Я так больше не хочу

30

ЗАХАР

Мелкий, похоже, имеет виды на Арину. То, как он вчера на нее пялится, только слепой не заметил бы. Что между ними произошло пока я отсутствовал, было очень интересно, но Костя поделиться не посчитал нужным. Тут либо я накручиваю и придумываю, либо это что-то серьезное. Потому что мелкий мне врал крайне редко. А сейчас врал, или скорее недоговаривал. А значит, надо аккуратно спросить у Арины. Что касается новости о Наде, тут я с ним, конечно, согласен. Хрень полная. Тут точно надо выяснить, просто чтоб Костю успокоить. Ну, или… Не знаю, будет видно. Сначала нужно поговорить, выяснить. Костя после ее исчезновения обиделся конкретно, хоть и говорил, что ему все равно. Я слишком хорошо его знаю, чтоб видеть, все равно ему не было.

После завтрака с Костей уехал первым. Перед тем, как ехать в офис решил навестить сестру. Она явно не ожидала меня увидеть. Но должен отметить, вид был растерянный и расстроенный. А по опухшим глазам было понятно, без слёз вчера не обошлось. Мужика, кстати, я не застал. Оно и к лучшему, сначала поговорю с ней.

— Ну что, Надь, рассказывай, какого черта мелкий вчера бухал?

— Он пил?

— Ой, Надь, ему не пятнадцать, чего ты удивляешься? А если так волнуешься о его моральном облике, так поздно, сама швырнула его во взрослую жизнь…

— И ты тоже будешь меня в этом обвинять? — она тут же сложила руки на груди, закрываясь и защищаясь от меня.

— Я нет. Я всегда буду тебе благодарен, за то, что не кинула и тянула, забив на себя. Ты это знаешь. Но Костя, ему нужно это понять. Но прежде, чем вы поговорите, я бы хотел узнать правду. Расскажешь?

Надя молча включила чайник, заварила чай. Подала одну кружку мне, и сама села напротив. Я ждал. Просидев в тишине ещё несколько минут, Надя встала из-за стола, достала из шкафа бутылку вина и, налив себе целый бокал, вернулась за стол. А потом, ее словно прорвало, она говорила, а я не перебивал.

— Помнишь, я студенткой подрабатывала по вечерам в кафе. Мама ещё говорила, что это лишнее, но я хотела иметь хоть немного денег, своих, чтоб могла с друзьями сходить в кафе или клуб. И не просить у них. Не знаю, помнишь ли ты, как мы жили. Мы были обычной семьёй, жили от зарплаты до зарплаты, не шиковали, просто жили… Те скромные сбережения, что родители оставили, почти все ушли на их похороны. Работы в кафе было уже недостаточно. Я взяла академку, нашла работу продавца-консультанта в магазине, не далеко от кафе и после смены в магазине, шла его убирать… Денег и там и там платили немного, а после оплаты коммуналки оставалось и вовсе ерунда… Лето было в разгаре, конец июня… Я помню, как устала, не физически, просто устала. Сидела на заднем крыльце кафе и плакала… Дома я не могла себе этого позволить, дома был ты. Тогда я и познакомилась с Женей. Он пришёл туда с друзьями и вышел покурить, но почему-то на служебное крыльцо. Оказалось, он был сыном хозяйки. Он стал ухаживать за мной. Подвозил домой после работы, а когда узнал, что я одна воспитываю брата, стал помогать. То продуктов купит, то подарком побалует. Помнишь, — Надя улыбнулась. — Как в холодильнике появлялись колбаса, сыр, а ещё фрукты. И ты за один присест мог съесть пол палки этой колбасы. Тебе все время хотелось мяса, — она улыбнулась своим мыслям. — Все как-то закрутилось, я влюбилась, впервые, по-настоящему, — Надя стёрла бегущие слезы, и сделала глоток вина. — Но однажды меня вызвала к себе хозяйка. Не знаю как, может нашлись доброжелатели, не важно, она узнала о наших с Женей отношениях, и предложила помочь устроиться на работу с зарплатой превышающей то, что получаю сейчас на двух работах, а ещё подкинуть денег и помочь устроить тебя в хорошую школу. Взамен я должна уволиться и исчезнуть из жизни ее сына… — снова тяжёлый вздох и глоток вина. На меня она не смотрела, она крутила ножку бокала, погрузившись в воспоминания. — Почти неделю я не находила себе места. Наступил уже август и тебя нужно было собирать в школу. За лето ты вытянулся, покупать нужно было все, брюки, рубашки, обувь, куртку… Мне так надоело сводить концы с концами… Я так устала за эти полгода, чувствовала себя старухой… А ведь мне было всего двадцать… Работала на двух работах, учебу бросила, и, если честно, даже надежды, что возобновлю не было… Я любила Женю, он был лучом света для меня, но я была реалисткой. Против матери он не пойдет, а если пойдет, то не сможет мне помочь. Он всего на два года старше. Учится и полностью зависит от родителей. Да, сейчас он влюблен, а что будет через месяц? Год? Так я рассуждала… Навряд ли его мама одобрит такой союз, да и такого щедрого предложения больше не сделает. И я решилась принять помощь… — почти залпом она допила вино. Видимо, это решение ей далось нелегко. — Она сдержала слово, устроила на фирму, логистом. Сначала было сложно, но вникла, стало получаться. Зарплата, действительно, превышала то, что я зарабатывала, теперь оплатить трёхкомнатную квартиру не составляло труда. Продать или разменять ее, я не могла. В ней мы жили счастливой семьёй, и уничтожить воспоминания я не решилась, да и не хотела. А через месяц поняла, что беременна. Сначала сильно испугалась… Даже ходила, чтобы рассказать об этом Жениной матери. Но она была непреклонна, дала ещё денег, сказала на аборт, и приказала не показываться ее сыну на глаза. И вообще, забыть про их семь. Потому что в следующий раз она разговаривать не будет. А неприятности устроит легко. Ты знаешь, я ей верила… Что может девчонка против нее… — Надя налила себе ещё, долго смотрела в окно, прежде чем снова заговорила. — Первое время Женя искал со мной встречи, но я их избегала, а когда он приходил, то дверь не открывала, мне было стыдно, что я предала, продала, наши чувства. А потом, когда забеременела, мне стало ещё тяжелее это осознавать. Я даже иногда бывала в тех местах, где можно было его увидеть, но подойти, конечно, не решалась. Он покорил мое сердце не только красотой, но и своим отношением, стал первым, и был единственным потом ещё долгие годы… Он продолжал веселиться с друзьями, часто стоял в обнимку с девушками, и почти каждый раз с новой. Целовал их у меня на глазах… Думать о нем плохо было легче, чем вспоминать, каким хорошим он был. Скоро я сама себе поверила. Не любил, развлекался, бросил, не искал, променял на других… — горечь в ее голосе, говорила о том, что ей всё ещё больно об этом думать. — После рождения Кости, следить украдкой за ним, времени уже не было. А обеспечивать нужно было уже двоих… Ты наверное помнишь, как было сложно…

Я помнил, поэтому уже в пятнадцать, стал подрабатывать курьером, а в восемнадцать пошёл официантом в клуб. Надя вернулась на работу, когда Косте был всего год. Баба Аня, из первого подъезда, тогда очень помогла, она сидела с Костей пока я был в школе, а Надя работала. Потом с ним сидел я, пока Надя убиралась в своем же офисе, взяв ещё ставку уборщицы. Поэтому, как только я смог найти подработку, кинулся в бой. А когда устроился в клуб, стало намного легче, по крайней мере Надя перестала драить полы. Уж не знаю, благодаря хорошей школе, или своему уму, или тому и другому, но я действительно получил хорошее образование и легко поступил на экономический. К концу учебы умудрился выкупить клуб, и то потому, что старый хозяин продавал его в срочном порядке, и, можно сказать, по дешевке. Наде я так и не рассказал, что ещё пять лет потом выплачивал кредит. Зато Надя расцвела, стала за собой ухаживать, ей ведь было всего тридцать пять, и ей хотелось любви.

— Я всегда буду благодарна тебе за то, что ты вытянул нас из той ямы. Помнишь, мы ведь первый ремонт, и то косметический, сделали, когда Косте было лет тринадцать.

— Надь, твоей заслуги в этом не меньше, а оказывается даже больше, ещё неизвестно, что было бы, если бы я остался в нашей школе… — Надя устало улыбнулась одними уголками губ.

— Ты знаешь? За все эти годы, ни одни отношения не переросли в большое и светлое чувство. Но я не сдавалась, мечтала… Мечтала путешествовать, и обязательно выйти замуж. Глупо, да? — она снова сделала глоток. — Тот счёт, что ты открыл на мое имя, и на который выплачивал процент от дохода клуба, был для меня как маяк. Я старалась его не трогать, в надежде, что когда-нибудь смогу посетить Венецию, Париж, Ниццу… Когда Косте вот-вот должно было исполнится восемнадцать, я просто решилась отправиться на поиски счастья. Помню, как проснулась и поняла, если не сейчас, то никогда. Абсолютно уверенная в том, что для своих мальчишек я сделала все, что могла, и даже больше, оттолкнув единственного кого любила. Я подготовила все к отъезду… Ты, наверное, спросишь почему я вам ничего не сказала? Я боялась. Боялась, что передумаю и больше не решусь…

— И как ты сошлась с Костиным отцом?

— Я нашла Женю Воронцова в одноклассниках. Случайно. Увидела знакомое имя у кого-то в друзьях из знакомых. Зашла на страницу, увидела фото… Чувства нахлынули с такой силой, что я ночь не могла уснуть. А на утро решилась написать. Мы переписывались почти полгода. Он оказывается разведен, и вот уже лет десять, как вернулся сюда и живёт теперь здесь.

— Чем он занимается?

— У него три кафе в разных районах. Ты, наверное, должен его знать, не рестораны конечно, но все же сфера одна.

— Воронцов, Воронцов… Что-то не припомню. А кафе как называются?

— "Женева", кажется.

— Евгений Валентинович?! Блин, знаю я его. Мужик хороший. Я, конечно, знаком с ним поверхностно, но он из одного, пусть и популярного кафе за два года сделал три. Наверное и больше бы сделал… Толковый он, — Надя заулыбалась.

— Я рада, что он тебе нравится.

— Подожди, а грек твой как? Блин, вечно имя его забываю.

— Я сказала своему мужу, что хочу съездить к сыну. Он не возражал.

— Но ехала ты не к нему, — Надя опустила глаза.

— К нему тоже, но я решила увидеться с Женей. Ты, наверное, не поймёшь, но он моя первая и, как показывает практика, единственная любовь. Осуждаешь? Молчи, знаю, что осуждаешь. И ты прав, и Костя прав. Но я так волновалась и переживала, что, честно, думать о чем-то другом просто не могла. А встретившись, поняла окончательно, ничего не прошло. Оказалось, что и он не забыл, — тут её улыбка стала настоящей, живой и яркой, но только быстро померкла.

— И где он?

— Ушёл, вчера сразу после Кости. Кажется, я все испортила, — Надя начала плакать. Подошёл к ней, обнял.

— Не реви. С мелким поговори, объясни, как есть, не подбирай слова. Он мальчик большой, поймет. Только не тяни. Поняла? — она кивнула. — И с Воронцовым поговори. Он должен понять, а нет, ну хрен с ним, вернёшься к своему греку. Будешь опять жить в тепле.

— Умеешь ты успокоить, — усмехается сквозь слёзы Надя.

— Все, приводи себя в порядок и дуй к мелкому. Он в клуб собирался.