Я так больше не хочу

33

КОСТЯ

Стоило Захару уехать, как я собрался и поехал прямиком к Арине. Ну, что за глупая женщина? Меня аж трясет всего. Вышел от нее и первым делом прикурил. Рядом с ней очень тяжело держать себя в руках. В этом дурацком платье, что больше напоминает мешок, такая тонкая, хрупкая… И глаза красные, плакала, наверное. Вся эта чушь, что она говорила, злила. Я сжимал кулаки до боли, не позволяя себе сорваться. Выслушать, это первое, что я должен был сделать. Мне стоило это больших усилий… Ее мнение обо мне, это просто финиш. Она уверена, что я просто хочу ее трахнуть. Ну, как в её голову вбить, что это я, конечно, тоже хочу, но не это главное. Я хочу быть с ней. А она опять про возраст… Я же не виноват, что родился на десять лет позже. Уходил быстро, можно сказать сбежал. У меня стоит на нее просто зверски. Не было ничего, прикоснулся, губами лишь скользнул, а желание словно она мне приват станцевала.

Настроение хуже некуда. Колесил по городу, и все не мог найти ответов на вопросы, что один за другим возникали в моей голове. И главным был: "Как доказать Арине, что я не мальчишка, что мои намерения серьёзны? Словам она не верит. Тогда чему поверит?"

Захар позвонил и подбросил ещё одну новость. Мама приедет поговорить. А если я не хочу? Глянул на часы. Пора ехать в клуб, работа сама не сделается.

— У тебя, что критические дни? — спросил Миша, стоило увидеть меня в таком дерганном состоянии. Шутник, блин.

— Отвали, Шмель, — рыкнул на него. Спрятался в кабинете, сделал вид, что работаю. Потому что работать на самом деле не мог.

Мама, действительно, пришла. Она нерешительно зашла ко мне и присела на край кресла, даже пальто из рук не выпустила, так и держала его на коленях. Какое-то время мы просто молчали, она не решалась начать разговор, а я не хотел ей помогать.

— Выпить хочешь? — я всё-таки не выдержал. Не привык видеть ее такой. Мне она помнилась строгой, сильной, не смотря на хрупкость и нежность.

— Красное вино, я бы не отказалась, — позвонил на кухню, попросил принести закуску, а из бара бутылку красного вина.

— Мам, расслабься, — прошу, наливая ей в бокал вина. — Такое ощущение, что ты пришла в смертных грехах исповедаться.

— В каком-то смысле, — она слегка улыбнулась. — Так и есть. Признавать свои ошибки очень сложно и неприятно, а когда это все подстёгивается чувством вины, тем более, — она приняла бокал и сделала несколько глотков. — Прежде всего, я хочу, чтоб ты знал. Твой отец, самый прекрасный мужчина, и в том, что он о тебе ничего не знал, только моя вина. Я его предала…

И она рассказала, про отца и как с ним познакомилась, и почему рассталась, и почему решила исчезнуть из нашей жизни. Что я мог сказать ей в упрек? Нихрена не мог! Она всё-таки сильная женщина, которой я обязан жизнью. Да, неидеальная, но где вы видели идеальных? Она моя мама. Простил ли я ее? Давно, а сейчас, чувствую, как отпускает и обида. Она тысячу раз не права, что не доверилась нам тогда. Но какой смысл это все вспоминать теперь?

— И что, с греком своим разведёшься?

— Не знаю. Женя ушёл, тогда, сразу после тебя, и больше не звонил.

— А ты?

— Что я?

— Звонила?

— Нет, я боюсь, что он не захочет со мной говорить.

— Ты опять решаешь за вас двоих, — мама улыбнулась. — Ты стал таким взрослым, рассудительным. Я очень горжусь тобой, — по её щекам побежали слёзы. — Прости меня, сынок. Прости, — этого я уже не выдержал подошёл и крепко обнял её. Как когда-то, искренне и с любовью. Мама, кажется, заплакала ещё больше.

— Мам, я тебя люблю.

— И я тебя люблю, очень сильно люблю.

— Поговори с ним. И если что, если он захочет… Короче, я готов, ну… Я готов с ним познакомиться.

— Спасибо, сынок. Ты даже не представляешь, какой счастливой меня сделал. Я тогда пойду?

— Конечно, — она ещё раз обняла меня.

Всё-таки Захар оказался прав. Прежде чем рубить с плеча, нужно поговорить, прежде чем сделать вывод, нужно дать человеку возможность все объяснить. Разрушить все легко, гораздо сложнее все потом восстановить.

Мама ушла. Я сделал очередную попытку заняться делом. На душе было значительно легче и спокойней. Пришёл Артур и Света, и мы взялись за обсуждение праздничных шоу. Показывать одну и ту же программу каждый день, удобно, но лёгких путей мы не ищем. Мы просидели часа три, и действительно много сделали. Когда они ушли, я взялся за просмотр счетов, но надолго меня не хватило, мои мысли вернулись к Арине. Я так в них погрузился, что очнулся только когда дверь громко хлопнула.

— Захар?

— Привет малой, — он устроился на диване. — Надя приходила?

— Да, мы все выяснили. Спасибо, — он ухмыляется.

— Мне то за что?

— За то, что заставил выслушать. Я ведь, действительно, готов был ее возненавидеть. Вчера, мне казалось, что я ей всю жизнь мешал, и она злится и не любит меня за это. Оказывается, ради меня, она пожертвовала…

— Ради нас, — поправил меня Захар. — Я конечно, не планировал на нее обижаться, но ее откровения и на меня произвели впечатление. Я как-то не задумывался, что ей пришлось пережить, на что пойти.

Я был благодарен Захару, он переживал за меня, волновался, решил узнать, как все прошло. Я сегодня словно заново приобрел семью, такую как она была когда-то. Я чувствовал любовь и заботу, и это было приятно. Пока Захар, после того, как задал несколько вопросов по делу, не задал ещё один вопрос:

— Тебе нравится Арина? — он, как всегда, не ходит кругами, переходил сразу к делу.

Этот вопрос мне не понравился. Предчувствие, липкое, противное, мерзкое поползло вверх по спине. Думать к чему этот вопрос не хотелось совсем, но у меня не было выбора. Если Захар что-то решил, он действовал. Осторожно, как сапёр, но шел прямо к цели. Арина — его цель. Как удар хлыста, мысль больно ударила. Поговорить, сначала поговорить, и лишь потом делать выводы, напомнил я себе.

— Да, — решил быть честным.

— Ей это не нужно, — выстрел в упор.

— Она сказала? — эмоции рвались наружу, и я еле находил в себе силы, чтоб оставаться на месте. Он кивнул. — И что ещё она сказала?

— Костя, — Захар наклонился в мою сторону, упёрся локтями в колени. — Я предложил Арине отношения, она согласилась. Мы вместе. Я прошу тебя, по-хорошему прошу, оставь свои игры.

Меня вывернули наизнанку, перекрутили через мясорубку, я не знаю, но что-то внутри точно сломалось, оборвалось. Я не хотел верить, что это правда, не хотел и не верил. Может, она его попросила? Ведь может такое быть?

— Это она попросила так сказать?

— Нет. Это я решил разъяснить ситуацию. Не хочу, чтоб между нами были конфликты.

— Зачем она тебе? — он усмехнулся. — Я серьезно, ты и отношения?

— Костя, мне в следующем году сорок. Пора завести семью, ты так не считаешь?

Мне было все равно, одного я понять не мог, почему она? Из всех женщин, что крутились возле него, почему Арина?

— Малой, ну ты же понимаешь, у тебя нет шанса, ты для нее молодой очень. Я могу тебя понять, она шикарна, и в постели я уверен будет огонь. Но твоё увлечение ей не нужно. Да, и мне тоже. Мы поняли друг друга?

Смотрел на Захара и не мог поверить в то, что слышу. Он тоже говорил про возраст, и про то, что это всего лишь увлечение. Одно меня порадовало, у них ещё ничего не было. Как же мне хотелось сказать, что я знаю, как она прекрасна в постели. Какая она сладкая, искусная, но не пошлая.

— А если это не просто увлечение?

— Костя, это ее решение. Она выбрала меня. Будь мужиком, отойди в сторону. Я не хочу, чтобы мы ругались из-за женщины. Я вижу, ты сейчас на эмоциях, остынь, потом поговорим.

Он уходит, а я сметаю все со стола. То, чего я боялся, то, с чем могу не справиться, случилось. Хреново, больно. Ревность, зависть, отчаянье, безысходность… Все это волнами накатывало и накрывало с головой. Надо подумать… Остановить этот поток и подумать. Когда хотел подкурить руки тряслись от переизбытка эмоций, и остановить все это не получалось.