Я ухожу, любимый

Глава 47

— Ладно, мое сокровище, погнал я, мне еще надо за ноутом посидеть. И Геленка что-то звонила.

Целую Зорину, смакуя в душе слово «супруга», обнимаю ее, прошу больше отдыхать и вновь повторяю, что скоро все наладится.

До машины бреду уже медленно — подустал я немного.

Плюхаюсь на сидение и упираюсь затылком в подголовник.

Сейчас немного переведу дух, перезвоню Геленке и стартану домой.

Лениво тянусь к телефону, набираю сестре. С первого раза она не отвечает, и я на всякий случай оставляю второй пропущенный, чтоб она видела: я пытался дозвониться и, если что, уже на связи.

К подъезду подъезжаю после магазина, потеряв еще с полчаса, хотя мог бы уже сесть работать. А что делать? Дорога много времени отнимает, приходится наверстывать поздно вечером.

Устав так, что уже не замечаю ничего вокруг, я достаю пакеты из багажника и топаю к подъезду. Черт меня дернул бросить взгляд в сторону.

Машина Гелены.

Ничего себе. Чего это она примчалась. Да еще и так. Что-то случилось?!

Резко меняю направление и подхожу к пыльному авто сестры. Странно, обычно она следит за чистотой машины.

Заглядываю в салон, ошарашено отмечая, что Гела меня не видит. Она непрерывно смотрит вниз. На свои колени.

Я освобождаю правую руку. Перекладываю второй пакет в левую и стучу в окно.

Гелена вздрагивает от неожиданности и, завидев меня, мягко улыбается. Выбирается из салона.

— Я перезванивал, — сразу начинаю с аргументов. — А ты чего… здесь?

— Поговорить можем? — уточняет сестра. Голос ее звучит слабо, на лице — следы тревоги.

— Конечно, — соглашаюсь в растерянности.

— Я не помешаю, если к тебе поднимемся?

— У тебя все нормально? — зачем-то спрашиваю я, хотя уже становится очевидным, что нет. Не нормально. Гелена просто так бы не сидела под подъездом и не ждала меня, задумчиво разглядывая колени. — Что за вопросы? Идем, конечно.

Наверх мы поднимаемся в тягостном молчании. Сестра не роняет ни слова, а я как-то не спешу уточнять, осознавая, что мы столкнулись с серьезной проблемой.

Мы поднялись ко мне, я выделил сестре чистое полотенце для рук, вскипятил чайник. Гелена лично позаботилась и разлила чай по кружкам, нарезала лимон. В ее монотонных сосредоточенных действиях я могу разглядеть лишь отчаяние.

Не выдерживаю первым. Мягко накрываю ее руку своей и киваю на стул. Опускаю перед ней на стол согревающий напиток.

— Начинай, — предлагаю поделиться со мной. Сестру что-то гложет.

— Каким образом можно разорвать помолвку? — чеканит она, а я замираю. В смысле… разорвать?

— Не знаю. Я сам с этим делом не очень, ты же в курсе… — пытаюсь я разбавить напряженную атмосферу.

— Я серьезно.

— С Аязом проблемы? — прозорливо уточняю я.

— Акрам. Прости, я знаю, что у тебя своих проблем выше крыши. Но мне не к кому с этим пойти.

А отец?.. — хочется уточнить мне, но, видя состояние сестры, я решаю за лучшее промолчать.

— А что случилось?

— Я не готова.

— Ты прикалываешься? Кто ходил щеголял перед моим носом кольцом? Говорил «гарантии», «защита»?

— Я тебя сейчас чем-нибудь стукну. И молись, чтобы этим «чем-то» оказалось что-нибудь легкое.

— Ладно. В каком смысле не готова? Ты же была рада. Согласилась.

— Я не готова согласиться на то, что предлагает он.

— Поконкретнее можно?

— У него есть сын.

— Так… — тяну я, начиная понимать, откуда ноги растут. — И?

— И ему пять.

Удивительно, конечно, но это можно объяснить. Гелена с Аязом вместе года два. У них не так все гладко, как хотелось бы, но в целом я к Аязу относился уважительно. За исключением последнего совместного ужина, где он сыпал неуместными вопросами, ставил всех нас в неловкое положение. С того дня отношение к нему у меня резко изменилось.

— Ну пять это еще ничего. Это же лучше, чем год, правда? — намекаю я, что если сыну пять, то он родился еще до знакомства Аяза и Гелены.

— Пять — это еще ничего, верно, — нервозно соглашается сестра. — Но он мне об этом не говорил. Ни разу. Значит, врал о том, где бывает, как проводит время, откуда и куда он едет. Это ненормально. Он тянет до свадьбы. И что? Потом скажет: «Ну прости, дорогая». Вот так у нас будет. Отличный вариант, а! Почему вы настолько не цените женское мнение? Женские чувства? Мы для вас вещи? Захотел — на полочку положил, захотел — выбросил? Поменял. Да?

— Стоп. Ты не обобщай. От меня-то ты что хочешь?

— Я не готова все это проглотить и сказать: «Ну окей. Со мной и дальше так можно». Я так не хочу!

— А чего ты хочешь? — осторожно присаживаюсь ближе.

— Я не знаю. Я не знаю, Акрам. Я думала, все будет не так. Он заставляет меня наплевать на собственные чувства. Продавливать меня. Не слушает. Для него это ничего не значит.

— Чем я могу тебе помочь?

— Как можно разорвать помолвку с наименьшими… последствиями?

— Помолвка не обязательно заканчивается браком. Просто не выходи за него, если передумала.

— Он вложил в меня слишком много, — с повлажневшими глазами замечает Гелена. — Чем я ему отдавать-то буду?! Все что могла, я ему уже отдала.

Я отвожу взгляд. Надо как-то взбодрить ее.

— Что он там в тебя вложил? Пффф! — возмущаюсь я. — Тоже мне нашелся. Вкладчик.

— Я не шучу. Я разговаривала с отцом.

— И?

— Все мои крупные покупки по согласованию с отцом были оплачены Аязом. В качестве гарантии заключения сделки. На меня.

А вот это уже неприятно. А вот это уже очень нехорошо!

— Сколько? — уточняю я, сомневаясь, что Гелене озвучивали конкретную сумму.

— Не знаю точно, — подтверждает она мои слова и роняет лицо в ладони. Не плачет. Нет. Она всегда очень сдержана. Но сейчас в отчаянии. — Он полностью оплатил ординатуру, оплачивает съемную квартиру. Мои поездки за границу. Это все из его кармана. Аяз настоял, чтобы я об этом ничего не знала, и отец согласился.

— А ты с отцом уже обсуждала?

— Да! И когда я заикнулась, что меня положение дел не устраивает,… — горько всхлипывает она.

— Отец пришел в ярость, — заканчиваю я за нее.

— Естественно. Я должна буду вернуть деньги Аязу, если решу уйти. Отец сказал мне остыть, забыть и думать о таком.

— Гелен. Ну это не игра, на самом деле. Возможно, Аяз так решил подстраховаться и привязать тебя к себе. А ты уверена, что у него там вторая семья, как у отца? Может, он просто воспитывает сына. Отдельно. Сам по себе. А с той женщиной… ну не знаю, общается вынужденно.

— Я не уверена. Он клянется, что так и есть. Но я ему не верю уже, понимаешь? Если сын занимает значительную часть его жизнь, то Аяз просто обязан был рассказать мне, поделиться, объясниться. Я бы, возможно, приняла ребенка. И мы бы забирали мальчика к себе на выходные. Или что-то вроде того. Как это должно быть, когда родители расходятся и строят новые семьи. Не скрывать пацана два года. Это ложь. И я отказываюсь ее принимать. За этой ложью вскрывается еще одна. Потом еще. И еще новая. Я уверена, что на этом не закончится. И да! Я сомневаюсь, что у них все, иначе он бы повел себя по-другому!

Я расстроенно обвожу взглядом овал лица сестры, отмечаю, как поджаты губы. И отхожу к окну, складывая руки на груди.

— Хоть я с тобой и согласен, но прокомментировать полноценно не могу. Может, там какие-то загвоздки. Может, вам еще раз все обсудить?

— Обсудили. Он сказал, что это взаимовыгодная сделка для нас обоих. Чувства к делу не относятся. И его сын не моего ума дело.

— Вот как.

— Да. Примерно так.

— Я считаю, что вам лучше взять небольшой тайм-аут. Обдумать. Потом обговорить все еще раз. И если ты не согласна… уходи.

Сестренка скорбно прикрывает веки.

— Отец сказал, что это будет позор. Он дал слово. И я тоже. Мы получили от Аяза выкуп, приняли, дали свое согласие на брак. И теперь мы не можем его забрать. Отец просто в бешенстве. Ты не представляешь, как он на меня кричал.

— Кричалку сломает, — выплевываю я с презрением.

— Знаешь, я иногда думаю, как бы мы жили, если бы мама тогда всё-таки убежала…

Я замираю и резко поворачиваю голову. Гляжу на Геру цепким взглядом.

— Ааа…. Что значит… все-таки убежала?

Сестренка прикусывает губу, виновато пряча глазки.

— Гел, — подначиваю ее настороженно. — Я про это впервые слышу.

Она вздрагивает. Но молчит.

— Гелен.

Я подхожу ближе. Хватаю ее за плечи.

— Прости, я… — мотает она головой обречено. — Просто вырвалось.

— Расскажи уж. Мать так не хотела за отца, что намеревалась сбежать?

— Она другого любила. Парнишку из соседней области. Вот они с ним и планировали сбежать и втайне расписаться. Мне бабушка рассказала. Очень давно. Когда мама попыталась… уйти от отца и развестись.

Когда впервые узнала о любовнице. Понимаю…

— И?

— Да что там пояснять. Мать за отца не хотела выходить, а он ей проходу не давал. Сказал, что его будет и всё. Бабушка не уточнила, что он с тем парнем сделал. В общем. Что-то произошло, и мама просила помочь. Обещала остаться с папой, если он того парнишку выручит. Так и получилось. Мама дала слово. Папа сдержал свое. И вот. Есть мы. Есть родители. А любви нет. И счастья у них нет. И я не хочу, чтобы у меня тоже так было, понимаешь? Я свое согласие давала при других обстоятельствах!

Впервые за последнее время я обнимаю сестру, чувствуя с ней душевную близость. Как единение.

Так вот что отец имел в виду, говоря, что тяжело, когда тебя не любят. Но он же сам виноват. Он же сам ее вынудил. Заставил! Мама слово дала, его и держит. А как он хотел? Отпустил лучше бы. Вдруг потом и смог бы добиться любимую женщину. А так он лишь сломал ее. Навсегда. Мать теперь, как его поломанная кукла, глядит на всех участливо, на лице улыбка. А в душе пусто. Со мной и сестрой она была неизменно ласкова, но отца сторонилась обычно. Предпочитала с ним поменьше общаться, ночью уходить в отдельную комнату. Я малой еще совсем был, но помню. Плач ее по ночам помню. Тогда не понимал. Сейчас понимаю. Отец если такую жизнь сам себе организовал… остальные-то причем? Зачем же всех винить?

— Акрам. Ты с мамой это не обсуждай, пожалуйста. Бабушка мне не хотела рассказывать. Но я очень просила. Это секрет.

Я обещаю ей. Да и к чему уже это обсуждать. А мама, оказывается, за столько лет и все же не смирилась, хоть и слово данное сдержала. Но кому от этого хорошо стало?

Отец до сих пор не готов признаться, что ошибся. Он кругом ошибся. И еще смеет нас уму-разуму учить. Ему б самому поучиться, как жить надо.

— Гелен, — обращаюсь я к сестре. — Успокойся. Ты ничего никому не должна. Лучше все это решить до свадьбы. Аяз хочет деньги обратно? Решим вопрос. Ты мне сумму точную скажи. Я так понимаю, туда и машина входить может. Набежит немало. Я подумаю. Часть сможем сразу ему вернуть.

— Если так, то я продам машину, верну деньги, — убеждает Гелена себя больше, чем меня. — С жильем не знаю, к родителям не хотелось бы возвращаться. У меня учеба вот-вот закончится. Экзамены на носу! Я устроюсь уже основательно. Ох…

Она тяжко вздыхает.

— Прорвемся, не боись. Ты еще раз подумай. Оказывается, нам мужикам очень иногда нужен второй шанс. Чтобы исправить свои первые ошибки.

— Акрам. Я не могу тебе ничего ответить. Я думаю, нам с Аязом нужно ставить точку.

— Подумай еще раз. И потом расскажи, что решите и станет ли он с тебя требовать обратно свои сокровища. А на меня можешь рассчитывать. Чем смогу помогу. Обещаю.