Я тебе больно (СИ)

Глава 31

Асти

Как же мне плохо. Хочется пить, словно я не пила целую неделю, и ещё чтобы кто-то удалил мучительную резь в висках. Вообще невозможно терпеть.

Пытаюсь распахнуть веки, но они кажутся невероятно тяжёлыми. Кое-как мне всё же удаётся открыть глаза. И первое, что я понимаю, что ничего не понимаю.

Точнее, я не понимаю, где я и как тут оказалась. И что вчера было, я тоже не помню.

Неторопливо поднимаюсь на постели. Какая-то незнакомая комната. Явно мужская. Дорого. Богато. Всего по минимуму и пахнет мужскими духами. Знакомыми духами.

Фокусирую взгляд на прикроватной тумбе, где стоит стеклянный бокал с какой-то шипучей жидкостью.

Это для меня?

Оглядываюсь с опаской. Затем тянусь к стакану и делаю небольшой глоток. Вкус апельсина…

Так где я?

Одежда, в которой я была вчера, на мне. Пытаюсь мысленно восстановить хоронологию событий вчерашнего дня, но лучше бы я этого не делала, потому что на некоторых моментах меня начинает тошнить.

Но хотя бы становится почти понятно, где я нахожусь. Не успеваю закончить эту мысль в голове, как дверь в комнату открывается и на пороге вырастает крупная фигура Багримова.

Так я и предполагала…

— Проснулась?

— Марсель Рустамович… — это всё, что мне удаётся выдохнуть.

Босс кивает на бокал у меня в руках.

— Это витамин C. Выпей полностью. Тебе станет легче.

— Сп… асибо…

— Душ налево по коридору. Последняя дверь. Там есть халат, если что. Чистые полотенца в шкафу. Как будешь готова, проходи на кухню. Поговорим.

Он выходит, а я зажмуриваю глаза от отчаяния.

Напилась. Фактически приставала к боссу и его брату. Затем меня вывернуло наизнанку…

Ясное дело, что уволиться мне придётся, лишь бы рекомендации были нормальные. В конце концов, вчера я похоронила гораздо больше, чем работу. Я распрощалась с иллюзиями. И со своим персональным чудовищем.

Воспоминания о смерти отца и о ссоре с матерью болезненно давят на грудь. Я запираю эти ощущения под замок, так как ещё успею дать волю эмоциям. Сейчас же от каждой мысли у меня ноют виски.

Допив витамин C, который принёс Багримов, я иду в душ. На самом деле, я хочу просто умыться и уехать. Всё остальное сделаю дома.

Отражение в зеркале не то чтобы пугает. Оно вызывает самый настоящий ужас. Лицо перепачкано и опухло, волосы свалялись, на платье какие-то пятна.

Надо было послушать Дину и не пить так много… Вообще не пить…

После этого дня однозначно больше никогда не буду…

Умывшись и прополоскав рот зубной пастой, я вытираю лицо и пытаюсь причесать волосы. Конечно, всё равно выгляжу ужасно.

Но вряд ли я произведу впечатление хуже, чем вчера.

Осторожно выхожу из ванной и смотрю вдаль коридора.

Стыдно смотреть в глаза. Стыдно за своё поведение. Стыдно, что придётся уволиться из-за самой себя же…

Медленно шагаю вперёд, пока не оказываюсь в просторной кухне-гостиной. На стене шумит телевизор. Багримов разливает кофе по стаканам, а я продолжаю топтаться на месте, будто сомневаюсь в каждом своём дальнейшем шаге.

— Садись за стол. Выпей немного кофе, — босс сам поворачивается ко мне и указывает рукой на стол, затем ставит на него два стакана с горячей чёрной жидкостью. — Ты не стала принимать душ?

— Нет, — качаю головой и краснею. — Я потом. Дома… Вы не видели мою сумку?

— Она у меня в машине. На парковке.

— Понятно, — прикусив губу, сажусь за стол и отпиваю немного кофе, чувствуя, как вместе с витамином C и кофеином в моё тело возвращается жизнь. — Марсель Рустамович, — откашливаюсь, глядя на мужчину, — то, что вчера было, это…. несвойственно мне. Я слишком много выпила, и поэтому так получилось. Я, наверное, буду вынуждена написать заявление на увольнение, так как… просто…

Пытаюсь подобрать правильные слова, но оказывается, это невероятно трудно сделать. Ещё он так не меня смотрит. Взгляд тяжёлый и давящий. Трудно такой выдержать. Я надеюсь, кроме того, что я помню, я больше ничего плохого не сделала.

— Насть, — вздыхает он, сцепив пальцы рук в замок, — насчёт увольнения мы поговорим позже. Я должен сказать тебе кое-что. Мне придётся это сделать.

Судя по его тону, это что-то не очень хорошее.

— Я вас слушаю, — непроизвольно вжимаю голову в плечи и крепче обхватываю бокал с кофе.

— Я знаю, что вчера умер твой отец. Мои соболезнования, Насть.

— Не стоит. Он был чудовищем, — сглатываю, глядя Багримову в глаза. — Если это то, что вы хотели сказать…

— Не то. Точнее, не только это. Вчера тебе звонили из больницы, но не смогли дозвониться.

— А зачем мне звонили из больницы?

Багримов выдерживает паузу, от которой по позвоночнику бегут мурашки, потому что я практически на сто процентов уверена, что услышу сейчас что-то страшное.

— Твоя мама умерла, Насть. Мне очень жаль.