Я не прощу 2 (СИ)

Глава 25

Домой мы попадаем, когда на часах уже почти десять вечера. Настроение приподнятое. Олег шутит с мальчишками, они весело смеются.

Мне немного грустно от того, что завтра Матвей улетает в Минск.

Пока Матвей в ванной комнате, я помогаю Артему. Он выглядит уставшим: все же нелегко с гипсом ходить по гостям наравне с остальными.

Сын сидит в постели, а я протягиваю ему свежую футболку. Он натягивает ее через голову, а потом вдруг задает мне вопрос:

— Мам… а вы с дядей Олегом хотите настоящего ребенка?

Я замираю.

— В каком смысле «настоящего», сынок?

— Ну… такого… что только ваш… Бабушка Аля и дедушка Юра так на вас смотрели, как будто… даже не знаю, как сказать.

— Артем, а ты разве не настоящий?!

— Я другой… У меня папа другой.

— И что? Разве дядя Олег не доказал тебе, что он тоже твой папа?

Артем вздыхает.

— Папа, да! Но не настоящий. А настоящий папа почему-то не хочет ко мне приходить…

Я чувствую, как мерзко дрожат руки. Сажусь на край его постели, а сама прислушиваюсь к шорохам в холле. В ванной тихо шумит вода, а значит, Матвей еще в душевой.

— Сыночек, послушай меня. Твой биологический отец не очень хороший человек. Когда ты был маленьким, мы с тобой попали в больницу. Нам было нужно лекарство, которое мог достать только твой папа. Но он отказался нам помогать… Ты мог тогда умереть, а ему было все равно! Если бы лекарство не привез дядя Олег, я даже не знаю, чем бы все закончилось! Это он — твой настоящий папа! И для него ты тоже настоящий. Кто возит тебя на тренировки? Кто помогает делать уроки? Разве он не доказал тебе, что он достоин быть твоим отцом?

— Но дядя Олег — Макаров, и Матвей тоже Макаров. А я — нет…

Я растерянно смотрю на него. А ведь и правда, я — Макарова, а сын — Волошин. И как после этого я могу требовать от него, чтобы он воспринимал Олега как папу?

— Знаешь, что? Давай спать. Утро вечера мудренее, — натянуто улыбаюсь я.

Поправляю на нем одеяло, меняю яркий свет на ночник и тихонько сбегаю из комнаты как раз в тот момент, когда на пороге появляется спасение — мокрый после душа Матвей.

Закрываюсь в ванной комнате, вытираю расплесканную по углам воду. Зажмуриваюсь. Что же я наделала тогда, пять лет назад! Почему не уступила Олегу и не позволила ему дать сыну свою фамилию?! На что надеялась?! Что вернется Андрей Соколовский? А теперь Артемка чувствует себя не таким, как мы.

«Почему я была такой глупой?! Олег ведь сразу сказал, что возьмет на себя моего сына! Еще там, в Сочи, куда отвез нас отдыхать в первый раз… А я уперлась, как баран, что это мой сын, а значит, только моя ответственность!»

Достаю из шкафчика халат и полотенце, медленно раздеваюсь. И, будто подтверждая мою растерянность, на белье ясно проступают следы. У меня началась менструация, а значит, я не беременна.

«Наверное, еще есть время все исправить! Надо серьезно поговорить с Олегом насчет Артема!» — мелькает досадное, и я устало забираюсь под горячие струи душа.

Все переживаю, подбираю мысленно слова, чтобы начать разговор. А еще надо сказать, что наш общий ребенок пока остался только в проекте. Как все это вывалить на Олега после такого уютного семейного вечера? С другой стороны, откладывать тоже не хочется…

«Просто скажу все, как есть. Расскажу про наш с Артемом разговор», — принимаю решение и наконец выбираюсь из ванной.

В нашей спальне горит приглушенный свет, а Олег тихо посапывает с телефоном под боком.

«Заснул», — выдыхаю с некоторым облегчением.

Так даже лучше. Поговорю с ним завтра в первой половине дня.

Чтобы не разбудить, осторожно перекладываю телефон на прикроватную тумбу и укрываю мужа пледом. На несколько мгновений задерживаю взгляд на его мужественном лице. Олег хмурится во сне.

Осторожно касаюсь ладонью его колючей щеки.

Сердце пронзает щемящая нежность. Даже наши ссоры и его дурацкие допросы в припадке ревности не могут вытравить это чувство. Олег Макаров — мой герой. Он им был, им и останется. А остальное надо уметь прощать.

…Раннее утро начинается с суеты: мы собираем Матвея в дорогу. Надя встретит его по прибытии в аэропорту Минска, а посадить его на самолет — наша задача. Мои родители у нас на пороге с шести часов. Мама, как всегда, с блинами. Кормит Матвея и Артема. Я смеюсь — Олег снова прячется за моей спиной в ванной комнате.

— Оль, попроси маму приготовить что-то другое, — напряженно шепчет он мне, приглаживая бороду маслом. — Не могу я больше эти блины есть на завтрак!

Я примирительно вздыхаю. Почему-то мои родители очень любят готовить на завтрак блинчики с разными начинками. Сказать моей маме, чтобы она приготовила что-то другое — значит оскорбить ее лучшие чувства.

— Позавтракаем где-нибудь в городе по дороге на работу? — предлагаю Олегу.

Он смотрит на часы.

— В восемь утра? Ладно, поищем какую-нибудь кофейню после того, как проводим Матвея.

Мы быстро собираемся. Мои родители шумно провожают Матвея до двери.

Артем тут же. Опираясь на костыль, с грустью пожимает крепкую руку сводному брату.

Олег загружает в багажник машины спортивную сумку с вещами, и вскоре наш автомобиль вливается в плотный поток на дороге.

До аэропорта ехать почти час. Нам везет: на нашем направлении в это утро не так много машин.

Автомобиль несется по трассе. Яркое солнце освещает лесополосу по обочинам дороги. Матвей в наушниках слушает свою любимую музыку, и кажется, ему нисколечко не грустно оттого, что он улетает. Олег сосредоточен за рулем, но я улавливаю в его взгляде нотки печали. Я прекрасно его понимаю: теперь он увидится с сыном только в новогодние каникулы.

Я смотрю на пролетающие за окном деревья и дорожные ограждения. Размышляю о том, что предстоит сказать Олегу после того, как мы останемся наедине.

Вот и аэропорт.

— Документы, билет, согласие, — перечисляет Олег в зале ожидания.

Посадку вот-вот объявят.

— Па, не волнуйся, все нормально. Я же будущий юрист. У меня с документами все под контролем, — широко улыбается Матвей и, похлопав отца по плечу, выхватывает у него бумажки. — Я уже большой мальчик. Теть Оль, вы тут не скучайте. Я обязательно вернусь. Постараюсь в этом году не свалить наряженную елку! Кстати, мама уже купила вам в подарок на Новый год целую упаковку хрустальных шаров!

Я качаю головой, смеюсь. В прошлый Новый год Артем с Матвеем нечаянно уронили елку и разбили почти все стеклянные шары, которые я трепетно подбирала один к одному в очень приличном магазине. Тогда я была готова расплакаться (столько денег выброшено впустую!), а сейчас это уже не кажется трагедией. А Надя обещала прислать мне в подарок новый набор стеклянных шаров, чтобы я не расстраивалась.

Диктор объявляет посадку на наш рейс. Матвей суетится, забирает у Олега сумку, накидывает на плечо рюкзак.

— Все, пап, давай, я побежал!

— Не торопись, сын! — Макаров раскрывает ему объятия, и Матвей, смущенно усмехнувшись, на миг прижимается к крепкой груди отца.

— Дальше я сам! Теть Оль, до встречи!

Он шлет мне воздушный поцелуй и торопливо идет регистрироваться, потом оборачивается всего на миг, машет нам с Олегом, снова шлет воздушный поцелуй и исчезает в коридоре.

— Все, вырос… — растерянно произносит Макаров. — Представляешь, Оль? Мой сын вырос, а я и не заметил, как это произошло!

Я ободряюще ему улыбаюсь. Беру его под руку.

— У тебя есть повод гордиться своим сыном. Он далеко пойдет. Видно же, что мальчик целеустремленный, самостоятельный. Да и у нас с тобой есть еще один мальчик, за которым глаз да глаз. Так что скучать не придется.

Олег сжимает мою руку. Смотрит мне в глаза.

— Ты права, Оленька. Ну что, поехали, где-нибудь позавтракаем не блинами?

— Поехали.

Город стоит. На улицах пробки. Единственное, что открыто в такой ранний час — это ресторан быстрого питания.

— О, гамбургерами я еще не завтракала! — восклицаю, усаживаясь на высокий барный стул.

— Зато будет новое воспоминание. Хочешь, сделаем фото, и ты выложишь его в интернет? — смеется Олег и ставит поднос с бургерами и кофе на высокую барную стойку.

— А почему бы и нет? — Уверенно глядя на него, достаю из сумочки мобильник.

Не только же Свете выкладывать фото с моим мужем?

Несколько фотографий, на которых мы с Олегом запечатлены на фоне бургеров и кофе, готовы.

— Хорошо получились, да? — посмотрев на фото, улыбается он.

— Еще как! — подмигиваю ему. Несколько мгновений вожусь с редактором, а потом выкладываю в сеть наши фотографии.

До начала рабочего дня еще час, так что можно не торопиться.

Бургеры на завтрак — это ужасно! Но иногда можно.

— Олег… мне надо с тобой поговорить… — начинаю издалека.

Подмечаю, как мгновенно меняется выражение его лица.

— О чем? — осторожно выдыхает он.

Нервно верчу стаканчик с кофе в руках.

— Знаешь, я совершила одну серьезную ошибку, когда выходила за тебя замуж.

Макаров бледнеет и напряженно комкает салфетки.

— Оль, развод не дам! И не надейся!

— Нет, что ты! Какой развод?! Я про Артема хотела с тобой поговорить.

— Про Артема? Не понимаю…

— Я не разрешила тебе дать ему фамилию, а он теперь страдает… Знаешь, что он мне вчера ночью сказал? Что он у нас не настоящий! Что Матвей — настоящий, а он, Артем, — нет…

Макаров напряженно сглатывает.

— Оль, я даже не знаю, что сказать… — выдыхает чуть хрипло.

Накрываю его руку своей. Чувствую, как пальцы дрожат от волнения.

— Ничего не говори! Просто… если можешь, дай моему сыну свою фамилию.

Наши взгляды встречаются. Несколько мгновений мы смотрим друг на друга долгим пронзительным взглядом.

Олег в ответ сжимает мои пальцы.

— Я рад, что ты об этом попросила, — мягко произносит он. — Честно говоря, я уже и не надеялся, что ты на это решишься. А то какое-то чувство все эти пять лет, что Артем вроде и под моей ответственностью, но он не мой ребенок. Сегодня же займусь этим вопросом.

И столько гордости в его глазах!

Чувствую, как мне от волнения не хватает воздуха.

— Спасибо, — шепчу с благодарностью.