Я Гордый 4

Глава 3

Глава 3

Слышу за спиной топот — ага, охрана начала подтягиваться. Профукав похищение двух принцесс, они уже себе укоротили жизни. А если в придачу и со мной что-то случится, то и чернозем им пухом не будет. Я уже заранее соболезную тому, кто отвечает за нашу охрану. Но соболезную — не значит жалею. Но это потом.

Фургон, взвизгнув шинами, трогается с места, а четверо интеллектуально одаренных смертника остаются прикрывать отход. А, нет, это дамочки, не мужики — вон как засветили магией. Причем профессионально так. В одной руке пистолет, стреляющий чем-то жутким и светящимся, а в другой у кого что — кто-то швыряется пламенем, кто-то ледяными сосульками. И все мне и в меня. Значит, ценят, уважают и, что немало важно, боятся. Уважаю, че.

Встречаю нападающих облаком ледяных игл, что сразу накрывают большую область, а я взрываюсь дымом, который надёжно скрывает меня от них. Плевать на смертников — этих и охрана положит. Мне надо успеть остановить набирающий скорость фургон.

Пока охрана ввязывается в бой с похитителями, я ныряю в раскрытое окно здания, и, не глядя на его перепуганных жителей, несусь по коридору, вышибая воздушным тараном встречающиеся на пути двери.

Оказавшись на другой стороне, выпрыгиваю в очередное окно — и вижу задницу фургона метрах в двухстах от меня. Эфир в ноги и вперед. Атаковать боюсь, потому как Лиза с Любой без сознания, а значит, могу им своей атакой повредить.

— Стой, гад, хуже будет! — ору вслед фургону, но его водитель, игнорируя запрещающие знаки и мои вопли только набирает скорость.

Пойду по Абрикосовой, сверну на Виноградную…

Зацепившись рукой за знак «Стоянка запрещена», резко меняю направление, едва вписываясь в поворот.

И на Тенистой улице, я постою в тени

Очередная арка, дети в песочнице, симпатичные мамаши на выгуле. Меня даже заметить не успевают — я слишком быстро бегу. Личный навигатор уже построил маршрут, и я стараюсь максимально срезать дорогу.

Активирую дымного ворона, он, взлетев, кружит над фургоном, не позволяя ему спрятаться в узких улочках. Мне надо его не просто догнать, а опередить и встать так, чтобы этот гад меня объехать не смог.

Вишневые, Грушевые, Зеленые, Прохладные…

Пробегаю мимо овощной лавки и подхватываю с прилавка кисть винограда, жуя ее на ходу, чтобы заглушить жажду. Потом скажу, чтобы расплатились с торговцем, а то еще обвинят в воровстве.

Как будто в детство давнее ведут меня они.

Это да, мы как раз жили в похожем доме, пока маман не раскрутила бизнес и мы не переехали. Поди ж ты, миры разные, а сколько совпадений. Прям ностальгия накатила. Но не время для эмоций — спасение мира подождет, а вот этих несносных дур нет.

А может, на Сиреневой, а может, на Каштановой…

Кстати, как раз улица Каштановая, прям на песню легла. Люблю Антонова. У него и смысл в песнях есть, и желание их петь. Жизненные они, ага. Так, отлично, этот гад сбавил ход и думает, что оторвался. Ща устрою им сюрприз.

А не на этих улочках, тогда на Луговой.

Отличное место — лучше не придумать. Узкая улица в две полосы, заставленная по обочинам машинами. Движение одностороннее и его практически нет. То, что надо.

Подхватываю эфиром те автомобили, что стоят позади меня, и те, что далеко впереди. Теперь нужно немного подождать.

С любовью встречусь первою, негаданной, нежданною

И вновь к пробитой полночи я буду сам не свой.

Похитители влетают в расставленную ловушку, слишком поздно заметив меня. Машины с грохотом сдвигаются, отрезая им пути отступления. За моей спиной происходит то же самое. Таран не пройдет — скорость не та, да и наворотил я преграду в два слоя. Так что только вперед, к посмертной славе

Мой вид — оскаленная морда, бойцовская стойка — был, видимо, очень воодушевляющим. Причем настолько, что фургон, ослепленный моей крутостью, дал газу и понесся ко мне, набирая скорость. Точно соскучился и хотел побыстрей встретиться. Еще и комитет по встрече вылез из окон и стал по мне стрелять огненными шарами, намекая на жаркость потенциальный объятий.

А мне что? Я ж верный и блудить на глазах у всех не могу, потому как стесняюсь. Поэтому кочка под передним колесом, сыгравшая роль небольшого трамплина, появилась как нельзя кстати — ну ладно, это я ее создал, но никому об этом знать не стоит.

Почему? Да потому, что фургон, сделав красивый пируэт, рухнул на бок и заскользил ко мне, постепенно замедляясь. На мат, послышавшийся из него, я не обратил внимания, потому как если это мат Лизы и Любы, то они мне потом точно предъявят за то, что не был нежным. А так, просто не повезло с криворуким водилой.

Дверь вышибает ударом — и вот уже из фургона выбираются злые и помятые похитители в количестве пяти морд. Идут ко мне — и явно не для того, чтобы взять автограф. Было их, видать, больше, да одну, неудачно вылезшую из окна, размазал тонким слоем по асфальту удачно упавший фургон.

Торопятся что-то, суетятся, понимают, что время работает на меня. Правда, думают, что сейчас они ка-а-а-ак вдарят — и на одного принца в мире станет меньше. Но умирать по пятницам я совсем не готов, а по вторникам тем более. В субботу можно, потому как в воскресенье рано вставать не надо и можно воскреснуть ближе к обеду.

Титанового браслета у меня больше нет, нитями пользоваться не хочу, поэтому буду лупить магией. Эх, погнали наши городских!

С обеих рук стали срываться по очереди огненные шары, сосульки, каменные пики и воздушные кулаки. Не слишком сильные, так, чтобы максимум вырубить. Очень уже мне было интересно, кто их послал. Кто этот самоубийца, решивший похитить детей императора в самом центре столицы.

Догадки, конечно же, есть, но они требуют подтверждения. Силы во мне еще много, поэтому можно и поиграть. Когда еще доведется поучаствовать в настоящем магическом бою? Тем более, что дамочки — максимум воины. Хотя нет, вон та бьет будто сильней. Точно, витязь. Значит, ее оставлю напоследок. Да и вообще, с остальными можно перестать церемониться.

Эфир в ноги, высокий прыжок — и каменная плита, рухнув сверху, всех разом похоронила. Ну еще бы. В ней тонн пять, наверное, было. Как раз впритык, чтобы щит витязя выдержал. А вот воинам не повезло.

Приземлившись, я прикинул, что силушки истратил на это где-то половину и еще осталась треть. Круто, че.

Удар, и из-под обломков показывается рука дамочки, которую я сразу без всяких сантиментов ломаю в двух местах. Потом вытаскиваю ее, потерявшую сознание от боли, и еще ломаю ногу, чтобы уж наверняка. От этого она приходит в себя и начинает орать. От радости, что жива осталась, наверное… Или ей больно?

Не, девочка, это еще не боль. Больно будет, когда до тебя мама Ира доберется. Вот у нее точно фантазия лучше и жизненный опыт богаче. О чем я ей и сообщаю, после чего оставляю ее лежать и думать о завтрашнем дне, которой для нее может и не наступить. Иду на поиски сестер, которые вроде уже должны были прийти в себя от всех этих ударов.

Обхожу фургон по кругу, вырываю покореженную дверь и заглядываю внутрь.

Испытываю облегчение от того, что они, хоть и помяты, но живы. Связанные, лица зареванные, но такие милые…

— На выход, дамы, — распахиваю шире дверь. — Это конечная остановка, поэтому, чтобы ехать дальше, придется сменить транспорт.

— Не так быстро, Ваше Высочество, -последнее было будто выплюнуто.

Из глубины фургона показался мужик, держащий в руках какую-то хрень с кнопкой.

— Стоит мне отпустить палец, как эти красавицы распадутся на множество частей. А мы ведь этого не хотим.

— Не хотим, — согласно кивнул я. — Но если не покинуть фургон, он, чую, скоро рванет. Вытекающий бензин почти достиг горящей машины.

— Что⁈ — дернулся он и попытался выглянуть в окно, забыв, что фургон лежит на боку. Легкое движение — и его рука, отсеченная алмазной нитью, отделяется от тела, а палец оказывается зафиксированным другой, что плотно его окутала.

— Шутка, — успокоил его я. — Не всему надо верить. Люди такие обманщики, точно тебе говорю. Сам недавно в этом убедился.

Прижигаю ему рану, чтобы не истек кровью, и пока он терял сознание от счастья, осторожно вытаскиваю сестер.

Ревущие сирены, десант с дирижаблей, толпа охраны — всё это застает нас в тот момент, когда я решаю, какой провод перерезать — красный или черный. Если судить по всяким фильмам, то резать надо красный. Но однажды я видел, как злодей специально все перепутал, и надо было резать синий.

Ну да, я люблю головоломки. Ну, а о такой мелочи, что жилеты со взрывчаткой я с сестёр, конечно, предварительно снял, говорить не стоит. Как я это сделал? Запустил воздух к ним под одежду, сформировал сильнейший щит, а после тупо стащил через головы. Думал, если честно, что рванет, ан нет. Дилетанты, что с них взять.

Вот и сидел на обугленной машине, разбираясь в устройстве взрывчатки, ожидая, когда за нами придут. Пришли быстро — минут через пять.

Все это время сестры сидели в шоке, тупо таращась на меня и ни о чем не спрашивая. А меня это вполне устроило. Я ж еще на них обижен, как никак. Нет, спасти святое дело, как и покарать похитителей. А вот простить за наезды — это уже серьезный шаг, к которому я пока не готов.

В оцепление нас взяли мгновенно. Двух пленных сходу уволокли, причем это сделали гвардейки с нашивками императорского рода, а не агенты Тайного приказа. Ко мне тоже подскочили, явно намереваясь отобрать мою игрушку. Но я так цикнул на деловую дамочку, что ее будто ветром отнесло. Я как раз почти догадался, какой провод резать, а тут эта… мешает.

Ольга, оказавшаяся тоже тут, уже вовсю хлопотала возле сестер, старательно выводя их из ступора. Это она зря. Сейчас пойдут процессы от Осознания и Принятия до Освобождения и Потери контроля. Могли бы спокойно домой доехать, а так придется терпеть истерику. И наверняка жалеть их придется именно мне, потому как во-первых я герой, во-вторых их брат, в-третьих — бесчувственная скотина, так что быстро взял и обнял их. Будут заливать слезами и соплями шею — ни в коем разе не препятствовать, во дворце по-любому найдётся работающий душ.

Тоскливо посмотрев на взрывчатку и понимая, что мне ее домой забрать не дадут, я ее заморозил, а после разбил на кучу мелких кусков, чтоб врагу не досталась. У дознавателей, если что, есть еще один экземпляр, а мой фиг получат.

— Как они? — спросил я у Оли, подойдя ближе.

— Мог бы и раньше поинтересоваться, а не сидеть с умным видом над взрывчаткой.

— Что за наезд?!! — возмутился я. — Ни тебе «спасибо, любимый», ни тебе «как я рада, что ты выжил и спас их», ну, или на худой конец — «ты круто выглядишь в этих обгорелых и мокрых шмотках». Опять я виноват. Да ну вас! С паршивой овцы хоть шерсти клок можно заиметь, а с вас и этого не получишь. Где там мой персональный транспорт до дома? Потому как с вами я не поеду. Лимит по своему спасению вы на сегодня исчерпали.

Карету мне, карету! — заорал я, и ее тут же мне предоставили со всем уважением и почтением.

Набившиеся внутрь бравые гвардейки плотно прижали меня к сиденью своими телами, явно готовясь защищать со всем усердием.

Уткнувшись носом в выдающуюся грудь одной из них — как знала, прелестница, и сняла защиту, — я решил, что быть спасаемым не так уж и плохо. Поинтересовался ее планами на вечер и вообще на жизнь, спросил, почему раньше ее не встречал, и вообще, как насчет охраны меня красивого днем и, желательно, ночью.

На это получил емкий ответ, суть которого сводилась — я на все согласна, лишь бы Моему Высочеству было хорошо. Этот ответ меня прям вознес и я уже придумывал пристойную фразу насчет быстрого снятия накопившегося стресса, как мы приехали.

Под завистливыми взглядами ее подруг я стрельнул у той телефончик, для приличия дождался, когда к нам подъедет машина с сестрами и только после зашагал ко входу во дворец, намереваясь посетить трапезную, душ и покои Верочки на проверку сердечных травм.

— Горжусь тобой, сын, — обнял меня отец, пока мамы охали над девчонками.

— А я вот собой нет. Как бы мне пообщаться с теми, кого я задержал? Ну, и с Ушаковым еще. И под конец с тем, кто отвечал за нашу охрану.

— Есть мысли? — нахмурился он.

— Пока, кроме как поесть и помыться, нет. Но после этого, уверен, они появятся.

— Кстати, ты где вообще был? -вспомнил он причину нашего приезда.

— Ох, даже не спрашивай, все равно не поверишь, — последние слова я уже промычал, потому как меня обняла мама. А она у нас дама решительная и очень сильная. Хорошо, успел воздуха набрать, иначе бы точно задохнулся. Ну вот, она плачет. Крепко обнял ее в ответ, чувствуя, как ее плечи трясутся.

— Ну мам, — чуть отстранился я и, достав из кармана чудом уцелевший платок, принялся вытирать ее слезы. — Я жив-здоров, чего ты расстраиваешься?

— Это я от радости, — по-детски шмыгнула она носом и опять уткнулась мне в грудь. — Иди переодевайся. Жду тебя через полчаса. Стол как раз накроют.

— Да, мам, — поцеловал я ее в щеку.

— Братик!!! — с ревом воткнулась в меня Катя. — Ты где был, гад такой⁈ Ночей не спала, глаз не сомкнула, за тебя переживая! И стоило тебе вернуться, как тебя чуть не убили!.. Больше из дворца шагу не сделаешь! Я слишком молода, чтобы оставаться вдовой.

— Катя, отпусти брата. Ему надо привести себя в порядок.

— Вот я и прослежу за ним. А то опять во что-нибудь вляпается! — топнула она ногой.

— Кать, может, лучше поможешь Любе и Лизе? Посмотри, как им плохо, -попытался я переключить её внимание с себя.

— Им и так есть, кому помогать. Вон, Верочка уже над ними хлопочет. Сейчас лечить будет. А ты один. Нет уж, я с тобой пойду.

— Всем пока, скоро увидимся, — помахал я остальным рукой, стремительно утаскиваемый сестрой в сторону своей комнаты.

— Раздевайся, — замерла она напротив меня.

— С чего вдруг? — опешил я от ее напора.

— У тебя кровь на лице, на руках синяки, и кто знает, где еще раны есть. Буду тебя лечить.

— Ты оратай, как ты меня вылечишь?

— Снимай все! — взвизгнула она, и я понял, что мелкая на грани истерики. А с ней в такие моменты лучше не спорить.

— Ладно, чего так орать. Не глухой вроде.

Одежда или ее подобие полетела на пол и была брезгливо отброшена ногой сестры, что принялась стремительно наворачивать вокруг меня круги, пытаясь найти скрытые или явные раны. При этом она слегка давила в подозрительные, с ее точки зрения, места, пытаясь найти ушибы.

— Ну вот, видишь. Со мной все хорошо, — погладил я ее по голове. — Спасибо, что волновалась, я ценю.

— Ты не представляешь, как, — всхлипнув, обняла она меня. — Мы думали, тебя похитили или, того хуже, убили.

— Похитили, но не убили, — кивнул я. — Все сложно и необычно. За столом расскажу. А теперь, с твоего разрешения, я все же приму душ, потому как даже тебе неприятно со мной обниматься.

— Дурак! — стукнула она по мне кулачком. — Мне с тобой любым приятно обниматься. Но пахнешь ты отнюдь не розами. Так что дуй в душ, я тебя тут подожду.

— Да чего ты будешь тут сидеть? — начал я, но наткнувшись на ее взгляд, только кивнул и скрылся в ванной.

С ней сейчас спорить попросту бесполезно, потому как она упертая, как и все остальные, а то и гораздо больше. Если уж вбила себе чего в голову, то не отстанет.

И все же хорошо то, что хорошо кончается. И сестер спас, и новые силы проверил. Не обманул Лихобор — я реально стал намного сильней, и даже легкие удары способны очень удивить противника. Правда, источник я так и не чувствую, как и эфира, но зато четко знаю свои границы и сколько по времени я могу магичить. Может, это оно и есть? Ладно, озадачу мам — пусть думают.

А сейчас — где там моя мочалка и мыло? Пора приводить себя в товарный вид и надеяться, что мне сегодня что-нибудь обломится, потому как недельное воздержание точно не идет мне на пользу…