Я тебе больно (СИ)

Глава 52

Асти

Большая часть людей, которых я знаю или с которыми общалась, мечтали или мечтают жить в Штатах. Американская мечта — это то, что закрепилось в сознании многих, ведь американцы умеют прекрасно рекламировать свою страну.

Я никогда не хотела переехать в Америку. Да и в принципе в другую страну. Вот уехать из Самары для меня было важно, но не из России в целом. Мне всегда казалось, что великолепие других стран сильно преувеличено. Как говорится, за чужим забором трава всегда зеленее.

Но это не значит, что я не хотела бы там побывать. Разумеется, увидеть своими глазами страну, которая расположена за океаном от нас, было бы здорово.

Всё это я не прекращаю себе повторять, когда пытаюсь объяснить хоть как-то тот факт, что я всё же не подхожу к Багримову ни на следующий день, ни ещё через день, и не сообщаю, что в Штаты с ним не лечу.

Именно так. Дело в том, что это возможность побывать в стране, куда сама я вряд ли когда-то смогу попасть, и также это шанс получить профессиональный опыт. И вовсе моё нежелание отказываться от поездки никак не связано с Марселем Рустамовичем и невероятным притяжением к нему, с которым я не могу справиться.

До нашего отъезда в офисе образуется настоящий рабочий завал. Очень много вопросов приходится решать в срочном порядке, пока мы не уехали. В связи с чем мы с боссом практически не пересекаемся. Эта дистанция с одной стороны помогает частично взять под контроль свои чувства и эмоции. Но с другой, я испытываю острую нехватку в общении с Багримовым. Это пугает. И в какой-то момент я ловлю себя на мысли, что с нетерпением жду поездки в Штаты.

— Готова к длительному перелёту? — спрашивает Марсель Рустамович, когда мы уже проходим регистрацию на рейс.

— У меня таких перелётов никогда не было, так что я не могу точно сказать, насколько готова.

— Поверь, тебе не понравится.

— Воодушевляет. Спасибо.

Багримов усмехается.

— Просто говорю как есть. Долгая дорога в целом выматывает, а когда ты постоянно сидишь тем более.

— По прилете у нас будет время отдохнуть и привыкнуть к смене часовых поясов?

— Разумеется. Но не так много, как хотелось бы.

— Хоть сколько-то, уже радует.

Синий взгляд упирается в меня, ненадолго застывает, будто пытается что-то найти в моих глазах, затем отпускает.

Я с шумом сглатываю. Мне показалось, Марсель Рустамович хотел о чём-то спросить, но промолчал. Наверное, это к лучшему. Боюсь, есть вопросы, которые мне не хотелось бы поднимать перед полётом, иначе весь путь до Штатов пройдёт в напряжении.

Честно говоря, когда Багримов сказал про тяжёлую дорогу, я не осознавала, насколько это действительно будет утомительно. Даже бизнес-класс, удобные кресла и интересные фильмы не спасают.

Плюс пересадки, и в конечном итоге ты получаешь жуткий недосып и ноющую спину. Наверное, поэтому, когда мы оказываемся в Нью-Йорке и едем до нашего отеля, я уже не испытываю никаких эмоций, так как у меня на них просто нет сил.

В номере я сразу же падаю на постель и засыпаю. Мне кажется, сплю я около суток, не меньше. Когда просыпаюсь, за окнами номера всё так же темно, как было, когда мы прилетели.

Прохладный душ помогает проснуться. Я понятия не имею, какой сейчас день, сколько времени, где Багримов и что вообще мне сейчас делать. Поэтому не нахожу лучшего решения, чем быстренько собраться и найти босса. Во всяком случае, мне известно, что номера у нас смежные. Так же, как было в Самаре.

Наспех разбираю дорожный чемодан, достаю свободную белую рубашку и светлые джинсы. Влажным волосам позволяю остаться распущенными. Они высыхают мелкими кудряшками и слегка торчат.

Хватаю свой телефон и плетусь к двери. В Нью-Йорке сейчас девять вечера. Не уверена, что Багримов у себя. Он постоянно работает. Весь перелёт и даже когда я спала между рейсами, он что-то печатал, с кем-то созванивался. Вполне вероятно, что босс и сейчас на какой-то встрече. А я так себе помощница. Длительный перелёт буквально выбил меня из колеи.

У двери в его номер я на мгновение замираю, делаю глубокий вдох, после чего заношу руку и негромко стучу. Реакции на мой стук нет. Поэтому я стучу ещё раз. Теперь уже громче.

Наконец, по ту сторону двери раздаются шаги. Значит, он у себя.

Когда дверь распахивается, я никак не ожидаю увидеть Марселя Рустамовича в одних спортивных штанах. Больше на нём ничего нет. Голая грудь, покрытая тёмными волосами, блестит от капелек воды. Волосы у него тоже мокрые. Явно он только вышел из душа. На этот раз мы поменялись местами. В самарском отели именно открыла дверь, только выбравшись из ванной. Теперь он.

Кое-как заставляю себя отвести взгляд от голой груди Багримова и поднимаю глаза к его лицу. Ещё и запах чистой кожи и геля для душа заставляет слюни собираться во рту.

— Эмм… Добрый вечер. Я недавно проснулась и… решила вот узнать, какие дальше у нас планы… Извините, что так поздно… — начинаю мямлить, переминаясь с ноги на ногу.

— Привет, Насть. Выспалась? Первый долгий перелёт всегда утомителен, — Марсель Рустамович упирается рукой в косяк двери, отчего моё внимание приковывается к мышцам его плеча.

Когда он успевает заниматься спортом? Или его природа настолько щедро наградила, что особо пахать в зале и не приходится?

— Да… Я… Эээ… Вроде выспалась.

Синие глаза сощуриваются.

Багримов отталкивается от косяка и уходит вглубь номера.

— Проходи, Насть.

Мой взгляд невольно скользит по его мощной спине, которая тоже до сих пор влажная. Я даже вижу несколько капель воды, стекающие по чёткой линии позвоночника к ямкам на пояснице.

Проходить? Прям туда? К нему?

Чувствую себя идиоткой, когда оглядываюсь по сторонам, будто ища спасения, правда, не ясно у кого и от чего. Видимо, от самой себя.

— Насть? — Багримов оборачивается через плечо и выгибает бровь.

Я делаю шаг в номер и закрываю дверь.