губы и продолжал:

— Поскольку дело так обернулось и мы никак не придем к общему решению…

— Говори покороче, негодяй! Сил больше нет!

— Предлагаю: снять председателя и избрать нового — который бы жил поближе к конторе.

Наступила мертвая тишина. С дрожью в коленях я ждал — вот-вот грянет гром…

И гром действительно грянул. Это было первое предложение, которое я произнес на общем собрании и которое прошло единогласно.

— Слава богу! Наконец-то нашелся один умный человек! Если бы не он, сидели бы мы тут до утра! Завтра изберем нового председателя, и делу конец! — Илларион подошел ко мне и поцеловал в лоб.