Я (не) люблю тебя... Прости

Глава 12

— Славка, — это звонила Маша, — тебе не кажется, что тебя засосал семейный быт? Мы сто лет не виделись, а ты даже не вспоминаешь обо мне!

— Извини, я действительно вся в домашних хлопотах. Ну и работа, конечно.

— И как она, семейная жизнь?

Мира задумалась: «Действительно, как она, жизнь семейная?»

А Маша продолжала атаковать:

— Кстати, твой благоверный позвал тебя под венец? Или все телится?

— Машка, ну разве это так важно? Главное — он любит меня.

— Значит, слушай меня внимательно: мне надоели твои отговорки о занятости. Сегодня после работы жду тебя в нашем кафе. Ты хотя бы еще помнишь, где наше любимое место?

Прежде, чем ответить, Мира, лихорадочно перебирала в мыслях планы на вечер. И вспоминала, что есть на ужин для Миши. Помедлив, она ответила подруге:

— Хорошо, только ненадолго.

— Зрас-с-с-те, с каких это пор мы встречаемся по расписанию. Это твой тебя не отпускает?

— Нет, что ты. Встретимся, объясню, — а сама подумала: — Да что там объяснять, рубашки Мише надо постирать, погладить. Посуду с вечера помыть, чтоб утром успеть завтрак приготовить, Мишу собрать и самой собраться. Вот и все объяснения.

Мира опаздывала на встречу с подругой. Забежав в кабинет Михаила, она чмокнула его в щеку и, состроив просительную моську, замурлыкала:

— Мишаня, — он осмотрелся: не слышит ли кто, как она называет его в присутственном месте, — поезжай домой один.

— Что так?

— Меня Машка ждет. Мы сто лет не виделись. Думаю, она нового поклонника завела, не терпится рассказать.

— А как же я, Мира? Что я буду один дома делать?

— Не маленький. Разогреешь плов в микроволновке. Чай заваришь. Булочки по дороге купи.

— Ну вот, уже бросаешь меня, — обиженно протянул он.

— Да никто тебя не бросает. Могу я встретиться с подругой?! — появилось раздражение: — прям нянька ему нужна!

К кафе подходила все еще взвинченная нытьем Миши. К тому же, даже макияж не успела подправить.

Маша в ожидании подруги заказала капучино, эклеры и любимое мороженное Мирославы — с шоколадом и кусочками цукатов.

— А что с лицом, Славик? — подруга с первой минуты ткнула ее носом в то, что она перестала следить за собой. Вернее, следила, но как-то на бегу, не придавая особого значения тому, как выглядит. Мирослава покраснела.

— Просто не успела сегодня нарисовать себя, — ответила небрежно, но с долей жалости к себе и обиды на Мишу.

— Ну-ну. Вот так все и начинается. Сначала не успела, потом привыкла, а потом превратилась в зачуханную тетку, от которой за версту несет домашней стряпней.

Мирослава вспыхнула, вспомнив, что утром вообще забыла освежиться духами. Критика Маши действовала уничтожающе. Слова били по самым болевым точкам.

Сама Машка сидела вся такая из себя красавица-красавица. Прическа, макияж, тщательно подобранный лук, свежий маникюр — все свидетельствовало о любви к себе любимой.

У Миры заблестели глаза.

— Ты что, мать, реветь вздумала? А ну-ка, убрать плохое настроение! Все прекрасно. Но я хочу послушать тебя. Это он довел тебя до такого состояния? А куда смотрят мама-папа?

— Перестань, Машка. Это все я сама. Хочется быть хорошей хозяйкой, чтобы Миша был ухожен, сыт и доволен. Вот и кручусь, как белка в колесе.

— А он?

— А что он? Рад-радешенек, что я для него только и живу.

— Не ожидала от тебя такого раболепия и преображения. Извини, но не в лучшую сторону. К тому же, я не понимаю, почему вы еще не оформили отношения официально, не сыграли свадьбу?

— И ты туда же! Как же вы меня все достали!

— Погоди, погоди, а кто еще? Наверняка, родители. — Мирослава кивнула, она уже готова была расплакаться, а подруга, не жалея ее продолжала: — А как же ты думала? Единственная дочка, и вот так — ни тебе жена, ни тебе любовница. Одним словом, работающая домохозяйка без официального статуса жены.

Маша подозвала официанта, пошептала ему на ушко, тот кивнул, и через минуту принес два бокала красного вина

— Это надо запить, — решительно произнесла Маша тоном, не терпящим возражений.

После бокала вина Мира расплакалась, расчувствовалась и разоткровенничалась. Получается, она рассказывала Машке то, в чем самой себе боялась признаться: Миша не совсем тот человек, с которым она могла бы прожить всю жизнь.

Только в разговоре с подругой она вдруг поняла, что так жить нельзя. Она всю себя посвятила ему. А он принимал ее служение, как должное.

— Машка, ты понимаешь, он даже на других девушек стал поглядывать.

— Не верю, тебе показалось.

— Ну да, показалось. Ты можешь себе представить ситуацию, когда на корпоративной вечеринке он, наглым образом разглядывая новую секретаршу, заявил: «А что, Мира, как она тебе? И все при ней…»

Я думала, прямо при всех оцарапаю его физиономию. Сдержалась. Но стала приглядывать за ним. Так он, знаешь ли, достаточно комфортно чувствует себя в окружении алчных девиц, мечтающих подвинуть меня, как стену.

— Ну, Славка, не знаю, как ты все это терпишь. Не пора ли ультиматум предъявить красавчику.

— Какой еще ультиматум?

— Ну типа — или мы официально оформляемся, или катись куда подальше. Да он без тебя пропадет!

— Маша, я так не могу. Привыкла к нему, и родители, особенно папаша, души в нем не чают.

— Тогда терпи, — Маша с грустью смотрела на подругу. — Только, пожалуйста, не забывай о себе. Мне больно смотреть, в кого ты превратилась. И еще, а как у вас насчет детей?

Мирослава совсем сникла:

— Да никак. Все откладываем до лучших времен.

— Ага, — Маша чуть не подскочила, — разбаловала ты его вконец. Все только он решает. Славка, я тебе все сказала, а ты сама решай, что дальше делать. Только эдак ты еще лет пять в непонятном статусе проходишь. А там, глядишь, какая-нибудь шустрая малявка и уведет его у тебя. Пора действовать решительно. Вот сегодня придешь домой и поставь условие: или оформляем отношения, или разбегаемся.

— Противно как-то.

— Ну-ну! Дождешься!

— Хорошо, я попробую, — Мирослава, подбадриваемая подругой и выпитым алкоголем, настроилась решительно.

— Мира, ты почему на звонки не отвечала? — встретил ее Михаил. — О! да ты…

— Да, а что?! Мы с Машкой посидели, встречу отметили, — язык слегка заплетался, но это не убавило решительности, с которой она заявилась домой.

— Миша, я тебе категорически заявляю: или завтра мы подаем заявление, или мы расстаемся!

— О-о-о, хорошо тебя настроила подружка, — Михаил рассмеялся. — Да я, знаешь ли, и не против.

Мирославу обидели его слова и тон, с которыми они были произнесены. Получалось, он как бы одолжение ей делал. Она уже пожалела, что начала этот разговор. Не так она себе представляла предложение руки и сердца…