Я так больше не хочу

48

КОСТЯ

Я решил, во что бы то ни стало, выполнить просьбу Арины. Поэтому погрузился в работу с головой, чтоб сил ни на что не хватало. И все равно, перед сном я вращал в руках телефон и боролся с желанием позвонить.

Тяжелее всего было в понедельник, когда я вернулся в город, чтобы про ставиться перед сотрудниками. На вечеринку Арина, конечно, не пришла. И я еле продержался на ней. Меня несильно радовало происходящее, а когда Ляля устроила дурацкое шоу… Я вдруг ощутил, насколько мне все это опротивело. Я хотел видеть рядом с собой только одну женщину, и променял бы, не задумываясь все это веселье на уютный вечер с Ариной.

К часу ночи я покинул клуб, сказав Захару, что завтра у меня встреча с родителями и я хочу выспаться. Правда, все равно сначала завернул к дому Арины. Я сидел в машине и высматривал ее окна. В них горел свет. Почему она не спит? Чем занята? Думает ли обо мне, хоть иногда? Я скурил не одну сигарету, стоя там, под окнами. Но так и не позволил себе подняться или хотя бы позвонить. Я поехал к себе и лег спать. Перед сном, уже по традиции, перебрал в памяти нашу последнюю встречу.

Утро началось поздно. С мамой договорились встретиться в три в кафе моего отца. В том самом, в котором они когда-то познакомились. Собираясь на встречу, я испытывал лёгкое волнение. Чего я ждал от этой встречи, я сказать не могу. Не уверен, что мне нужен отец. Его мне заменил Захар. Он был отцом, другом, братом. Вот, а сейчас стал соперником. Ухмыльнулся, своим мыслям. Но я верил Арине. Хотел ей верить.

В кафе я приехал в начале четвертого, застряв по дороге в пробке. Родители сидели за столиком и о чем-то беседовали. Они не сразу меня заметили, и у меня появилась возможность понаблюдать за ними со стороны. Мама, она была потрясающе красивая, и словно светилась счастьем. Глядя на нее, хотелось улыбаться. Их руки лежали на столе и были переплетены, а ещё они смотрели друг другу в глаза, словно и нет никого больше. Я подошёл ближе:

— Привет, — отец тут же поднялся и протянул мне руку. Я пожал ему руку и сел напротив родителей.

— Как прошла вечеринка? — разбавила мама неловкую паузу. Я улыбнулся.

— Шумно. Я ушёл, наверное, самый первый.

Нам принесли еду, разговор был слегка неловкий. Причем, мне кажется, отца вся эта ситуация смущала ещё больше, чем меня. Мы заговорили о моём клубе, тут стало проще. О работе я мог говорить долго. Отец тему поддержал, давал вполне себе конкретные советы, и главное, все по делу. Прав Захар, толковый мужик, умный.

Как оказалось, отец не забыл, милую, скромную и красивую девушку, которая разбила ему сердце, исчезнув, ничего не объяснив. Он долго был зол на нее и пытался найти утешение в других, но это не помогало. На следующей год его мать подсуетилась и перевела учиться в столицу. А по окончанию, подсунула ему выгодную невесту. Ему было все равно. Прожил он в браке десять лет. У них родилась дочь. Но ничего общего, кроме дочки с женой у него так и не появилось, ни чувств, ни понимания. Он ушел с головой в работу, расширил бизнес, и жил случайными встречами со случайными женщинами. Его бывшая жена вышла замуж и живёт теперь в Брюсселе. С дочкой он видится редко, только когда она приезжает к нему летом на пару месяцев.

Вот так у меня появился не только отец, но и сестра по имени София. Ей, как я понял, сейчас двадцать один год.

После кафе мы поехали к нему в гости. Он жил в просторной современной квартире. Ту, в которой жил с родителями, продал после смерти матери.

Маму мы отправили смотреть сериал, и остались на кухне вдвоём. Под бутылку коньяка разговор стал более откровенный, а вся неловкость куда-то исчезла.

— Костя, сын… — он поднял на меня глаза. — Я могу к тебе так обращаться? — я кивнул, потому что, в этот момент в горле стал ком, и я при всём желании, не смог бы выдавить из себя ни слова. — Я хочу, чтоб ты знал, я люблю Надюшу. Всегда любил. Душил в себе это чувство, пытался ненавидеть. Пытался жить с другой. Я даже не подозревал, насколько я и был мертв внутри, пока она снова в мою жизнь не ворвалась, — он усмехнулся. — Да ещё и с сыном, — он быстро стёр ладонью слезу. Я не ожидал, что для него так много значу. Мои глаза предательски защипало.

— Пап, — сорвалось с моих губ.

Почему-то очень захотелось произнести это слово вслух. В детстве я, как любой ребенок, хотел папу, чтоб он носил меня на плечах, покупал мне мороженное и играл со мной в футбол. Потом это прошло, у меня был Захар. А сейчас до спазма в груди захотелось назвать его папой. Он порывисто поднялся и обошел стол. Я встал ему навстречу и в туже секунду оказался в его объятиях. Он крепко прижал меня к себе. Мы были одного роста, он, правда, крупнее. Я обнял его в ответ и похлопал по спине.

— Спасибо, — очень тихо сказал отец.

Нас прервал всхлип. Мы обернулись, в дверях стояла мама и зажимала ладошками рот. Она плакала. Отец раскрыл руку и притянул ее к нам.

— Я так вас люблю, — плакала мама, целуя нас по очереди.

Потом мы ещё выпили, мама уже сидела с нами.

— Костя, а как у тебя дела с той девушкой? — ни с того ни с сего вдруг спросила мама. Я пожал плечами. Я правда, не знал, что ответить. Вроде бы мы вместе, но, в то же время, врозь.

— Сложно все как-то. Она хочет мне доказать, что она мне не нужна, а я… А я доказать обратное, — я достал сигарету. — Можно? — уточнил у отца.

— Лучше на балкон.

Я одел пальто, и вышел на балкон, отец вышел тоже.

— Любишь ее? Ну, ту девушку?

— Люблю.

— Тогда не отпускай. В нашей семье все мужики однолюбы. Я раньше не верил. Но как видишь, и меня это коснулось.

— Она старше, и боится, что для меня это всего лишь игра.

— Возраст, ерунда. А другую все равно не полюбишь. Так что, не делай моих ошибок. Не отпускай.

— Спасибо, — отец ушёл, а я достал ещё одну сигарету. На душе было спокойно, и как-то очень легко.

Домой меня не пустили, уложили в гостевой спальне. Перед сном я написал Захару.

"Ты был прав, мой отец мировой мужик."

Я заснул быстро, а на утро собрался в дорогу. Ведь открыть клуб хотелось, как можно раньше. Отец пообещал помочь финансово. Я сказал, что обращусь, если будет нужно. А пока планировал справиться собственными силами.

— Может это лишнее, — перед уходом, тихо, чтоб слышал только отец, сказал я. — Но, если ты обидишь маму, я набью тебе морду.

— Я не подведу, обещаю, — улыбаясь ответил он. Я ему верил.