Я выбираю...

Глава 12

Всё было как-то до предела просто и банально. Парни окончили университет, получив свои заветные корочки, выслушали последние наставления со стороны родителей Макса и с лёгкой руки Кирсанова-старшего отбыли к нему на север набираться нового жизненного опыта. Не знаю, чему они там могли научиться, от нефтедобывающей промышленности оба были крайне далеки, но видимо рассудив, что где большие деньги, там и перспективы, послушно собрали вещи и отправились в путь. Сами до конца не осознавали, что это значит, воспринимая всё как очередную возможность для приключений.

— Лизка, не кисни, — уговаривал меня Ребров. — Мы же не навсегда уезжаем. Грустно расставаться, но я знаю, ты и без нас здесь со всем справишься.

Я не отвечала, лишь молча прижималась к его груди, пуская многочисленные слёзы. Артура я в те дни толком и не видела, он решил напоследок оторваться и ушёл в бесконечный загул.

На вокзал я сбежала посреди ночи под недовольные взгляды родителей. Заставляла себя выглядеть сильной и независимой, чтобы не нарушать основные выученные уроки. К тому же вокруг была толпа друзей-приятелей. Очень походило на проводы в армию. Произносили громкие тосты с пожеланиями не пропасть в глухой тундре и избежать встречи с медведем. Никого не волновало, что жить они будут в городе, а не в лесу. Презрительно морщилась от этого балагана. Впервые за долгое время, вся эта тусовка показалась мне сборищем идиотов, а от очередных скабрезных шуток уже начинало тошнить. Стояла в стороне и честно пыталась себе представить, как это, жить без любимой парочки.

Оставалось минут пять до отправления, когда Артур нашёл меня.

— Эй, Малая! — закричал он. Глупое сердце тут же затрепыхалось и провалилось куда-то в пятки. Ара налетел на меня быстро, перекинув через своё плечо, и начал кружиться по перрону вместе со мной. Люди вокруг смеялись, бросая какие-то шутливые замечания, кто-то хлопал и свистел.

Кирсанов был доволен, а я безжизненным кулём болталась на его плече. Отбиваться и кричать, тем самым развлекая публику, я не собиралась.

— Ну, ты чего? — спросил он, поставив меня на ноги. — Мы же не на войну уходим.

Кирсанов как всегда проинтерпретировал всё так, как было удобно ему. Я ведь страдала не из-за их отъезда «за пределы цивилизации», а потому что это был отъезд из моей жизни, в которой я оставалась одна.

— Скоро увидимся, слышишь меня? — клялся он мне, говоря тихо в самое ухо, чтобы другие не слышали. — Скоро вернёмся. Дождись только.

И я ждала. Они уехали в конце июня сразу после защиты дипломов. А у меня было целое лето, чтобы осознать всю безнадёжность своего положения. Вот уже четыре года жизнь Лизы Илюшиной крутилась вокруг Артура Кирсанова и Максима Реброва. Их интересы были моими, мой распорядок дня выстраивался вокруг их, я даже книги читала те, что Макс мне говорил. Они были со мной в каждом моём деле, в каждой стороне моего бытия.

И вот, они уехали, лишив меня всего. Больше не было многочисленных друзей и подруг из универа. Нет, от меня никто не отвернулся, мне самой не хотелось никого видеть или общаться. Не понимала, зачем это нужно, ведь вряд ли кто-нибудь смог заменить тех двоих. Не было квартиры, за столько лет ставшей мне родной, где было так удобно скрываться ото всего остального. Чувствовала себя рыбой, выброшенной на берег, которая лежала у кромки воды и задыхалась.

Почти всё лето провела дома, сначала просто валялась на кровати, бессмысленным взглядом рассматривая потолок. Чем ужасно бесила Дашку, в последнее время она привыкла, что наша комната практически только её, меня почти всегда не бывало дома. Если приходила ночевать, уже хорошо. А тут сестра оказалась вынуждена всё время терпеть меня, и уже было не понятно, кто из нас большая фурия, она или я.

Родители отнеслись настороженно к неожиданным переменам. Они были довольны, что я присмирела и осела дома, регулярно отсвечивая перед их глазами. Но при этом они не знали, что со мной делать. Я ходила мрачная, молчаливая и подавленная. Дома стало тихо. Но успокоения это тоже никому не принесло.

Они радовались, что легендарная парочка исчезла из моей жизни. Их воображение рисовало самые ужасные картины того, какой образ жизни мы вели, когда были вместе. Они давно записали меня в пропащие.

Одному брату как-то удавалось меня расшевелить. Андрюхе тогда было пять, и он был очень болтливым и настырным парнем. Постоянно лез ко мне с какими-то идеями, играми, ну или просто залазил ко мне на кровать, чтобы подёргать меня за волосы, нос, уши.

Пыталась огрызаться на него, но в ответ слышала лишь одно:

— Лиза поиграй со мной!

Приходилось вставать и идти развлекать мелкое чудище, иначе было не отвязаться.

Уже потом проснулись какие-то другие интересы. Стала что-то читать, иногда смотрела фильмы. В жизни вновь появились люди, которым требовалась моя помощь в решение тех или иных проблем. Без особого энтузиазма я выходила из дома и шла решать дела. Но всё равно, я уже была не я.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

С началом нового учебного года стало немного легче: можно было с головой уйти в учёбу и ни о чём не думать. Правда, от людей я предпочитала держаться в стороне. Тусовки, чужие вписки, шумные компании меня интересовали мало.

Поразительно какие перемены преподносит нам время. Когда-то я с таким упоением бежала из жизни учёба-дом, что сейчас сама же пугалась тому рвению, с которым пыталась изолировать себя ото всего остального.

Макс иногда звонил, видимо это было сложно. Их с Арой всё-таки вывезли куда-то на вышку, чуть ли не в тайгу. Реброву было сложно среди простых работяг, но он держался. А вот Ара откровенно сходил с ума. Максим пытался юлить, но я понимала, что Кирсанов творит там, что попало, перекочёвывая из одного происшествия в другое.

Но Артур смог меня удивить. Первый раз когда я нашла в почтовом ящике конверт, не поверила своим глазам. Он начал писать мне письма: смешные, странные, местами горькие, местами нежные. Он изнывал там от скуки, словно впервые столкнувшись с бренностью этого бытия. Не знал, что делать с кучей свободного времени, которое нельзя было заткнуть не толпой людей, не очередной попойкой. Но для меня самым главным было то, что он скучал по нашей Золотой поре. Так мы и тосковали втроём, разбросанные по разным концам страны.

Впрочем, дальше случится то, что в очередной раз выбьет из меня почву.

Было начало октября. Я вышла из здания университета и поежилась. Погода в тот день была премерзкая, даже для этого времени года. Пасмурное небо свинцовыми тучами нависало над головой, намекая на скорый дождь. Подняв повыше воротник куртки, двинулась в сторону остановки. Как раз пересекала небольшую площадь у главного корпуса, когда меня окликнули.

— Лиза! Малая!

Второе обращение резануло слух, заставив сердце забиться быстрее. Так меня называли только Ара или Макс. Головой-то я понимала, что это не могут быть они. Но вот глубоко в душе еле-еле затрепыхалась надежда на чудо. Медленно досчитав до пяти, я повернулась в сторону голоса, чтобы оценить, как через площадь ко мне спешил какой-то парень. По мере его приближения в нём начинали угадываться знакомые черты. Пока парень шёл ко мне, радостно улыбаясь во все свои тридцать два зуба, я вяло вспоминала его имя.

«Тоша, Лёша, Миша… Как же его там называл Артур? — в том, что это был один из многочисленных знакомых Кирсанова, я не сомневалась. — Илюша, Игорёша… Игорь, точно!».

Игоря Толмачёва я видела в своей жизни всего несколько раз, и то на каких-то общих сборищах. Ничего толком не знала о нём, только помнила, как Ара его, то ли в шутку, то ли в издёвку называл «Игорёшей». Правда, лично у меня это никак не вязалось с его внешностью. Парень был достаточно высок и крепок. Не выше, конечно, двухметрового Кирсанова, зато брал шириной плеч. Непослушные русые волосы всё время лезли в глаза, из-за чего Толмачёв постоянно поправлял челку, откидывая её назад. Вообще он был очень даже симпатичным. Рассматривая его, я ещё тогда подумала, что такие должны нравиться девушкам.

— Привет, — поздоровался он со мной, делая свою и без того немалую улыбку ещё более широкой. Было такое чувство, что перед собой он видел как минимум не меня, а какую-нибудь Клаудию Шифер в её лучшие годы.

— Привет, — отозвалась я без особо энтузиазма.

— Тебя в последнее время нигде не видно. Как пацаны уехали, прям пропала куда-то, — начал он с места в карьер.

Неопределённо пожала плечами.

— Времени свободного мало.

Вдаваться в подробности про отсутствие настроения абсолютно не хотелось.

— Знаешь, — вдруг совершенно невпопад сообщил парень. — Я скучаю. Мне до сих пор не по себе от того, что они уехали. С Максом было интересно.

Вот, начни Толмачёв с чего-нибудь другого, я бы попыталась поскорее избавиться от него и слиться домой. Но Игорь поступил по-умному, начав разговаривать со мной про парней, преимущественно про Макса. И я поддалась своей печали, грусти и одиночеству. Напротив меня стоял живой человек, который вслух озвучивал то, что примерно происходило со мной. Может быть, его слова были всего лишь десятой долей моих переживаний, но они были. И говорил он не о вечеринках, не о том, какие они клёвые и заводные, как делали все остальные, а о каких-то человеческих качествах.

У меня в тот момент даже сомнения никакие не шелохнулись о том, что я ни разу не видела Игоря рядом с Максом, а сам Артур говорил про него исключительно как про «Игорёшу».

— Давай, в кафе зайдём? А то ты замёрзла совсем, вон дрожишь вся, — предложил Толмачёв. А потом, не давая мне опомниться, предложил. — Я тебе как раз расскажу, какими они были на первом курсе.

Как последняя дурочка я последовала за ним до ближайшего кафе, где и проговорили несколько часов. Сначала он баловал меня многочисленными историями из жизни ребят того периода, когда мы ещё не были знакомы. Потом как-то неожиданно переключились на меня. Я сама начала что-то рассказывать о своей учёбе, вспоминала забавные моменты из будней универа. Видимо я настолько одичала за эти три месяца, что сама не понимала, насколько нуждалась в обычном человеческом общение.



Когда на улице совсем стемнело, Толмачёв предложил:

— Тебя подвезти?

Засомневалась. Вопрос вдруг вернул меня к реальности, в которой я была нелюдимой букой.

— Хочешь, сама поведёшь? — видя мои сомнения, предложил он.

Ещё подумала тогда, что какого чёрта я сомневаюсь. По вождению я соскучилась. Это было частью нашей Золотой поры с Артуром и Максимом. С отъездом ребят я больше не смотрела в сторону машин. Ужасно захотелось хоть на один вечер вылезти из своего кокона, почувствовать драйв или отголоски того авантюризма, что когда-то были в моей жизни. Игорь каким-то непонятным образом сумел всколыхнуть во мне всё это. Вроде как и говорил со мной на больную для меня тему, но мне отчего-то становилось легче. И я кивнула.

Долго катались по городу. Моросил мелкий дождик, но я уверенно наматывала круги по основным магистралям. Машина у Толмачёва была хорошая, новенький Nissan верно подчинялся каждому моему решению. Глупо улыбалась, охваченная чувством лёгкости и свободы, почти позабыв, что в салоне я не одна.

— У тебя здорово получается, — похвалил Игорь, довольно разглядывая меня.

— Соскучилась по дороге, — пожав плечами, пояснила я.

— Хочешь, за город смотаемся? По трассе погоняешь, я знаю, хороший участок.

Немного засомневалась. Время было позднее, да и погода так себе. Представила, как опять буду лежать на кровати под недовольное фырканье Дашки, и приуныла. К тому же мой спутник так легко не сдавался.

— Лиза, давай гонки на время устроим? Круг ты, круг я. Посоревнуемся немного? — в голосе Игоря слышались игривые нотки, и, наверное, именно это меня и напрягло. Было такое чувство, будто он как заправский искуситель манит передо мной морковкой, а я в роли послушного ослика, слепо следую за ним.

— Лучше домой, завтра коллоквиум первой парой, а я не в зуб ногой, — сочиняла на ходу.

— Уверена?

— Да.

Игорь театрально вздохнул.

— Тогда давай на Короленко, а оттуда перестроимся.

— А куда там? Я не знаю, не проще на следующем светофоре повернуть? — до меня только сейчас стало доходить, что мы оказались в противоположном районе от моего дома.

— Я покажу, так быстрее будет. Сейчас налево, а потом прямо.

Мне бы напрячься, задуматься, включить мозги. Но экскурс в прошлое напрочь усыпил мою бдительность. Да и дождь усиливался, пришлось включить дворники и тщательней следить за дорогой. Впрочем, на душе уже зарождалась первая тревога, но я списывала её на возвращаюся тоску. Мысленно себя подкалывала, что мол, отдохнули и хватит, пора к своей реальности без Ары и Макса возвращаться. Поэтому и не сразу почувствовала чужую руку, лёгшую на моё колено.

Вздрогнула. Перевела взгляд с дороги на Толмачёва, тот невинно улыбался.

— Руки убери, — попросила я с надеждой на то, что он поймёт.

Он понял, но менять ничего не стал, и рука поползла выше. Попыталась скинуть его ладонь, но он лишь сильнее сжал моё бедро, стало больно.

— Игорь! Ру-ку убери! — со сталью в голосе потребовала я. Хотя внутри уже начал зарождаться страх.

— Тсссссссссс, — успокаивающе протянул он. — Ты лучше за дорогой следи, а то ещё врежемся. Жалко будет такую красоту портить…

Попытался дотронуться второй рукой моей щеки, но я успела мотнуть головой.

Мне бы остановиться, или хотя бы врезать ему, я же умела. Но быстрое развитие событий ввергло меня в какое-то оцепенение. Я понимала, что мне не нравиться, что мне страшно, что надо срочно что-то делать, потому что взгляд Толмачёва с каждым моментом становился всё более грязным и властным. При этом мне приходилось ещё и за дорогой следить. И эта двузадачность вдруг отказалась мне подчиняться. Все силы уходили на то, чтобы удерживать ровное дыхание и не давать первым признакам паники прорваться наружу, подумалось, что это наоборот его раззадорит.

— Он уехал, его нет… Он бросил тебя! — с чувством начал заговаривать меня Игорь. Я сразу поняла, что он говорит именно про Артура. — Зачем тебе эта мразь? Ему же там хорошо без тебя. Ему ВСЕГДА хорошо без тебя.

Не знаю как, но Толмачёв знал, что говорить. Каждая его фраза попадала точно в цель, словно он нажимал на одну болевую точку за другой. Теперь к страху примешивалось отчаянье.

— Лиза, — прохрипел парень и попытался переместить свою ладонь на внутреннюю часть моего бедра, я в панике вцепилась своей правой рукой в неё, стараясь если не оторвать от себя, то хотя бы не дать ей двинуться дальше. Левая рука судорожно сжимала руль.

— Детка, прекращай ломаться. Давай, вместе отомстим ему. За всё отомстим. Я обещаю, это будет приятно.

Последние слова всё-таки привели меня в чувство.

— Толмачёв, прекрати! Я сейчас специально врежусь куда-нибудь! — со злость пообещала я ему.

— У тебя духу не хватит, — опять улыбаясь, чуть ли не пропел он.



Это он зря сказал. Не люблю, когда во мне сомневаются, я вообще падка на вызовы. Дуратская привычка всем что-то доказывать. Но в этот раз моя слабость меня и спасла.

Посмотрела ему в глаза и улыбнулась. Что-то было такое в моём лице, потому что сам Игорь в момент помрачнел, даже хватку на моей ноге ослабил. Не отрывая взгляда от его лица, я резко крутанула руль и ударила по тормозам. Машину закрутило, и в невероятном вираже нас выбросило на встречку. Поразительно, что ещё ни в кого не врезались.

Мотор в последний раз чихнул и заглох. Мы стояли посреди соседней полосы, другие водители объезжали нас, нервно сигналя и посылая на мою голову миллионы проклятий. Игорь тоже орал.

— Сука! Мразь! Ненормальная!

А я с холодным безразличием продолжала сжимать руль. Мир был в тумане — перед глазами всё плыло, в ушах стучала кровь, подгоняемая сердцем, которое так и норовило выпрыгнуть из груди. Но это всё было где-то на периферии сознания. На первый план выходила чёрная пустота, которая подобно каракатице раскидывала свои щупальца у меня в душе.

Ударь меня сейчас Толмачёв, я бы и этого не почувствовала, потому что вдруг стало на всё безразлично. Лишь мелкая мысль-заноза не давала мне окончательно раствориться во все этой херне: «Как жаль, что Игоря зовут как папу».

Когда в стекло постучали, я уже почти отмерла. Даже взгляд свой на Игоре сфокусировала. Он был красный и злой, как чёрт. Замахнулся, чтобы дать мне пощёчину, а тут вселенский облом. Неожиданное появление ДПСников в момент отрезвило Толмачёва.

— Только попробуй сказать им правду, — прошипел он мне.

Наконец-то отодрала пальцы левой руки от руля и почти онемевшей рукой открыла дверь со своей стороны.

— Детки, а вы не охренили? — донёсся до меня чужой бас.

Спустя полчаса я сидела в патрульной машине и молчала. Нас с Игорем зачем-то развели по разным «углам». Через ветровое стекло, залитое дождём, открывался чудесный вид на то, как Игорь что-то бурно рассказывал тощему лейтенанту и мальчику-курсанту. Все трое стояли под козырьком поста ДПС, это же надо было ещё умудриться выкинуть такой финт под самым носом дорожной службы. Я ведь даже не специально, в тот момент уже ничего не соображала. Игорёша бурно размахивал руками, что-то доказывая своим собеседникам. Должно быть, повествовал, о том как предложил подвести знакомую, а она, то бишь я, оказалась неуравновешанной психопаткой. Тогда и поняла, почему Ара выбрал именно эту форму его имени.

«Потому что натуральный пидорас», — шептал мне въедливый голос Кирсанова. И я была склонна согласиться.

Бедро не то что бы болело, скорее просто горело.

— Елизавета Игоревна, так и будем молчать? — без особого энтузиазма полюбопытствовал капитан, сидящий впереди меня. Он устал. Промок. И вообще, его уже всё и давно достало. Это ещё молоденький лейтенант и мальчик-курсант жаждали правды, а капитану было глубоко и сильно… наплевать.

Нервно дёрнула плечами. Мне тоже стало пофиг. Только права было жалко терять из-за такой скотины как Толмачёв. А в целом. А в целом я тоже устала, промокла и… хотела спать.

— Молчим? — от нечего делать уточнил у меня ДПСник.

Я моргнула глазами в знак согласия.

— Молчим, — озвучил он мой жест.

Минут через пять дверь со стороны пассажирского сиденья открылась, и в машину нырнул курсант.

— Ну что, Иван, как у вас там дела?

— Протокол составили, — ответил «мальчик» и стянул с себя капюшон форменной куртки.

Мой взгляд тут же уткнутся в белобрысый затылок, состоящий из сплошных завитков. Ну точно, мальчик.

— А мы молчим, — без особых интонаций в голосе сообщил капитан. — Ладно, я покурить схожу, а ты пока барышню посторожи.

Капитан вышел, и я откинула голову назад. Отчего-то начала болеть шея.

То, что Иван меня рассматривает, я почувствовала сразу. Казалось бы, после истории с Толмачёвым меня должно было начать трясти от любых признаков мужского внимания, но этот смотрел как-то по-особенному. Будто скользил по мне своими глазами без всяких намёков или пошлости, скорее с простым человеческим участием. Хотя откуда я могла это знать? Ведь и лица его не видела в тот момент.

— Что случилось? — наконец-то нарушил тишину "мальчик".

Опять дёрнула плечами. А что, с капитаном же прокатило.

— Он тебе что-то сделал? — чуть ли не с сочувствием в голосе спросили у меня.

Удивилась. Даже глаза расширились, хорошо, что голова назад откинута была. Не хотела, чтобы видел мои эмоции.

Опять наступила тишина. Только дождь бил по крыше автомобиля.

— Лиза, — позвал он тихо и вкрадчиво. — Я помочь хочу.

И тут я взорвалась. Не знаю от чего, просто вот всё в один момент полезло из меня, словно говно из канализационных труб. Причём взорвалась в лучших традициях Артура Кирсанова: либо радостно, либо зло. Вот и выбрала последнее.



— Хер ли тебе от меня надо?! Чего привязался?! Героя из себя решил построить? Так вот, я не жертва, и спасать меня не надо! Себя лучше спаси! Мальчик! — я резко замолчала. Тяжело выдохнула. Думала, что он пошлёт меня куда подальше или наорёт в ответ. А он, гад, сочувственно улыбнулся. Я даже голову вперёд наклонила, чтобы лучше разглядеть его реакцию. Нет, точно улыбается.

— Лиза, не пытайся казаться циничной. Тебе не идёт, — скорее попросил, чем приказал мне Иван.

Вот здесь я реально офигела. Наверное, даже рот открыла.

А он всё так же спокойно сидел вполоборота передо мной и без всякого стеснения разглядывал меня своими голубыми глазами.