Я - лесной дух

Глава 17

Темнота… Боль по всему телу… Жажда… Голод… Холод… Стук колёс… Ржание лошадей… Звон их упряжь…

Значит вот так выглядит загробный мир? Когда я умер в прошлый раз, то так и не увидел его. Может ли загробный мир выглядеть именно так?

- Стой, ты! Кому говорю, а! Нарице в другой стороне, ты не туда повернул, олух. – прокричал кто-то рядом.

В загробном мире есть ещё люди? И что за Нарице? Какие-то город на небесах? Меня куда-то везёт ангел на божественных лошадях в божественной колеснице в божественный город? Звучит как бред… К тому же с чего я решил, что загробный мир будет похож на христианский и с чего я вообще решил, что попаду в именно в рай…

Тут же послышался кашель от кого-то справа. А после стал слышен еле тихий плач, доносившийся откуда-то спереди. Не…учитывая все другие неприятные ощущения, то ну уже на ад какой-то больше похоже. Значит везёт демон с адскими лошадями в адской колеснице в адский город?

- Заткнулся быстро! Бесишь уже. – сказал громкий голос, после которого плач утих.

Действительно, больше на демона похоже… Чё? Да не, это уже точно бред какой-то… Я чётко помню, что я должен был умереть. Вся моя мана закончилась и я, по сути, умер... Я переродился куда-то вновь или я всё таки попал в ад?

Я попробовал пошевелиться, однако моё тело пронзила сильнейшая боль. Чёрт! Ладно попробуем по-другому.

Я попытался открыть глаза, но это получалось не так хорошо. Мои глаза слиплись, и мне пришлось сильно напрячь веки, чтобы попытаться открыть их. Постепенно я почувствовал прогресс и глаза смогли открыться.

Зрение возвращалось медленно. Как только я открыл глаза, то передо мной будто была сплошная матовая пелена. Я проморгался и постепенно цветные пятна, которые я видел, начали приобретать края, а бесформенные фигуры превращаться в силуэты людей.

Я осмотрелся, однако шея настолько затекла и болела, что повернуть голову сильно не получалось. Но даже так, с той информацией, что я успел увидеть, я наконец-то осознал, где нахожусь.

Я находился в повозке, набитой скованными детьми-аборигенами. Нас вёз один из вражеских солдат. Мои наработанные боевые рефлексы тут же взяли надо мной верх, как только я увидел знакомую форму врага. Я попытался пустить луч, напрягая свои магические каналы, однако вместо луча я получил сильную режущую боль, расходящуюся волнами по всему телу.

- Арррхг! – завизжал я от боли.

- Ещё один! Заткнись, мелкий ублюдок, иначе я тебя этой штукой по голове огрею. – закричал на меня наш кучер и помахал в мою сторону небольшой деревянной дубинкой.

Я тут же сдержал крик, постаравшись перетерпеть боль. Тут что-то не так… Чего-то я туплю сильно… До меня только сейчас дошло, что у меня есть человеческие глаза и человеческое тело, я не дух… Я стал человеком?

Когда боль унялась, я осмотрелся внимательней. У меня небольшие бледные руки и тонкие ноги. Я переродился ребёнком? Также я заметил на своей рубашке, сплетённой из какой-то бичёвки, длинный разрез от бедра до шеи, а из-за ткани проглядывался большой белый шрам. Знакомая одежда, где-то я её уже видел… Вдруг всё встало на свои места… Я попал в Саара?

Нет! Нет! Нет! Получается он умер? И я каким-то образом занял его место? Нет… Я не хотел…

Я начал анализировать произошедшие события. Я точно помню, что тело Саара уже было мертво, однако в последние секунды я всё-таки смог запустить его сердце снова и залечить его рану. Получается, что я просто занял место Саара или его и мой разум слились? Надо проверить.

Я сфокусировался на воспоминаниях и понял, что никаких воспоминаний кроме моих не было. Получается, что всё-таки я просто занял его место в этом теле… Грусть и печаль о потере Саара поглотили меня. С одной стороны, получается, что я всё-таки выжил, однако Саар умер. С другой стороны, если бы не я, то Саар, вероятно, всё равно бы умер, и я тоже.

Как ни посмотри произошедшее, это лучший исход событий. Получается мне повезло? Даже если так, то грусть о потере друга всё ещё сильно давила на меня, не давая порадоваться тому, что я оказался жив.

Вражеские солдаты растянулись длинной колонной по дороге. Мы ехали по равнине и, полагаю, что ехали уже долго, так как нигде на горизонте не было видно моего родного леса. Рядом держались три повозки с детьми-аборигенами, в одной из которых был я. Я сидел с краю повозки, дальше всех от кучера. У всех нас были связаны руки толстой верёвкой, давление которой пережимало кисти, из-за чего они начинали неметь. Взрослые аборигены шли далеко от нас пешком с остальными солдатами, с такими же, завязанными руками. Пожилых аборигенов нигде не было видно. Они в другой повозке? Или же…

Ладно… Сейчас это не важно. Важно понять, что делать дальше. Почему я не смог применить луч? Ответ напрашивается сам, я не могу применять луч, так как я стал человеком. Однако я чётко чувствовал, что мог применить его, однако вместо луча я получил боль. Почему так получилось? Возможно что-то стало с моими мано каналами?

Я сфокусировался на потоках маны и на собственном ослабленном теле. Так… Что? ЧТО ЭТО?

Я ахнул от увиденного. В моём теле были стандартные человеческие мано каналы, я уже много раз видел их, когда занимался лечением, однако поверх их были ещё одни. И эти вторые мано каналы напоминали каналы, что были в моём прошлом теле, в теле духа.

Чего? Что за бред?

Каким-то образом поверх человеческих мано каналов, появились ещё одни, мано каналы духа. И что это вообще значит? Как с этим работать? Как это вообще может работать?

В теле Саара, точнее уже в моём теле, была мана. Я начал водить эту ману по каналам, пытаясь найти, где находилась причина, по которой я испытал боль. Причина быстро обнаружилась вместо с очередной порцией боли.

- Арчшш. – не сумев стерпеть боль, зашипел я сквозь зубы, стараясь быть как можно тише.

Мано каналы наложились друг на друга, при чём, криво, из-за буквально мешали друг другу работать и передавать ману. Мано каналы Саара были толстыми и немногочисленными, а каналы из тела духа, наоборот. В одном месте каналы криво сплетались, а в другом были совершенно отделены друг от друга, чтобы дальше снова сплестись. Из-за происходящего хаоса в каналах, он больше напоминал запутанный клубок ниток, чем систему по эффективной передачи маны по телу, которой она должна быть. Когда я подаю ману и пытаюсь высвободить её из тела, то мана неминуемо либо попадает в тупик или закручиваясь по кривым каналам сталкивается сама с собой, вызывая дикую боль.

Это получается, что я больше не смогу пользоваться маной? Хотя, стоп… Нет. Помню, как Саар говорил мне о медитациях, благодаря которым молодые маги и рыцари могут, править свои каналы предавая им нужную структуру. Это может помочь!

Я тут же закрыл глаза и сконцентрировался, и начал думать, как это сделать… Небольшими толчками маны я попытался сдвинуть канал в сторону, чтобы проверить как это работает и у меня сразу же получилось, канал немного сдвинулся в сторону. Так… Далее я попробовал соединить свои каналы с изначальными каналами тела в том месте, где они по идеи логично должны быть соединены. Каждый толчок маны отзывался болью, которую я старался терпеть, не издавая и звука.

Не знаю сколько прошло времени. Может час, может два, однако в конечном итоге мне удалось дотолкнуть один свой канал до другого и после с силой впихнуть один в другой, чтобы они соединились. Последние действо было особенно болезненным. Так же, я осознал, что мои каналы духа были намного более пластичными, чем изначальные каналы этого тела, поэтому чтобы облегчить себе задачу, я решил, что буду подстраивать в первую очередь каналы духа, так как каналы Саара поддаются совсем тяжко из-за своей ширины и плотности.

Вскоре я почувствовал усталость и сам того не понимая уснул.

- Эй ты! Жри давай, или тебе ничего не достанется! – меня разбудил чей-то голос и рука, что активно трясла меня за плечо.

Я открыл глаза и увидел перед собой кучера, что протягивает мне кусок хлеба. Я хотел было протянуть ему руку, чтобы взять предложенную еду, но конечности очень плохо меня слушались из-за общей слабости и изнеможденности. Моя рука медленно и дрожа потянулась за хлебом, однако кучер не стал ждать, когда я всё-таки дотянусь, и хмыкнув бросил кусок хлеба мне на колени, а после ворча развернулся и ушёл к костру, что развели солдаты неподалёку.

Я поднял своими, затекшими от пут и ослабленными, кистями упавший на меня хлеб и надкусил его, так как голод чувствовался неимоверный. Хлеб был черствым и определённо безвкусным, однако из-за того, что это тело давно ничего не ело, то вкус казался отличным. Оказывается, голод – это, действительно, лучшая приправа. Было очень непривычно вновь ощущать все эти человеческие потребности. Когда я был духом, то никогда не чувствовал голода и физической усталости и, к тому же, никогда не спал. Быть духом намного продуктивнее и легко…

С другой стороны, у меня теперь нет потребности в постоянной подзарядке маной. Мана в человеческом теле генерируется сама. Понятие не имею откуда конкретно она берётся, но факт остаётся фактом, теперь мне не нужно постоянно переживать о том, что мне может не хватить маны и я умру от магического истощения. Я сам для себя «священная роща» по генерации маны. Правда, справедливости ради, мана в теле генерируется во много раз медленее.

Начав есть, я почувствовал прилив сил и стал чувствовать себя намного лучше. Остальные дети, что также сидели со мной в одной повозке, жадно смотрели на мой кусок хлеба, так как свой уже доели, а я получил еду самым последним.

- У вас есть вода? – спросил я детей, что сидели передо мной.

Один из детишек медленно протянул мне большой бурдюк с водой, волоча им по полу повозки.

Я взял тяжелый бурдюк и впервые глотнул свежей холодной воды. Сухость во рту, что сопровождала меня каждый миг с момента моего появление в новом теле, мгновенно прошла.

Я поставил бурдюк рядом с собой и продолжил есть хлеб.

- Верни воду! Мне её доверил тот солдат, чтобы я распределял её между всеми. Она моя! – агрессивно проговорил мальчик.

Ну логика у него странная, однако спорить я не буду, особенно по такому дебильному поводу.

- Держи. – я подтянул бурдюк с водой мальчику обратно.

Он быстро схватил его и прижал к себе обняв и только после этого успокоился. Вот что стрессовая ситуация делает с детьми…

На улице уже стояла ночь. Повсюду были видны костры и поставленные солдатами палатки. Для нас похоже палаток не будет… Ну оно и понятно. Мы пленные, к тому же нам запретили слазить с повозки.

Так как наш кучер сидел с остальными солдатами у костра и не находился рядом с повозкой, то дети осмелели и начали общаться с друг другом.

- Что с нами будет? – спросила девочка, щеки которой были покрыты высохшими слезами.

- Не знаю… - ответил мальчик, что сидел у края повозки.

- Я слышал, что они говорили про город Нарице, мы, кажется, едем туда. – внезапно сказал мальчик с бурдюком.

- О… Нарице… Нарице! Мне отец рассказывал, он был там давным-давно, когда торговал фруктами. Кажется, у меня там даже есть дальние родственники, я уверен они меня спасут!

- А они могут и меня забрать?

- А меня?

- И меня тоже!

Просьбы посыпались от многих детей. Однако мальчик и сам не был уверен в своих словах, поэтому ничего не ответил.

- Не тупите! – внезапно прервал череду просьб голос. – Всё же очевидно… Нас всех казнят! Для них мы просто бывшие мятежники и только. – продолжил темноволосый мальчик, что грустно сидел и молчал всё это время.

- Казнят? Меня? А маму и папу, получается, тоже… - начав лить слезы, дрожащим голосом проговорила девочка, сидящая напротив меня.

- Не говори так, Тоуул! – огрызнулся светловолосый мальчик, сидящей рядом с девочкой и начав её успокаивать. – Тише-тише, не плач, Мира, нас не казнят мы всего лишь дети, они не посмеют…

- А родителей? – с глазами наполненными слезами вопрошала девочка.

- Ну… - не знал, что ответить мальчик со светлыми волосами.

- Ещё как посмеют! А твои родители… Я не думаю, что они вообще живы… Когда на деревню напали, отец повелел мне закрыться в доме вместе с дедушкой, что был прикован к постели. Я наблюдал за сражением из щели в окне. Мой отец умер, когда стена деревни рухнула, а мать… Не знаю жива ли она, но я больше её не видел… Когда солдаты ворвались в дом, то убили дедушку из-за того, что он не мог ходить, понимаешь? Они не считают нас за людей! Я не спал сегодня всю ночь, высматривая знакомых людей среди тех, кто идёт позади колонны. Моей мамы там нет и, боюсь, Мира, твоих родителей тоже… - грустно сказал темноволосый мальчик.

- Нет! – начала громко реветь девочка.

- Тише-тише, пожалуйста, тише, Мира! – пытался её успокоить сосед, однако у него это не получалось.

- А ну заткнулись! – прозвучал крик нашего кучера, что всё-таки услышал нас из-за громкого плача.

Однако девочка не переставало реветь, а кажется только увеличила громкость плача.

Кучер подскочил и быстро направился в сторону нашей повозки что-то бормоча себе под нос. Он подошёл к плачущему ребёнку и занёс дубинку, однако остановил удар полпути, так как осознал, что плакала девочка.

Кучер замялся, не зная, что ему делать, а после оскалился и сказал.

- Вы! – показал он нас дубинкой. – Если она не прекратит плакать, то можете попрощаться с завтрашней кормёжкой, ясно? – сказал кучер и направился обратно к своему костру.

Девочка сразу перестала плакать, осознав, что из-за неё все могут остаться без еды. Она уняла плач и с глазами полными отчаяния и страха начала дрожать, смотря в одну точку. Разговоры между детьми стихли.

Ужасное зрелище. Однако вопрос, что будет с нами дальше, очень хороший. Нас казнят? Сделают рабами? Просто отпустят? Первое неприемлемо, второе вероятно, а третье скорее всего невозможно.

Думаю, что ждать осталось недолго и скоро нам всем будет ясно, какое у нас будет будущее и будет ли оно вообще…

Мы ехали в повозке ещё три дня. За это время я успел исправить ещё часть своих мано каналов, приведя их в работоспособный вид. Всё это время я находился в постоянной медитациями, терпя боль от деформации каналов, однако даже так работы ещё очень много. Я всё еще не могу использовать ману. Если соблюдать всё тот же темп, что и сейчас, то каналы встанут в хоть немного правильное положение для использования маны только через тройку месяцев, если не больше. Будет ли у меня столько времени? Остаётся загадкой…

Вскоре на горизонте показались небольшие здания, а следом и большой город. Это и есть Нарице?

Город окружала высокая каменная стена, однако город намного больше, поэтому большая часть зданий была за пределами стен. Каменные и деревянные здания расходились по бокам от стены города большим пятном, к краю которого, деревянные постройки становились всё более частыми, а каменные более редкими.

В далеке виднелись небольшие домики, которые вероятнее всего были здешними деревеньками. Однако нас не повезли в сам город. Доехав близко к началу города, наши повозки вместе с пешими пленными повернулись и направились в бок, а большая часть солдат продолжила путь к городу. Перед глазами показался небольшой лагерь, окруженный частоколом. С первого взгляда было ясно, что это лагерь для военнопленных. Похоже, что теперь это наш новый дом. Возможно временный, а может и постоянный… Тело пробрали мурашки.

Доехав до лагеря, нас всех выпустили из повозок и выстроили в очередь. Ходить и даже стоять было крайне тяжело. Во-первых, тело сильно онемело из-за постоянного лежания в повозке, без возможности размяться, а во-вторых, я в целом настолько привык к тому, что я дух, что и не сразу вспомнил как вообще нужно ходить. Конечности плохо меня слушались, а постоянная необходимость держать равновесие сильно напрягала, но после я привык.

Нас начали вызывать по одному и после распределяли по лагерю. Вскоре очередь дошла и до меня. Я встал перед солдатом, что стоял с толстым блокнотом и вел запись.

- Имя? – осмотрев меня спросил солдат.

Кто же я теперь… Чьё имя мне назвать?