Я вернусь за тобой

Глава 40

Не позволяйте никому говорить, что быть подстреленным — пара пустяков. Я посмотрю на тебя, Джеймс Финичи.

Конечно, он не здесь. Так что я просто мелю чушь в своей голове.

Я содрогаюсь, когда Харрисон опытно подводит лодку назад к берегу. Мой обычный пуленепробиваемый жилет, сделанный в Колумбии наркодилерами для детей, исчез. Керамические вставные панели и несколько слоев кевлара, запиханные под какую-то ткань с диснеевским принтом, не самое лучшее приспособление для плавания. Мне пришлось скинуть с себя эту штуковину, когда я ударилась о воду, иначе бы я сразу пошла ко дну. Так что сейчас мне весьма холодно.

— Ты в порядке, ребенок? — спрашивает Харрисон.

— По мне видно, будто я в порядке? — отвечаю я.

Он пожимает плечами.

— Могла выглядеть и хуже, я полагаю.

— Я замерзаю. Долго еще?

— Ну, мы в плавании, и наш двигатель здесь — ветер. У нас есть мотор, и могли бы сорваться, будто удираем от чего-то, но лучше действовать осторожно.

Он прав. Мы зашли далеко. Меня подстрелили. Харпер вернулась на богатую яхту и исчезла с радара. А Джеймс, вероятно, по пути на свою встречу.

— Значит, будем действовать осторожно, — вздыхаю я.

Нам требуется еще полчаса, чтобы добраться до берега, но теперь солнце садится, гонки окончены и залив пустеет. Я все еще могу увидеть яхту Харпер. Ее очень тяжело пропустить: эта штуковина огромная, как многоквартирное здание, и я должна признать, я рада, что там она.

Я рада, что там кто угодно, только не я.

Мы подплываем к берегу. Харрисон пришвартовывает лодку и указывает на арендованную машину на стоянке.

— Залезай внутрь. Твой пистолет под пассажирским сидением спереди.

Я делаю как велено. Какой у меня выбор?

Жду примерно десять минут, прежде чем Харрисон возвращается. Он улыбается мне, когда заводит машину, и мы срываемся с места. Дорога назад в аэропорт Фуллертон занимает почти час. На бульваре Харбор произошла авария. Но когда мы добираемся, и я вижу Джеймса, который курит, прислонившись к стене здания, моя грусть улетучивается.

О, Джеймс. Ты такой непредсказуемый.

Я выбираюсь наружу, как только машина останавливается, и иду к нему. Я прилагаю все усилия, чтобы не пуститься бегом, но признаю, что последние несколько ярдов я не сдерживаюсь. Я обнимаю его за талию и начинаю плакать.

— Прости меня, Смурф. Смотри, я принес тебе динозавра в знак извинения за то, что стрелял в тебя.

Я шмыгаю носом и вытираю глаза, когда отстраняюсь.

— Я плачу не поэтому.

— Это больно? — спрашивает он, опускаясь на колени передо мной, чтобы посмотреть мне в глаза.

Я киваю. Зачем лгать?

— Больно, — хнычу я. — Чувство такое, будто кто-то огрел меня бейсбольной битой.

Харрисон свистит.

— Бл*дь, да поехали уже!

Джеймс подхватывает меня на руки и несет к самолету.

— Бл*дь, ребенок. Мне на самом деле жаль, что тебе пришлось быть частью этого. Мне жаль. И Харпер никогда не простит меня. Даже если я все сделаю правильно. Но я сказал Нику, что присмотрю за тем, чтобы она осталась жива, а это единственный способ сделать это, пока мы занимаемся делом. Никто не сможет добраться до нее на яхте.

Он ставит меня на трап и берет за руку, пока мы поднимаемся вверх.

— Она простит, Джеймс. Она простит тебя. Знаешь, откуда я знаю?

— Откуда? — спрашивает он, когда мы входим в самолет, и занимаем наши места друг напротив друга.

— Потому что я поняла, что ты был прав. Форд, как ты.

Он давится смешком.

— Ага, мы оба — киллеры. Я рад, что ты наконец-то поняла это.

— Нет, — отвечаю я. — Это не то, что я имею в виду. Я имею в виду, что ты прямо как Форд.

Он наклоняет голову в сторону и смотрит на меня, будто забавляясь.

— Хороший, — отвечаю я со вздохом. Хотя даже он и пытается отрицать это. Он пытается притвориться, что слова ничего не значат для него. Но я знаю, что значат.

Он — киллер. Он — засранец. И он — один из опаснейших парней на планете. Но теперь он мой партнер. И мы собираемся надрать серьезные задницы и спасти мир.