Я назову твоим именем сына. Книга 2. Юлия (СИ)

ГЛАВА 3

Наступила ночь. Рыжий котёнок мягко запрыгнул в Юлькину постель, уютно расположился на подушке, помурлыкал немножко и заснул. Она ворочалась с боку на бок, сна не было. Сегодня она снова жестоко разочаровалась. Максимилиан! Она думала, он чувствует тоже, что и она, думала, он отогреет её закоченевшее сердце. А ему нужно только её тело. Хочет использовать её, как использовал этот белобрысый урод Юрка. Она перевернулась на живот, обняла подушку, пытаясь заснуть. Воспоминания! Сегодня она не смогла от них отмахнуться. Ах, как бы она хотела избавиться от них раз и навсегда.

— Мама! — с противоположной кровати, сквозь сон, бормотал мальчишка, — мама, мама! Я хочу пить!

— Сейчас, Лёшик! Принесу тебе попить водички, — она сорвалась с кровати, выскочила в кухню, налила полстакана минералки, — пей, Лёшик, — она заботливо поддерживала стакан, чтобы полусонный ребёнок не облился.

— А где мама? — сквозь сон, пробормотал малыш и заснул.

Она укрыла его одеялом и нырнула в постель. Воспоминания, кадр за кадром, вплывали в памяти, не давая заснуть.

В тот день Юлька позвала подружек. Здесь, в этой квартире, где сейчас она мечется в бессоннице, девчонки поздравляли её с четырнадцатилетием. Ели салаты, потом горячее, хохотали, болтали.

— Юлька, а почему ты мальчишек не позвала? — Лера — самая красивая девочка в школе. По крайней мере, она так считала и не скрывала этого. Почти блондинка (крашеные волосы), почти второй размер груди, почти Барби, почти мисс мира, почти, почти, почти…

Юлька пожала плечами:

— А зачем? Разве нам плохо? — давайте танцевать, девчонки!

— Одни? Без парней? — скривила хорошенькое личико Лера, — мне без парней скучно, пора бы и вам уже повзрослеть! Юлька, тебе полных четырнадцать! Месячные, наверное, уже есть? Есть или ты всё ещё маленькая девочка? — Лера тряхнула осветлёнными волосами, слегка их взбила, чуть приоткрыла прелестный ротик, провела влажным язычком по губам.

— Есть и уже давно, — как бы оправдываясь, ответила Юлька, лицо её слегка заалело от деликатной темы.

— Сколько месяцев назад? Или дней? — она толкнула локтем, сидящую рядом с ней Ленку.

Та во всём подражала Лерке, ни в коем случае, не претендуя затмить её, всегда оставаясь на вторых ролях. Наверное, поэтому они и дружили — Лера не видела конкуренции с Ленкиной стороны, только преданность и обожание. Может быть, ещё и оттого дружила Лера с Ленкой, что та выгодно оттеняла своей невзрачностью её красоту. Вот и сейчас, Лера толкнула Ленку локтем и та послушно захихикала. Ленка на полголовы ниже Леры, щупленькая, с жидкими волосами блёкло-русого цвета почти до пояса, по обыкновению, забранными в тощий хвост.

— Без парней, вообще, скукотень! — поддакнула Ленка, торопясь угодить лучшей подружке, — девчонки, а давайте парней позовём?

— Я — за! — Лера встала из-за стола, чуть-чуть зевнула, прикрыв хорошенький ротик изящной ручкой с розовым маникюром (как у Барби).

— И я — за! — Верке тоже не хотелось выглядеть малолеткой, тем более, что она старше всех из компании. Через два месяца ей исполнится полных 15 лет. Верка жила в одном доме с Юлькой, только в разных подъездах. Девчонка с непримечательной внешностью: среднего роста, волосы до плеч, конопушки, рассыпанные по носу и щекам, с грудью нулевого размера.

— Кого позовём? И кто будет звонить? — в голосе Лерки появилась заинтересованность. Она выжидательно уставилась на Юльку, — у тебя ДР, ты и приглашай! Звони! — приказала или потребовала она.

— Кому? — Юлька послушно потянулась за телефоном и замерла, не зная кого приглашать.

— Дай! — Лерка отобрала телефон у Юльки, просмотрела контакты, — это всё наши? Из класса? — она изобразила на лице брезгливую гримасу, — ты хочешь пригласить этих мальчиков? У которых в голове всё ещё машинки, танчики и пистолетики! «Пах! Пах! Та-та-та!» — она сложила кисть правой руки в виде пистолета и направила указательный палец в Юлькину сторону.

— У меня больше нет знакомых парней, — оправдывалась Юлька.

— Ладно, я знаю, кого звать. Нас четыре девушки, поэтому надо позвать четырёх парней.

Она вернула телефон Юльке, отошла в сторону от стола с угощением, села в стоящее в углу кресло:

— Юлька, сделай музыку тише! А ещё лучше, выключи!

Юлька беспрекословно выключила музыку. Девчонки затихли, вслушиваясь в кокетливое щебетание Леры.

— Готово! — через полчаса — час к нам заявятся четыре шикарных парня! Ну-ка, быстренько моем посуду, ставим чистые приборы на восемь человек. Девчонки затрепетали, бросились к единственному в этой комнате зеркалу — прихорашиваться. Юлька тоже взглянула на своё отражение: на лице ни тени косметики, обыкновенная ничем не примечательная девчонка. Она перевела взгляд на Леру, у той всё идеально: реснички подкрашены, аккуратная подводка, придающая взгляду томность и загадочность, очаровательные ямочки на щеках, блеск на губах в тон розовых ноготков. «Красивая! — тоскливо сжалось Юлькино сердце, — она, наверное, и спать ложится при полном параде! Зайди к ней внезапно в три часа ночи — она вся такая красивая и… — Юлька на секунду задумалась, какое ещё определение соответствует Леркиному виду. Сексуальная! — всплыло у неё в голове! Да, точно! Сексуальная! — она не очень-то понимала, что это означает, но почему-то думалось, что именно это слово полностью подходит Леркиному образу.

— Юлия! У тебя сегодня ДР! Надень что-нибудь понаряднее! — приказала Лера.

— Ну, да! Наверное, надо! — Юлька ещё раз взглянула в зеркало: новенькая обтягивающая кофточка с люрексом, джинсы — как будто неплохо. — А что надеть-то, Лер?

— Покажи шмотки! — Лерка быстро пробежала тоненькими пальчиками по Юлькиному гардеробу, недовольно сморщила хорошенький носик, выудила джинсовую юбчонку, — надень!

Юбчонка только-только прикрывала Юлькину задницу.

— Нормально! — кивнула Лера, — ещё бы колготки ажурные и, вообще, было бы шикарно!

— У меня нет ажурных колготок. Что делать? — Юлька одёрнула подол юбчонки.

— Ладно! Надень колготки, какие есть, но только новые, без затяжек! И перестань, без конца, теребить юбку! Дёргаешься, точно у тебя синдром Туретта.

— Что-о?

— Болезнь есть такая, человек непроизвольно дёргается — тик, по-простому, называется. Туфли на каблуках есть? Надевай!

Юлька переоделась: кофточка та же с люрексом, юбка, едва прикрывающая задницу, золотистые колготки, туфли на каблучках.

Четыре девчонки сидят за столом в ожидании неизвестности. Было весело и беспечно, стало — нервно, непонятно, но так возбуждающе — заманчиво, так необыкновенно! Звонок в дверь. Девчонки, синхронно, вздрогнули, переглянулись. Юлька посмотрела на Лерку:

— Они?

— Открывай! Иди уже!

На негнущихся ногах Юлька подошла к выходу, распахнула дверь. Четыре парня, один лучше другого — высокие, красивые.

— Здесь свадьба? — чернявый парень по-свойски зашёл в квартиру, легонько оттеснив Юльку с прохода, следом за ним зашли остальные. Сразу стало шумно, весело.

— Здесь! — Юлька бойко выстреливала фразами, — целых четыре невесты, одна красивее другой!

— А тут и женихи подтянулись! — подхватила шутку Лерка, — чмоки-чмоки, мальчишки! Мы без вас совсем заскучали!

А кто здесь главная невеста? — чернявый заглянул в комнату.

— Разве непонятно кто? Конечно же, я! — Юлька не ожидала от себя, что она, оказывается, умеет кокетничать! И это у неё неплохо получается!

— Антон, доставай! — чернявый локтем правой руки легонько толкнул приятеля, стоявшего чуть позади него. Тот рывком выбросил из-за спины руку с букетом.

— Хеппи бёздей ту ю! — вразнобой заорали парни. Юльке, вдруг, стало безумно весело, так весело, как никогда ещё не было в жизни.

— Букет-то отдай! — чернявый указал на Юльку, — или ты решил его загнать по спекулятивной цене?

— Точно! Загоню, пожалуй! — парень с букетом в руке, резко повернулся, изображая, что собирается уйти.

— Мои цветы! Вернись! — верещала Юлька, как бы со стороны, наблюдая сама за собой: откуда? Откуда она всё это знает? Что говорить, кокетничать?

— Они тебе нужны? Да? Ну, извини! Забирай, раз надо!

Юлька отняла у него букет, почти вырвала:

— Между прочим, меня Юлия зовут!

— Антон Царь! Очень приятно! — парень галантно поцеловал Юлькину ручку.

— Так уж и царь! Девчонки! В нём, определённо, есть что-то царское! Садимся за стол! — похлопала в ладоши Юлька, — за столом и познакомимся!

— Царь! Доставай! — чернявый выразительно кивнул Антону, тот вышел в коридор, вернулся с чёрным пластиковым пакетом. Весело звякнули бутылки, Антон выудил на свет божий бутылку водки и две бутылки шампанского. — За именинницу! Сколько тебе брякнуло?

— Восемнадцать! — не моргнув глазом, соврала Юлька, ей хотелось казаться взрослее, красивее и, конечно же, сексуальнее (а что это такое?), чем на самом деле.

— Совершеннолетняя, значит! — чернявый откупорил шампанское, налил девчонкам в фужеры. — Рюмки в этом доме есть? Под водку!

— Есть! — Юлька метнулась за рюмками, вернулась, поставила на стол. Чернявый разлил водку по рюмкам:

— Итак, одного из нас вы уже знаете — Антон Царь. Я — Денис, можно, Дэн. Влад. Серёга. Ты — Юлия! Лерочку мы и так знаем, как остальных звать — величать?

— Елена! — жеманно представилась Ленка, я, между прочим, близкая подруга Валерии.

— Вера! Соседка именинницы и по совместительству подруга, — конопушки на Веркином лице отчего-то стали более яркими, заметными.

— Не стесняемся! Накладываем салаты, колбаску жуём! — захлопотала Юлька, входя в роль хозяйки дома.

— Ну, за твои восемнадцать! Ура! — Дэн поднялся из-за стола, потянулся чокаться к девчонкам.

— С Днём рождения!

— Ура!

— Хеппи бёздей ту ю!

Выпили. Поели. Зависло неловкое молчание только-только познакомившихся людей.

— Антон! А почему ты — царь? Это, что партийная кличка, чтобы враги не догадались, кто есть кто?

— Обижаешь, Юлёк! Какая кличка! Царь — это моя фамилия, доставшаяся мне по наследству от моего отца, а ему, естественно, от его отца — моего деда.

— Не знала, что бывают такие фамилии! Кролик — слышала такую фамилию, Козик — слышала, Поросёнков — слышала. Царь — не слышала! Первый раз в жизни слышу. Она, исподволь, стараясь не пялиться во все глаза, рассматривала парней. Дэн — чернявый, высокий, острый взгляд, казалось, он всё держит под контролем, ничто не скроется от его цепкого взгляда. Антон — на царя совсем не похож. Характер, как показалось Юльке, мягкий, уступчивый. Русые волосы, серые глаза — самая заурядная внешность. Но что-то было в нём притягательное, что — она не могла понять.

— Ну, — потёр руки Дэн, — попили, поели! Именинница, врубай музон! Да погромче! Восемнадцать не каждый день исполняется!

— Ещё по одной? А, девульки? Для настроения! — Серёга разлил по фужерам шампанское, плеснул в рюмки водку, — дорогая Юленька, поздравляю тебя с днём рождения, от себя лично. Общие поздравления мы уже слышали. Ты очень красивая! Оставайся такой же красивой и весёлой!

— А ещё у неё красивые ножки! Парни, вы заметили? — «проявился» молчавший до этого Влад.

— Нет, не заметили! — Серёга ехидно прищурился в сторону Влада, — у нас на глазах чёрные повязки. Юля, а где твои родители? В другой комнате?

Юлька помотала головой:

— К бабушке уехали, чтобы нам не мешать, — она хотела сказать: «Не мешать нам с девчонками, веселиться», но вовремя прикусила язык.

Серёга залпом опрокинул в себя водку, поднялся, подошёл к Юльке, чуть тронул её за плечо:

— Пойдём музыку организуем!

— Пойдём! — она вспорхнула со стула. Они вышли в узкий коридор, она впереди, он за ней, зашли в её комнату. Она сунулась было к ноутбуку, но он задержал её. Развернул её за плечи к себе, оттеснил к стене, так, что Юлька оказалась прижатой к ней. Навис над Юлькой, упершись обеими руками в стену, как бы ограничивая её свободу.

— Попалась, птичка! Теперь не выпорхнешь!

— А я закричу и позову на помощь! — Юлька, ну, конечно же, не собиралась этого делать. Ей нравилась его игра. Учащённо колошматилось сердце, эхом отзываясь в горле.

— А я не разрешаю тебе этого делать! — он впился губами в её губы, а она и не думала сопротивляться. Это был её первый поцелуй. Казалось, он длился вечность, а она хотела, чтобы вечность продолжалась ещё и ещё.

— Тебе понравилось? — его ноздри хищно раздувались, — да? Понравилось?

— Вот ещё! — фыркнула она, не готовая признаться не то, что ему, но даже себе в том, что да! Ей очень понравилось! — Нет! Не понравилось! Ни сколько!

— Врёшь! — на выдохе, торжествующе произнёс он, — врёшь! Понравилось! — Он снова склонился над ней, и снова впился губами в её губы так, будто хотел её выпить всю, чтобы, кроме него, никому не досталось даже самой маленькой капелюшки.

— А сейчас? — он оторвался от неё, ноздри хищно раздувались, он крепко изо всей силы, прижал её к себе так, что она почувствовала, как ниже пояса в неё упирается нечто живое и трепещущее от возбуждения.

Дверь распахнулась настежь.

— Вот они! Мы музыку ждём, а они чёрте чем занимаются! — Лера, в обнимочку с Дэном, ввалились в комнату, — хватит обжиматься! Музыку давай!

— Дэн, Лера! Дайте с человеком пообщаться! — Серёга ослабил хватку, воспользовавшись этим, Юлька вывернулась от него.

— Где ты тут человека увидел? А, Сергей? Скажи, пожалуйста! Не человек, а девушка! — она потянулась к ноутбуку, выдернула шнур из розетки, сунула ноутбук в руки Серёге.

— Ну, да! Не прав! Дэвушка! Канэшно же дэвушка, а нэ чэловик! — он шумно втянул воздух носом, так будто ему трудно было дышать, — да ещё какая девушка! У-ух! — он передёрнул плечами, будто от пронизывающего его, до самых костей, холода.

Подхватил комп, отнёс в комнату, где они отмечали Юлькин День рождения. Врубили музон. Серёга подошёл к Юльке, присевшей на подлокотник кресла, стоявшего в углу комнаты, включил торшер, приткнувшийся к креслу, резко рванул Юльку за руку, так, что та чуть не упала.

— Эй, Серёга! Поосторожнее! Я же упаду! — Юлька вцепилась ему в руку, чтобы не упасть.

— А я тебя поймаю! — выдохнул он ей в ухо, отчего в ухе защекотало, а сердце снова тревожно забилось, точно испуганная птица вспорхнула на ветку дерева.

Он положил её руки себе на пояс, поверх рук обхватил её за спину и крепко прижал так, что она почувствовала, как бьется его сердце: волнующе — тревожно, так ей показалось.

— Эй, Серёга! Полегче! Я не твоя собственность, чтобы прибирать меня к рукам! — она смело взглянула ему в глаза, дёрнулась, порываясь освободиться. Так, для приличия, а не потому, что ей этого хотелось.

— Ты почему такая дерзкая, Юлия? Дерзкая и красивая! «Ах, какие ножки! До чего хороши! Не пугайся, крошка! Проводить разреши!» — совершенно не в такт музыке, заорал он во весь голос. Правую руку убрал с Юлькиной спины и, изображая, что держит в руках дирижёрскую палочку, прокричал, перекрывая звук музыки:

— Все вместе! All together! — повторил на английском зачем-то, — «Ах, какие ножки! До чего хороши! Не пугайся, крошка! Проводить разреши!»

Ребята, взявшись за руки, окружили парочку хороводом и скандировали: «Ах, какие ножки! До чего хороши! Не пугайся, крошка! Проводить разреши! Ну! Проводить разреши!» Потом плавно перешли на: «Как на Юлькины именины испекли мы каравай! Каравай, каравай, кого хочешь, выбирай!»

— Юлька! — верещала Лерка, как оглашенная, — выбирай! Пока есть возможность, из троих! Потом поздно будет!

Юльке стало безумно весело! Так весело, что хотелось просто сесть на пол и хохотать, хохотать, не останавливаясь, несколько часов кряду. Но! Она не могла себе этого позволить, как не может себе этого позволить любая приличная девушка.

— Почему это из троих! — закричала она, удивляясь силе и звенящему тембру своего голоса, — почему из троих? — произнесла она уже тише и топнула красивой ножкой в новеньких золотистого цвета колготках, — их же четверо!

— А ты не знаешь! — ехидно парировала Лерка, — потому, что Дэн — мой парень! Так, Дэнчик? — она обвила за шею Дениса, почти повисла на нём, первая впилась губами в его губы, потом, с сожалением, оторвалась от него, выдохнула:

— Дэн? Это так? — ей надо было услышать подтверждение её слов, — Так, Дэнчик?

Чернявый не успел ответить на Леркины слова.

— Она уже сделала свой выбор! Попрошу не вмешиваться в наши отношения! — Серёга крепко держа Юльку за руку, попытался прорваться через окружавший их хоровод. Ребята, хохоча, не выпускали их. Наконец, он прорвался, выдернул из хоровода Юльку, подошёл к столу, сел, усадил Юльку к себе на колени, плеснул ей шампанского, себе водки:

— Ну! Поздравлять будем именинницу или как?

— Бум! Бум! Как не бум! — «проявился» Влад — парень, чуть ниже остальных, мускулистый, видно, что не пропускает тренировки в тренажёрном зале. Разлил водку и шампанское, — с Днём рождения, Юлёк!

— Спасибо! — Юлька попыталась сползти с коленей Серёги, но не тут-то было — он крепко держал её.

«Ну, и ладно! — думала она, больше не пытаясь освободиться, — как я могу вырваться, если силы не равны!» Хотя, если быть совсем уж честной с самой собой, ей и у него на коленках было неплохо, так бы и сидела лет двадцать, а то и все тридцать.

— По какому праву ты решил, что я сделала свой выбор? — возмутилась она.

Он помолчал, подал ей фужер с шампанским, «хлопнул» рюмку водки и медленно по слогам произнёс ей в ухо:

— По пра-ву муж-чи-ны! Я принял это решение после того, что между нами произошло!

— Ты в своём уме? Что между нами произошло? Поцеловались один раз и что? Я поняла — ты просто пьяный. Напился и придумываешь небылицы! — она резко дёрнулась и соскользнула с колен Серёги.

— Можем не ограничиваться поцелуями! Я только — за! Дерзкая моя! Мне нравятся дерзкие девчонки!

— А я — против! — она отсела от него подальше.

Он придвинулся ближе к ней, положил правую руку ей на колено, легонько поглаживая, забрался под юбку.

— Совсем ополоумел! — она стряхнула его руку, вскочила и отошла, пересела на другое место, искоса поглядывая на него: «Сначала было обжигающе — страстно, а сейчас… Обнаглел совсем!»

Серёга встал, не совсем твёрдой походкой подошёл к ней, встал за её стулом, положил руки ей на плечи и жарко прошептал в ухо, обдавая водочными парами:

— Ладно, Юльчик! Я тебя понял — не при всех будем выяснять отношения! Потом, без свидетелей! — он чуть качнулся и, чтобы удержать равновесие больно вцепился в Юлькины плечи.

— Ай! — взвизгнула она, — больно же!

— Ну, извини! — оскалился Серёга, — я не специально. Прошу прощения! Так получилось!

— Слышь, Серёга! Ты что девчонке прохода не даёшь! Сядь, отдохни! Ты «озяб» совсем, по-моему. — Влад подошёл к Серёге, похлопал того по плечу,

— пойдём на балкон, проветримся.

Тот кивнул и послушно пошёл за ним. Влад подмигнул Юльке, мол: «Выручил тебя! Цени!» Они вышли на балкон.

— Курево есть? — Серёга проверил карманы — сигарет не было.

— Ты же знаешь, я не курю! И тебе не надо, совсем «крышу» снесёт. Садись, подыши, — он указал Сергею на низенькую скамеечку, прижавшуюся к балконному ограждению.

Серёга «упал» на скамеечку, легонько помотал головой:

— Да, долбануло мне по мозгам хорошо! А где Юлёк! Юлёк! — заорал он во весь голос, — ты где? Иди сюда, воздухом подышим! Пошепчемся!

— Ты что кричишь, Серёжа? — Юлька появилась в проёме балконной двери, — всех соседей перепугаешь, будут болтать, что у меня друзья не совсем адекватные люди.

— Т-с-с! — Сергей приложил палец к губам, — извини, не буду! Номерочек своего тела дай. Позвоню, может быть, встретимся, погуляем, в кафешку сходим. А, Юлёк?

— Не знаю, подумаю! Может и дам, если будешь себя хорошо вести!

— Буду! — согласился он.

Влад перегнулся через перила, разглядывая двор:

— тихо у вас, по-пенсионерски, не драйвово!

Она только сейчас заметила искрящуюся голубизну его глаз. Она потерянно молчала — не знала, что бывает такой цвет глаз. Все сравнения казались нелепы и банальны: голубые как небо? Не то! Как Голубое озеро, то, что она видела высоко в горах, когда была на экскурсии по Кавказу? Нет! Нет! И ещё раз нет! Всё не то! Она вцепилась пальцами в дверной косяк так, что даже побелели костяшки пальцев.

— Юля! Что-то не так? — он взглянул на неё, ей показалось — он видит её насквозь, до самых потаённых уголков её сердца. — Юль! — позвал он её вновь, призывая вернуться в реальность. Она с трудом поборола оцепенение:

— Всё в порядке! — она судорожно и до неприличия громко, как ей показалось, сглотнула слюну, пытаясь избавиться от образовавшегося в груди кома. И повторила ещё раз, стараясь, чтобы её голос звучал спокойно и безмятежно, — да всё в порядке, Влад! — она окончательно справилась с навалившимся оцепенением, расцепила впившиеся в дверной косяк пальцы, в который раз одёрнула короткую юбчонку, едва-едва прикрывающую девичий задок.

— Уберу грязную посуду и накрою стол для чая или кофе, кому что нравится, — она загремела тарелками, собирая их горкой. Покосилась на целующуюся парочку: Дэн и Лерка сидели в кресле, тесно прижавшись, друг к другу, не замечая никого вокруг. Ленка, Верка и Антон извивались посредине комнаты в такт музыке. Глянула на происходящее, на балконе: Серёга всё также сидел на низенькой скамеечке, навалившись спиной на стену и уронив голову на грудь. Влад, сунув руки в карманы джинсов, чуть исподлобья, следил за её действиями. Перехватил её взгляд, мотнул головой, как бы спрашивая: «Что, Юля?»

— Ничего! — громыхнула она посудой, — девчонки! Мне кто-нибудь помогать будет? Давайте быстренько уберём грязную посуду и накроем стол к чаю. Лера! Оторвись от Дэна! Ну, помогайте, кто-нибудь, уже!

— К вашим услугам! — в дверях балконного проёма появилась фигура Серёги, нетвёрдо стоявшего на ногах, — жду ваших указаний! — он приложил ладонь к виску, как бы отдавая честь старшему по званию офицеру.

— Отнеси в кухню! — она сунула ему в руки тарелки. — Мне кто-нибудь помогать будет? — топнула она ногой, — девчонки, я к кому обращаюсь?

— Да подожди ты! Дай дотанцевать! Закончится музыка и поможем! — Ленка перебросила волосы через правое плечо на грудь, так, что пол лица было скрыто.

«Наверное, думает, что так выглядит сексуальнее, — именно сегодня в День четырнадцатилетия Юлька, впервые задумалась о значении этого слова и теперь пыталась найти ему своё собственное определение, — ну, да! Очень сексуально смотрятся волосы, переброшенные на грудь и закрывающие половину лица. А, ещё…, — она внимательно всмотрелась в Ленкин образ, — а ещё она делает такое лицо, что знает какую-то, только ей известную, тайну, и эту тайну любому парню, ну, просто жизненно необходимо, узнать немедленно, сию секунду! А она не скажет! — Юлька фыркнула над своими мыслями, собрала со стола остатки грязной посуды, но не стала убирать, а вышла в прихожую, подошла к зеркалу, перебросила волосы точно также как Ленка. Да! Сексуально! Но не будешь же подражать Ленке! Во-первых, та сразу же взбесится, а во-вторых ей и самой не хочется копировать Ленку. Ну, почему ей самой не пришла в голову эта гениальная мысль. Она привела волосы в исходное состояние, вернулась в комнату, забрала посуду и пошла в кухню. Серёга уже дремал, сидя в кухне на краешке стула и привалившись к стене, услышав Юлькины шаги, проснулся:

— Наконец-то появилась! Я уж заждался!

— Налей воды в чайник! И включи! — отдала короткие распоряжения Юлька, потом подумала и чуть смягчила свой тон, — пожалуйста! — Она быстренько начала мыть посуду — пока закипает чайник.

— Хозяюшка! — Серёга подошёл к ней сзади и обеими ладонями легонько подхватил её за попу.

— Эй, Серёга! Ты что себе позволяешь! — она резко дёрнулась, брызнула ему в лицо водой.

Он, на секунду, поднял руки — протереть глаза. Она вывернулась, — ты перестанешь или нет, меня зажимать? Надоело уже! Сколько можно! — она только сейчас увидела Влада. Тот стоял в проёме двери в кухню, засунув руки в карманы джинсов. Его глаза потемнели и из ярко — голубых превратились в тёмно-синие. Или цвет его глаз зависел от освещения?

— Кончай, Серёга! Хвати к девчонке приставать!

— Кончать! Ты, что, Влад! Я ещё и не начал, а ты — кончай! Да и прилюдно — не прилично это! Так, Юлёк? Мы это с ней потом, без свидетелей сделаем! — он наклонился и чмокнул её в левое ухо — оглушил, она дернулась, отстраняясь, но было так сладостно — приятно, что тело покрылось тысячами мурашек — иголочек. Она вздохнула, пытаясь скрыть чувственность. Не удалось, — поняла она по ревнивому взгляду глаз, цвета разбушевавшегося моря.

— Может, потанцуем? Посуда никуда не убежит! — глаза цвета разбушевавшегося моря, чуть прояснились голубыми всполохами. Он прикоснулся к её узкому запястью.

— Давай! — она неопределённо передёрнула плечами, так, что он не понял: она делает ему одолжение или она делает это назло Серёге. Или… — он резко выдернул руки из карманов, шагнул к ней. Протянул раскрытую ладонь.

Она положила узенькую ладошку ему на руку, он крепко, но не сильно (боясь причинить боль) сжал её и повёл за собой в комнату.

— Э! — услышала она голос Серёги за спиной, — Влад! Ты что творишь? У нас тут с Юльком всё гуд! А ты влезаешь и нарушаешь идиллию!

Влад даже не обернулся на его слова. Зачем объяснять очевидное! Подумает, когда протрезвеет — сам поймёт, а не поймёт — ну, и ладно! Какая разница! Они, держась за руки, вошли в комнату, где в такт грохочущей музыке, извивались фигуры парней и девчонок. Из колонок полилась нежная музыка: девушка, на английском языке, плакала о неразделённой любви и настойчиво убеждала возлюбленного вернуться к ней. Она пела-плакала так убедительно, так волнующе, что у Юльки защипало в носу и слёзы почти навернулись на глаза. «I love you! I love you! I love you!» — признавалась девушка так искренне, что Юлька впала в оцепенение, проникаясь вибрациями голоса. Влад легонько положил ей руки на талию и увлёк за собой в круг танцующих.

«I love you! I love you! I love you!» — шёпотом подпевала она, подняла голову, взглянула на Влада. Он пристально смотрел на неё, не отводя взгляд.

Она опустила голову, снова, предательски, защипало в носу от слов о безответной любви, льющихся из колонки. Хотелось плакать и огромной-преогромной красивой любви, но только небезответной, а взаимной. Печальная песня закончилась. Юлька глубоко вдохнула и выдохнула, чуть потрясла головой, пытаясь освободиться от навалившейся на неё вселенской грусти — не время сейчас страдать и кукситься! У неё гости! Надо веселиться!

— Чай! Чай! Выручай! — закричала она наигранно — весело, — давайте чай пить! С тортиком!

— Сладкое портит фигуру! — надула хорошенькие губки Лера.

— Твою фигуру ни чем не испортишь, Лерочка! — Дэн встал за её спиной, обеими руками провёл по её бокам, как бы очерчивая силуэт.

— Ну, да! — Лерка левой рукой задержала его руку у себя на талии, подняла к нему голову, сложив губы «уточкой» потянулась поцеловать.

— Хватит целоваться! Садимся пить чай! — девчонки, кто-нибудь, тащите тортик, а я достану чайный сервис.

Влад не отходил от неё ни на миг, помог расставить посуду на стол, принёс злобно шипящий чайник. Ленка принесла из кухни тортик.

— По чуть-чуть? — Влад откупорил ещё одну бутылку шампанского.

Она кивнула, чуть пригубила шампанское, поставила фужер на стол. Грохнула входная дверь, ребята уставились на Юльку: «Кто это?» Она пожала плечами:

— Родители, наверное, вернулись!

— Рановато! — беззвучно, губами произнесла Лерка.

Юлька сорвалась с места, вылетела в коридор, прикрыла за собой дверь в комнату. В коридоре Юлькины родители переобувались в домашние тапочки.

— Всё ещё с девчонками веселитесь? — ну, не будем вам мешать, пойдём в спальню, а вы продолжайте, — мать задержалась у зеркала, чуть взбила примявшиеся волосы.

— У меня ещё и мальчишки в гостях, не только девочки, — призналась Юлька.

— О, как! — у матери и отца вытянулись лица, — а ты не говорила, что мальчишек пригласила, — отец повернул ручку в спальню.

— Да я не думала мальчишек приглашать, а потом с девчонками решили позвать.

— Ну, ладно, веселитесь! — они закрыли за собой дверь.

Юлька вернулась к ребятам.

— Родители? Вернулись? У-у-у?

Она кивнула:

— Кто ещё! Мы здесь только втроем живём.

— Чаю выпьем и по домам надо расходиться. При родителях не побалдеть путём! — чуть качнулся в Юлькину сторону Серёга, успев ухватиться за край стола.

Влад правым плечом оттеснил Серёгу от Юльки, взял ладошку её правой руки в свою руку и усадил её рядом с собой, точно он находился у себя дома, а она заскочила к нему на секундочку и он, как гостеприимный хозяин, собирается угостить её чаем с тортиком.

— Э! Влад! Ты, что к моей девушке клеишься? — Серёга рывком выдвинул стул, упал на него, — Юленька! Если он, не дай бог, начнёт к тебе приставать, я его закопаю, так ему и передай! — произнёс он, слегка заплетающимся голосом, и потянулся к бутылке водки.

Влад повернулся в сторону Серёги, хмыкнул:

— Серёга, кончай водкой накачиваться! Тебя и так хорошо болтает! Я тебя домой не поволоку!

— А и не надо! — Серёга налил полную рюмку водки, залпом заглотнул, закусил кусочком колбасы или сыра (Юлька не поняла), — я могу и здесь заночевать, так ведь Юлёк! Лягу на пол, вот здесь под стол. Родители меня и не заметят!

— Хватит нести околесицу! — Влад выпустил Юлькину ладошку, поднялся, завинтил горлышко бутылки пробкой, сложил бутылки в пластиковый пакет. — Чтобы тебе не пришлось перед родителями объясняться! — он придвинулся к Юльке ещё ближе и снова крепко сжал её ладошку.

Почему-то эта простая фраза, произнесённая им тихонько, прозвучала очень многозначительно. Не многозначительно, а сексуально! — ей всё казалось в нём сексуальным: голос, движения, то, как он взял её ладошку в свою руку — твёрдо и нежно. «За таким — на край света!» — откуда-то в голове возникла банальная мысль.

День рождения закончился. Вся компания вывалилась во двор. Середина сентября. В воздухе уже чувствовался холодок осени, ветер гонял по тротуару опавшую листву.

— Сегодня ты стала совсем большая! — заплетающимся языком, нечётко произнёс Серёга, обхватил левой рукой её за плечи, резко прижал к себе, от чего она едва удержалась на ногах.

— Серёжа! — Юлька и сама не очень-то твёрдо стояла на ногах, голова кружилась от выпитого шампанского, — я чуть не упала!

— А я подхвачу! А я поддержу! А я не дам тебе упасть! Я — рядом! — он сграбастал её и закружил, от чего у неё закружилась голова, в глазах замельтешило, поплыло.

— Ай! — взвизгнула она, — поставь меня на место! Туда, откуда взял!

Он перестал её кружить, но не отпускал: держал, крепко прижав обеими руками к груди, потом склонился и впился в её губы, будто его охватила безумная жажда, и он никак не мог напиться. Она брыкнулась, скорее для порядка, а не потому, что ей это не нравилось. Нравилось! Очень нравилось!

«Что это значит? — мысли в голове метались, точно испугавшись собственного признания, — это значит, что я тоже сексуальная? Или просто пьяная. Напилась шампанского и привет! Башку снесло и ничего не соображаю, в венах, вместо крови — игристый напиток. Вот и вся сексуальность!»

— Пусти! — она ещё раз дёрнулась, пытаясь освободиться, — пусти! Люди смотрят! Неудобно! — она скосила взгляд в сторону Влада, тот мрачно смотрел себе под ноги, достал сигарету, прикурил. «Он же сказал, что не курит!»

— Понял! — Серёга произнёс ей в ухо, оглушил, в ухе защекотало, — понял! — он выдохнул ей в лицо, водочный «выхлоп», — понял! Не дурак! Я тебе завтра позвоню, и мы сделаем это без свидетелей! Так?

Она не успела ответить, рука Влада опустилась Сергею на плечо:

— Хорош, Серёга! Отпусти девчонку! Хватит её зажимать! Видишь, ей не нравится! Покурим? — он похлопал по карманам, достал сигареты, протянул пачку Серёге.

Тот осторожно, точно прислушавшись к словам друга, опустил Юльку на землю, разомкнул руки, вытащил сигарету из пачки, осторожно размял её, закурил, отвернулся от Юльки, будто и не прижимал всего лишь несколько минут назад, не шептал горячечные слова.

Дэн с Леркой стояли, крепко прижавшись, друг к другу, точно сросшиеся сиамские близнецы, почему-то пришло в голову это сравнение, отдельно кучковались Ленка, Верка и Антон. Антон, точно уловив её взгляд, обернулся в их сторону, встряхнул пакет, отчего бутылки в кульке весело звякнули:

— У нас горючее ещё есть! Может быть, углубимся куда-нибудь, поищем скамеечку и продолжим? Кто за? — он поднял левую руку вверх, точно в классе или аудитории и хочет, чтобы ему дали возможность ответить.

— Я — за! — пыхнул сигаретой Серёга.

— Да все — за! — Лерка и Дэн пошли первыми, искать укромное местечко, где никто не помешает продолжать веселиться.

«Ещё две минуты назад оба вились около меня, а сейчас и не смотрят в мою сторону! — ей стало до того противно и мерзко, что захотелось набрать полный рот слюны, громко и смачно харкнуть в шуршащую под ногами листву, — да пошли они все подальше!» Она пошла в сторону Верки, Ленки и Антона, почти побежала.

— Ты куда, цыпонька! — от меня ещё ни одна не убегала! — Серёга схватил её за руку, чуть выше локтя и не отпускал, — и тебе не убежать! Гарантирую!

Она искоса взглянула на Влада — тот дымил сигаретой и, казалось, не замечал ничего происходящего вокруг. «Странный, — мелькнуло у неё в голове, — всё время задумчивый, точно у него есть какой-то страшный секрет, и он не хочет ни с кем о нём разговаривать». Она не стала отнимать руку, они так и пошли под ручку с Серёгой. Тревожно стучало сердце: «А, вдруг то, что произнёс Серёга — правда! Что тогда? Ей не вырваться от него? А хочет ли она вырваться или ей и в его крепких объятиях неплохо? А Влад? Он ей понравился! Может быть, даже влюбилась? Да? — задала она себе мысленный вопрос и не могла на него ответить. — Ах, если бы он уделял ей столько же внимания, сколько уделяет Серёга! — она вконец запуталась и решила выкинуть из головы все проблемы, просто отдыхать, веселиться, а там видно будет!» Ей сразу стало легко, точно она тащила тяжеленную сумку, набитую непонятно чем, наконец, донесла, поставила и теперь свободно и весело! Она запрокинула голову и захохотала так заразительно, что сначала Лерка, глядя на неё тихонько фыркнула, и вот уже всем стало безумно весело, так весело, что даже Влад, всего лишь несколько секунд назад, сурово хмурящий брови, тоже рассмеялся.

— А что мы, собственно говоря, ржём? Кто первый начал? А? — Антон, специально, звякнул бутылками погромче.

— Антоха! Разобьешь бутыли! Бухло прольётся! Хорош греметь бутылями! — Серёга отпустил Юлькину руку, обхватил её за левое плечо и крепко прижал к себе.

«Наверное, со стороны, мы смотримся парочкой, которая уже давно встречается, а не познакомилась только-только на вечеринке» — она снова «выстрелила» взглядом в сторону Влада. Он не смотрел на неё, точно и не было между ними многозначительных жестов, точно это не он, всего лишь несколько минут назад, сжимал её ладошку нежно и крепко. А, может быть, и правда не было? Это просто плод её воображения, разыгравшегося под воздействием выпитого спиртного? Может быть, она всё себе напридумывала: ну взял за руку — ну, и что! Ну, потанцевали — только и всего!

— Хочу шампанского! — топнула она ножкой, чувствуя себя молоденькой тонконогой козочкой, требующей немедленного исполнения её прихоти.

— Все хотят! — Антон снова звякнул бутылками, — сейчас найдём место и заземлимся!

Они дошли до сквера, нашли стоящую в тёмном уголке скамейку, точно специально поставленную подальше от нескромных глаз. Пусть влюблённые парочки романтично вздыхают под шорох кружащейся листвы, медленно и тожественно опускающейся на землю. Серёга первым бухнулся на скамейку, потом вскочил, сграбастал Юльку и, преодолевая её сопротивление, усадил к себе на колени.

— Пусти! — Юлька левым крепко сжатым кулачком несколько раз не больно ударила Серёгу в грудь. В ответ, он прижал её ещё сильнее.

— Пусти-и-и!

— Серёга, хорош! — Влад подошёл к Серёге, резко тряхнул его за плечо, — тебе говорят — отпусти, значит, надо отпустить! Что непонятного!

— Если девушка говорит: «Нет», — это расшифровывается: «Да! Да! Да! Продолжай! Не останавливайся!»

— Влад! — она запрокинула голову, вглядываясь в его лицо, — скажи ему, чтобы отпустил! «Да! Да! Да! — молоточком стучало у неё в висках, — это было бы так, если бы на месте Серёги был Влад!»